Малая

– Добрый вечер, Максим Аркадьевич. – Улыбнувшись в качестве извинения за свой заспанный вид, я прижимаюсь к Родиону. – Как ваши дела? Будете чай?

– Сделай, – соглашается он, как и всегда без приветствия.

Я давно не принимаю такую манеру общения на свой счет, ибо отец Родиона ведет себя так со всеми. Вежливым на моей памяти он пытался быть только с моим отцом.

– Выспалась? – негромко спрашивает Родион, потрепав меня по руке. Этот быстрый жест расшифровывается как: приготовь отцу чай и оставь нас ненадолго. Скоро подойду.

Я не спорю. Знаю, что у Винокуровых так заведено: когда говорит глава семьи, не позволительно отвлекаться. А на Родиона, как на наследника и единственного сына, это правило особенно распространяется. После смерти старшего брата он старается быть достойной ему заменой.

– А что с помещением? Договор подписали? – требовательно звучит голос Винокурова-старшего, пока я бреду на кухню.

– В понедельник должны.

– Это я уже на прошлой неделе слышал. Хреново работаешь. Каждый потерянный час – это проебанные деньги.

Я нарочито громко хлопаю шкафами, делая вид, что увлечена приготовлением чая и не слышу их диалога. Хотя за Родиона в этот момент очень обидно. Он ведь очень старается. Неужели нельзя хотя бы изредка его поддержать? Покойного Глеба я видела всего пару раз, когда была подростком, но запомнила его стиль общения, так как они сильно напоминающий манеру его отца. Они и внешне были похожи: оба рыжеволосые и коренастые. Родион-то совсем другой: высокий, худощавый, с правильными аристократичными чертами лица – вылитый Леона Андреевна. И характер у него под стать – очень спокойный. Поэтому несправедливо требовать от него быть таким же как Глеб.

– Все будет к среде, пап, я же сказал. – отвечает Родион, имитируя жесткость тона, которая обычно ему не присуща. – В остальном у меня все готово и даже коллектив укомплектован.

– Работа пяти минут, – не задерживается с брезгливым вердиктом Максим Аркадьевич. – Через три месяца сезон начинается, а ты точку продажи до сих открыть не можешь. Это, блядь, что за работа…

– Ваш чай! – вклиниваюсь я, опуская чашки на стол. – Если нужно покрепче, я добавлю заварки.

Улыбка на моем лице способна осветить здоровенное подземелье. Уж слишком хочется смягчить тягостную атмосферу.

– Кстати, пап. Знаешь кого мы сегодня с Линдой встретили? – Голос Родиона звучит с преувеличенным энтузиазмом. – Помнишь друг был у Глеба на мерине сто сороковом? Север?

При звуке имени недавнего знакомого я вздрагиваю. Вернее, вздрагиваю я от напоминания о том, при каких щекотливых обстоятельствах мы познакомились.

– Может и был, – не слишком заинтересованно бросает тот. – К чему рассказ?

– Мы немного поболтали. Знаешь, чем сейчас занимается?

– Ты что, блядь, как девочка, загадками разговариваешь? – раздраженно рявкает Винокуров-старший. – Нормально отвечай.

Лицо Родиона покрывается пятнами унижения. Я машинально опускаю взгляд под стол и вижу, что его ладони сжаты в кулаки. Очень хочется его обнять, но я решаю отложить это до момента, как его отец уйдет.

– Он владеет турбазой, – покорно отвечает Родион, выдержав паузу. – У него полный интересующий нас комплект: дома в аренду, стрельбище, прогулки на лошадях. Снегоходы и квадроциклы у него уже есть, но Север пообещал обратиться, если возникнет потребность в новых.

– Обещал обратиться, – передразнивает его Максим Аркадьевич, однако сейчас его голос на удивление не звучит зло или раздраженно. – Тебе контракт готовый под нос сунули, а ты сидишь на заднице и ждешь, пока он сам себя подпишет. Как лох, ей богу. Сегодня же ему звони и назначай встречу. Хоть домой пусть к вам на чай приезжает. Проебешь такого клиента – самолично казню.

7

Пап, привет! У меня все хорошо. Скоро сессия, и я, как обычно, немного нервничаю. Не хочется тебя подвести. Ты обязательно должен мной гордится. Как минимум, моим красным дипломом:)

Вчера я сумела затащить Родиона на выставку современной живописи. Он сопротивлялся, как мог, но по итогу ему все понравилось. Даже предложил купить картину, которая мне особенно полюбилась. Рыбак в лодке. Я отказалась, потому что стоила слишком уж дорого. Он и так тратит на меня много. На прошлой неделе сережки бриллиантовые подарил без повода.

После выставки гуляли по набережной и купили у старушки цветы. Она на радостях минут пять желала нам здоровья и счастья. Было очень трогательно.

Так что не переживай, у нас все отлично. Совет, как говорится, и любовь.

На днях я вспоминала, как ты когда-то советовал присмотреться к Родиону. Все твои слова, как и обычно, попадают в цель, пап. Даже не знаю, что со мной было, если бы не его любовь и забота. Рядом с ним ждать твоего возвращения гораздо легче.

Скучаю по тебе каждый день. Твоя Линда.

Бережно сложив исписанный лист пополам, я убираю его в шкатулку, где хранятся другие мои письма папе. Когда приходит день передачи корреспонденции, я отдаю их всем скопом. Пусть кто-то назовет такой способ переписки старомодным, но мне важно общаться с папой именно на бумаге, а не в напечатанных сообщениях. Кажется, что так моя любовь будет чувствоваться острее.

– Малышка, ты идешь? – звучит голос Родиона снизу. – Я уже есть хочу.

Вдев в уши новые серьги и схватив сумку, я сбегаю вниз по лестнице. Сегодня пятница, что означает очередной выход в свет. На этот раз мы идем в нашумевший бар с рейтингом восемнадцать плюс, где столы обслуживают полуобнаженные официантки. Я поначалу скривила нос, но Родион заверил, что его интересуют только коктейли и «ни на кого кроме меня у него не стоит».

Чувствовать себя непринужденно в заведении, кишащим голыми телами, оказывается сложнее, чем я себе представляла. Официантки банально разгуливают между столами в одних трусах, заставляя посетителей плотоядно таращится на их задницы и груди. Приходится заказать коктейль покрепче, чтобы хоть немного расслабиться.

– Эта черненькая ничего такая, – скалится Макар, обгладывая взглядом ягодицы девушки, обслуживающей наш столик. – Пожалуй, заберу ее с собой после смены.

– А может быть она не пойдет, – возражаю я, желая встать на ее защиту. – То, что она здесь работает, не означает, что она проститутка.

– Да они здесь все шлюхи, – хохочет он. – У них и такса есть. Платишь сорок косарей и пилишь ее всю ночь, хоть в рот, хоть в жопу.

– Макар, – осекает его Родион. – Будь посдержаннее в выражениях.

– Извини, Линда. – Макар делает шутливый поклон. – Я хотел сказать, что за сорок тысяч любую из этих прекрасных леди можно отвезти к себе в апартаменты и до самого утра предаваться плотским утехам.

Я прячу улыбку. Макар вызывает во мне смешанные чувства. Часто его грубость граничит с аморальностью, но Родион считает его своим лучшим другом, и это не позволяет мне относится к нему совсем плохо.

– Я отойду в туалет. – Потрепав меня по колену, Родион встает. – Макар, не обижай мою малышку. Вернусь – проверю.

– Да что я, изверг, что ли? – притворно возмущается тот.

– А ты на голых девушек не засматривайся. – Я шутливо грожу Родиону пальцем.

– Знаешь же, что они для меня просто деревья.

– Вскружила ты голову нашему пацану, – хмыкает Макар, проводив его взглядом. – Так и до свадьбы не далеко.

Я пожимаю плечами. Что вообще на такое ответишь?

– Сколько вы уже вместе? – не унимается он. – Года два?

– Почти три.

– Приличный срок. Если хочешь сделать парню подарок на годовщину… – Макар кивает в центр зала, где дефилируют официантки, – Сними шлюху и организуй тройник. Родион тебе всю жизнь за такое благодарен будет.

К щекам приливает жар. Кем он себя возомнил, чтобы такое предлагать? У нас С Родионом в постели и без третьих лиц все прекрасно.

– Я планировала организовать нам спа-день, но за совет спасибо, – говорю я без улыбки.

– Поверь, мой спа гораздо лучше, – со смешком парирует он. – Вон та рыжая, например, сосет на пять с плюсом.

– А можно мы…

Я хочу сказать, что нам стоит сменить тему, но осекаюсь, заметив метрах в десяти от нас знакомую фигуру. Сердце волнительно подпрыгивает. К соседнему столу подошел Север.

– Нет, а что такого-то? – размыто доносится до меня голос Макара. – Мужчины существа полигамные и Родик не исключение. Рано или поздно начнет крутить головой по сторонам…

– Чушь, – бормочу я, продолжая наблюдать за своим случайным знакомым. Как он пожимает руки двоим мужчинам, сидящим за столом, и как, одернув брюки, садится. Не думала, что мы когда-нибудь еще встретимся. А у меня как раз есть наличка, чтобы ему вернуть.

– Да я точно тебе говорю. Заниматься сексом с одной и той же девушкой скучно…

– Извини, – перебиваю я, поднимаясь. – Мне нужно отойти.

В сопровождении непонимающего взгляда Макара я извлекаю из сумки кошелек и, отсчитав нужную сумму, направляюсь к соседнему столу.

От волнения ладони нагрелись, но разве есть вариант не подойти? Я взяла деньги в долг и должна их вернуть.

– Привет! – нервно шаркнув каблуком, я смотрю на Севера, вальяжно развалившегося на диване. – Еще помнишь меня?

Три пары глаз как по команде устремляются на меня. Я перестаю дышать. Его приятели, наверняка невесть что обо мне вообразили.

Глаза Севера проходятся по мне снизу вверх, на лице появляется ослепительная улыбка. В прошлый раз на фоне стресса я не обратила внимание на то, что он умеет так красиво улыбаться.

– Помню конечно, малая. А вот увидеть так скоро не ожидал.

– Извините, если отвлекла, – Смущенная его пристальным вниманием, я быстро оглядываю остальных. – Много времени у вас не отниму, обещаю. Вот, держи.

С этими словами я протягиваю Северу деньги.

– Возвращаю, как и обещала.

Он смотрит на купюры с непониманием, но потом, словно вспомнив, о чем идет речь, насмешливо кривится.

– Нет, Линда. Условия были другие. Ты остаешься мне должна.

Покраснев до корней волос, я мотаю головой.

– Возьми, пожалуйста. Мне не нужно чужое.

– Север, ну ты чего девушку смущаешь? – весело басит его приятель. – Предложи ей сесть.

– Думаю, она здесь не одна. – Взгляд Севера рикошетом проходится по моим голым коленям, перемещаясь к столу, где сидит Макар.

– Да, я со своим парнем, – подхватываю я. – Но это не он, если что…

Смутившись неуместным пояснением, я смотрю себе под ноги. Как быть дальше – не имею ни малейшего понятия. Деньги по-прежнему у меня, и брать их Север не собирается. Бегать за ним с криками «Пожалуйста, возьми» я не стану. Выход один: возвратиться за наш стол.

– Еще раз извините, что отвлекла. – Попятившись назад, я испуганно вздрагиваю, когда на мою талию вдруг ложатся чужие руки.

– Не бойся, малышка, это свои, – звучит над ухом веселый голос Родиона. – Я тебя сначала потерял, но потом увидел, с кем ты, и решил подойти. Всем доброго вечера.

– Винокуров-младший, – негромко произносит Север, представляя его своим друзьям. Судя по тому, как те понимающе кивают, фамилия Родиона им знакома. – И двух недель не прошло, как мы снова встретились.

– А я как раз твой номер искал. Хотел еще раз обсудить вопрос сотрудничества.

– Не сегодня. – Север кивает на стоящую перед ним бутылку виски. – Присаживайтесь.

– Не помешаем? – вежливо осведомляется Родион, но энтузиазм в его голосе выдает то, что предложение его обрадовало. Для него встреча с Севером – это шанс выполнить обещание, данное отцу и заключить выгодный контракт.

– Мешали – я бы не предложил, – усмехается Север.

– А Макар как же? – бормочу я, оглядываясь.

– Он пошел телок клеить, – беспечно отмахивается Родион, садясь. – Малышка, что тебе заказать?

8

– Специфическое, конечно, заведение, – весело комментирует Родион, когда очередная голая официантка, покачивая загорелыми ягодицами, проплывает мимо.

– Нормальное место, – затянувшись кальяном, замечает приятель Севера. – Еда хорошая, музыка не орет. А то, что девчонки голые ходят – приятный бонус.

– Еда, кстати, действительно неплохая. – Повернувшись, Родион касается кончика моего носа. – Ты как, малышка? Все нормально?

– Да, – вежливо улыбаюсь я. – Все хорошо.

Он задает этот вопрос в третий раз за последние десять минут и вряд ли ждет развернутого ответа. Видно, что Родион чувствует себя не в своей тарелке. Участники этой компании старше его как минимум лет на пять-семь. Хотя дело даже в возрасте, а в том, что Север и его приятели другие. Они выходцы из иного мира, менее легкомысленного, более непонятного и строгого.

– А вы, кстати, в «Ное» были? – Родион тянется к коктейлю. – Тоже отличное место.

– Вроде не был, – откликается второй мужчина. Игорь, если я правильно запомнила.

– Это который на другой стороне от дамбы, – поясняет Север.

– Точка костромских? Теперь понятно, почему я не был.

Видимо, это какая-то их общая шутка, потому что все трое смеются. Я украдкой смотрю на Родиона в надежде, что он наконец решит уйти. Ясно ведь, что общих тем у нас мало, сколько бы он не пытался их нащупать. Ему лишь вежливо отвечают, но дальше этого диалог не идет.

– А ты, Линда, чем занимаешься? – Взгляд Игоря падает на меня.

– Я? – от неожиданности я запинаюсь. – Учусь.

– Только учишься или с работой совмещаешь? Спрашиваю, потому что у самого дочь подрастает. Интересно, чем сейчас молодежь увлекается.

– Линда учится на стилиста, – приобняв меня, поясняет Родион. – Мы решили, что ей не стоит работать.

Наградив его тяжелым взглядом, Игорь тянется к виски. Мне становится неуютно. Ответ Родиона ему по какой-то причине не понравился.

– Он же ее спросил, – закинув руку на подголовник, Север ос значением смотрит на меня.

Я отвожу глаза. За последний час мы пересекались взглядами трижды, и по какой-то причине моя реакция была точно такой же. Словно у нас двоих есть тайна, о которой другим не стоит знать.