Помоги проекту - поделись книгой:
Эльф пил чай… успокоительный… прямо из чайника, в котором его утром заваривал. Такими темпами он сейчас всё выхлещет, а я? А меня чем тогда успокаивать?
– Циновка где? – спросил Лёня, оторвавшись от чаепития в одну хар… кхм… в одно лицо – идеально-прекрасное, если не считать кислой мины и мрачного взгляда.
Заметил всё-таки пропажу своей лежанки. Придётся признаваться. Или не придётся? Не обязательно же уточнять, что мы с Локис в неё пытались замотать воровку, чтобы потушить, и даже потушили временно… ценой сохранности циновки.
– Кранты ей, – вздохнула я, куснув свежую булочку, коробку которых Леонэль принёс вместе со свёртком, вручённым мне.
Не знаю, что там, и спрашивать пока не рискну. Судя по размеру, платочек шейный, никак не больше.
– Кранты? – переспросил хозяин полупустой норы, делая очередной глоток.
Нет – пять глотков или даже десять подряд! Эдак он точно всё выпьет. С другой стороны, если чай его успокоит – я и в сухомятку пообедаю. Вкусная, кстати, выпечка! Тёпленькая.
– Кранты, хана, капец, конец, – перечислила я, и тут же добавила под тяжестью мужского взгляда: – Камикадзе спасибо скажи – она спалила.
– Ками… – Эльф запнулся, поморщился и выпил ещё.
Переспрашивать не стал, как в первый раз, и хорошо: достало уже синонимы подбирать для лучшего восприятия – сам же говорил, что из-за привязки понимает мой язык, как родной. Он что, местного сленга не знает? Слишком воспитанный для этого, что ли?
Пауза затягивалась, и я всё-таки не выдержала.
– Ящерица! – сказала, взяв кусок пирога, так как булочка слишком быстро закончилась. – Она же камикадзе, воровка, диверсантка и поджигательница. Лианы эту стерву куда-то утащили по твоему приказу. Помнишь? – уточнила на всякий пожарный, а то вдруг он тормозит из-за передоза успокоительного в организме.
– Помню. Разберусь, – сказал Лёня и опять затих.
Не, ну это нормально разве? Сам же притащил меня в нору поговорить, а теперь молчит, тупит и пьёт чай литрами. Странный! Но до чего же привлекательный гад. Настолько хорош собой, что взгляд так и льнёт к его физиономии, хотя как потенциального партнёра я его не воспринимаю – только как эталон. Причём сказочный. Эдакий идеальный образчик мужской красоты, в природе не существующей – вернее, существующей, как выяснилось, но в мире ином.
Ёлки зелёные! Может, я за ним сюда и прибыла? А что? Кто-то за артефактом в портал прыгает, а я за красавчиком. Должна же у случившегося со мной быть какая-то причина. Отличный, кстати, из эльфа трофей выйдет!
Шучу. На самом деле, мне всегда мужики побрутальнее нравились. А с Леонэлем в паре неплохо бы, наверное, блогерша смотрелась, чьи ролики я иногда смотрю: красотка и голос приятный, расслабляющий такой – после напряжённой работы самое то стресс снимать. Как же её зовут… А, точно, Лика!
Прикрыв на мгновение глаза, увидела перед внутренним взором воображаемую парочку идеальных – у них же даже имена на одну букву – и… в раздражении впилась зубами в булку. Сама не знаю – почему. Голодная, наверное.
– Кстати, о воровке. – Я прищурилась, разглядывая Леонэля. Раздражение, возникшее, как вспышка, продолжало тлеть, и мне внезапно захотелось выместить его на эльфе. А то чего это он такой спокойный вдруг стал, тормозной даже. – Она, часом, не твоя бывшая? Может, мстить приходила? Иначе не знаю, чем ещё объяснить её самоубийственное упорство.
– Это наёмница из клана огненных саламандр, – неожиданно выдал целую фразу Лёня. – Не моя бывшая.
– Нынешняя? – продолжила цепляться я, расправляясь с несчастной булкой.
Эльф отодвинул чайник, задумчиво посмотрел на меня, причём не только на лицо, но и на одежду, которую утром одолжил, и в которой я сама себе напоминала беспризорника, ограбившего элитный бутик, а потом вдруг спросил:
– С какой целью интересуешься? Если метишь на вакантное место…
– Вот ещё! – фыркнула я, вздёрнув подбородок. – Мне нормальные мужчины нравятся, а не…
– Не?! – Кажется, зря он столько чаю потратил – весь эффект сошёл на нет, стоило мне задеть его мужское самолюбие.
– Не ты, – выдавила улыбку я, и, схватив чайник, плеснула себе остатки. Может, сработает? Вчера после чаепития нормально так меня успокоило и даже с абсурдностью происходящего вполне себе примирило.
– Чем же я тебя, позволь узнать, не устраиваю, Кара? – в голосе Леонэля послышались знакомые шипяще-рычащие нотки, а глаза опять начали генерировать электричество – молнии, в смысле, метать.
– Слишком идеальный. – Я выбрала из перечня возможных претензий самую безобидную, если не сказать – льстящую. Хотя какая это лесть? Он в самом деле идеальный! – Ты такой весь… – Подыскивая слова, я неопределённо помахала рукой, слава небу – без булки. – Безупречный, лощённый, нереально-иномирно-сказочный. И даже коса у тебя – шедевр парикмахерского искусства.
– Косу Мирочка заплетала, – пояснил эльф, будто оправдываясь. – Кстати, где она?
– Под кроватью. Саламандра твоя её пыталась украсть, а мы с Ло… отбили, – произнесла я в тишину опустевшей кухни, потому что эльф вылетел из неё как ошпаренный – очевидно, Мирочку свою из убежища вызволять.
И почему меня это так задевает? Наверняка из-за его вопиющей неблагодарности!
Взгляд упал на перетянутый ленточкой свёрток, и, вздохнув, я решила-таки глянуть, что такое маленькое мне в подарок принёс этот маньяк-ботаник. Лучше бы не смотрела! Куда теперь девать гору барахла в доме, где даже шкафа нормального нет – понятия не имею. И как только всё это поместилось в такой крошечной упаковке!
ГЛАВА 3
Вторая половина дня прошла хлопотно, но забавно.
Я невольно хихикала время от времени, осознавая, как мы с Лёней смотримся со стороны. Словно двое детишек детсадовского возраста, один из которых играет в строителя, а другой – в доктора.
Пока я, восседая на пороге, протирала крошкам-лианам пострадавшие листики и смазывала их зелёнкой – не совсем, конечно, ею, но чем-то очень по виду похожим, – эльф таскал из оранжереи обломки горшков с пустыми ящиками и сооружал из них своего рода пирамиду в углу двора.
С общего насмешливого настроя несколько сбивал внезапный стриптиз – для важного процесса устранения мусора ушастый поганец разделся по пояс, обнажив неожиданно приметные при его стройности мышцы и крупный кровоподтёк под рёбрами. Это же не от моего локтя? Нет? Или всё же от него?
Фингал, кстати, остался один и изрядно побледнел. Второй исчез, словно стёртый ластиком. И я бы заподозрила применение грима, но кто же так выборочно к маскировке увечий относится?
Спрашивать не стала – сердито поджатые губы эльфа к разговорам не располагали. А уж когда Лёня покончил с процессом возведения и принялся наворачивать круги у подножия пирамиды, размахивая руками и что-то бубня, я и вовсе прикусила язычок. Стрёмно как-то лезть с вопросами к мужику, у которого с пальцев горящие алые руны срываются.
Эти мудрёные символы впитывались в кучу мусора, пока та не зашевелилась и не преобразовалась в гигантского краба с корпусом из ящиков и ногами из черепков. Леонэль встретил своё творение ласковой улыбкой прирождённого маньяка и велел ему охранять территорию. Шустро перебирая конечностями, чудовище унеслось прочь со двора, а я предпочла тоже убраться – в нору. Подальше от монстра, который и мной закусить может.
Тем более, план по оказанию помощи пострадавшим я уже изрядно перевыполнила, измазав зелёнкой не только Локис, без конца норовящую влезть под руку за лаской и вниманием, но и собственные ладони тоже.
Ужин прошёл в обоюдном молчании и сосредоточенном поглощении очередной сухомятки – бутербродов с вкуснейшей ветчиной. А вот после него пообщаться всё же пришлось. В спальне!
После избиения и поливания из лейки опаснейшей представительницы наёмников, ныне отлёживающей бока в ожидании допроса, я наивно полагал, что Кара ничем уже меня не удивит, но она снова отличилась.
– И что это? – Если бы мама видела, как я тыкаю пальцем, отреклась бы повторно. Но при виде торжественно возлагаемых посреди кровати грабель, стало как-то не до хороших манер.
– Граница, – заявила «демоница» таким тоном, словно я совсем идиот и элементарного не понимаю. – Тебе больше справа или слева спать нравится?
– А есть разница? – уточнил, сравнивая разделённые деревянным черенком половины. На первый взгляд они смотрелись одинаково.
– Конечно! – возмутилась моей «слепотой» Карина. – Слева подушка синенькая.
– А-а-а! Прости, не сообразил! – Я покивал с умным видом и поинтересовался: – В чём вообще смысл садового инвентаря в постели?
– Нет, ну по правилам, конечно, нужен меч, но я не уверена, что он у тебя есть. Да и порезаться можно.
– А-а-а! – снова протянул я глубокомысленно.
– У лопаты черенок короче, поэтому выбор очевиден.
– Логично!
– В общем, раз тебе всё равно, слева буду я! – С этими словами Кара обошла кровать и бесцеремонно на неё плюхнулась.
Ни капли стеснения, ни грамма изящества, ни крупицы соблазна – даже как-то обидно. Будто этот демонёнок в наглухо застёгнутой рубашке во мне совсем мужчину не видит.
– Любишь синий? – брякнул я, просто чтобы как-то отреагировать, но Кара не ответила. Вместо ответа она выдала целую тираду.
– Границу не пересекать, одеяло на себя не тянуть, а не то мой запас человеколюбия иссякнет – и кое-кто отправится ночевать туда, где уже даже циновки нет! – оттарабанила вконец обнаглевшая девчонка и с головой нырнула под меховое покрывало, прикрыв заодно грабли.
И ведь ничуть не смущает нахалку, что всё в этом доме принадлежит мне. И что прихлопнуть её могу одним мизинцем. Да и к людям, в отличие от неё, я никакого отношения не имею.
На амулет пришлось разориться, чтобы выяснить, кем гостья является на самом деле. Человек, а не демон, как я и предполагал. Но магия моя на неё всё равно не действует. Вернее, действует, но исключительно ей во благо.
Хотя вопрос видовой принадлежности, пожалуй, лучше вовсе игнорировать – подозреваю, что эльфолюбия в Каре, доставшейся мне за неведомые грехи, вообще нет.
Ворлак всемогущий, кого ты мне послал?
Если честно, от собственного хамства я сама фигела, но остановиться не могла. А всё нервы виноваты. Ну и некстати проснувшаяся совесть немного поучаствовала.
Просто в норе было реально пусто. Я же облазила её всю утром.
Да, имелся некоторый запас одежды – теперь ещё и моей – и скромное разнообразие посуды на кухне, два стула и колченогий табурет там же, но больше ни-че-го!
Единственный «коврик» я умудрилась испортить в процессе борьбы с саламандрой (чтоб у неё чешуя плесенью поросла!). Одеяло – оно же покрывало – было в единственном числе. Матрас снимался, но под ним находилось не ровное фанерное дно, а решето из планок а-ля ламели. Спать на этом без подложки не смог бы даже опытный йог.
Вот и получалось, что либо я уступлю ушастому норовладельцу половину ложа, либо он захватит его сам – не станет же эльф куковать всю ночь на стуле, как курица на насесте.
С одной стороны, мне было плевать – я не кисейная барышня, чтобы в обморок от перспективы совместного ночлега уплывать. В походах по юности мы порой по пятеро в двухместную палатку набивались, и всем было до лампочки, какого пола соседи, лишь бы храпели потише.
А с другой – Лёня-то как раз воспитание имел иное. Позови я его просто так, ещё решил бы, что я на интим намекаю. Пришлось выпендриваться и цирк с граблями устраивать. Аж самой неловко стало. Отсюда и грубость.
Ладно. Утром извинюсь, если за ночь не придушит.
С этой ценной идеей я и отключилась. А очнулась, как и накануне, от припекавших щеку солнечных лучей. Нос к носу с Леонэлем.
Чуть не завопила от неожиданности и возмущения, особенно когда ощутила его руку, нагло устроившуюся на моей пятой точке. А потом взгляд помимо воли скользнул от носа эльфа к губам, стыдливо опустился на адамово яблоко, ненадолго застрял на ямке между ключицами и упёрся в располосованную свежими бороздами мужскую грудь, ещё вчера совершенно целую.
Мамочки! Это же не я его так? И не грабли? Я же их железной частью к ногам положила. Где они, кстати?
Мне бы успокоиться и потихоньку улизнуть, но… В панических попытках нащупать пограничный черенок, я невольно облапала соседа. Ладонь проехалась по его рельефному животу да там и забуксовала.
Лёня что-то невнятно буркнул и перевернулся, одним движением опрокинув меня на спину и накрыв собой. Я даже пискнуть не успела, как оказалась распластанной под неожиданно тяжёлым телом мужчины, ещё и с запечатанным поцелуем ртом.
«Капец тебе, Карина!» – промелькнуло в голове, и это была последняя связная мысль.
Очнулся от странной смеси боли и удовольствия, мысленно помянул вурдалаков и, открыв глаза, уставился на… Карину, лежащую подо мной.
Дохлый… эм… пусть будет тролль для разнообразия! Какого огра тут происходит?!
Первым порывом было скатиться с девчонки, смотревшей на меня глазами, размером с блюдца, вторым – покрепче прижать её к кровати, чтобы снова не врезала. А пока держу, как-то объяснить ей всё происходящее и то, что было до.
А что-то явно было, учитывая припухшие губы бедняжки и мои смутные воспоминания, насквозь пропитанные тем самым удовольствием, от которого я, собственно, и проснулся.
Боль напомнила о себе жжением в районе груди, отчего я невольно скривился и… всё-таки получил. Не по морде, конечно, а по бокам, но тычки были весьма ощутимы. Особенно когда я спросонья и в растерянности.
– Кар-ра! – гаркнул (хотя, скорее, каркнул) на драчунью, пытаясь поймать выскользнувшие из плена руки и обездвижить. – Я всё сейчас…
– Вот же козлина! – выдохнула мне в лицо она.
Глаза-блюдца стремительно превратились в пылающие яростью щёлки, а сама девчонка, очевидно, решила мимикрировать под саламандру, которую ловила вчера. Иначе чем объяснить внезапно открывшуюся в ней способность извиваться, как ящерица, невзирая на груз моего не самого лёгкого тела.
– Карина…
– Урод озабоченный!
Слова её ударили больнее пощёчины. После ухода из семьи прекрасных белокурых эльфов, умудрившихся родить одного рыжего уро… первенца, так меня никто не называл. Никто бы и не осмелился. А эта, как обычно, отличилась.
Тогда почему вместо того, чтобы придушить, мне дико хочется её снова поцеловать? А ещё лучше… Нет, не лучше. И так непонятно, что сотворил ночью с девчонкой, не хватало довершить дело в здравом уме и твёрдой памяти, дабы окончательно подтвердить, что я урод. Полный.
– Прости, – буркнул, опять морщась от боли, которая накатывала волнами, «разъедая» грудную клетку. – Я был не в себе.
– Когда именно? – продолжала бушевать моя пленница. – Когда целовал меня, не открывая глаз, или когда рожу скривил, их открыв?
Вот зачем она опять про поцелуи? Взгляд сам упал на девичьи губы: аккуратную верхнюю и чудь более полную и мягкую нижнюю, которую девушка закусила от досады. Такую блестящую, нежную и манящую, что я невольно сглотнул, сильнее сжимая запястья Карины. Да и саму её тоже вжимая… в матрас.
Дохлый гоблин! Что со мной?!
Поделиться книгой: