Сяо Тай и Жемчужина Дракона

— Спасибо. — наклоняет голову Син Тан: — рана неглубокая, но он будет очень расстроен, когда очнется. Пожалуй, я поспешу и перевяжу его, пока он не потерял слишком много крови для того, чтобы она не бросилась ему в лицо, когда он узнает что его победила девушка. Еще раз благодарю вас, юная госпожа. — он кланяется и спешит к своему кузену, лежащему на траве.

Навстречу ему идет Юиньтао, насвистывая себе под нос и закинув руки за голову, являя собой картину беззаботной юности.

— Что так долго? — спрашивает ее Сяо Тай: — целых… сколько? Две секунды?

Глава 5

Глава 5

— Неудобно как-то получилось. — говорит Сяо Тай и оглядывается назад. В ее экипаже едет раненный господин Ли Шан, перебинтованный поперек груди и со страдальческим выражением на лице. Рядом с господином сотником восседает девица Джиао, а на козлах с довольным выражением на лице насвистывает себе под нос какую-то песенку Юиньтао.

— Не переживайте, юная госпожа. — отвечает ей Син Тан Ми, едущий верхом на лошади рядом с ней: — Ли Шан горяч и вспыльчив, но единственное, что пострадало в этой схватке — это его самолюбие.

— Думаете? Разрез был довольно глубоким. — говорит Сяо Тай, еще раз оглядываясь: — хотя, да, кость не разрублена. Но месяца два-три в постели ему точно светят.

— Так бы и было, если бы не мастерство вашей мечницы. — кивает головой Син Тан: — она на удивление ловко орудует иглой — почти так же как и мечом.

— О. Ну да. — Сяо Тай вспоминает что Юиньтао сразу же предложила свою помощь и быстро зашила края раны. Такого рода раны нужно зашивать сразу, иначе нарастет дикое мясо, а мышечные волокна не срастутся уже никогда. Для мечника такое смерти подобно, это будет означать выключение почти всех грудных мышц со всеми исходящими последствиями. Какой из него потом воин?

То, что Юиньтао, или по-островному — Сакура, знала как именно зашивать рубленные и резанные раны, ее ничуть не удивляло. Конечно, сама калечит, сама лечит, как иначе. С ее-то характером, ей, наверное, пришлось этих ран позашивать — дай боже. Тоже вспыльчивая и горячая островная девушка. Или девушка с островов? Горячая штучка, одним словом.

— К сожалению нам теперь придется заехать к лекарю по дороге, уж извините. — говорит Син Тан: — так как мой экипаж сломался, и у нас не было иного выхода как везти раненного в вашем экипаже, а нам с вами — путешествовать верхом. Извините за доставленные неудобства.

— Ну что вы. В конце концов это частично и наша вина. — признается Сяо Тай: — как иначе.

— Тем не менее вам не было необходимости ехать верхом, юная госпожа. — замечает Син Тан: — вы могли бы разместиться в экипаже, там полно места.

— Нет, спасибо. — обрывает его Сяо Тай. Она ни за что на свете не будет ехать в одном экипаже с этим Ли Шаном! Пусть он и раненный, но едва завидев ее рядом — он тут же завел старую песню о том, что любит и жить не сможет и вообще, будет ноги мыть и воду пить и с родителями нужно познакомиться, потому что любовь у него выше неба и глубже моря и сама луна завидует красоте этой Сяо Тай, стыдливо прячась за облаками и птицы падают вниз, убитые ее красотой, а ее красота — словно удар алебардой в голову, бац и все. Не, слушать такое несколько часов подряд — это с ума сойти можно. Это вот Джиао может такое слушать, она все равно наполовину в своем мире живет, ей не привыкать, а Сяо Тай точно с ума сойдет, она даже десятка куплетов от Второго Брата о тщетности бытия и любвеобильном рыбаке не может вытерпеть. Куда там стихи от Ли Шана о том, что красота этой юной Сяо Тай как удар кистенем в висок, бац! Или как выстрел из арбалета в сердце! Бац! Как удар булавой по темечку! Бац! Как выпад копьем в живот! Бац!

Сяо Тай решительно помотала головой. Нет, нет и нет. Идите в жопу со своей любовью, думает она, у меня тут всего одна пилюля осталась, Братец Лу говорит что не знает где еще достать, а наука Ли Цзян и Деревни Праздников о том, как управлять духовной энергией — не дается, хоть тресни. Такими темпами она скоро тут загнется под каким-нибудь кустом в придорожной канаве, вот была Седьмая Сестра и Аватара Темной Госпожи, а станет куском падали у дороги, вот уже и запах… сладковатый запах тления. Что?

Она крутит головой. Запах усиливается. Краем глаза она видит, как господин Син Тан Ми — достает из рукава надушенный белый платок и прикрывает им нос и рот, спасаясь от запаха. Морщится Юиньтао, кривит лицо раненный Ли Шан и только Джиао безмятежно улыбается, словно бы и не замечая удушливого смрада.

— Что это? Корова у дороги сдохла? — размышляет вслух Сяо Тай, но едущий рядом Син Там кивает головой куда-то вперед. Из-за поворота показывается странная конструкция. Сяо Тай вглядывается.

На столбе висит некое подобие клетки, а из нее торчит тело. Голова закрыта прутьями, ноги и руки болтаются внизу. Вот и источник запаха, думает Сяо Тай, все ясно. Беднягу подвесили за голову, привязав ноги и руки к телу так, чтобы не отвалились после разложения. Тело должно висеть долго, это не просто казнь, это — урок. Наглядное пособие. Голова, закрепленная в небольшой деревянной клетке, под тяжестью собственного тела позвоночник вытягивается, медленно обрывая спинной мозг… по чуть-чуть. Веревочные петли под мышками не дают телу оторваться от головы и упасть вниз.

— Разбойник. — коротко поясняет Син Тан: — в нашем уезде с разбойниками разговор короткий. Генерал Лю очень сильно жалеет, что их оказалось слишком мало, ведь он велел повесить по разбойнику на каждую ли.

— Разбойник… — задумчиво говорит Сяо Тай, стараясь дышать через рот, пока они проезжают мимо разлагающегося тела: — судя по телу — казнь прошла не так давно. Неделю назад, не больше.

— К сожалению летом приходится менять тела на столбах чаще. — пожимает плечами Син Тан: — однако генерал Лю твердо намерен искоренить разбой на дорогах. Он считает, что безопасность для торговли и путешествий это основа для процветания края.

— И я с ним в чем-то согласна. Но насколько такие вот украшения вдоль дорог привлекают туристов? — задается вопросом Сяо Тай. Они проезжают мимо столба с клеткой, и она видит раскрытый в последнем крике рот, ввалившиеся глазницы и черную, раздувшуюся плоть. Под столбом — темная лужа. Засохшие нечистоты и кровь с гноем.

— Такие вот украшения, как вы изволите выразится, юная госпожа — очень даже радуют торговцев и путешественников. — отзывается Син Тан, отрывая от лица надушенный платок: — да и выглядит не очень и пахнет… не цветами, скажем так. Однако юная госпожа должна понимать, что тут дело не в запахе, а в том, что эти столбы символизируют. А они символизируют — порядок и безопасность.

— Судя по этому столбу порядок и безопасность не для всех.

— Для тех, кто соблюдает правила и законы, установленные генералом Лю. Для остальных — такой вот столб. — отвечает Син Тан: — такова Воля Небес.

— Воля Небес и генерал Лю. Похоже что в уезде Ланьин кругом порядок и закон. — говорит Сяо Тай, удерживаясь от ехидного комментария. Она еще раз оглядывается через плечо на удаляющийся назад столб с клеткой и телом.

— Когда генерал Лю прибыл в Ланьин, здесь царили хаос и беззаконие. Чиновники брали взятки, местные землевладельцы угнетали крестьян, насильно обращая их в долговое рабство. Прежний наместник закрывал на все глаза, не исполнял свои обязанности, предпочитая брать взятки и придумывать новые налоги. Судебные тяжбы решались в пользу того, кто больше заплатит. Начались крестьянские бунты по окраинам, много людей ушли на Гору Тянь Ша, к тамошнему Братству Справедливости. Генерал Лю навел тут порядок. Первым делом отстранил от власти коррумпированных чиновников, отпустив их на свободу.

— Отпустив на свободу? Так генерал Лю может быть гуманным и сердобольным? — хмурится Сяо Тай.

— Конечно же. Однако есть нюансы. Перед тем как отпустить их, генерал Лю велел отсечь им ноги и руки, ослепить и проткнуть барабанные перепонки, вырвать языки и обварить обрубки раскаленным маслом, чтобы они не умерли от потери крови. — поясняет господин Син Тан: — и уже в таком виде — отпустил их. Ну и конечно, конфисковал все их имущество, а детей и жен обратил в долговое рабство, чтобы компенсировать ущерб казне.

— А, так вот как он их «отпустил». Ну, картина стала яснее… — говорит Сяо Тай: — что-то душновато у вас в уезде становится, нет?

— Воздух порядка и закона всегда легок тому, кто живет по правилам. — откликается Син Тан: — вам нечего опасаться, юная госпожа, вы же не разбойница какая-нибудь.

— Точно. — кивает она: — я же не разбойница какая. Как я могла забыть. Что-то мне как-то сразу расхотелось в Ланьин ехать. Дела у меня в Чаньюэне, забыла я там чего-то.

— Ну что вы, юная госпожа, Ланьин прекрасен именно осенью, деревья одеваются в красно-желтые наряды, а воздух становится таким прозрачным, что кажется, если встать повыше, то можно увидеть Лоян. Если вы примете приглашение моего кузена и остановитесь в его доме, то у вас будет защита и сопровождение в течение всего времени, пока вы гостите в городе. Кроме того, господин Ли Шан — племянник генерала Лю и сможет походатайствовать в ваших делах. Какие бы они ни были — от торговых и до личных. А если вы ищете встречи с кем-то, то Ли Шан поможет вам найти этого человека и организовать встречу. Пожалуйста подумайте над его предложением.

— Господин Син полагает что это предложение еще в силе? После того, как… — Сяо Тай кивает головой на экипаж, где полулежит раненный Ли Шан.

— Конечно в силе. — пожимает плечами Син Тан: — я этого увальня знаю, для него это всего лишь царапина. Он может и выглядит мажором, но на самом деле прилежный и дисциплинированный воин и настоящий рыцарь в душе. Уж если он сказал что-то — то сдержит слово. И… если вы возьмете с него слово, что он не будет читать вам свои поэмы про то, что красота уважаемой юной госпожи подобна удару копьем в глаз — то он не будет читать. Хотя это будет нелегко и потребует от него концентрации всех своих сил. — Син Тан говорит совершенно серьезно, но Сяо Тай видит, что уголок его рта слегка изгибается. Господин Син Тан изволит шутить.

— Ну… — она еще раз оглядывается на экипаж. Лежащий там Ли Шан, увидев, что она смотрит на него — широко улыбается и машет рукой. По крайней мере он действительно не такой уж неженка, думает она, получил такую рану и ничего — улыбается. Не обиделся на Юиньтао, принял все как есть, мол недооценил силу и навыки, прошу простить, спасибо за урок. Тут же на месте попросился в ученики, попросил научить, как это его так — раз и все. С честью принял отказ, кивнул, признал, что Юиньтао в своем праве, не стал истерики закатывать. В общем, несмотря на свой золотой доспех и родственные связи, а также заносчивость и горячность — все же нормальный парень и действительно воин. Да, уступает во владении клинком этой Юиньтао, но а кто не уступает? Это же Вторая из Семнадцати Сильных, ученица самого Отшельника Шибуки, было бы удивительно, если бы все было иначе.

Так что Сяо Тай приняла бы его предложение, не задумываясь, если бы не одно «но» — его какая-то маниакальная зацикленность на этой Сяо Тай и все вот это желание немедленно с родителями знакомиться.

— Скажите, мне уважаемый господин Син, а ваш кузен… он всегда такой влюбчивый? Всем девушкам такое говорит? — спрашивает она.

— Я и сам удивлен, юная госпожа. — отвечает тот: — на моей памяти это вообще первый раз, когда он девушкой поинтересовался. Я имею в виду, что конечно же человек его уровня и положения регулярно посещает «Дом Утренней Свежести», лучшее заведение в Ланьин. Однако у него не было привязанностей и фавориток. И… учитывая, что вы путешествуете инкогнито, а в телохранителях у вас не самый простой мастер меча, да еще и одного пола с вами — ваша семья должна быть довольно высоко расположена в табели о рангах. Однако в уезде Ланьин нет семьи, которая была бы выше, чем семья господина Ли Шана. Он называет меня братом и кузеном, но увы, мы не кровные родственники. Породниться с семьей господина Ли Шана означает породниться с самим генералом Лю. А в этом уезде генерал Лю — выше всех. Даже воля Сына Неба не достает сюда так, как достает длинная рука генерала Лю и его «Летающие Карпы». Они служат ему кулаком, и те, кто испробовал этот кулак на себе — уже ничего и никому не скажут о силе удара генерала Лю.

— Вот как… генерал Лю… — Сяо Тай оглядывается назад. Племянник генерала Лю Байгу, сотник элитной части «Летающие Карпы», свой особняк в городе, золоченные доспехи…

— Потому всем своим сердцем советую принять приглашение и остановиться в фамильном особняке семьи Шан. — говорит Син Тан: — там и правда уютно. И он довольно часто пустует, ведь там проживает только господин Ли Шан. Немногочисленная прислуга старается не попадаться на глаза… думаю он был бы рад вашей компании. Да и я тоже был бы рад, ведь если вы не примете это приглашение, то я буду вынужден терпеть его кислое лицо все это время. Кстати, повар у него просто отменный, а ваша сестра Джиао любит вкусно покушать.

— А у нас не будет неприятностей из-за того, что мы племянника генерала ранили? — уточняет Сяо Тай: — ладно он сам зла не держит, но его дядя…

— Генерал Лю в последние два года ведет затворнический образ жизни. Вряд ли он будет изменять привычное течение вещей. Кроме того, сам генерал уважает поединки как способ решения конфликтов. Судебные поединки стали обыденностью во время его правления. — говорит Син Тан: — генерал считает, что если ты в состоянии за себя постоять, то ты имеешь право попытаться отстоять свое. Воля Небес дает силу тому, кто прав — так говорит он.

— Интересный человек этот ваш генерал, — говорит Сяо Тай: — хотелось узнать его поближе.

— К сожалению это невозможно. — отвечает Син Тан: — я же говорю, генерал Лю в последнее время ведет затворнический образ жизни. Два года назад он познал истину и отныне общается с внешним миром через своих советников. Наведя порядок в мирских делах генерал продолжает духовные поиски.

— Затворник, значит… — задумчиво произносит Сяо Тай. Она вдыхает воздух и снова чувствует волну удушающего смрада. Впереди вырастает еще один столб с висящим на нем телом. Генерал Лю не разменивается на мелочи и устанавливает порядок и закон рукой в железной перчатке со стальными шипами. Как-то многовато смрада и разлагающихся тел на столбах в свободном уезде Ланьин, думает она, порядок и закон это хорошо, но тут же явно перегибают с этим. Может ну его, этот Ланьин и этого генерала, вернуться на Гору, тем более что Линлин начала строить причалы и трактир-гостиницу у подножья горы, будет чем заняться. С другой стороны, она тут не только за генералом Лю и соглашением о союзе. Она тут и по личным нуждам, ей нужны пилюли Золотистой Ци, кровь из носа нужны. Сейчас два серьезных столкновения и все, бери ее голыми руками. Да и брать не нужно, просто подождать и она сама коньки отбросит от дефицита Ци в организме. Так что все равно все пути ведут в Ланьин, а переживать из-за двух тел на столбах вдоль дороги — глупо. В конце концов средневековье, никакого гуманизма тут и в помине не знают. Такого понятия не вывели еще. Хоми хомини люпус эст и все тут. Как правильно говорит генерал Лю — если ты силен, то ты прав. А разбойники и вправду бедствие местное, подрывают торговлю и связь между уездами. Империя — это единое экономическое пространство, а какое тут единое экономическое пространство, если из-за каждого куста лихие люди с кистенями вылезают? Вот и поразвешали их вдоль дороги, чтобы так сказать неповадно было. Чингисхан вон, еще круче делал, целые народы вырезал и очень гордился тем, что в его землях «голая девственница верхом на верблюде и с мешком полным золота, без охраны» — могла проехать из края в край и остаться девственной и с мешком золота. И на верблюде, что характерно.

Просто она и сама из разбойничков и понятно, что на себя все примеряет, а висеть в такой клеточке на голову, ногами вниз на столбе и чувствовать, как медленно вытягивается вниз спинной мозг, как лопаются межпозвонковые диски, разрывая нервы — медленно-медленно… брр…

Живодеры они тут все-таки. Изобретательные, не откажешь в этом, но живодеры. Единственный способ удержать народ в узде — вот такими вот способами.

— Ну и ладно. — говорит она наконец: — хорошо. Остановимся в особняке уважаемого господина Ли Шана. Только, чур, пусть поэмы свои мне не читает. Про красоту и удар мечом в глаз.

Глава 6

Глава 6

На въезде в город, вдоль дороги, стояли те же самые столбы с телами на них. Удушающий смрад разлагающихся тел царил в воздухе. Учитывая то, что у ворот стражники внимательно проверяли каждого, здесь скопилась немалая очередь из телег, людей и лошадей, стояли повозки с быками, было несколько ослов с маленькими тележками, загруженными овощами, стояли закрытые паланкины с важными особами, занавески в которых нет-нет да расходились в стороны, открывая бледное лицо, с платком, прижатым к лицу. Стражники у входа работали быстро, не ленились, не пытались вымогать взятки за проход, но все же Ланьин был довольно популярным местом, а постоянный поток людей и товаров по большому торговому тракту обеспечивал все новые и новые телеги, повозки, экипажи и паланкины.

Син Тан Ми не стал стоять в очереди, не стал занимать место в хвосте, он попросту пришпорил свою лошадь и поскакал вдоль столпившихся людей, вперед, к воротам. Сяо Тай уже видела, как кого-то особо сильно возмущавшегося стоянием в очереди и размахивающего руками — отвели в сторону и дали пинка под зад. Так что она с любопытством проследила как Син Тан подъехал к стражникам у ворот и что-то сказал. Стражник вытянулся и кивнул. Махнул рукой, пропуская Син Тана и экипаж с спутницами Сяо Тай, саму Сяо Тай и лежащего в экипаже Ли Шана. Они проехали вдоль очереди под возмущенными и откровенно завидующими взглядами всех этих людей в паланкинах, экипажах и повозках.

— На воротах всегда стоят Серебряные Карпы. — сказал Син Тан, когда они проехали в город: — это их обязанность. Но они отлично знают командира Ли Шана, так что проблем у вас в городе не будет.

— Серебряные Карпы? — Сяо Тай оглянулась на стражника, который стоял у ворот, в тени, создаваемой специальным навесом. Стражник действительно был с головы до ног упакован в серебряную броню. Или в броню, выкрашенную в серебряный цвет. Даже лица стражников казались бледно-серебряного цвета. Неужели они их красят?

— Наш общий друг Ли Шан — из Золотых. Есть Золотые Карпы и Серебряные. Серебряные несут службу на воротах, патрулируют город, сражаются с разбойниками и так далее. Золотые — дворцовая гвардия, лучшие из лучших. — говорит Син Тан, отрывая от лица надушенный платок: — лично я считаю это ребячеством, но между ними вроде как негласное соперничество.

— Вот как. У них даже лица серебряные, это так принято?

— А… это. С какого-то момента пошла мода на эту краску на лице. Говорят некоторые из Серебряных покрывают ею все тело. Некоторые люди слишком далеко заходят в своих стремлениях показать принадлежность к своему подразделению. Золотые повсюду носят свои плащи с золотой изнанкой и конечно же перстни. Серебряные — вон лица красят. Предлагаю поторопиться, дом Ли Шана совсем рядом.

— Да? А я думала на рынок зайти, или по магазинам пройтись, тут у вас вроде большой рынок должен быть? Конечно, уже вечереет, но все же… — Сяо Тай прищурилась на заходящее солнце.

— Солнце садится, скоро наступит время Ночной Стражи. Всем добропорядочным гражданам нужно быть дома после заката солнца. Осенью солнце садится за горизонт стремительно, так что нам лучше поторопиться. — говорит Син Тан и подбадривает свою лошадь.

— Тут с этим так строго? — Сяо Тай пытается вспомнить строгости вроде комендантского часа в Чаньюэне и не может. С другой стороны, она в Чаньюэне всего ничего времени провела и то — в колодках. На ночь ее и мелкого воришку по имени Иши — отводили в тюрьму, так что откуда ей знать. Вон, тот же Цао Цао в свое время был изгнан из столицы, потому что во время комендантского часа, того самого времени Ночной Стражи — поймал какого-то аристократа и велел дать ему сто ударов бамбуковой палкой, что в общем было равно смертной казни. Засекли аристократа до смерти, а потом неприятности начались. Деталь, но важная. О чем говорит эта мелкая оговорка в сказании о Троецарствии? Да о том, что наказания за нахождение на улице во время Ночной Стражи — могли караться крайне сурово. И если какой-то капитан стражи мог дать приказ запороть до смерти практически любого, кто находился на улице ночью — значит комендантский час был весьма тщательно соблюдаем. Видимо, как защита от воров и ночных убийц. Любой, кто находится на улице ночью — нарушитель и все тут. Даже Син Тан, несмотря на то, что друг и приятель племянника генерала Лю — спешит, чтобы не оказаться ночью за воротами.

Значит, нету смысла местный рынок искать, скорее всего продавцы и торговцы уже спешно закрывают свои лавки, запирают окна и двери. Комендантский час в средневековом городе — это не шуточки. Недаром местные судебные исполнители во время процесса стоят с такими здоровенными деревянными палками, большими и длинными, словно весла. Этими палками они порядок наводят во время судебных заседаний, то есть попросту бьют подсудимого по спине. С такими порядками можно и одного судебного заседания не пережить.

— А кто несет Ночную Стражу в городе? — спрашивает Сяо Тай у своего спутника: — тоже Серебряные?

— А кто же еще. Они. Вот мы и приехали. — Син Тан спешивается перед высокими, покрытыми затейливой резьбой красными воротами, приподнимает специальный бронзовый ударник и стучит им по бронзовому же основанию. Спустя некоторое время в воротах открывается небольшое окошко и оттуда выглядывает чье-то заспанное лицо.

— Младший Си, негодник такой! Опять бездельничаешь? — грозно вопрошает Син Тан и лицо тотчас исчезает, испуганно ойкнув. Ворота отворяются, и низенький парнишка с поклоном принимает поводья лошади Син Тана. Тут же прибегают еще люди, они торопливо окружают экипаж и едва ли не на руках вносят Ли Шана в дом, тот успевает сказать что-то вроде «Добро пожаловать в мой дом, юная госпожа» и «ваша красота подобна удару мечом в глотку!», после чего его унесли прочь.

Сяо Тай смотрит на всю эту суету и думает, что человеческий разум устроен удивительным образом — когда Син Тан говорил «особняк Ли Шана пустует» — он не упоминал что в нем живет едва ли не сотня прислуги. Но эти благородные прислугу за людей не считают, все ясно. Надо было одеться еще попроще, подумала она, тогда такие как этот Ли Шан мимо проходили бы. С другой стороны — тогда приставали бы люди рангом поменьше. Толку то. И с каких пор она стала магнитом для любовных страстей?

Она перекидывает ногу и сползает с лошади на землю, чувствуя, как гудят непривычные к верховой езде ноги. Поводья у нее тотчас забирают и с поклоном показывают куда идти уважаемым гостям.

— Госпожа Седьмая? — говорит Юиньтао, оказавшаяся рядом: — что-то странное с Джиао происходит. Взгляните.

— Что? Джи Джи? — Сяо Тай оглядывается. Девицу Джиао ведут под руки, она блаженно улыбается. Она вообще странная, думает Сяо Тай, но вот в таком виде я ее впервые вижу.

— Что с тобой такой? — спрашивает она, ткнув девицу Джиао пальцем в живот: — соберись!

— А? — глаза Джиао наконец фокусируются на лице Сяо Тай и она моргает несколько раз: — извините, Старшая Сестра. Но здесь так хорошо! Это хороший город.

— На вкус и цвет… — ворчит Сяо Тай, вспоминая экспозицию из мертвых тел при въезде в город и такие же столбы с казненными на небольшой площади, уже внутри города. Да что там говорить, сладковатый аромат тления словно бы пропитал ее одежду и воздух вокруг, ей мерещилось что она никогда не избавится от этого запаха. Одно дело, когда ты едешь по дороге и твоего обоняния слегка касается этот смрад, приторно-сладкий и тошнотворно удушливый. Летом в сельской местности, в лесу — нет-нет, да попадется падалина, мертвая корова или осел, или еще что. Но этот запах в лесу или в поле — мимолетен, его уносит легкий ветерок, достаточно чуть пройти и его уже нет. Однако тут, в городе, где воздух и так тяжелый и застоявшийся… одним словом после увиденного у ворот и на площади Сяо Тай до сих пор повсюду мерещился сладковатый аромат тления. Определенно ей нужна ванная. Горячая ванная с душистыми травами и вино. Много нагретого вина.

Она посмотрела на блаженную Джиао. А ведь она даже не поморщилась, подумала Сяо Тай, все сперва немного скривились, эта Юиньтао рот и нос рукавом прикрыла, щеголь Син Тан Ми надушенный платок к лицу приложил, даже раненный Ли Шан и тот нос наморщил, а она… наверное привыкла в своей деревне. Неожиданное осознание вдруг ударило в голову, и она выпрямилась. Погодите, подумала она, постойте. Это же мы с Гвансоном прибыли в деревню, когда все уже скелетами были, но ведь был период, когда они все еще были живыми. А потом — мертвыми. А потом — вот такими разлагающимися телами. И все это время девица Джиао жила рядом с ними бок о бок, наливала им чай и беседовала с ними, и конечно же — в силу своей вежливости, не могла кривить лицо. Целая деревня разлагающихся тел, вонь и смрад в маленьких домиках было трудно себе представить, особенно летом. Как она не умерла от интоксикации трупным ядом? С другой стороны, теперь-то понятно, что с ней не так. Она просто привыкла к такому запаху. Потому и не реагирует.

— Бедняга. — говорит Сяо Тай: — настрадалась ты у нас. Иди сюда, я тебя обниму.

— Старшая Сестра! — Джиао сияет улыбкой и с готовностью прижимается к ней, сжимая в объятиях: — а когда кушать будем?

— Кхм. — легкий кашель рядом заставляет Сяо Тай повернуть голову. В двух шагах от них стоит высокий и худощавый мужчина с сединой в волосах. Его лицо словно бы вырезано из дерево, оно строгое и суровое, испещренное морщинками.

— Я управляющий дома Шан. — представляется он, почему-то не называя своего имени и фамилии: — юная госпожа и ее спутники могут проследовать за мной. По распоряжению господина вам будут приготовлены горячие ванные, чтобы смыть дорожную пыль, а также предложен легкий прием пищи.

— Прием пищи? — Сяо Тай отпускает девицу Джиао из своих объятий: — разве это не называется ужином? Пусть и легким…

— Ужин будет чуть позже. В соответствии с правилами гости разделят ужин с господином в главной зале. Однако с дороги и после ванной юная госпожа и ее спутники непременно проголодаются. Потому — легкий прием пищи. — объясняет мажордом дома Шан: — прошу следовать за мной. Ванные готовы.

— Благодарю за гостеприимство. — склоняется в легком поклоне Сяо Тай: — ванная сейчас это то, что надо. — она поежилась, вспоминая удушливый смрад. От ее взгляда не укрылись многочисленные курильни с благовониями внутри особняка Шан. Значит все-таки не ей одной этот запах повсюду мерещится. Небольшая цена за безопасность города и дорог? Неужели людям и вправду нужно постоянно напоминать о том, что их ждет в случае нарушения закона? Вот лично она — один раз увидела и достаточно, намек понят. Все ясно, если ты будешь нарушать закон и порядок в Ланьин, территории подведомственной временно исполняющему обязанности наместника, генералу Лю Байгу, то тебя ждет такой вот столб. Клетка на голову, связанные руки, петли под мышками — чтобы тело потом не отвалилось от головы. И вороны, который выклюют глаза. Такой вот толстый намек пропустить невозможно и для этого не обязательно расставлять эти столбы через каждые несколько ли. А у ворот города и вовсе через каждые пять шагов. С эстетической точки зрения — ужасно. И воняет. Воняет так, что на уровне подсознания дурно становится. Все-таки что-то не в порядке с головой у генерала Лю, если он такое не просто позволяет, но активно продвигает. Вот на каждой площади у него по мертвяку висеть должно.

— Ванные комнаты расположены на первом этаже в левом крыле здания. Следуйте за мной, юная госпожа. — мажоржом склоняется в поклоне и делает приглашающий жест.

Сяо Тай, девица Джиао и эта беспечная Юиньтао, опять заложившая руки за голову — следуют за ним.

Интерлюдия

Чиновник 5-й категории и обладатель гуаня «Каллиграфия» Син Тан Ми

— Я сделаю ей предложение так как и следует наследнику рода Шан! В беседке, на берегу реки! Или нет — посреди персикового сада в цвету. Когда цветут персики? Ах, да, осень же. — огорчается Ли Шан: — до весны я не выдержу. Как ты думаешь, кузен, из каких она девушек? Ей понравится, если я подарю ей нефритовые подвески с журавлями? Или лучше золотые? А какие у нее ножки! Маленькие, изящные… я куплю ей сапожки из атласа с золотой вышивкой, как у тетушки Ми!

— Никогда тебя таким не видел. — качает головой Син Тан и прячет руки в широкие рукава ханфу: — мой тебе совет, братец — не дави ты так. Дай ей свободу выбора, возможность вздохнуть полной грудью, а не наседай на нее.

— Любовная битва — все еще битва. — отвечает Ли Шан и с легким стоном поворачивается на другой бок: — вот же… какой мечник! Это еще раз подтверждает необычность и уникальность юной госпожи Тай! Конечно, она скрывается под скромными одеждами, но такой телохранитель не у каждого Наместника есть. Видно же…

— Ты же видел это и до того, как обнажил меч. Решил все же попробовать?

— Ты не понимаешь, кузен. Ты владеешь кистью для каллиграфии, а не мечом. Хороший мечник видит другого хорошего мечника за десять ли. Я понял, что Гвансон Пак — хороший мечник, едва увидев, как он держится, как он поправляет ножны на поясе, как он ходит и дышит. Но вот уровень… кто же знал, что этот Гвансон — ровня самому генералу Лю? Таких как генерал Лю в провинции человек пять не больше — сам генерал, потом Ри Номозоки из даосов, Отшельник Ай из Семнадцати Сильных, Сакура Номоки, вторая по силе после Отшельника и этот Гвансон Пак. Такой урок — бесценен, кузен. Это, как если бы сам учитель Кун пригласил тебя на урок начертания иероглифа «жизнь». Понимаешь?

— И ты не опасаешься, что проиграв этому Гвансону ты упал в глазах юной госпожи? — интересуется Син, присев на стул у кровати раненного и наклонив голову набок: — разве это не беспокоит тебя?

— Юная госпожа, несомненно, знает о достоинствах своего телохранителя и его умениях. Думаю, ее должно впечатлить, что я продержался против него… ээ… какое-то время… — Ли Шан грустнеет на глазах: — хотя ты прав. Это меня беспокоит. Признавая невероятное мастерство мечника Гвансона, я все же боюсь, что она теперь будет надо мной насмехаться.

— Полно тебе. — качает головой Син Тан: — хватит уже. Она — не пара тебе, Ли Шан.

— Мне все равно! Я люблю ее и буду добиваться ее руки! Что значит — «не пара»? Мне все равно насколько знатна ее семья и на каком месте в реестре Золотых Родов записан ее дед! Все равно сколько у них серебра. Даже если бы она была родом из простой крестьянской семьи, я бы все равно женился на ней! — Ли Шан приподнялся на локте, скинув с себя одеяло: — я…

— Шан, успокойся. Ляг назад, а то рана откроется.

— Выкладывай.