Розам зябко на морозе

— Сергей Владимирович, мама вчера мне всё рассказала. Спасибо вам огромное. И я… я уже в поезде. Маме потом позвоню, она не в курсе, иначе не отпустила бы. Уже проехала украинскую границу… и российскую. Теперь она не сможет поезд остановить и меня снять… наверное. Если захотите — можете меня встретить завтра утром. Но только — если захотите. Я сама в Москве устроюсь, без проблем. Но я очень хочу вас увидеть…

Розам зябко на морозе. Середина декабря, раннее утро, совсем темно, минус двадцать на термометре. По перрону Киевского вокзала вольно гуляет ветер. Ветер северный, умеренный до сильного. А фирменный поезд «Столичный экспресс» Киев — Москва опаздывает на полчаса.

Посмотреть со стороны — идиот идиотом. Лютая стужа, пронизывающий ветер, а немолодой мужчина стоит в лёгкой куртке с букетом роз, таких же продрогших, как и он сам. Поезд неторопливо, бесшумно, словно крадучись, возникает из утренней дымки… вползает головными вагонами в здание вокзала, останавливается. Твой вагон — четырнадцатый. Место на перроне угадал точно. Проводница открывает дверь. Ты выходишь первой, и сердце на миг замирает в груди.

Ты сразу узнаёшь меня. Хотя никогда не видела. Застенчивая улыбка на твоём лице. Подаю руку, чтобы не споткнулась на обледенелых ступеньках вагона. Ты чуть нерешительно протягиваешь свою, и кончики наших пальцев соприкасаются. Обнимаю тебя одной рукой, притягиваю к себе. Ты медленно поднимаешь длинные ресницы, сейчас мы впервые смотрим глаза в глаза друг другу. Моё отражение — в твоих зрачках…

…и ты уже не сможешь отвести взгляд! Я тебя подхватил и теперь не отпущу. Лишь бы только вынырнуть сейчас… вместе с тобой!

«Делай что должен. И будь что будет!»

— Есть контакт! — радостный крик оператора бьёт по ушам. Вот кретин, похоже, он включил громкую связь. — Есть контакт! Он её сейчас подхватил. Она просыпается.

Оля широко открывает глаза. Уже не там, а здесь.

Анна издаёт очень странный звук… Вскрик? Всхлип? Бросается к Оле. И сейчас в этом мире для неё ничего больше не существует. Включая меня.

Что ж, мавр сделал своё дело — мавр может удалиться. Прощай, моя спящая красавица. Незаметно покидаю больничную палату. Медленно спускаюсь в полной темноте по знакомой лестнице. Открываю дверь, выхожу на улицу.

Не торопясь иду по нашему городу — такому знакомому, такому родному. Радужные струи музыкальных фонтанов. Деревья, украшенные бумажными фонариками. На хрустальных крышах — резные флюгеры: кошки, драконы, средневековые замки и одинокая серебряная роза. Куранты на сияющей часовне вдруг начинают бить. Полдень.

С белоснежной розой в руке иду на площадь, где за столиком уличной кофейни меня ждёт самая прекрасная девушка в мире. И только в голове зацикленно крутится какая-то дурацкая фразочка: «Розам зябко на морозе».