Фиктивная вдова для миллиардера

В итоге обещаю сестре встретиться как-нибудь вечером, а сама прыгаю в машину к Белкину.

— Прежде чем ехать домой, мы должны зайти в аптеку, — командую.

— Вы заболели, Николь Александровна? — тут же отзывается он взволнованно.

— Возможно.

Мы трогаемся с места. Благо, ехать совсем недалеко, но и аптека в центре есть.

Подхожу к стойке, рассматриваю разные варианты. Ко мне подходит пожилая фармацевт в белом халате.

— Вам помочь? — вежливо спрашивает она и с добротой добавляет: — Первый раз, да?

— Надеюсь, что ложный. Вот скажите, тошнота — это же не признак беременности?

— Безусловно, если накануне вы не занимались незащищенным половым актом, после которого так и не было месячных.

— То есть в ином случае вероятность есть?

Фармацевт кивает, а у меня руки холодеют.

— Дайте мне какой-нибудь тест понадежнее, а лучше сразу несколько штук, — хрипло прошу. Женщина пробивает мне пять штук, как-то комментирует, но я ее не слушаю. Пихаю в сумку и спешу к машине. Нужно срочно домой.

«Этого не может быть», — спорю сама с собой, пока трясущимися руками распаковываю тест. — «Я не могу быть беременной. Не сейчас. Не от Марка!»

Перед глазами плывет, я с трудом вчитываюсь в инструкцию. Вроде все просто. Следую элементарным шагам и кладу белую полоску на раковину. Нужно выйти и чем-нибудь себя занять, пока пройдут три минуты. Лучше подольше подождать, чтоб результат был вернее.

Заставляю себя выйти из ванной, но глазами сразу же упираюсь в секундную стрелку на часах. Почему же она движется так медленно? Хочется дернуть ее и заставить быстрее пройти эти три дурацких круга. Всего лишь три!

Не выдерживаю, срываюсь через полторы минуты и твердым шагом иду к ванной. Сейчас посмотрю на тест, увижу одну полоску и посмеюсь, как глупо все получилось и куда я трачу собственные нервы.

Подхожу к раковине. Беру тест. И вижу две полоски.

Глава 12

Марк

Езда за рулем успокаивает взбунтовавшиеся нервы. Гордое одиночество позволяет насладиться собой, пока машина преодолевает километры. Охрану оставил дома. Не хочу пускать их в памятные места из юности. Там я должен разобраться сам.

Пока мой доверенный юрист копается в делах Дениса, я решил наведаться в тот дом, где провел множество счастливых и грустных минут. Дом моей настоящей бабушки по линии отца, куда несколько раз привозила меня мать до своего ухода, когда мне было девять. На соседней улице как раз жили два брата, с которыми мы сразу же скорешились. Вадим и Сашка.

Бабушка давно умерла. Я не был на ее похоронах, но за судьбой дома следил. Знаю, что нынешние хозяева сдают его в аренду, поэтому я спокойно снял его под чужим именем.

Зеленый домик с белым мезонином сильно потрепался со времен моего детства. О нем практически никто не заботится, потому как сдают за бесценок. Зато рядом озера с ледяной водой, от которой сердце замирает даже летом.

Захожу в дом. Мебель, да, обновили, но все еще пылится в углу бабушкин сервант, в котором осталось две чайных пары «для особых случаев». Все тот же добротный стол, под которым в самом центре вырезано «М. Г.». Все так же скрипит первая ступенька лестницы. Представляю, как здесь носятся мои дети, а Ника готовит обед. Так, стоп. Куда-то не туда ведет меня фантазия. Мои чувства к ней остались в прошлом. Между нами только бизнес. Тем более семью заводить я не намерен.

На улице кружится метель. Непокорные снежинки норовят залететь за воротник, и я жалею, что не взял с собой шарф. Никогда не любил их, с самого детства. Дорогу до дома Вадима и Саши я помню прекрасно, поэтому с интересом рассматриваю, как изменились другие здания в деревне. Ветхость накрыла здесь все.

Нужный мне дом оказывается пуст и заброшен. Жаль, я приехал зря, потому как мой расчет был в том, чтобы пообщаться с родителями Родионовых.

Поднимаюсь на не расчищенное крыльцо. К двери прилеплен потрепанный файл, в котором лежит записка с новым адресом в Питере и номер телефона для связи. Делаю фотографию. Ладно, раз я тут, спрошу у соседей, в связи с чем Родионовы съехали. В этой деревне все друг про друга знают.

Издалека вижу согнувшуюся в три погибели старушку, которая пытается грести лопатой снег. Подхожу к ней.

— Здравствуйте, — громко произношу, чтобы привлечь ее внимание. Женщина, которая оказывается на лицо моложе, чем я подумал, поднимает голову.

— Вам чего? — бурчит она.

— Я давний друг Родионовых. Подскажите, они давно съехали? И почему?

— Год назад. Сын их, Вадька, приехал и забрал. Здоровье Натки совсем прохудилось, да и Саныч уже едва спину разгибал. Зато перед переездом все кичились, что оба сына их карьеру сделали, в элитных местах работают. Санька, младший, ресторан открыл, Вадька вон, в журналах пишет. Оба талантище! Старший мне лично копии высылает ежемесячно. Я им давно говорила, нечего здесь делать, в большой город надо, жизнь устраивать. Вон как в воду глядела. Какие выросли молодцы, а? Натка иногда звонит, рассказывает, что у них да как. Сыновьями гордится. Повезло ей. Недавно горе на них обрушилось, хотя я ей говорю: зачем, глупая, переживаешь, не твой же сын был. А она говорит: «Что ты, Валентина, мы хоть Марка не знали много, но он другом был верным нашим парням. Помогал им в жизни устроиться. За то полюбила его как родного». Так-то. Я этого Марка не помню, он не из нашенских был.

— Спасибо за разговор, но пора мне.

— Постой-ка, лицо ж твое где-то видела! — вдруг восклицает женщина. — Погоди минутку. Я сейчас.

С трудом разогнувшись, Валентина спешит в дом и возвращается оттуда с тремя журналами.

— На-ка, подержи. — Сует мне два, а один сама листает. — Гляди, как похож? — Тычет мне в лицо моей же фотографией, только без бороды, как сейчас, а под ней короткий монолог и подпись «В. Родионов».

— Тот же Марк умер, а я живой.

— То есть ты не он? — спрашивает женщина, водрузив мне на руки последний журнал и перекрещиваясь.

— Не он, — успокаиваю взволнованную старушку, отдаю ей журналы и ухожу. Теперь я закончил здесь. Можно ехать домой.

Конечно, этот разговор ничего не доказывает, но я словно со стороны увидел семью Родионовых. Что Сан Саныч, что Наталья Степановна всегда были людьми чести, сыновей воспитали в порядочности. Не могу поверить, что Вадим мог устроить покушение. Все, что я нарыл на него, не стоит и ломаного гроша. Азартными играми не увлекается, по-прежнему фанатеет от спорта, хотя и пишет про светские новости. Я просто не могу понять, зачем ему моя ювелирка.

Сажусь в машину, жду, пока она прогреется. Включаю телефон, который давно сел от холода. Сразу же прилетает множество сообщений и уведомлений в мессенджерах. Листаю их и понимаю, что жду отчет Ники о поездке. Конечно, парни мне уже обо всем доложили, но хочу получить от нее лично.

Только заинтересовывает меня совсем другое, с неизвестного номера:

«Я знаю, что ты не сдох, Марк. Но мы это исправим. Я приду за тобой снова, как и за твоей ненаглядной вдовой».

Николь

Перед глазами темнеет. Я хватаюсь за раковину, чтобы не упасть. Смаргиваю пелену с глаз. Один раз. Второй. Две полоски никуда не деваются. Нет, это, должно быть, ошибка. Нужно передать и срочно.

Но и второй, и третий, и даже пятый тест показывают одно и то же. Говорят, что многое скрывает одна черточка между датой рождения и датой смерти, но сейчас я уверена: две полоски на тесте беременности скрывают намного больше.

Дохожу до кровати и падаю на нее без сил. В глазах сухо, немного щиплет. Что делать? За мной следит охрана, я шагу не ступлю без их ведома. Если я пойду в клинику, что они передадут Марку? Тем более он увидит счет, да и поймет, что к чему, а все мои деньги я оставила маме и Лике.

Только почему я не хочу сказать Марку о беременности? В этом нужно разобраться. Возможно, он сначала не поверит, но подтвердить это событие очень легко. Да и получилось все из-за него, а не меня. Наверное. Хотя это я набухалась на встрече выпускников. Только случайно.

Блин! Хватаюсь за голову. Череда случайность приводит к невероятным событиям, и просто ужасно, когда только одно событие выпускаешь из рук, а оно возвращается, набрав огромные обороты. Как говорится, посеешь ветер — пожнешь бурю.

Аборт? Нет, точно нет. Кладу руки на живот. Внутри меня маленькая жизнь, и я не имею права прекращать ее. Тогда мне нужно тщательно беречь себя и малыша. Марку говорить не обязательно, между нами нет отношений и навязываться к нему с ребенком я точно не буду. Еще подумает, что мне понравилась роскошная жизнь и я пытаюсь сохранить ее. Нет-нет-нет.

Но если я сольюсь, кто будет спонсировать лекарства Лике? Тяжело выдыхаю. Вряд ли Марк будет делать что-то просто так. Зачем? Оно ему не надо. Как же теперь решить это все? Как быть?

Голова начинает гудеть от обилия мыслей. Организовываю себе ледяное полотенце на лоб, да так и засыпаю посреди дня. Постепенно боль утихает, и сны приобретают позитивную окраску. Мне снится наша с Марком свадьба на берегу Финского залива. Вдалеке виднеется башня Газпрома, маленький уютный ресторанчик окружает лес, а нас встречают добрые улыбки родных лиц. Сосредотачиваюсь во сне: кого же из трех друзей Марка я вижу? Но мне ничего не удается: сон рассыпается в труху от звонка телефона. Гайдман собственной персоной.

Жду, пока мобильник перестанет вибрировать. Разговаривать с Марком нет никакого желания. Голова болит уже чуть меньше, но теперь меня, такое чувство, охватил озноб. А мужчина терпелив: он звонит до самого последнего гудка. Только я все равно не беру.

Звонки повторяются еще пять раз, но я игнорирую их. Зачем так названивать? Мог бы просто ограничиться смской. Наверное, у него что-то случилось, а может, наяривает из принципа. В первом случае уже прислал бы охрану, а во втором… На разговор сейчас нет настроения.

Блин, ведь действительно в квартире холодно. Прикладываю руку ко лбу: он горячий. Теперь придется искать в этих хоромах градусник. И тщательно изучать, что мне можно из лекарств, ведь во многих написано, что во время беременности нужно принимать с осторожностью.

Как зомби, брожу по квартире, но нахожу только градусник. Возвращаюсь в постель и беру телефон. Марк смс не писал, зато есть сообщение от «того самого» незнакомца:

«Как проходит воскресенье?»

Ай, отвечу, да и выясню, кто ж до меня домогается.

«Лучше всех, а у тебя?»

Незнакомец: «О, наконец-то получил ответ! Жалею, что тебя нет рядом».

Я: «А я этому радуюсь».

Незнакомец: «Как грубо! Чем я заслужил!»

Я достаю градусник. Тридцать семь с половиной.

Набираю ответ: «Просто заболела».

Незнакомец: «Выздоравливай. Заказать тебе лекарства?»

Я: «Если только ты скажешь, кто ты».

Незнакомец: «Не могу сказать. Это будет слишком скучно. Догадайся сама».

— Ну и ладно, — говорю телефону и откладываю его. Спать все еще хочется, поэтому позволяю себе эту роскошь, откинув мокрое полотенце на прикроватную тумбочку.

Надеюсь, что сон продолжится, но вместо этого меня накрывает темнота. Из нее вырывает веселая трель дверного замка.

Тяжело поднимаюсь и бреду к нарушителю моего спокойствия. В глазок вижу Гнома.

— Что случилось? — бубню недовольно, открыв дверь. Охранник выглядит всполошенным.

— Вас шеф обыскался! Он звонил вам много раз. Если бы вас не было дома, как бы я объяснил это? Он бы с меня голову бы снял!

— Ладно-ладно. Не нужно так нервничать, — хриплю, откашлявшись. Громкий звук отдается дурацким гудением в голове. — Я просто уснула. Не могу, что ли, поспать днем? Неделя выдалась тяжелой.

— Не можешь, Николь, — пришибает меня очень и очень недовольный голос Марка. Он взбегает по лестнице, его грудь тяжело поднимается. — Спасибо, Гном, можешь идти.

Охранник кивает и быстро скрывается за соседней дверью. Затуманенным взглядом смотрю на Гайдмана, пытаясь понять, зачем он приехал.

— Николь, может быть, пустишь? С тобой все в порядке? — спустя минуту спрашивает Марк. Он уже кладет ладони мне на талию, чтобы отодвинуть, когда я вдруг понимаю, что в ванной валяются несчастные тесты на беременность. А все нормальные люди сперва идут мыть руки.

— Подожди минутку! — тараторю и захлопываю дверь прям перед растерянным Марком, пока он не успел подставить ногу. Сквозь туман в голове продираюсь к ванной и сгребаю в охапку злополучные тесты. Гайдман же вовсю звонит и стучит в дверь. На ощупь добираюсь до кухни и выбрасываю полоски. Следом летит непочатая пачка макарон: вдруг Марк решит выкинуть мусор и увидит все?

Только после этого возвращаюсь к двери и вновь открываю ее. Гость (или правильнее сказать, хозяин?) выглядит крайне недовольным.

— Что за детское поведение, Николь? — возмущается он и с напором перешагивает порог. Снимает обувь, идет мыть руки. Я же валюсь на кровать.

Марк приходит через пару минут.

— Почему ты не берешь трубку, когда я звоню? — отчитывает он, присаживаясь на край кровати.

— Я спала, — бубню из-под одеяла. Мне так холодно, просто жесть.

— Ты понимаешь, что это серьезно? Так, а это что, градусник? Тридцать семь? И почему ты молчала? — Мужчина снова вскакивает на ноги. Приспускаю одеяло.

— Ты куда?

— В аптеку. Здесь совсем нет лекарств.

— Ой, не нужно! — слишком эмоционально протестую. Марк смеряет меня взглядом.

— Это еще почему?

— Я… аллергик?

— Ты это у меня спрашиваешь? — хмурится мужчина.

— В смысле, мне только парацетамол можно из жаропонижающих, к тому же еще рано температуру сбивать. Возьми его, пожалуйста. И просто какие-нибудь витамины.

— Ладно. А ты пока померь температуру, — строго произносит Марк и выходит. Вскоре хлопает дверь. Фу-у-уф.

Быстро лезу в Гугл, угадала я с препаратами или нет. Угадала. Если Марк последует прямым указаниям, мне повезет.

Он возвращается через минут пятнадцать, не только с лекарствами, но и с целым пакетом фруктов. Как истинный добытчик, мужчина приносит все в комнату и выкладывает передо мной: апельсины, шоколад двух видов и клубника.

— Спасибо, — смущенно говорю, рассматривая богатство.

— Что там с температурой? — с самым серьезным видом интересуется Марк. Отдаю градусник. Гайдман довольно хмыкает. — Нету. Отлично. Тогда начнешь с фруктов.

Марк

— Не понимаю, мне все это мерещится? Что с тобой опять приключилось? — хмурится Ника. Она выглядела такой милой и беззащитной, когда увидел ее. Сидит, носом шмыгает. Наверное, поэтому и в квартиру не пустила, что убиралась. В ее-то состоянии!

— Я был в Карелии, где проводил лето в детстве, — решаю сказать правду, но не полностью. Некоторыми подробности своей жизни я не готов делиться, никогда и не с кем. А такие вещи рассказать можно. Тем более я открыл в себе нечто новое.

Когда получил смс, тут же позвонил Николь. Она не взяла трубку. Отдал короткие команды парням узнать о владельце номера и припустился в Питер. Только на пол пути понял, что мчусь не просто обратно, а к НЕЙ. Мы в ответственности за тех, кого приручили? Или это возврат в былое? В любом случае, пока она болеет, я буду о ней заботиться.

— Часто там бывал? — интересуется Ника. В ее голосе сквозит участие.