Маленький Барон

— То есть ты выбираешь смерть своего первого пациента? — начал подкалывать меня незнакомец, ставя в тупик.

— Нет, я всем сердцем и душой хочу, чтобы он жил. Но я прекрасно понимаю, что без нужной практики и такая первая операция — уж нет, извините. Я такое не смогу осилить. Плюс нет анестезиолога… хотя бы его, чтобы контролировать процесс. Ладно там ординатор и медсёстры. Есть хотя бы оборудование за твоей спиной. Но всё равно — я один такое не «прооперирую» при всём моём желании. И самое главное — я не хочу, чтобы мой первый пациент потом мучился. Врагу такого мучения не пожелаю, даже если всё пройдёт идеально. Он же овощем будет.

— Верно. Но зато живым.

Меня чуть не пробрало на слезу. Тут ещё Рыжик вылез из рубахи и мяукнул. Незнакомец сразу же создал в воздухе сметану и накормил котейку, за что ему плюс в карму.

— Знаешь, старик, я всё понимаю, и спасибо за Рыжика, но я не готов делать из человека овоща, зная, что через некоторое время он попросит эвтаназию, которая, между прочим, запрещена в моей стране.

— Но ведь ты же теперь в другом мире.

Этот гад пытался меня довести. Я же пытался сдержаться, чтобы не пришлось наблюдать ещё одну томографию с повреждениями черепа. Хотя конечно, я бы ничего не смог сделать незнакомцу. Признаюсь, я и не желал ничего ему делать. Всё, чего я хотел, это чтобы он понял меня и мой выбор.

— Что ж, родственники наверняка захотят, чтобы ты сделал всё, что в твоих силах, — закончил незнакомец.

Я подошёл к пациенту. Сжал свои маленькие кулачки.

— Знаешь, решение родственников будет целиком и полностью зависеть от моих слов. Если бы я был сейчас в больнице и у меня были бы помощники, то я бы перед операцией подошёл к родственникам и мог бы сказать им: «Мы можем прооперировать пациента и удалить повреждённую часть мозга, тем самым сохранив ему жизнь». И да, семья моего пациента обязательно захочет, чтобы я и моя команда оперировали их родственника. Но я не такой. Я бы подошёл и сказал им: «Нет практически никаких шансов на то, что после операции он вернётся к полноценной жизни. Он на всю жизнь останется парализованным инвалидом. Захотел бы он так жить?» Уверен, родственники, скорее всего, ответят совершенно иначе.

— Что ж, я тебя понимаю.

— Хочу заметить. Когда у меня не получилось стать архитектором и я пошёл в армию, мои мозги резко поменялись. Я вспомнил про дедушку, который был нейрохирургом. Может, не мирового уровня, но людей в нашем городе он спас много… очень много, — начал я. — Так вот, дедушка всегда спрашивал родственников пациента: «Любите ли вы его настолько, чтобы ухаживать за парализованным инвалидом до конца его дней?» И у родственников не оставалось выбора. Хотя да, они всё равно по инерции выбирали любовь и дедушка зачастую, хоть сам того не хотел, проводил операцию и спасал человеку жизнь, оставляя его овощем до конца его дней. А потом мне дедушка рассказывал, мол, идёт он по улице и видит своего пациента, которого спас пару лет назад. И в этот момент дедушка понимал, что операция была чудовищной ошибкой.

— Это печально слышать.

— Именно. Но ты делаешь всё возможное, чтобы я тебе здесь открыл своё сердце. Однако делаешь ты это без уважения.

— Возможно, — улыбнулся незнакомец так, словно его вообще не беспокоил пациент. Ну либо он знал что-то, чего не знаю я, поэтому вёл себя вызывающе. — А ещё твой дедушка сказал тебе, что в какой-то момент стал отказывать родственникам его пациентов, потому что не хотел видеть овощей, которые мучаются до конца своих дней с дикими болями и уродствами. Твой дедушка сказал тебе, что его намного меньше стало беспокоить возможное осуждение со стороны окружающих. И именно это он пытался тебе донести. Предупредил, что если ты когда-нибудь захочешь стать нейрохирургом, то сразу же отказывайся от любых операций, которые превратят твоего пациента в нечто противоестественное, о чём ты будешь жалеть всю свою жизнь. И ты это хорошо запомнил.

Во время этих слов у меня дёргались не только маленькие ручки, но и глаза… даже ноги подкашивались. Я не мог спросить у незнакомца, кто он такой на самом деле и откуда знает всю мою жизнь. Я даже начал думать, что он тот самый парень с Неба, в которого я никогда не хотел верить.

— К-кто ты? — шёпотом спросил я, так как добавить децибел физически не получалось.

— Я тот, кто хочет, чтобы ты посмотрел иначе на нейрохирургию и в целом на врачевание. — После этих слов незнакомец поднял правую руку вверх и распылил над собой пятиконечную изумрудную звезду.

Когда пыльца окутала пациента, он встал. Мужчина лет сорока стоял на своих двух и со слезами смотрел на меня, а я с мокрыми глазёнками смотрел на него. А чтобы меня добить окончательно, незнакомец восстановил ушко Рыжика, которое местные хулиганы «царапнули» гвоздём. И мои окровавленные ступни привёл в бож… в нормальный вид.

— Всё это магия, Эрлин… только лишь чудотворная магия, которая заложена теперь и в твоей душе, как и новое имя, — спокойно проговорил Волшебник. — И я надеюсь, что ты найдёшь способ совершить нечто подобное. Потому что я выбрал тебя среди миллиардов людей. Потому что я… — незнакомец сделал паузу, — верю в тебя и в твой скрытый Дар.

Признаюсь, я — взрослый мужик тридцати лет — заплакал. И не потому, что я плакса. Далеко нет. А потому, что я увидел настоящее чудо. То есть такое чудо, которого мне всегда не хватало, а именно, чудо исцеления.

Вот только неизвестно, фокус это или чистейшая правда. Хотя по виду все признаки регенеративной магии.

Интересно, а она работает со всеми видами так называемых «болезней»?

Одним словом, вопросов было много, а ответов меньше, чем у козла молока.

Но увидеть такое чудо для меня — это нечто невообразимое. Нечто, чего я даже в собственных снах не видел и даже не позволял себе представлять подобное. Ибо находить таковое, путешествуя по своему подсознанию — попахивало отклонениями от нормы жизни.

Незнакомец ударил моего пациента в спину и тот упал.

Я дёрнулся.

— Ты что творишь⁈ — сжал кулачки. — Что ты с ним сделал⁈

Волшебник с помощью телекинеза положил сорокалетнего мужчину на нейрохирургический операционный стол и сказал:

— Повреждение сегментов спинного мозга С7-С8. Парализован ниже середины груди и частичный паралич обоих рук. Опять скажешь, что пациент безнадёжен?

Незнакомец читал мои мысли. Но самое неприятное, когда приходится соглашаться, ведь он прав. Кроме того, Волшебник снова исцелил бедолагу, поставив его на ноги.

Сказать, что я визжал внутри себя от счастья и хотел уметь так же, — ничего не сказать.

— К-как ты исцелил его? Можешь хоть коротко объяснить? Хотя бы поставь на правильный путь, — не сдержался я. — Просто скажи, как тебе удалось восстановить проводимость при такой травме позвоночника?

— Начнём с того, что я ничего не восстанавливал, — улыбнулся незнакомец. — Я лишь подсознательно связался с сознанием пациента и убедил его, что он может ходить.

— То есть магия исцеления основана на психосоматике? — недопонял я, но мне было очень важно узнать это.

— Когда ты, ну пусть не ты, а тот, кто уже это делал, сшивает порванный нерв, кто его исцеляет: ты или само тело? — подошёл ко мне незнакомец.

— К-клетки, конечно.

— А клетки восстанавливаются по определённому алгоритму, который в них заложен?

— Да, — кивнул я.

— Хорошо, — улыбнулся Волшебник. — Если я скажу тебе, что собственное тело можно заставить восстанавливать себя и без каких-либо ограничений…

Внутри всё забурлило. По телу пошли приятные мурашки.

— Ты говоришь о клеточной регенерации? То есть ты нашёл способ перепрограммировать нервные клетки на самоисцеление?

— Не совсем, Андрей… или лучше привыкай к имени Эрлин, потому что с этим именем ты здесь надолго. — Незнакомец обошёл меня. Ещё раз накормил Рыжика небольшой порцией сметаны. — Я знаю, как переориентировать мысли, чтобы дух лечил плоть.

— Чтобы дух лечил плоть, — проговорил я себе под нос.

Волшебник это услышал и одобрительно кивнул.

Я от лёгкой растерянности и осознания, сколько всего мне предстоит изучать, развернулся и спросил:

— Х-хорошо. А каков механизм? На чём основан?

— Слишком много вопросов, Эрлин. Я уже сказал тебе, что это предстоит тебе узнать самому. Поэтому начни с библиотеки. Начни с простой магии. Сможешь стрелять водными и огненными шарами, тогда и появится интерес к чему-то более сложному. Но всё начинается с самых азов. Поэтому рекомендую открыть азбуку и научиться читать. А далее разберёшься. — И незнакомец исчез.

— Постой! — крикнул я уже в пустоту, где секунду назад стоял широкоплечий гигант.

Конечно же, Волшебник не появился. Он оставил меня наедине с пацие…

А где сорокалетний мужчина⁈

Я осмотрел место, где только что был «мой» пациент и целая нейрохирургическая операционная, но кроме камней и горящих факелов ничего больше не обнаружил. Кроме того, стены начали гореть.

Чтобы не отравиться угарным газом, я побежал к выходу. Благо бежал недолго, так как возвращаться назад почему-то всегда проще, чем когда впервые идёшь по неизвестному маршруту. Более того, я не поднимался вверх, учитывая, что изначально съезжал вниз вместе с песком. Нет, я просто бежал по каменному коридору к свету, где почему-то уже не было песка. А когда выбрался в том самом месте с чёрными каменными стенами, где изначально провалился под землю, то обнаружил трёх подростков лет двенадцати. Один из них пялился в мою сторону.

— Смотри, этот мелкий выбрался из колодца! — крикнул «глядун» двум другим, отчего заставил всё моё тело напрячься.

Я сразу понял, что это за банда и на кого я «нарвался».

Глава 3

Все трое были настроены отомстить мне за то, что я, такой гад, выбрался из колодца, а не утонул в нём. И это печально, ведь хотелось бы в этом мире помогать людям, а не вредить им.

— Ты, я смотрю, башкой сильно ударился, раз решил захапать себе наш тайник, — злостно добавил второй парень, глядя на меня.

По качеству одежды он недалеко ушёл от моих тряпок. Собственно, как и двое других ребят. Плюс почему-то решил, что под землёй какой-то тайник… ещё и его.

Хотя я их не осуждаю. Прекрасно понимаю, что мальчишкам с улицы любое движение — это уже хоть какое-то развлечение, чтобы не думать о плохом, например, о том, что они такие же бездомные, как и я.

Но давать себя снова сбросить в колодец просто ради того, чтобы кто-то получил дофамин и поднял свою планку жестокости — ну уж нет.

Вот только как быть в такой ситуации, если заведомо ясно, что я проиграю трём двенадцатилеткам?

Проще всего бежать. И бежать как можно скорее.

— Ребята, вы меня с кем-то спутали, — сказал я, а сам начал коситься якобы за спины мальчишек. — Я не падал в колодец, — продолжил объяснять парням, а сам приготовился вынырнуть из ямки, оттолкнувшись от камня под ногами. — Но если вы считаете, что… — я специально расширил глаза, продолжая смотреть мальчишкам за спины.

Как только все трое обернулись, чтобы понять, кто меня так испугал, я дал дёру.

— Ловите его! — послышался крик за моей спиной.

Я даже не пытался оборачиваться, чтобы не замедлить движение и тем более не удариться в кого-то спереди. А ведь после коридора с чёрной брусчаткой снова пошли «арабские улочки» магического мира. Затеряться в таких очень просто. С одной стороны, это хорошо, а с другой — я ведь не знаю их, а мальчишки знают улицы как свои пять пальцев. Ну ладно, как четыре. У одного действительно было только четыре пальца. Как говорится, улица не только учит, но и мозг лечит, а тело калечит. Поэтому мне нужно сохранять силы для второго рывка, чтобы тоже не остаться без какой-либо части тела.

Сейчас же главное — не сбить дыхание и постараться найти возвышенность, чтобы понимать, куда лучше бежать.

— Вот он! — снова услышал знакомый крик среди рокота, жужжаний, мычаний и разговоров между лавочниками и их клиентами.

Под звуки взрывной магии у одного из продавцов магического порошка белого и фиолетового цвета, я затерялся между его лавкой и лавкой одного антропоморфного ежа. Тот своими иголками постоянно цеплялся за деревянную балку, установленную очень низко над его головой. И именно сегодня, именно сейчас настал тот момент, когда оголтелые мальчишки пробежали мимо двух лавок, между которыми я скрылся, а ёж-продавец дёрнулся так, что провёл иглами по балке и снёс тот самый «последний» слой дерева, который не давал балке сломаться. Давление сверху было запредельным, а деревяшка дошла до кондиции, поэтому крыша обвалилась на меня, ежа и на клиентку в красной мантии с жёлтым капюшоном, которая начала кричать и привлекать к себе внимание мальчишек.

Конечно же, мне повезло с ростом, поэтому меня практически не задело. Я быстро выбрался из-под обрушенной крыши, даже схватил иглу ежа, которая приняла на себя удар крыши и сломалась.

Я снова дал дёру от трёх двенадцатилеток, которые заметили меня ещё в момент крика женщины. Но на этот раз у меня в маленькой ручке было хоть какое-то оружие, которое я очень не хотел применять, особенно на детях, пусть и обозлённых на весь мир.

— Мяу! — высунул свою рыжую мордочку мой друг.

— Не сейчас, Рыжик! — громко сказал я, так как из-за шума на рынке очень сложно что-то услышать.

Казалось бы, зачем вообще говорить с котиком. Но мне было так легче. Вот только моему другу на это наплевать. Он захотел выбраться наружу именно сейчас, когда три двенадцатилетних разъярённых мальца гонятся за восьмилетним мальчишкой, желающим просто покушать, побыть в спокойствии и прогуляться по рынку, чтобы изучить местность.

— Брат, нам обоим конец, если ты это сделаешь! — крикнул я на Рыжика.

Тот задрал голову, глядя на меня, мяукнул и выпрыгнул из рубахи, ещё и царапнул в области солнечного сплетения, когда отталкивался задними лапками.

Оставить малыша этим ребятам, чтобы они снова гвоздём расцарапали ему ушко — ну уж нет. С Рыжиком у нас будет серьёзный разговор, но чуть позже. А сейчас я резко развернулся, по инерции упал на брусчатку пластом. Быстро поднялся и побежал за рыжей мордой в сторону ребят.

— Влево! — крикнул своему другу, поглядывая то на него, то на трёх плохишей.

Удивительно, но Рыжик сообразил. Может, так совпало, а может, реально сообразил.

Мой пушистый дружок затерялся среди корзинок с фруктами. Я же не мог убежать просто так, ибо потом не нашёл бы Рыжика среди тысячи лавок и сотен улочек. Поэтому пришлось бежать на трёх парней с криками, держа в правой руке ежиную иглу, прямо над головой.

— За Орду! — прокричал я, и по телу прошлись приятные мурашки, которые, вместе с адреналином, придали мне сил.

Все трое на удивление остановились, хотя уверен на сто процентов, что они не понимали значение слов «За Орду!»

Я же тоже остановился, но не спешил опускать сломанную иглу антропоморфного ежа.

— Ещё раз говорю! — начал я громко-громко. — Не надо меня злить! Я больной на всю голову! Разорву на части и даже глазом не моргну! Я в детстве жрал гудрон вместо жвачки! В меня стреляли из лука со стрелами. И на конце ветки проволокой был обмотан ржавый гвоздь! Я вышел победителем! И за столько лет чудом остался с двумя глазами! Так что не надо меня злить!

Да, с этим я немного перегнул. Парни вряд ли понимали, про кого я говорил. Но мне нельзя было давать заднюю. Я изначально предупредил, что больной на всю голову, так что пусть привыкают и побаиваются лезть на рожон. Лучше уже так, чем они снова сбросят меня в колодец. Хотя, если признаться, я уже был готов к тому, чтобы обездвижить одного, порезав связки. Я бы смог оказать ему помощь, осознавая, что два других уже точно не полезут ко мне. Но очень рад, что до этого не дошло, так как насилие — это точно не про меня. Какими бы эти дети ни были, они всё равно остаются детьми… лично для меня.

— Валите по-хорошему, пацаны! Иначе я за себя не ручаюсь! — чуть ли не сорвал голос. Даже для эффекта взял из фруктовой корзины слева у лавки большой стеклянный шар, в котором лежали три больших красных персика или я даже не знаю, что это. Но что-то очень экзотическое и, видимо, дорогое.

Зря я, наверное, это сделал. Но из меня адреналин так и пёр, поэтому я не отдавал полностью отчёт тому, что натворил. А натворил я полное ай-я-яй — взял и разбил стеклянный шар перед собой.

— То же самое сделаю и с твоей головой! — эмоционально указал на центрального парнишку.

У парней расширились глаза. Ну наконец-то победа. Плохиши сглотнули и попятились. Я было даже расслабился и выдохнул.

Вот только почувствовал тепло со спины. Кто-то практически прижался ко мне чем-то пушистым и мягким. А учитывая, что я слышал его носовое дыхание высоко над своей головой, стало ясно, что за мной огромных размеров антропоморфное нечто.

— Это ты разбил мой шар с биоками⁈ — легли на мои плечики огромные рыжие лапы. Ощущение, будто Рыжик стал на два метра выше.

Теперь сглотнули не только парни, которые дали дёру, но уже и я.

Глава 4

Я обернулся, когда рыжие мягкие лапы были убраны с моих плеч. Мог себе позволить разворот на сто восемьдесят градусов, так как троица уже не представляла угрозу. Уверен парни удалились надолго.

И вот здесь меня ждал большой толстый рыжий пузырь, который грозно смотрел мне в глаза своими зелёными огоньками.