Помоги проекту - поделись книгой:
— Круто, ты его… — написала она на чистом листе бумаге. — Спасибо тебе!
— С «Рыжим» только так и надо, — написал он в ответ.
— А он здоровяк… У тебя с ним не будет проблем?
— Я его из одной минуты не выпущу…
— Это как?
— Это борцовский сленг…
— Тогда, я догадываюсь как. Ты его за одну минуту уложись на лопатки…
— Что-то вроде того…
— Может, мне тоже наехать на какую-нибудь девочку, которая больше всех прыскала со смеху над нами? Я не хочу оставаться в стороне, — написала она и нарисовала девочку с огромными кулаками, стоящую в боксёрской стойке.
Клим опустил голову и закрыл смеющееся лицо руками. Классная девчонка! — подумал он с восхищением о новенькой. Надо подружиться с ней.
После возвращения в класс, после очередного перерыва на перемену, Дуся обнаружила закладку в свой учебник по математике в виде сложенного вчетверо клочка бумаги. Это была записка явно недружественного содержания, написанная девичьей рукой.
Настроение сразу упало на ноль. Началось! Какими же злыми бывают девчонки!
Отец как-то в шутливой форме рассказал ей, что в собачьих боях участвуют только самцы и это неслучайно, потому как самки грызутся до полной победы над соперницей — её смерти. Видимо, в этом что-то есть, если проводить аналогии с особенностями конструкции женской психики, — горестно подумала она.
Клим, видя удручённое состояние своей соседки, вновь достал чистый лист бумаги.
— Дуся, что случилось? На тебе нет лица, — написал он.
— Их бёзе![1] — ответила она ему.
— Что это значит?
— Я злая…
— А в чём дело?
— Я готовлюсь к бою!
— С «Рыжим»?
Улыбка пробежала по её лицу. Дуся на мгновение задумалась, стоит ли показывать Климу записку. А впрочем, почему бы нет, она безликая, автор неизвестен. Хотя, его может знать Клим…
— Нет. «Рыжий» просто милашка, в сравнении с той стервой, которая написала мне это.
Дуся украдкой протянула её записку. Клим прочёл и на его скулах заходили желваки.
— Ты знаешь, кому может принадлежать эта записка? — написала она.
— Догадываюсь…
— Это твоя девчонка так отреагировала на моё появление рядом с тобой? Кстати, а почему она не сидит с тобой за одной партой? Вы поругались?
Клим взял паузу. Он не знал, что сейчас ответить Дусе. После некоторого раздумья решение пришло само собой.
— Давай об этом поговорим после уроков, — написал он.
Дуся задумалась, ей не хотелось давать спешный ответ. Сейчас в её голове превалировала одна мысль — а зачем мне всё это надо? Однако в записке незнакомки было одно слово, которое её задевало до глубины души — «Понаехали!». Этого она стерпеть не могла, не в её было характере отступать. Ей остро захотелось увидеть автора записки, чтобы посмотреть ему в глаза…
— Давай, поговорим, — нехотя согласилась она на предложение Клима.
На выходе из школы Клим махнул рукой в сторону четверых парней, стоящих у цветочной клумбы.
— Это мои друзья по секции, они учатся в соседнем классе. Давай подойдём к ним…
От предложения познакомиться с целой оравой чужаков Дуся невольно съёжилась и это не ускользнула от внимания Клима.
— Если не хочешь, то давай не будем.
— Хочу, — неожиданно для себя согласилась она, но прозвучало это согласие явно неубедительно.
— Точно? Если не хочешь, то подожди меня на крыльце, я быстро переговорю с ними относительно предстоящего соревнования по самбо на первенство города.
— Нет, я хочу, — подтвердила своё желание Дуся.
— Тогда пойдём, — сказал Клим и взял её под локоток.
Ощущение было странным в силу того, что они были знакомы лишь несколько часов, но она при этом противиться не стала.
— Привет, парни! Знакомьтесь — это Дуся. — Она новенькая, сидит вместе со мной за одной партой. Я изо всех сил стараюсь понравиться ей, — представил её неожиданным образом друзьям Клим.
У Дуси от сказанного Климом поползли вверх брови. В горле предательски запершило, и она с трудом проглотила образовавшийся от волнения комок. Это прозвучало с его стороны чересчур самонадеянно, хотя и было приятно.
Клим назвал имена всех своих друзей, Дуся тут же их забыла, потому как не решила для себя, нужно ли ей это.
— Клим, давай вернёмся к нашим баранам, — предложила Дуся как только они отошли от его друзей. — Записку мне написала твоя бывшая подружка? А может она ещё действующая?
— Как тебе сказать… — замялся Клим.
— Скажи прямо и честно, иного ответа я не приемлю. Мне важно знать от какой девочки мне исходит угроза. Я не хочу никому причинять душевные страдания в первый же день моего пребывания в классе. Мне нужны знания для поступления в институт, а не проблемы…
— Понимаю тебя. Эту девочку зовут Газиза, она сидит одна, в левом ряду, как и мы, за третьей партой.
— Брюнетка, с прямой чёлкой на лбу и в белых капроновых колготках?
Клим усмехнулся.
— Да, это она.
— Симпатичная девушка…
Клим пропустил мимо ушей этот комплимент, в адрес своей бывшей подружки.
— Мы с ней дружили около полугода, но потом в нашу дружбу вмешались её родители, и она стала встречаться с мальчиком из элитной школы, у которого родители работают в аппарате первого секретаря ЦК компартии республики. Этого прыща, по имени Аскар, я однажды изрядно поколотил — сломал ему передний зуб, за что меня едва не исключили из комсомола.
— Так, ты драчун? — удивлённо спросила его Дуся.
— Нет, я не драчун. Этот мальчик сам напросился, — буркнул Клим.
— Это как так напросился? — Подошёл к тебе и заказал взбучку, — рассмеялась Дуся.
— Что-то вроде этого. Он подкараулил меня со своими друзьями у моего дома. Начал угрожать за Газизу, с которой мы уже не встречались. Из окна смотрел мой отец и наблюдал за развитием ситуации. Он всё понял. Обычное дело для парней. Ему было интересно, как поведу я себя в этой ситуации.
— И ты их не «выпустил из минуты»?
Клим рассмеялся.
— Их было трое, но я бился как лев со всеми. Они не выдержали моего натиска и отступили. На моей физиономии красовались несколько синяков, особенно был хорош синяк под глазом, но я чувствовал себя в глазах отца победителем, правда, недолго.
— Почему?
— Уже менее через час к нам домой приехала милиция, и мы с отцом были не рады моему геройству, потому как встал вопрос о возбуждении уголовного дела. Отцу сказали, что я не только поколотил этих троих, но и забрал у них какие-то ценные вещи. Хорошо, что он видел своими глазами, как было дело, а то вообще было бы швах, в смысле плохо.
Казахи мурыжили нас с отцом целый месяц, пока не ввязался в это дело начальник пограничного училища, где служит отец. У того тоже не хилые связи, ведь в училище учатся немало именитых отпрысков: дети министров, прокуроров, судей…
— Да уж, — протянула Дуся, — влип ты тогда — отлупить сынка из окружения первого секретаря ЦК компартии, это очень круто!
— Это точно, влип. После всего того, что случилось со мной, я вычеркнул эту парочку из своей жизни и стараюсь не видеть и не замечать их. Не понимаю, почему Газиза, решила напомнить о себе. Видимо, что-то у них в паре не заладилось, вот она и задурила…
— Может быть, и так, а может просто-напросто типичная девичья ревность, — сказала Дуся.
— Тебе тоже приходилось ревновать мальчика, с которым ты дружила? — тут же проявил неподдельный интерес Клим.
— Нее, — протянула Дуся, — но я точно знаю, что такое бывает, об этом много пишут в книгах.
— Я с ней поговорю, чтобы она даже и не думала доставать тебя дурацкими записками, — решительно сказал Клим.
— Поговори. Буду искренне рада, если она вообще не будет меня замечать. А теперь извини, мне нужно спешить к маме, мы договорились с ней встретиться у почтамта.
— Не возражаешь, если я провожу тебя до неё? — предложил Клим.
— Хорошо, а по дороге ты расскажешь мне о себе и своих родителях. Мне это интересно, наверное, оттого, что я живу в неполной семье, — неожиданно призналась Дуся.
Клим на мгновение задумался, потом принялся рассказывать.
— Моя мама работает преподавателем иностранного языка в мединституте, а отец военный, он служит, как я уже сказал, курсовым офицером в училище, в котором когда-то учился сам. После Нового года отец уедет служить на Дальний Восток. Уже пришёл приказ о его переводе.
— Значит, ты скоро уедешь?
— Нет, я остаюсь в Алма-Ате. Буду поступать в высшее пограничное командное училище КГБ СССР имени Феликса Эдмундовича Дзержинского, — горделиво сообщил Клим.
— Как страшно звучит название училища, — поёжилась Дуся. — Ты будешь жить в казарме?
— Да, в казарме. Но когда у нас будет свободный выход, то на выходные дни я буду у мамы.
— А разве она не уезжает с папой на Дальний Восток?
— Нет. Мои родители, как и твои, развелись год назад. Отец потому и написал рапорт на перевод к новому месту службы…
— Извини, что я попросила тебя рассказать о своих родителях, — пролепетала Дуся, преодолевая некоторую неловкость.
— Всё нормально. Я уже привык к тому, что они не вместе. Отец сказал, что у матери уже кто-то есть и он тоже военный. При этом папа скрыл от меня, что этот кто-то тоже пограничник и учился вместе с ним на одном курсе.
Дуся задумалась, потупив взгляд.
— А ты в какой вуз будешь поступать? — спросил её Клим.
— Попытаюсь в театральный, но там конкурс большой — семь человек на место.
— Я не сомневаюсь в том, что ты поступишь. Ты очень красивая девочка, из тебя выйдет хорошая киноактриса, и я буду ходить на все показы кино, в котором ты будешь играть главные роли…
От неожиданного комплимента, прозвучавшего из уст мальчика, Дуся зарделась. Кровь от охватившего её смущения прильнула к лицу, сделав его необыкновенно привлекательным и даже милым.
— Клим, ты только, пожалуйста, не говори в классе о моём желании, — попросила она его. — Я не люблю к себе приковывать внимание. Если это случается, то мне хочется провалиться сквозь землю…
Клим улыбнулся ей.
— Будь спокойна. Не скажу, — заверил он её прощаясь…
Она проводила его взглядом. Куртка и джинсы у Клима были как у многих ребят в их школе, однако в походке чувствовалась уверенность, которая выделяла его из толпы. Дуся даже ему позавидовала.
Может, когда-нибудь она тоже будет так уверена в себе, как Клим, — подумала она.
— Ну, как, дочь, прошёл твой первый день в новой школе, — встретила её вопросом, поджидавшая у входа в почтамт мать.
— Полная задница.
Мать, озираясь, быстро спустилась по ступенькам вниз.
— Что за выражения, Дуся! Не говори так прилюдно.
— Других слов я просто не нахожу, да и никого рядом нет.
— Потерпи, дочурка, немного, и всё наладится. Будет так же хорошо, как и в твоей старой школе.
— Не будет. На меня все таращат глаза и уже назвали Дульсинеей.
Поделиться книгой: