Мой милый господин Блетчли

Да как она только смеет называть себя его невестой?! О помолвке никто не объявлял, и я больше чем уверена, что господин ей откажет. Из моих собственных мыслей меня выдернула моя давняя подруга Алтея. Мы подружились с ней еще в детстве, когда господин только привез меня в этот город. Она — дочка успешного купца, к сожалению, ее семья переехала в другой город три года назад, именно поэтому она и является дочкой успешного купца.

— Сильвия! Я так рада тебя видеть, уж и не надеялась, что увижу тебя здесь, — она резко обняла меня и так же резко выпустила из своих объятий. — Ты такая красавица стала! Вы с лордом Блетчли отлично смотритесь, очень за вас рада, — наконец она закончила, давая мне возможность поприветствовать ее, Алтея — та еще болтушка.

— Здравствуй, Алтея. Я тоже очень рада тебя видеть. Вот твое появление действительно неожиданно. Как тебя занесло в такие дебри?

— Ой, Сильв, скажешь тоже, дебри. Отцу тоже приглашение прислали, вот он и решил, что было бы славно заехать сюда. Вообще он надеется заключить что-то вроде торгового договора с твоим Блетчли. Хочет продавать его зелья в Янкоте.

— Тея, он не мой Блетчли, — я смущенно заправила волосы за ухо.

— А по вашему танцу так и не скажешь… Шумно тут, пойдем, может, выйдем, расскажешь, что интересного тут у вас, — Алтея бесцеремонно утянула меня в сторону сада.

Проходя вглубь сада, где стояла мраморная беседка, оплетенная цветами, я краем глаза заметила господина, который одной рукой приобнимал плачущую Элизабет, к счастью, Алтея не заметила их, как и они нас. Я рассказала подруге немногочисленные новости, про чудачества Дэниеля, нарочно умолчав о сыне кузнеца и о том, что он сотворил со мной… Мы вернулись в бальный зал, гостей стало меньше, но пока что это не так бросалось в глаза. Обеспокоенный господин разговаривал с отцом Теи. Мы пробыли на балу еще немного и отправились домой. Блетчли условился с мистером Бернштейном о встрече у нас дома, чтобы обсудить его предложение о торговле.

Господин молчаливо смотрел в окно, тишина нарушалась лишь топотом копыт, отчего было слышно недовольное дыхание Дэниеля.

— Господин, всё в порядке? — я решила нарушить тишину, намереваясь выяснить, что же его так беспокоит.

— Да, всё в порядке, — не нужно обладать развитым шестым чувством, чтобы понять, что он на что-то злился.

— На что вы злитесь, господин?

— Ты ослушалась меня, Сильвия. Я ведь просил подождать меня, — он наконец перевел свой взгляд с окна на меня.

— Но вы же знаете Алтею, с ней бесполезно пререкаться, гораздо проще согласиться на всё, что бы она ни затеяла.

— Да, знаю, знаю, — устало вздохнул Блетчли. — Просто я волнуюсь за тебя, Сильвия, особенно после того, что произошло сегодня, — он наклонился вперед ко мне, взяв мои руки в свои и нежно поглаживая их.

— Что произошло сегодня в кузне? Он успел что-то… — я замялась, не в силах произнести эти слова вслух.

— Нет, нет, мы пришли вовремя, он ничего не успел с тобой сделать, не беспокойся.

— Спасибо, — мы ненадолго снова замолчали. — Господин, так вы теперь станете мужем этой… — Сказать «этой гадины» я не могла, поэтому решила умолкнуть.

— Что за глупости, конечно, нет. Такие, как она, не подходят таким, как я. Не понимаю, с чего барон Уилрод решил, что я захочу стать мужем его дочери.

— Хорошо, — улыбнувшись, я заглянула в его глаза, получив в ответ его улыбку.

Оставшийся путь каждый из нас провел в своих мыслях. Вернувшись домой практически без сил и с трудом сняв с себя платье, я завалилась в свою постель под пуховое одеяло.

Проснувшись под утро, я чувствовала себя просто восхитительно. Меня ждал прекрасный день, и нужно было подготовиться к приему четы Бернштейн, надеюсь, Алтея тоже придет.

Часть 4

Сегодняшнее утро мало чем отличается от всех остальных. Господин, должно быть, еще почивал в своей спальне. Семья Алтеи должна прибыть только к обеду, и до их приезда мне нужно успеть приготовить сласти к чаю. Облачившись в свое излюбленное затасканное серое платье и спрятав волосы под платок, я спустилась на кухню. К своему удивлению, я застала там Дэниеля, перепачканного мукой, от перемолотой пшеницы его не уберег даже мой фартук.

— Господин, а вы чего это тут вытворяете? — я скептически оглядела кухню, которую господин, похоже, решил окрасить в белый за счет муки.

— Ну я… — он замялся, почесывая затылок. — Я хотел испечь печенье, вспомнить былые времена, так сказать. В конце концов, это же я научил тебя печь.

— Господин, с того момента прошло уже лет десять, мне кажется, навыки вы растеряли, — и это я еще приуменьшала.

— Пожалуй, что ты права, — он виновато смотрел в пол, словно мальчишка, которого ругала мама.

— Позвольте, я вам помогу, пока вы не обратили мою кухню в подобие своего подвала.

— Попрошу не называть мою лабораторию подвалом, но от помощи я не откажусь.

Приступить сразу к готовке я не могла, этот хаос, что устроил мой господин, не давал мне сосредоточиться, из-за чего полчаса пришлось потратить на уборку. В конечном счете, мы отбросили идею с печеньем, вернее, Дэниель отбросил эту идею, предложив испечь торт, раз уж я уже здесь. Вероятно, он надеялся, что сможет отлынивать от работы, и я все сделаю сама, но не тут-то было. Взяв на себя бразды правления, я раздавала указания, пока господин усердно смешивал ингредиенты, бросая на меня недовольные взгляды. Когда тесто было замешано, господин растопил печь, перелил будущий торт в форму и, заявив, что больше он на мою кухню не сунется, ушел в свое подземелье. Поскольку в завтраке нет никакой нужды, наспех перекусив салатом из овощей, которые росли в нашем собственном саду, я приступила к приготовлению обеда, в конце концов, одним тортом гостей не накормишь, да и негоже как-то людей без полноценного обеда оставлять.

Ровно в тот момент, когда было покончено со всеми приготовлениями, на улице стал слышен топот копыт. Предстать перед Бернштейнами в затасканном платье я, конечно, могла, но вот только потом господин ворвется в мой шкаф, как ураган, и сожжет все мои платья для домашней работы. Я забежала в подвал и, не спускаясь с лестницы, крикнула господину, что гости уже пришли, а сама мигом побежала в свою комнату, чтобы переодеться, и на это у меня от силы была одна минута. Уже с порога я стянула с себя свое платье, ринувшись к шкафу, и, вытащив из него первое попавшееся платье, я, не глядя, надела его. Если оно не серое, значит, оно годится для того, чтобы показаться перед гостями, причесав волосы и толком не посмотревшись в зеркало, я спустилась вниз, где буквально врезалась в Блетчли. Мужчина окинул меня оценивающим взглядом, задерживаясь на мне чуть больше, чем требуется, я начала думать, что со мной что-то не так, и рассмотрела себя сама. Как по мне, в моем нежно-розовом платье не было ничего, что могло бы как-то очернить господина. Платье в пол, с закрытой грудью, никаких открытых зон, и по фигуре сидело хорошо.

— Что-то не так? — Так и не разобравшись, почему он продолжает меня рассматривать, я решила спросить.

— Нет, всё хорошо. Прекрасно выглядишь, — он покашлял, поднеся кулак ко рту. Это было скорее от смущения, нежели от того, что он заболел. Я усмехнулась и пошла открывать дверь гостям, уже стучавшимся в дверь.

— Здравствуй, Сильвия. — Первым меня поприветствовал мистер Бернштейн, распахнув свои широкие объятия и бесцеремонно заключив меня в них.

Поскольку с Алтеей мы дружили с самого детства, то и с ее семьей я была также давно знакома. Ее родители заменили мне родных, они всегда были добры со мной, как с родной дочерью. Потому я имела такую привилегию, как называть отца Теи «дядя Теодор» или «дядя Тео», но это, конечно же, только в неформальной обстановке.

— Рада вас видеть, дядя Тео. — К нам подошел господин, и меня выпустили из медвежьих объятий.

Теодор Бернштейн был низковатым и полноватым мужичком и потому смахивал на медведя, но, несмотря на его суровый вид, это был прекрасный души человек, он был очень добр, чего не скажешь о его жене. Миссис Розалия Бернштейн была суровой женщиной, она не подпускала никого близко к себе и к своим близким. Ее имя ей очень подходило, она сама словно олицетворяла цветок розы, колючий, но красивый. Хорошо она относилась только к членам своей семьи, ко мне она тоже хорошо относилась, но поначалу я ей не нравилась, это было, скорее, из-за того, что она переживала за Алтею, не желая, чтобы наша дружба как-то пагубно влияла на ее дочь. Почему-то сегодня ее не было, но зато вместе с дядюшкой Тео была моя Алти.

Милое платье, — заключила Алти, после того как поймала в свои объятия и поцеловала в обе щеки. Должна отметить, что я не очень тактильный человек, чего не скажешь об Алтеи, но, поскольку она моя подруга, я примирилась к ее любви обнимать, трогать и тискать меня.

— Спасибо, — смущенно отозвалась я, пытаясь примириться с тем фактом, что меня против воли прижали к себе уже во второй раз, — а где миссис Бернштейн? — шепотом поинтересовалась я у Алтеи.

— Мама не смогла поехать, она осталась дома сидеть с младшими детьми, — так же шепотом ответила Алти. — А почему мы шепчемся?

— Не знаю, — хихикнула я. Заметив, что господин и дядя Теодор уже зашли в дом, я взяла Тею за руку, и мы вместе зашли в дом.

После того как мы отобедали, попили чай с тортом и, в принципе, все формальности гостеприимства были соблюдены, господин и дядя Тео ушли в кабинет, а мы с Алтеей ушли в лес, до нашего любимого дуба. Еще в нашем детстве этот дуб был высоким и крепким, потому-то мы и упросили Дэниеля повесить нам качелю на ветви этого дерева.

— Сильвия, а ты не хотела бы переехать из этого леса? — неожиданно спросила Тея.

— Я даже не задумывалась о том, чтобы куда-то переезжать, мне здесь нравится, — вопрос Теи застал меня врасплох.

— Понятно, — как-то грустно отозвалась Алти.

— С чего вдруг такой вопрос?

— Просто. Было бы здорово, если бы вы переехали бы жить в Шеусит, мы бы смогли видеться чуть ли не каждый день. Ну согласись, было бы здорово? — Теперь понятно, к чему Алти начала этот разговор.

— Было бы, конечно, здорово, но я не думаю, что Дэниель согласится покинуть лес и наш дом. Он тут неплохо устроился. Ты бы видела его подземелье, там столько всего, что повозки три, наверное, нужно, чтобы все это перевезти.

— Мы могли бы помочь вам перевезти вещи и обустроиться в городе, — ехидно сощурив глаза, улыбнулась мне Тея, раскачиваясь на качели.

Нам бы хотелось посидеть так подольше, но нас уже стали звать, и мы были вынуждены вернуться. Обняв меня на прощанье, Тея шепнула мне на ушко, чтобы я все-таки подумала о переезде, добавив, что, если я попрошу, господин Блетчли ради меня и горы в равнины превратить может. По довольному лицу дяди Тео я поняла, что господин согласился на его предложение. По лицу Дэниеля невозможно было что-то сказать, оно выглядело как и всегда совершенно нейтрально. Проводив наших гостей и не говоря друг другу ни слова, мы пошли в дом, господин внезапно положил свою руку мне на талию, немного притянув меня к себе, и продолжил идти, оставаясь таким же невозмутимым, в то время как мои щеки залились румянцем. Интересно, о чем он думает, когда так делает? Я совсем его не понимаю, как я должна расценивать его подобные выходки? Пожалуй, не буду зацикливаться на этом, займусь работой по дому, отвлекусь и не буду забивать голову всякой ерундой. Точно, так и поступлю!

Господин сразу же ушел в свою лабораторию, все так же молча, не сказав мне и слова, но ничего, ничего, я у него позже узнаю, о чем они говорили, а пока что меня ожидают дела по дому. Одев обратно свое платьице, я приступила к уборке и приготовлению ужина, несмотря на то, что господин, может, и не поднимется на ужин.

Вечером Блетчли все же почтил меня своим присутствием за ужином. По одному его взгляду было ясно, что его не устраивает, ему даже не нужно мне что-то говорить, иногда я могу понять его без слов. Переодевшись в очередной раз, я накрыла на стол. Дэниель сегодня был особенно молчалив, на него это совсем не похоже.

— Как прошел ваш разговор? — молчание тяготило, и мне хотелось разбавить эту тишину.

— М? — Господин словно только сейчас заметил мое присутствие. — А, разговор… Всё прошло сносно. Мы подписали договор, и теперь Теодор Бернштейн будет официальным представителем моей лавки в Шеусит. Вот как-то так. Придется варить зелий в гораздо большем объеме, — Дэниель снова задумался о чем-то. — Может, подмастерье найти? Сильвия!

— Что? Подмастерье — это хорошая идея.

— Не хочешь стать моим подмастерьем? — с лукавой улыбкой предложил он.

— О нет, спасибо. Если я стану вашим подмастерьем, дом совсем придет в упадок. Жаль, нет какой-нибудь штучки, которая могла бы преумножать количество ваших снадобий без усилий для вас. Вот было бы здорово, — мечтательно проговорила я.

— А это хорошая мысль. Сильвушка, ты просто кладезь идей, — встав из-за стола, он подошел ко мне, взяв мое лицо в свои руки и поцеловав в лоб, совсем растерявшись, я потеряла дар речи. — И как я только сам не додумался?! Сейчас же займусь этим! — и он ушел в свой подвал.

С нашего последнего совместного ужина прошла неделя. Господин всё время пропадал в своем подвале, практически не выходя из него, он даже спит там. Постелил себе на лавке, стащил из спальни одеяло и подушку и спит там, совсем игнорируя мои слова о том, что он так совсем зачахнет. Но зачахнет он, конечно, вряд ли, его глаза так горят от идеи сделать что-то, что упростит ему процесс приготовления зелий. Радует то, что он хотя бы ест то, что я приношу ему. В конце концов, у господина получилось сделать то, чем он так грезил. Теперь мы больше времени можем проводить вместе, господин даже стал наведываться в свою оранжерею.

Еще через неделю нам пришло письмо, в котором давний друг Дэниеля предупреждал его о том, что господин должен незамедлительно покинуть Велруд, но господин не придал никакого значения данному письму. А через два дня после того, как пришло письмо, к нашему дому пожаловала стража с приказом взять Дэниеля Блетчли под стражу…

Часть 5

С того дня, как арестовали господина Блетчли, прошло пару дней, которые растянулись для меня в целую вечность. Просыпаясь каждое утро, я продолжаю надеяться, что это всего лишь страшный сон и на самом деле господин, как всегда по своему обыкновению, сидит в своем подвале и работает над чем-то, но каждый раз, спускаясь туда, я вновь понимаю, что всё это произошло на самом деле. Если я что-нибудь не придумаю, обнаглевший баронишка казнит Дэниеля Блетчли только из-за того, что он не согласился на помолвку с его избалованной дочкой. Но официальная версия гласит, что господина арестовали из-за того, что он производит веселящий порошок. Я не отрицаю, господин и правда его производит иногда, но использует он его для совершенно других нужд, и он никогда не занимался его торговлей.

Веселящий порошок затуманивает людям голову, по началу им очень весело, они смеются, через какое-то время эффект проходит, вот только это ощущение вызывает привыкание. В какой-то момент человеку становится недостаточно, он словно хочет навсегда остаться под действием порошка, зависимый начинает повышать дозу, это приводит к истерике, и в конечном счете человек смеется до тех пор, пока не умрет от смеха, либо же его убивают, наверное, за то, что он не заплатил. Так в основном используют этот порошок, но вот только господин нашел ему другое применение, он производил его для сада в качестве удобрения, немного порошка — и растения растут немного быстрее, не оказывая никакого отрицательного эффекта в последующем. К счастью, господину было не до этого «чуда-порошка», и на данный момент нет никаких доказательств его вины.

Сегодня к нам приехал лорд Шуман, но надолго дома он не задержался и сразу по прибытию он отправился в город, чтобы узнать, как там господин и насколько высоки шансы вытащить его из темницы, поэтому толком мы не успели познакомиться. Фест Шуман производит впечатление хорошего человека, поэтому я очень надеюсь на его помощь, ведь сама я едва ли могу что-то сделать. Пока лорд Шуман уехал по делам в город, я посчитала нужным приготовить обед. Со дня ареста господина я совсем забросила все дела по дому, ничего не готовила, соответственно, ничего и не ела. От вида еды только тошно становилось, а голову заполняли мысли о том, что я не знаю, как там господин. Время прошло незаметно, и лорд Шуман наконец вернулся, а у меня уже и обед готов.

— Сильвия! — я чуть не подпрыгнула с подносом в руках от неожиданности, когда Фест окликнул меня сразу с порога. — Срочно собирай все необходимое!

— Ч-что? Зачем это? Как там господин? — я вышла в прихожую, засыпая Феста вопросами.

— Дэниель, — он глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. — Он в порядке, пока что, а теперь собирай вещи, только самое необходимое, мы уезжаем.

— Хорошо… — я решила больше не пререкаться и не задавать вопросов, Фест был таким обеспокоенным, что я решила сначала собрать вещи, а потом уже расспрашивать его.

Когда со сборами было покончено и мы загрузились в повозку, так и не отобедав, я наконец решилась расспросить Шумана.

— Лорд Шуман, — я не успела договорить, как меня тут же перебили.

— Сильвия, просил же, обращайся ко мне по имени. В конце концов, почти не чужие люди, — Фест дернул поводья, и наша лошадка неторопливо пошла вперед.

— Хорошо. Фест, почему мы уезжаем? И вообще, куда мы уезжаем? Как же Дэниель?! Неужели его гениальный план заключался в том, чтобы бросить Дэниеля, а самим сбежать?

— Дэниеля вытащат из темницы сегодня ночью. Здешний барон, как его там? Не важно, он серьезно настроен либо женить его на своей дочери, либо казнить. Зная Дэниеля, он выберет второе. Мы будем ждать его на выезде из леса, а после отправимся в мое поместье.

— Странно, что я о вас ничего не слышала от господина.

— Я, знаешь ли, о тебе тоже ничего не знал, может, ты подставная шпионка барона?

— А может, вы? — господина, конечно, не назвать разговорчивым человеком, но уж про своего друга мог бы и рассказать.

— Что ж, в любом случае нам придется довериться друг другу, — от его ухмылки мне стало как-то не по себе.

Каждый погрузился в свои мысли, и путь до выезда из леса мы провели в тишине. Интересно, кто такой этот Шуман, уж слишком много он знает, если письмо было от него, то откуда он вообще знал, что барон Уилрод что-то замышляет против господина. Слишком уж он подозрительный. Вопросы заполняли мою голову подобно густому туману, не позволяя мне порадоваться тому, что сегодня я наконец увижу господина. А увижу ли? Не пытается ли Фест заманить меня в какую-то ловушку? Что, если это все обман? Он не внушает мне никакого доверия, но он прав, нам придется довериться друг другу. Когда мы добрались до заранее разбитого Шуманом лагеря, уже вечерело. Вест развел огонь и на какое-то время оставил меня одну в лесу, было немного страшно, хоть я и отлично знаю этот лес и то, что в этом лесу нет хищников, а разбойникам тут и подавно нечего делать, никто не ездит этими тропами. Вскоре Шуман вернулся, таща на плече бревно. Я немного опешила, но виду не подала, не каждый день доводится видеть, как с виду щуплый паренек несет приличных размеров бревно… Он положил бревно перед костром и, отряхнув его от пыли и высохшей коры, любезно предложил мне присесть рядом с собой. Бревно всяко лучше холодной земли, так что я была не против.

— Мхм, Фест? — на сердце все еще было неспокойно, и я решила в очередной раз расспросить Шумана. — Как скоро прибудет господин Блетчли?

— Если все пойдет по плану, до он явится до полуночи, — Ухмыльнувшись, Фест почесал затылок.

— Вы находите что-то забавное в сложившейся ситуации? — Последние несколько дней обернулись для меня кошмаром, и его усмешка просто выводит меня из себя.

— Я нахожу забавным, что ты называешь растяпу Дэниеля господином, — он наклонился ближе ко мне, от чего его лицо было в нескольких сантиметрах от моего, желая увеличить расстояние между нами, я отклонилась назад, но он лишь наклонился вслед за мной, еще более нагло ухмыляясь, в то время как мои щеки багровели. — Забавная ты, Сильвия. — Он отодвинулся от меня и начал что-то искать в своей сумке.

Время уже приближалось к полуночи, Фест заметно нервничал, из-за чего я понимала, что что-то пошло не по плану, из-за чего и я начинала нервничать. Шуман молчал, а я не смела ничего спросить, атмосфера была слишком напряженной, и я решила просто ждать, надеясь на лучшее. Через время из леса вышел человек, я никогда не видела его раньше в городе, Фест тут же бросился к нему, спрашивая, где Дэниель, на что мужчина, покачав головой, рассказал нам о том, что все шло по плану, они были уже на выезде из города. Но там были не те стражники… Шуман подкупил стражников, которые должны были сегодня быть в карауле на выезде из города, но там оказались другие… Отчаянье захватило меня всё, и я безвольно осела на землю, Фест ходил кругами, наверное, размышляя, что теперь нам делать. Если мы ничего не сделаем, то господина завтра казнят… Из глаз полились слезы. Если это случится, то что же мне тогда делать? Я не представляю своей жизни без господина. Упрямец Блетчли, уж лучше бы он согласился жениться на этой лордовской дочке, это могло бы дать нам время что-нибудь придумать. Мы могли бы просто сбежать, власть барона Уилрода не безгранична, и мы смогли бы найти где-нибудь пристанище, а что теперь? Из груди вырвался крик, совсем не похожий на человеческий, я кричала, словно раненое животное. Фест тут же подскочил ко мне, заключив в свои теплые объятия, он что-то говорил, пытаясь успокоить меня, но я уже не слышала его слова, сознание заволокло темнотой, и я больше ничего не чувствовала, растворяясь в этой тишине, отпустив все свои мысли и всю себя.

Пришла в себя я в повозке. Мы возвращались обратно, вернее, мы ехали в Велруд.

— Фест, ты хочешь посмотреть, как казнят Дэниеля? — Я не узнала свой собственный голос, он словно не принадлежал мне.

— Нет, я хочу попытаться спасти его. Выкраду его перед тем, как его выведут на помост, — у Феста не было четкого плана, но было стойкое желание не дать погибнуть своему другу.

Мне не хотелось больше ничего спрашивать и ничего говорить, свернувшись в калачик, я просто лежала в повозке, стараясь не думать над тем, что увижу в Велруде. Город свободы, как же. Мне резко стал противен этот город и эти заискивающие людишки. В действительности никого не волновало, чья сегодня будет казнь, в их словах о сочувствии не было и грамма искренности. Я достаточно наслушалась лжи, в моей душе больше осталось любви к этому городу и его людям, мне лишь хотелось, чтобы безумный план Шумана сработал и мы с господином могли сбежать далеко отсюда.

На площади уже собралась толпа, из-за этого нам пришлось бросить свою повозку. Сквозь толпу мы пробирались к пьедесталу смерти, толкая и пихая столпившийся здесь народ, но никто и внимания на нас не обращал, завороженно смотря на того, кто без сожаления опустит гильотину на шею моего господина. Фест оставил меня прямо перед эшафотом, а сам затерялся где-то среди узких проулков, чтобы поближе пробраться к клетке, в которой держат Дэниеля, надеясь вырвать его из лап стражников, когда те поведут его на казнь. На эшафот вышел глашатай, развернув свой свиток с приговором, он зачитал несуразицу о том, что господин Блетчли причастен к производству и распространению веселящего порошка, горожане, натянув на лица удивленные маски, стали перешептываться. Мне хотелось взобраться на этот смертный одр, попытаться донести до людей, что они неправы и господин никогда не занимался ничем подобным, и они все прекрасно это понимают, но молчат. Я знала, что всем все равно, и лишь это останавливало меня. С трудом сдерживая в груди крик боли и разочарования в этих людях, в этом городе и прогнившей власти, я смотрела, как глашатай сворачивает свой свиток и на эшафот выводят Дэниеля. Из глаз хлынули слезы, я понимала, что теперь вижу его в последний раз. Он смотрел на меня, улыбаясь так, словно всё в порядке. Я прикрыла рот рукой в отчаянной попытке досмотреть до конца, ничего не упустив, слезы текли по моим щекам, но я уже не обращала на них внимания, завороженно глядя на господина. Его бросили, словно бездомного из таверны, который не может заплатить за выпивку. Дэниель стоял на коленях, всё так же смотря на меня с улыбкой, словно не было всей этой толпы, что жадно ждала, когда же его голова упадет с его плеч.

Ему дали последнее слово, но он не успел и слова проронить. Послышался топот лошадей, и кто-то кричал, чтобы это немедленно прекратили. На площадь прискакали королевские рыцари, толпа расступилась перед ними, пропуская человека, полностью облаченного в доспехи, к эшафоту, когда же он взобрался на помост, рыцарь снял свой шлем. В доспехах скрывался никто иной, как сам кронпринц, которого когда-то Дэниель вылечил от хвори, которая медленно гнала мальчишку на тот свет к праотцам.

Кронпринц объявил о немедленном освобождении господина Блетчли из-под стражи, а также о том, что теперь суд будет уже над бароном Уилродом за превышение полномочий. Из ниоткуда рядом со мной возник Шуман, гордо улыбаясь, словно это его заслуга. Позже выяснится, что кронпринц действительно появился здесь благодаря ему.

К сожалению, барона Уилрода не могут приговорить к смертной казни из-за его титула, но, как по мне, это было бы слишком просто для него. Барона лишили всех титулов и сослали на границу королевства, туда, где был густой лес и горы, а климат оставлял желать лучшего, но мне нисколько не жаль ни его, ни его семью, они заслужили этого, если бы не эта выскочка, дочка бывшего барона, этого никогда бы не случилось. Мы же с господином решили навсегда уехать из Велруда, он распродал всё, что у него было, забрав лишь самое необходимое. Поначалу господин не хотел никуда уезжать, но я и Фест настояли на том, чтобы мы уехали из этого города как можно дальше.

В последний день нашего пребывания здесь я забежала в кузню Эмиля, чтобы проститься с ним. Со дня того неприятного инцидента я не видела его. Думаю, уехать, не попрощавшись с другом, было бы неправильно, ведь на самом деле Эмиль многое сделал для нас. Он помогал Дэниелю, когда тот только решил открыть свою лавку. На память Эмиль подарил мне серебряную подвеску в форме тихокрылки, чтобы я помнила, что в Велруде было не только плохое, но и много хорошего.

Мы решили сначала отправиться в поместье Феста Шумана, остановимся у него ненадолго, а потом уже решим, куда отправимся дальше. Заколотив дверь и окна нашего скромного жилища, мы наконец отправились в путь нашей новой жизни.

Конец 1 главы.