Хозяйка старого дома, или Жена поневоле

Два дня назад провели свадьбу, ну как свадьбу, в деревенской книге оставили запись, Лилиан с мужем расписались и отправились в новый дом, из которого новоиспечённая жена к вечеру, как мужчине поплохело, и сбежала. Вот это поворот в деревенском сериале, подумала я и продолжила слушать.

Слуга, что следил на всякий случай за Лилиан, бросился за ней да не успел: то ли она оступилась, то ли на самом деле собиралась топиться…

– Получается, что я уже замужем? – поёжившись, прошептала себе под нос. – Орлан, иди спать, спасибо за воду.

Мальчик в темноте клюнул меня в щёку и прошептал:

– Лилиан, умоляю, забери нас с братом с собой, Свон совсем слаб, сегодня в комнату вернулся с ссадиной на боку, над ним вновь издевались дети прислуги, – его голос задрожал, он своими тонкими ручками пытался обхватить меня за талию. – Мы будем работать, есть станем совсем мало, только забери, уговори своего мужа, молю. Он нас даже видеть не будет.

Сердце сжалось от жалости. У меня никогда не было младших братьев, двое старших, Иван да Вася, которые сестру в обиду не дадут.

– Заберу, обязательно заберу, – прошептала я, давясь слезами. Разве могла я подумать в тот момент, чем обернётся мне это обещание?

Глава 4. Самая сильная эмоция

Под утро от холода меня накрыла лихорадка, поднялась температура, свернувшись клубочком, я стонала, лёжа на тонкой подстилке, мысли путались, и в какой-то момент меня накрыла чужая память, в голове промелькнули картинки. В ужасе до меня дошло, что это - не похищение и не кома, а настоящее перемещение во времени и пространстве в чужой магический мир.

Нет, я не узнала про всю жизнь Лилиан, чужие воспоминания, словно слайды, то появлялись, то исчезали. Было грустно и страшно, неужели я больше не увижу родителей, братьев, бабушек и дедушек? Почему так произошло? Стоило мне так подумать, как в голове появились кадры.

Лилиан стоит под дверью и подслушивает разговор дядюшки и тётушки. Женщина в тот момент трясла приказом перед лицом мужа и уговаривала супруга вместо одарённой магией дочки, как приказано, отдать за бедняка племянницу, не обладающую магией.

«Дорогой, да кто же узнает о маленьком отступлении? Гонец давно уехал, а староста и не помнит толком, что тут написано. Соглашайся, – увещевала тётка. – Или ты не любишь дочь и желаешь ей горькую участь? Быть женой болеющего бедняка. Ты видел его дом? Даже снаружи он кажется непригодным для жизни. А его болезнь, которую невозможно вылечить? Пожалей, пощади кровиночку!»

Злой родственнице с лёгкостью удалось уговорить мужа.

Следующий кадр был наполнен страхом. Лилиан, тихо глотая слёзы, идёт за высоким плечистым мужчиной по дороге, похоже, они уже расписались у старосты. В душе у девушки полный раздрай, она боится мужа, даже ненавидит, в её душе и сердце живёт другой человек.

Постанывая от головной боли, пытаюсь повернуться на бок, и в этот момент кадр вновь меняется.

Вечером Ренгелю, мужу Лилиан, стало неожиданно плохо, он, не говоря и слова, закрыв двери, упал на кровать. Этим и воспользовалась Лилиан, решила бежать от ненавистного ей человека к любимому Хогсу. Наивная девушка, не знавшая жизни за воротами отчего дома, думала, что бывший жених ждёт её и примет, а потом они заберут к себе в счастливую жизнь и братьев.

По темноте бежать было трудно, она то и дело спотыкалась, а добравшись до моста через реку, и вовсе не удержалась на ногах, поскользнувшись на мокрой доске, полетела в воду.

Застонав, я подумала: «Получается, Лилиан топиться не собиралась, всё это был несчастный случай. Интересно, она сейчас в моём теле? Если да, то как себя ведёт? Если кричит «демоны», то плохо дело. Оказавшись дома, как я буду доказывать, что вменяемая? Главное — вернуться в свой мир, а там посмотрим».

Немного разобравшись в произошедшем, подуспокоилась. Остаётся найти способ, как вернуться в свой мир и тело. Этот мир магический, а значит, способ должен быть. А пока стоит осмотреться и затихнуть.

С этими мыслями я провалилась в беспокойный сон.

Утро началось с криков.

– Вновь придётся тратить магическую пилюлю на эту мерзавку, – до боли знакомый тётушкин голос надрывался над ухом. Застонав, попыталась оттолкнуть руку, сжимающую мой подбородок. – Глотай, мерзавка, и убирайся домой к мужу, – в мой рот пропихнули круглую пилюлю и дали запить воды.

Не прошло и пяти минут, как я почувствовала улучшение, а ещё минут через двадцать почувствовала такую бодрость, словно и не было болезни.

– Одевайся, да побыстрее, – тётка кинула в меня комком одежды, кое-как расчесав волосы редким гребнем, заплела простую косу, переоделась в серое платье без заплат и встала.

– Что глаза вылупила? Думаешь, развяжу? Не тут-то было. Твой муж хотел отказаться от тебя за то, что сбежала, пришлось поклясться на магии, что ты не думала бежать к бывшему жениху, а тем более топиться. За водой пошла, ноги хотела вымыть, – она больно ткнула меня в плечо. – Запомнила, Лилиан? – её кулаки сжались. – Вздумаешь ещё раз бежать, собственными руками задушу.

– Поняла, тётушка, – после моих слов та приказала слуге снять цепь, связать мои руки и довести до телеги, запряжённой ослом.

Вот же… Тело-то не моё, а стыдиться по деревне пришлось мне. Дядька, уложив на телегу немного овощей, подождав, пока я с трудом забралась сама, понукнул осла.

Из ворот соседних домов выходили мужчины, женщины, старики и дети. На сегодня я была главным деревенским развлечением. Сколько комментариев пришлось выслушать о том, какая я плохая женщина. И это был самый любезный эпитет, но когда в меня полетел гнилой помидор да попал в дядьку, мне чуть-чуть полегчало.

– Сестрица, сестра! – стоило нам выехать на узкую улочку, ведущую в конец деревни, как я услышала позади детские всхлипы.

Я обернулась и охнула. Ночью в темноте не удалось рассмотреть брата, но сейчас я пребывала в шоке. Два худых тельца в лохмотьях, спутанные грязные волосы, тонкие ручки, штаны в дырах, рубахи в заплатах, ноги без обуви. Старший держит за руку младшего, которому на вид не то что шести лет, а и четырёх не дашь. Где их пухлые детские щёчки? Одни глаза на пол-лица. Плача, они пытались догнать телегу.

– Кто разрешил из дома выйти? – дядя резко остановил осла и соскочил.

– А ну стоять! – крикнула я, спрыгивая с телеги. А как тут не закричать, он замахнулся на детей кнутом.

Мужик замер, не веря своим ушам. Вряд ли скромная забитая Лилиан когда-либо смотрела в глаза родственникам, а тут неслыханное дело – закричала.

– Что ты сказала? – дядька резко развернулся в мою сторону.

– Только посмейте ударить, много ваших секретов узнает вся деревня, – никаких секретов я не знала, но решила блефовать ради целостности своей шкуры. – Или, дядюшка, вы думаете, что, живя прислугой, я ничего не слышала и не видела?

– Что ты слышала и видела? – его рука замерла в воздухе. Стал бы он слушать меня в другой ситуации? Вряд ли. Я должна использовать подвернувшийся случай в свою пользу. Тем более соседи, видя, что мы остановились, заинтересованно начинали подходить.

– Дядюшка, вряд ли ты хочешь, чтобы люди слышали о твоих грешках. Но об одном, что касается лично меня, поведаю, пока соседи не подошли. Про императорский указ, в котором сказано, что за нищего должна выйти замуж магичка. Староста отдал вам приказ, а вы его не выполнили. Разве во мне есть магия?

– Замолчи, дура, – лицо напротив покраснело. Мужчина был зол. – Рот закрой, а то сгублю…

Его слова меня мало пугали, в крови гулял адреналин.

– Я закрою, но только при условии, что вы отдаёте мне братьев, телегу и осла! – играть, так по-крупному. – Или идём к старосте? Мне терять нечего, вы и так разрушили моё счастье с Хогсом!

На мужском лице отразилась целая гамма эмоций, но самая сильная была - убить. Кнут звонко ударил по земле возле моих ног, напугав до колик, мальчишки, всхлипывая, прижались друг к другу.

– Будь по-твоему, племянница. Думаешь, что тебе повезло? – сцедив слова, дядька подошёл вплотную. – Не будет тебе хорошей жизни в этой деревне. Уж поверь мне! Сели оба на телегу, – приказал тот братьям, поднимая кнут.

– Не бойтесь, всё хорошо, – прижимая трясущихся братьев к себе, вздохнула и про себя подумала: «Если муж Лилиан меня не примет, то можно будет продать телегу и осла. Но кому? Нет, мне нужно умаслить Ренгеля, чтобы не оказаться ночью на улице с детьми в незнакомом мире».

– Прощаться и желать вам счастливой жизни не буду, – дядька соскочил с телеги возле закрытых ворот, сплюнул на землю и, развернувшись, ушёл. Руки мне развязывали братья.

В голове промелькнула мысль, а ведь дядька от злости не передал меня с рук на руки «мужу». Может, попробовать бежать из деревни? Но куда?

В этот момент, скрипнув, распахнулись ворота, и я встретилась взглядом с тем, от кого на днях бежала Лилиан.

Глава 5. Маленький пакетик

Мужчина хмуро смотрел на нас, а мы на него. Все молчали.

«Да, запустил себя охотник», – промелькнула мысль в голове.

Непонятно какого возраста, но судя по телу, не старый. Ростом он был выше метра девяносто,  вряд ли два метра, глазомер у меня так себе, но при моих метр шестьдесят он казался исполином. Крепкие мускулистые ноги, широкая грудь, подтянутый живот, сильные руки украшали большие ладони, не хотела бы встретиться с его кулаком. Одежда, состоящая из рубахи и укороченных брюк, поношенная, но не рваная. Сглотнув, подняла взгляд выше и почти улыбнулась.

Он напомнил соседского бобтейла, мне всегда было любопытно, как они смотрят сквозь нависшую на морду шерсть. И у этого так же, лишь один глаз сверкал. Усы и борода скрывали губы, длинные волосы – лицо, на виду были нос и один глаз. Хотелось взять резиночку и сделать мужчине хвостик на макушке, а лучше ножницами поработать. Стричь я не умела, но лучше абы как, чем вот так.

– Чего надо? – заговорил недовольный мужчина. – Я ещё утром сказал твоим родственникам, что ты свободна. Не нужна мне такая жена, даже по приказу.

– Почему? Что произошло? – несмело улыбнулась, внутри меня колотило от страха, но, взяв себя в руки, начала наступление. – Я, значит, ночью, как только услышала стоны и крики, что есть мочи кинулась бежать за доктором, поскользнулась, упала в воду, чуть не умерла! А ты веришь глупым слухам, что разнесли по деревне сплетницы? Какой побег, какой жених? Какому мужчине нужна замужняя женщина? Я вышла замуж и никуда от мужа не собираюсь.

Его единственный глаз округлился. Так, Марина, не отступаем, он будет наш, подбодрила себя и продолжила игру.

– Вот она, благодарность мужнина-а… В бреду валялась на соломе, воды подать некому было, – произнесла и решила заплакать в надежде, что его проймут женские слёзы.

– Лилиан, не плачь, – маленькие руки вцепились в моё платье.

– Кхм… – мужчина замялся, надеюсь, ему стало стыдно. – Не нужно было лекаря, мой недуг магический и не лечится.

Так как его голос смягчился, я осмелела и бочком, подталкивая мальчишек, направилась к воротам.

– Это кто? – молодой человек уставился на детей.

– Ой, осёл собирается убегать, а на телеге припасы! – громко крикнув, вовремя отвлекла внимание мужа и протолкнула детей в ворота. Ренгель посмотрел на осла, который совсем немного развернулся и отошёл к краю дороги пощипать травку.

– Лилиан, ты странно себя ведёшь. В день свадьбы и слова из себя не выдавила, тряслась словно лист на ветру, плакала, – Ренгель сделал шаг в нашу сторону.

– Давай поговорим внутри, не при народе, – я боковым зрением заметила, что любопытные деревенские жители всё же пришли посмотреть на то, как неверную жену погонят грязной метлой. Ренгель кивнул, завёл осла с телегой во двор и закрыл ворота.

– Говори, – немногословный у меня муж оказался. Вздохнула и произнесла:

– В ту ночь, когда за доктором бежала, упала в воду, чуть не погибла…

– Это я уже слышал, – перебил меня Ренгель.

– Приводили в чувства с помощью магии, – продолжила, не обидевшись, что он меня прервал. – Чуть не померла и всю память потеряла, помню последние два дня, даже братьев не помню. Но когда очнулась, то решила, что мне дан второй шанс на жизнь и она должна быть счастливой. Не буду больше бояться жить, неизвестно, сколько судьба лет отмерила.

– Кто это? Слуги? – мужчина вновь перевёл взгляд на детей, не прокомментировав слова о потере памяти.

Возможно, Лилиан ему была на самом деле совершенно чужой, не интересной как женщина. Так даже лучше, не стоит привязываться, мне ещё домой возвращаться. Не хочу, чтобы сердце болело.

– Братья это мои родные, родители умерли, – издала громкий горький вздох. – Пожалуйста, прошу, приюти их тоже, если не я, то кто. А в доме дядьки пропадут они.

Дети, видя, что Ренгель смотрит и молчит, решили упасть на колени.

– Куда грязь собирать! – поймала братьев за вороты рубах. – Едят мало, – глазами указала на тщедушные тельца, — ты их даже не заметишь, а я буду дом убирать, готовить, стирать, во всём слушаться.

– Я хворост умею заготавливать, дрова рубить, воду натаскаю. Я сильный. А брат может траву для осла собирать, – испуганно затараторил Орлан, вырываясь из моих рук. – Пока вы дома, мы из комнаты не выйдем.

Только я хотела открыть рот, как Ренгель сам остановил мальчика.

– Пусть живут, – вновь лаконично ответил мой временный, как я надеюсь, муж, разворачиваясь к телеге с ослом.

Я же, радуясь, что смогла отвоевать место под крышей для детей, погладила тех по спутанным волосам и перевела взгляд на дом.

Что это? Почему забор и ворота добротные, а дом словно на ладан дышит? Я смотрела на глинобитный, покосившийся на один бок дом, покрытый соломой. Крыльца как такового не было, был какой-то приступок.

– Заходите в дом, там твоя сумка с вещами на столе лежит, – распрягая осла, произнёс Ренгель. – Можешь возвращаться в свою комнату, – разрешил он.

Ничего, сейчас разберёмся, какая моя. Как же я была счастлива, что пусть на время, но буду под крышей и защищена. Мир незнакомый, патриархальный, слуги есть, надеюсь, что без рабов, да еще с магией, бежать в лес или город нет смысла, пропаду. А вдруг, у кого нет магии, только в деревне и может жить?

Я подтолкнула детей к двери и оглянулась на Ренгеля. В душе теплилась надежда, что раз он не любил Лилиан, то и брачную ночь требовать не будет, хотя бы первое время.

Переступив порог, удивлённо посмотрела на пол, тот оказался глинобитным, чем-то пропитанным, я даже наклонилась и провела рукой. На самом деле спрессованная глина, пол поблёскивал, но не скользил.

– Не земля, уже хорошо, – пробормотала себе под нос и прошла чуть вперёд, к плите. – Как всё запущено, котелки грязные, – двумя пальцами подцепила что-то напоминающее кастрюлю. – Ничего, отмоем, приготовим, – подмигнула братьям, не отходящим от меня ни на шаг.

– Этих овощей надолго не хватит, – в дом вошёл Ренгель, пододвинул холщовую большую сумку, подозреваю, что с моими вещами, в сторону и поставил ту, что дал дядя.

– Мы попытаемся растянуть, – испуганно произнесла я, боясь, что молодожён передумает насчёт братьев.

– Не нужно, если сегодня ночью приступа не будет. Последнее время они всё чаще, раньше раз в несколько месяцев были, сейчас спонтанно…

– Как часто? – мне стало страшно, а вдруг помрёт мой муж от приступа, а меня как вдову в родительский дом вернут.

Он внимательно посмотрел на меня.

– Когда и месяц нет, а когда и каждую неделю.

– А… – помявшись, всё же решила узнать. – А что случилось? Чем болен? Не заразная ли болезнь? Есть ли шанс поправиться?

– На самом деле изменилась, – пробормотал Ренгель и замолчал. Решив, что переборщила с вопросами, вздохнула, но он неожиданно рассказал. Усмехнулся так и, подняв голову, произнёс: – Не поверишь, но я тоже потерял память, мало что помню, говорят, что служил в императорских войсках, дослужился до капитана, но в одной битве с магическими тварями получил серьёзное ранение, чудом спасли, раны залечили, но яд вывести не смогли. Вот он меня и точит, словно гусеница листок.

– Что, совсем ничего нельзя сделать? – поинтересовалась, удивлённая, что муж разговорился.

– Не знаю, – он пожал плечами. – И так истратил все свои заработанные деньги на лекарей-магов, а толку ноль. Отмерили они мне ещё год или чуть побольше.

– Год, – прошептала я. – А как ты оказался в этой деревне?

Он усмехнулся.

– Ты не подумай, я не собирала сплетни, но служанки…

– Боевой друг продал этот дом за бесценок, я как очнулся у лекаря в ближайшем городе от магических пустошей, только он и был рядом, рассказал немного о жизни, о службе. Мол, никого у меня не осталось, родителей нет, жены и детей тоже… Лекарь рассказал, что надежды на выздоровление мало, так он мне и предложил жить вдали от города, на природе. Я сильный, меткий, охочусь, когда деньги на еду нужны, – мужчина неожиданно стукнул ладонью по столу. – Разговорились. Если приступа не будет, то завтра пойду в лес на охоту, возможно, на несколько дней. Как будет дичь, вернусь, продам её, продукты купим.

– Спасибо, – его слова порадовали. – А где воду можно взять? Я кастрюли помою, есть приготовлю.

– Сейчас принесу, – кивнул Ренгель и вышел. Мы же с братьями отправились искать нашу будущую комнату.

Комната была практически без мебели, кровать да стул.