Москва Иная

Москва Иная

Ради этого стоит вернуться

Прыжок с крыши на крышу. Легкие постукивания когтей по металлу, легкие взмахи крыльев. И смартфон в когтистой лапе — для ориентирования на местности.

Этим мошенникам не стоило писать письма с угрозами невинным людям… Преступники пользовались слитыми паспортными данными интернет-пользователей, а потом кидали их на огромную сумму денег и подставляли их. Судя по некоторым данным, эти злоумышленники уже давно промышляют подобным, но всё ещё не оказались пойманными. Весть о том, что никто из этих ублюдков так и не получил справедливую кару, возбудила во мне самую настоящую ярость, и я решил совершить над ними самосуд. Хвала Тьме, у меня была одна зацепка на то, откуда начать поиски — наводка указывала на коттедж на самом краю Москвы, где эти сволочи и обитали. Но ничего — им недолго осталось жить.

Внезапно снизу раздался шорох, и я прекратил прыгать с крыши на крышу, застыв осторожно. Хоть дело и было ночью, но случайные прохожие всё равно могли меня заметить, а позволять людям увидеть меня я уж точно не желал. Хотя если увидят… подумают, что им приглючилось или испугаются. Всё же драконы — это не ординарное зрелище.

Меж тем шорох прекратился, и я, широко распахнув чёрные пернатые крылья, спустился на землю с шестиметровой высоты.

Коттедж представлял собой ничем не примечательное бетонное строение с закрытыми железными дверями. Здание выглядело покинутым, даже окна были закрыты железными прутьями, однако я лишь усмехнулся своей клыкастой пастью. Нет уж — хотели спрятаться, да? Думали, что самые умные, можете вечно так обманывать других людей, сажать их в тюрьмы, наживаться на чужом горе? Так не пойдёт.

Я начал огибать здание по кругу в поисках входа. Подвал был закрыт прогнившей деревянной дверью, так что мне оставалось лишь вонзить когти в неё и аккуратно отковырять несколько досок, затем вырвать оттуда примитивный замок. Запах алкоголя, табака и наркотических средств, который ударил мне в ноздри, безвкусная музыка из хрипящих колонок — всё это совершенно ясно говорило, что я приближался к цели. Я кровожадно оскалился и шагнул в темноту.

Спуск вниз ничем не освещался, однако свет драконам не так уж и нужен — мы ночные хищники. Вскоре впереди показалась ещё одна дверь, только уже приоткрытая, и там слабо горела лампочка накаливания. Я был близок.

Но стоило мне легонько толкнуть дверь и показаться на пороге, как я очутился в самом настоящем воровском притоне: в воздухе стоял смог от сигарет, из колонок в конце комнаты доносилась попсовая музыка, а за столом сидело несколько мужиков средних лет, которые внезапно уставились на меня. Их глаза отражали недоумение, удивление и… страх?

— Так-так… Кажется… Я немного ошибся адресом и попал не туда, верно? — спросил я с рычащим акцентом, легким движением гибкого хвоста закрывая за собой дверь. Тройка сидела за столом, ещё двое стояло у стены справа, а один медленно отступал к противоположному концу комнаты, где виднелся проход наверх. По всей видимости — он вёл к верхним этажам коттеджа.

— Что нахуй за ёба? — спросил, наконец, на чистом русском один из сидящих за столом, незаметно (как он думал) протягивая руку к карману. Разумеется, бандиты были вооружены, так что придется повозиться. Что ж — тем веселее.

— Думали, что вы такие умные, вечно будете обманывать других, списывать от их имени себе кредиты, а их оставлять на волю полиции? Думаете, что это окажется безнаказанным? — наконец, произнёс я, уже предвкушая бой… Да покарает их Тьма, Воплощённая во мне.

Один из бандитов выстрелил, выхватив пистолет из кармана, но моя мгновенная реакция позволила мне уклониться в сторону. К счастью, стрелок из него неважный, и пуля попала в стену, а я уже выпустил отросток своей ауры в сторону убегающего по лестнице парня, выхватывая и поглощая его душу и заставляя без вскрика грохнуться на ступени. В это же время я схватил ближайшего бандита за кисть и, резко развернувшись, зашвырнул его в стол к остальным, сея смуту.

— Что? Не ждали, что за вами придут? А я пришёл! — рявкнул я, набрасываясь на второго стоявшего у стены негодяя. Тот выхватил нож, но я ловко перехватил за запястье, остановив оружие, и вгрызся зубами чуть повыше места захвата. Я сжал челюсти сильнее и почувствовал, как ломаются кости ублюдка, а острые зубы прорезают мягкую плоть, вонзаясь глубже. Ещё один приятный ушам хруст, и кисть руки перекусывается, а нож падает на землю. Жертва начала захлебываться от боли, но я решил добавить, поэтому взял кинжал в собственную ладонь и вонзил ему острое лезвие прямо в глаз, заставив того здоровой рукой вцепиться в лицо.

Внезапно раздался ещё один выстрел, который срезал мне маховое перо. Неприятно, но не смертельно. Оставив первую жертву умирать и истекать кровью самостоятельно, я оттолкнулся назад и в воздухе задел хвостом, а затем и задней лапой нескольких бандитов. Кто-то закричал от боли, оцарапанный моими острыми, как бритвы, когтями на задних лапах, а кто-то выстрелил ещё раз — но, волей моей Покровительницы, промахнулся. Третьего выстрела я уже не дал сделать — я, пользуясь своей силой, выбил пистолет из рук мужчины, а затем направил дуло ему в нижнюю челюсть, спустив курок. Криминальный элемент захрипел от полученных ран и упал на пол, истекая кровью, а остальные, собравшись с духом, накинулись на меня с попавшими под руку предметами: кто со стулом, кто с бутылкой недопитой «балтики», а кто держал ещё один нож.

Я лишь мысленно закатил глаза. Кому, как не мне знать, что в ближний бой с Воплощением Тьмы вступать смертельно опасно? А впрочем, кто за пределами Нашара знает о нашем могуществе?..

Уклониться от пары ударов мне не составило проблем. А затем я резко схватил двух бандитов за волосы и со всей силы столкнул их лицами. Раздалась ещё парочка отвратительных хрустов, люди схватились за лица, превращенные от мощного удара в кашу, а я кровожадно зарычал. Теперь остался лишь один бандит, который уже был не так смел, как раньше.

— Спокойно, спокойно! Хороший пёсик! — начал он причитать, опуская пистолет на пол и медленно отступая к двери к своему обездушенному товарищу, валявшемуся мёртвой без видимых причин куклой.

— От суки слышу. Сколько из-за тебя погибло и в тюрьмы попало? Сотня? Тысяча? Больше?

Мужчина молчал, продолжая отступать. Вздохнув, я оттолкнулся от пола задними лапами и резко схватил придурка за горло, заставив его открыть рот в безуспешных попытках вдохнуть.

— Твой язык тебе больше не понадобится. Но вот твоя жизнь — ещё будет нужна, — усмехнулся я и просунул когти ему в рот. Мужик приглушенно замычал, но ничего сказать не мог, так как я когтями вонзился ему в язык, а затем одним резким движением вырвал его из его лживой глотки. Истекая кровью из рта и кашляя, мужчина завалился на бок, и я в ярости пнул его под дых, сломав ему ребро. Он, как и большинство остальных, был жив — я позаботился о том, чтобы они не умерли так сразу. Но лишь для того, чтобы можно было поиздеваться над ними посильнее, насыщая их души энергией страха.

С лестницы сбежал ещё один гангстер и выстрелил в меня, ещё толком не сообразив, кто расправился с его подельниками. Пуля просвистела совсем близко и даже оцарапала мою щеку, но я не обратил внимания на рану, а лишь схватил нового мальчика для битья за запястье и с силой сжал его когтями, заставляя бандита выронить оружие.

— Защищаешься? Мило. За твою смелость ты умрёшь вторым, — прорычав, я наступил человеку на грудь задней лапой и резко дернул руку того на себя, выворачивая её из сустава. Мужик орал, как безумец, пока я проделывал то же самое с остальными его конечностями, пока все его руки и ноги не были вывернуты под неестественным углом. А потом он потерял сознание от болевого шока.

— И всё? Думал, что вы, люди, считаете себя высшей расой. А вы даже не можете выдержать элементарную боль, — вздохнув, выпалил я и медленно развернулся к остальным жертвам. Кто-то из них лежал и стонал без сил, кто-то пытался подняться с пола и отступить, а тот, кому я откусил руку, уже лежал, дергаясь в предсмертной агонии. Кажется, я немного переборщил с ним.

То же самое сейчас было и с тем, кому я выстрелил в нижнюю челюсть.

— Кто здесь главный? — совершенно спокойно заявил я, забирая души из полудобитых, чтобы восполнить свои силы. Потом я подошёл к одному из стонущих бандитов и за волосы его поднял, взглянув в глаза. — Ты главный? А по тебе не похоже. Вы все на одно лицо для меня, — с разочарованием добавил я и с силой впечатал его в пол, ломая кости. Раздался глухой стон, однако я вновь за волосы оттянул человека вверх и впечатал его уже в стену.

— Тебе нормально? Ощущать себя ничтожеством, когда невозможно ответить на выпады? Это то, что ты делал с жертвами! — зарычал я и, чувствуя, что ярость всё ещё кипит, зарядил кулаком в нос негодяю. Кажется, я ему от удара сломал все лицевые кости, а когти вонзились в мою же собственную ладонь, окропляя бордовой кровью, однако результат меня удовлетворил — человек остался в буквальном смысле без лица. Он всё ещё дышал, но, похоже, это ненадолго.

Значит, остались лишь двое. Осмотрев одного из них и перевернул его на спину и схватил его руку, думая, что бы с ним такое совершить.

— Ну так что — ты скажешь мне, кто здесь главный? Я ведь не успокоюсь, пока не получу ответа, — словно обезумев, я схватился зубами за один из пальцев на руке бандита и начал его откусывать, наслаждаясь потоком крови на языке и хрустом костей.

Бандит орал, хрипел, дергался, но ничего сделать со мной не мог, пока я один за другим откусывал ему пальцы. Вкус у них, конечно, был мерзкий, и я выплевывал их, но моральное удовлетворение мне это доставляло. Можно было, конечно, ещё что-нибудь откусить, но подобное было противно даже для меня. Поэтому я проделал это лишь с его пальцами, а затем поставил ублюдка на ноги, прижавшись мордой к его уху.

— Страшно, ничтожество? — зашипел я, и затем зубами дернул ему ухо, отрывая его от головы. Бандит заорал с новой силой и заёрзал, плача от боли, а я не успокаивался и продолжал отгрызать ему уже руки, пока тот не угомонился и не отдал мне душу.

Что ж… остался лишь один. Тот самый без языка, что продолжал лежать, взявшись ладонью за свой рот, постанывая и смотря с ужасом на меня. Подняв бровь, я бросил взгляд на своё тело и отметил, что уже вся шерсть была во внутренностях этих людей, а из моей пасти струёй стекала кровь после недавней экзекуции. Но, к слову — мне даже нравился такой внешний вид.

— Значит — ты главный. Теперь договоримся. Пойдём, — подытожил я и схватил человека за одежду, поведя его вверх. Он нужен будет мне живым — всё же немного искупить грехи этой корпорации зла стоит. Поднявшись наверх и оказавшись в пустой комнате, я рывком опустил человека за компьютерный стол и склонившись над его ухом, прошипел:

— Я сделаю с тобой то же самое, что и с остальными, если ты не сделаешь то, что я тебе скажу. А сделаешь — я оставлю тебя в живых. Идёт?

Человек всхлипнул, но кивнул в ответ, а я тем временем нашёл ткань, которой закрывал окна в комнате и вытерся ей как полотенцем, продолжая:

— Ты запустишь компьютер, найдешь папку со всеми личными делами и махинациями и отправишь их полиции. Ты понял меня?

Человек молчал. Пришлось схватить его за волосы, дабы тот стал посговорчивее.

Главарь бандитов дрожащими руками набрал что-то на компьютере, а затем отправил какой-то файл… Куда-то.

— Я сказал — полиции! Или ты глухой? Может, тебе тоже откусить уши, чтобы лучше слышал? — рявкнул я, впиваясь когтями в плечо ублюдку. Тот застонал, но кивнул. Всё же я был прав — жить всем хочется, так что человек сделает что угодно, лишь бы выжить и не испытывать боль.

Наконец он сделал то, что я требовал, но за окном послышался вой сирен — кажется, это полиция прибыла на шум выстрелов, поэтому я решил побыстрее закончить начатое — я впился когтями в район лопаток жертвы и сдавив там позвоночник, одним резким движением вырвал его оттуда, парализовав человека навсегда. Тот издал полный отчаяния крик и упал на пол, не в силах пошевелиться больше.

— А кто сказал, что я не имею права калечить тебя? Уговор не убивать в силе. Так что — ещё увидимся. Вряд ли ты сможешь рассказать теперь, что здесь произошло, — со злорадством и ликованием сказал я и спешно покинул здание.

Вот со стражами порядка было уже сложнее…

Я прыгнул вверх, распахивая крылья в воздухе. Мощные взмахи подбрасывали тело выше и выше, пока под согнутыми ногами не проплывают кривые вершины деревьев. Но я не успел.

Тело пронзила резкая боль от пули, выпущеной из табельного оружия. Сердце сжало от осознания тонкой грани, отделяющей от смерти. В глазах помутнело от дезориентации в пространстве, уши заложило, наполнив их треском. Даже сжавшая тело неведомая сила отошла на задний план…

Треск вокруг сменился шумом ветра. Пелена спала, явив моему взору крупный город, с высоты буквально затопленный светом вывесок и фонарей на дорогах. Но короткий осмотр прервали боль и усталость, словно за секунды из меня выкачали большую часть сил.

Самым сложным оказалось не свалиться при подлёте к какому-то мало освещённому парку, мигом распрощавшись с надеждой на спасение… По чёрной шерсти стекали редкие горячие капли крови — остальные впитались, сделав конечность липкой и мокрой. Только бы дотянуть…

Порыв ветра снёс меня в сторону, разорвав мечты о мягкой посадке на газон. Хорошо, что мне хватило ума вовремя сложить крылья, прежде чем с шумом пронзить крону ближайшего мощного дерева и больно стукнуться о толстую ветку, почти потеряв сознание от потревоженных ран. Не удержавшись на ветке, я шмякнулся на землю, на полпути вернув человеческий облик.

* * *

Треск в кронах деревьев вывел Катерину из состояния транса, в котором пребывают возвращающиеся с работы усталые люди. Сгусток непроглядной черноты на фоне узорчатой тени между ветвями почти сбросивших сухие листья деревьев шмякнулся о землю и издал короткий тихий скулёж. Как ни странно, страх пришёл после жалости. И был слабее её.

* * *

После превращения в человека одежда оставалась на мне, пускай такая помятая и порванная, словно я и не менял её на густой мех. При мне осталось лишь содержимое карманов: телефон (без шнура для зарядки), ключи от квартиры (до которой лететь и лететь) и немного денег, из тех, что я использовал на оплату проезда и, иногда, на покупку еды в супермаркете, или деталей на радиорынке.

А вдруг полиция найдёт меня и здесь? Я вернулся из Нашара на Землю, чтоб облегчить им работу, а меня отблагодарили «маслиной», как бы выразились убитые мною уроды…

Размышления резко прервались — ко мне подходила заметившая меня женщина. Волосы у девушки были длинные, светлые и сильно волнистые, а взгляд из-под очков безгранично добрый, но полностью лишённый энергии, даже безвольный в какой-то степени. Внешность в целом была приятной и гармоничной, но меня привлекла отнюдь не она… Глаза снова увидели сияние вокруг живого тела. Её свет был чистым и сильным, переливающимся мягкими радужными оттенками… Он выглядел так привычно, но в то же время противоположно… трудно объяснить. Зверь Тьмы внутри осторожно выглянул наружу, словно присматриваясь и… облизываясь. Хорошая душечка, аппетитная! Примять её под себя и…

— Вы ранены, — вернувшая в рассудок фраза незнакомки звучала как утверждение. Это действительно было очевидно даже после того, как я закрыл рукой простреленный рукав куртки, тёмного малинового цвета от крови.

— Ррэ-э… — я помотал кружившейся головой, — что?

— Я врач, — девушка протянула руку, предлагая довериться и следовать за ней. Я ответил отрицающим жестом. Обо всех огнестрельных ранениях сотрудники медслужб обязаны сообщить в полицию. Неизвестно, чем это кончится… — Дайте хотя бы посмотреть, нет ли заражения, — странная особа продолжала настаивать, никак не желая оставить меня в покое. Ответственность? Сострадание? Возникла необоснованная уверенность, что женщина желает только помочь, и я неуверенно протянул раненую конечность.

Девушка сняла очки и определила их в карман пальто. Затем в другой карман последовали перчатки. На чисто женской одежде карманов немного, незнакомка носила мужскую модель, мешковато висевшую на её тонкой фигуре. Обоими руками взяла мою протянутую руку, засучила не ней рукав. Я сжал губы от лёгкой боли в потревоженной ране. Доктор между тем приблизил увечье к глазам и осмотрел с профессиональным бесстрастием:

— Пуля внутри. Надо вытаскивать.

Пускай я пару раз участвовал в кровавых драках и немного привык к продырявленной шкуре, операции вселяли в меня ужас и трепет с раннего детства. Наверное, в стоматологию отбирают самых отъявленных садюг, если они удаляют молочные зубы даже без местного наркоза. То зуб, а тут — полевая хирургия… И вдруг откроется какой-нибудь феномен в моей физиологии? Вряд ли у оборотней-драконов внутри всё точно то же, что у людей…

Но я прекратил себя накручивать, как только почувствовал в ране нечто необычное… Врач опустила пальцы прямо в мою руку, кожа и мышцы расходились в стороны, как вязкая глина. Не успел я испугаться, как самозваная целительница выдернула пальцы обратно и кинула через плечо на землю подплавленный металлический цилиндр. Ну и ну… магия вне Нашара!

— Это гигиенично? — сомнения никуда не денутся, даже если на моих глазах по моей ране проведут двумя пальцами, она защиплет и затянется. — Не надо дезинфицировать?

— Придёшь домой — руки помоешь, — так и не представившаяся дама обратно нацепила очки, но перчатки не одела. — Такие как мы… не болеем. Тебя надо не от вирусов очищать.

— От чего тогда? — боясь посмотреть на результат работы лекаря, я натянул обратно рукав. Девушка посмотрела сквозь меня:

— От проклятья. Люди будут хотеть тебя убить, пока ты превращаешься и ешь разумных. Я знаю, как тебя вылечить и вернуть человечность.

Надо же, она знает об этой стороне моей жизни. И считает её таким же увечьем, как простреленную руку.

— Зачем?.. — удивился я. Пускай вместе с перьями в жизни появилось много проблем, в душе возникло чувство полноты. Я будто нашёл то, что долго искал. Или словно вернулся на родину после невыносимо долгой ссылки. С крыльями и зубами хорошо, естественно и привычно! Что бы обо мне там ни думали люди.

Женщина стала ещё грустнее, чем была.

— Если ты хочешь найти счастье, если хочешь, чтобы мир был добр к тебе, отказаться от Зверя в себе необходимо. Иначе — лишь муки до и после смерти.

Я попытался представить, что бы случилось со мной, вернись я к старой, обыденной жизни, где нет места ночному небу и ветру в гриве. Стоит ли уточнять, что мне не понравилось? Найдя свою суть, терять не хотелось…

— А если в свободе настоящей души и есть счастье? У меня так. Станет непросто жить, если я попытаюсь себя переделать. Даже если получится, это будет уже не моя жизнь.

— Это счастье убийцы, — покачала головой взывавшая к добру и общему благу. — Скажешь, что серийный маньяк не должен меняться, если ему нравится убивать людей? Если совесть жива и здорова, такое зло даже на ум не придёт.

А эти преступники — что было в их собственных головах, когда они лишали неосторожные жертвы всего, что они имели, даже жизни и чести?

— То лишь попытка восстановить справедливость. Одного желания недостаточно, чтобы напасть самому. Моя совесть спокойна. Я не убийца и не трогаю невиновных. Хищник — возможно… Хищники — санитары леса, они убирают отжившее. Травоядных заставляет бояться когтей лишь страх, что однажды вы сами падёте и попадёте мне в лапы. Но если самих хищников начать истреблять, что от леса останется?

На одну азбучную истину незнакомке пришлось отвечать другой:

— Надо жить в любви к ближнему, если не желаешь, чтобы к тебе самому так относились, как ты к ним. Истинная любовь не сподвигнет на убийство. Потому на тебя и нападают все — чувствуют твою ненависть.

— Порой жизнь требует не безропотности. Ты сама… — я попытался рассмотреть усталые глаза за преградой стёкол, — настаиваешь, чтобы все следовали правилам, стараешься их выполнять. Приблизилась к счастью?

— Да, — подтвердила собеседница тихо и твёрдо. — Мне нравится помогать. Это делает других счастливыми… потому и меня.

— По тебе этого не сказать, — осмотрев измотанную помощью людям вокруг женщину, я прищурился и растаял в темноте парка, унесённый неведомым демоном. Блондинка поразмышляла над разговором и улыбнулась про себя:

— В чём-то ты прав… Помочь всем это больше, чем помочь всем, кроме одной.

Да, Катерина считала альтруизм целью собственной жизни. Желание помогать другим — то, что отличает людей духовных (даже не обязательно религиозных) от безнравственных преступников, эгоистов, которыми, к такому большому сожалению, переполнилась Земля-матушка. Рано или поздно каждый поймёт, что нельзя жить лишь собственными стремлениями, но души тьмы поймут это поздно, непростительно поздно… Если им не помочь в этом. Что Катя и пыталась сделать с незнакомым темнышём, которому всё же успела помочь физически. Жаль, только физически, но не душевно… Именно благодаря такой духовной помощи она сама отвратилась от Тьмы и отвергла Зверя в себе. Если Светлые силы помогают многим разумам подниматься ввысь по ступеням эволюции сознания, то их антагонисты всеми силами мешают — замедляют, а в особенно запущенных случаях запускают обратный процесс, превращая человека в животное, влекомое инстинктами. Давать человеку второй облик, сильный, голодный, по-своему мрачно и дико завораживающий внешностью и сутью — то план Врага, искусителя. Попробовав однажды полетать под полной луной, трудно отказаться от дара Тени. Только помощь Деятелей может вернуть душу на правильный путь. Или… особенно сильная душа может сама убежать. Как…

Как вот этот юноша, бегущий опрометью по ночному парку. Тёмные кудри развиваются на холодном ветру, пар незаметной струйкой выходит изо рта. Одет не по погоде и не по времени суток — убегал так быстро, что, наверное, забыл где-то куртку или — как знать! потерял по дороге. Кадр — и всё, только быстро удаляющаяся фигурка в конце аллеи.

Катерина внимательно осмотрела улицу. К счастью, за тобой никто не гнался. Страх беглеца был чётко направлен назад, не вперёд. Оторвался… Девушка вздохнула, перестав беспокоиться. С тобой теперь всё будет в порядке, теперь главное для тебя — осознать, что ты сильнее того Ужаса, которому был свидетелем.

* * *

— Нет, Сергей, на связанных частицах нельзя построить передатчик, — эх, что гуманитарии понимают в физике… тебя аж брала досада за старого друга. Псевдонаукой его голова удобрена по самую макушку. — Эксперимент ЭПР проходил так: брали атом гелия, инициировали двойной бета-распад. Электроны находились на одном энергетическом уровне, потому их спины противоположны. Да, когда спин одного замеряли, спин другого становился известен. Эта информация действительно передаётся быстрее скорости света. Но всё, что мы узнали — спин другого электрона. Изменяя спин первого, мы никак не повлияем на характеристики второго. Раньше они были единым целым — атомом — и, действительно, их спины были скореллированны. Даже если мы сможем удержать электрон-"приёмник' в пространстве, он не будет повторять изменения спина электрона-"передатчика'. Следовательно, нет и сверхсветовой связи.

Пепельноволосый худощавый парень прервал твои вразумления, рукой аккуратно остановил твою ярую жестикуляцию:

— Паша, я не об этом. Спаренные частицы — просто понятный тебе пример того, что в нашем мире всё взаимосвязано. Да и в конце концов — каждая частица родилась из Большого Взрыва, и очень давно была единым целым с любой другой. Но, кроме известных современной науке кварков и бозонов есть ещё и тёмная материя. Почему ты решил, что существуют лишь те частицы, которые способна обнаружить камера Вильсона, или же любой другой детектор, созданный учёными? Почему неизвестная, сокрытая от любопытных взглядов исследователей во тьме материя должна следовать тем же законам, что и понятая нами? Впрочем, до конца ли понятая…

— К сожалению, это никак не проверить, — ты, очистив ладонью от сухих листьев старую, исписанную инициалами предыдущих посетителей скамейку, сел на неё, локтями опершись о колени, а тёмной кучерявой шевелюрой — о запястья, — на нашем техническом уровне, в любом случае.

Но Серёжа в ответ с чего-то улыбнулся — загадочно, как Мона Лиза. Сел рядом, попытался отыскать глазами твой взгляд — знал, что при зрительном контакте доводы звучат убедительнее.

— Древние, — выделил он интонацией слово, — люди уже знали об этом. Даже использовали для своего процветания! Как ты думаешь, сколько рабов понадобилось зодчим пирамид, чтобы перенести всего один двухтонный блок от Нила до стройплощадки? А сколько бы времени ушло на постройку чуда света? По моим прикидкам, оно бы превысило жизнь любого фараона. Средневековые соборы десятилетиями возводили поколения каменщиков, а собор — гораздо менее масштабно, чем пирамида, не находишь?

— О, знаю, — ты подавил смешок, — сейчас начнётся сказка про инопланетян с Сириуса. Я её уже встречал по телевидению. Сергей, вроде так складно всё обосновываешь, а как вдуматься…

— Странный ты человек, Павел Зарубин, — Сергей Коростелев скрестил пальцы. — Веришь только в то, что ощущал на собственном опыте. Был ли ты когда-нибудь во Франции? Давай и Эйфелеву башню объявим мистификацией, раз ты её лично не посещал, а все её фотографии — подделкой в фотошопе.

«Вот упёртый, а ведь дружим же», ты покачал головой и вздохнул:

— Башня возможна в эйнштейновской физике, а летающие тарелки, перемещающиеся быстрее света — нет.

— Всё ещё хуже, — Серёга зацокал языком, — ты тоже попал в зависимость от мнения общественности, от «официальной науки». Я думал, что ты способен самостоятельно анализировать факты и имеешь собственные взгляды на вещи.

— Имею! — На откровенное обвинение в косности ты чуть не обиделся. — Однако общепринятые теории мне успешно доказали, и пока что у меня нет повода им не доверять. Так докажи обратное! Ты прав: чтобы вникнуть, мне нужно разбираться лично, и положения материалистической физики мной проверены в лабораториях института. Если я точно так же познакомлюсь с потусторонним, я поверю даже в него. Если ты организуешь мне встречу с пришельцами, или с домовыми, или со снежным человеком, да хоть с самим чёртом! — я лично пред вами обоими, тобой, Сергей, и чёртом, признаю, что был неправ и негибок.

По твоим ожиданиям, это предложение заставило бы товарища крепко задуматься, а то бы и вовсе прекратить спор. Но оно, к твоему удивлению, особого замешательства у Серёжи не вызвало.

— Будет тебе… чёрт, — студент встал со скамейки. — Даже демон. Встретимся сегодня у меня в десять, сможешь?

— Утра? — На всякий случай ты переспросил.

— Вечера, — другой вариант, наверное, Сергею и не пришёл бы на ум.