Древо ангела

Спустя семь часов и три выматывающих нервы представления Грета снова вернулась в гримерку. Ее живое табло прошло с бешеным успехом, а благодаря совету Таффи она сумела победить свой страх и стояла под ярким светом софитов с высоко поднятой головой.

– Ну вот, худшее позади – первый раз всегда самый трудный, – подмигнув, сказала ей Дорис, когда они сели рядом. Грета снимала тяжелый сценический грим, а Дорис обновляла свой, готовясь к вечернему выступлению. – А сейчас думай только о том, чтобы выглядеть сегодня сногсшибательно. Когда вы встречаетесь с этим твоим американцем?

– В восемь в «Дорчестере».

– О-о-о, вот это да! Живешь полной жизнью! – Дорис ухмыльнулась Грете в зеркале, поднялась и протянула руку к плюмажу из перьев. – Ну а я пошла снова скакать по доске, пока ты будешь разгуливать по центру города со своим прекрасным принцем, точно Золушка. – Она стиснула Грете плечо. – Развлекайся, дорогая.

– Спасибо, – отозвалась Грета вслед выходящей из комнаты Дорис.

Грета знала, какой удачей было получить этот свободный вечер. Ей пришлось пообещать мистеру Ван Дамму, что на будущей неделе она отработает дополнительное время. В своем нарастающем возбуждении она надела новое коктейльное платье, которое купила в счет будущих заработков, тщательно накрасилась заново, нырнула в свое обожаемое красное пальто и выбежала из театра.

Макс ждал ее в лобби отеля «Дорчестер». Взяв ее за руки, он взглянул ей в лицо.

– Ты сегодня такая красивая, Грета. Я самый счастливый парень во всем Лондоне. Пошли? – Он протянул ей руку, и они вместе медленно пошли в сторону ресторана.

И только когда они закончили с десертами, он задал ей тот вопрос, который она так мечтала услышать из его уст.

– Ты хочешь жениться на мне? Я… О, Макс, но мы же так недолго знакомы! Ты уверен, что действительно этого хочешь?

– Совершенно уверен. Я знаю, что такое любовь, когда чувствую ее. Конечно, в Чарлстоне у тебя будет совсем другая жизнь, но она будет хорошей. Обещаю тебе, ты никогда не будешь ни в чем нуждаться. Пожалуйста, Грета, ну скажи «да», и я всю свою жизнь посвящу тому, чтобы сделать тебя счастливой.

Грета внимательно посмотрела на красивое, искреннее лицо Макса и дала ему тот ответ, который они оба хотели услышать.

– Прости, что у меня пока нет кольца для тебя, – добавил он, нежно накрывая ее руку своей и с улыбкой глядя ей в глаза. – Но когда мы приедем в Америку, я отдам тебе помолвочное кольцо моей бабушки.

Грета восторженно улыбнулась ему в ответ.

– Самое главное, что мы с тобой будем вместе.

За кофе они обсудили дальнейшие планы: через два дня Макс уплывет домой, а Грета последует за ним, как только закончит работу и соберет свои вещи.

Потом, во время танцев, опьянев от романтики и эйфории, Макс прижал ее ближе к себе.

– Грета, я понимаю, что это неприлично, но, раз мы сейчас обручились и у нас так мало времени до моего отъезда, может быть, ты пойдешь со мной в мой отель? Клянусь, я не скомпрометирую тебя, но мы хотя бы сможем поговорить наедине…

Грета увидела, что он покраснел. После всего того, что он говорил ей, она подозревала, что он, возможно, еще девственник. Ну, и если он все равно будет ее мужем, наверняка от поцелуев и объятий не будет ничего плохого?

В его номере в отеле «Сент-Джеймс» Макс обхватил ее руками и крепко обнял. Грета ощущала его нарастающее возбуждение и отвечала тем же.

– Можно? – взмолился он, робко коснувшись пальцами трех пуговок у нее на шее.

Грета сказала себе, что три часа назад она стояла практически голой перед людьми, с которыми вообще не была знакома, и что уж такого постыдного в том, чтобы подарить свою невинность и любовь человеку, за которого собирается выйти замуж?

На следующий деть Грета сидела в гримерке «Ветряной мельницы», закрепляла прическу парой заколок и не могла сдержать беспокойство. Правильно ли она поступает, выходя замуж за Макса?

Ее мечтой, сколько она себя помнила, было появиться на большом экране, и ее мать никогда не пыталась разубеждать ее. Она сама была так помешана на кино, что даже свою дочь назвала в честь легендарной Греты Гарбо. Она водила дочь на все утренние сеансы в «Одеон» в Манчестере, а также оплачивала ее занятия дикцией и актерским мастерством.

Но уж наверное, прикинула Грета, если карьера в кино была ее предназначением, кто-нибудь уже заметил бы ее? Режиссеры в поисках актрис всегда приглядывались к знаменитым девушкам «Ветряной мельницы». За четыре месяца ее работы в театре две ее знакомые ушли оттуда, чтобы начать карьеру кинозвезд. Это была одна из причин, почему многие девушки, включая ее саму, были тут. Все они жили надеждой, что в один прекрасный день в гримерку постучат и кому-то из них передадут, что джентльмен с киностудии хотел бы «поговорить».

Покачав головой, Грета встала и приготовилась выйти из гримерки. Как она могла даже подумать о том, чтобы не выходить за Макса? Останься она в Лондоне, она так и будет торчать в «Ветряной мельнице» и год, и два, и даже четыре, постепенно деградируя и погружаясь по уши в долги. После того как на войне погибло столько молодых мужчин, ей просто повезло, что она нашла человека, который, кажется, любит ее и, судя по его словам, может устроить ей безопасную и комфортную жизнь.

Сегодня был последний день Макса в Лондоне. Завтра утром он должен быть отплыть обратно в Америку. Они должны были встретиться вечером в отеле «Мэйфер», поужинать и окончательно обсудить планы отъезда Греты. Потом они проведут вместе последнюю ночь, а на рассвете он отправится на свой корабль. И, хоть она и будет скучать по нему, каким облегчением будет больше не врать о том, чем она зарабатывает на жизнь. Ей было так противно постоянно врать ему, вечно придумывая истории о том, что она работает в офисе допоздна, чтобы угодить своему требовательному начальнику.

– Грета, дорогая! Занавес уже поднимается! – прервал ее размышления Таффи.

– Держи крепче свой парик, я уже иду! – Улыбнувшись ему, она пошла вслед за ним по темному коридору в направлении сцены.

– Я тут подумал, Грета, не хочешь выпить со мной после представления? – прошептал он ей на ухо, стоя в кулисах у нее за спиной. – Я только что говорил с Ван Даммом, и он дает мне постоянный ангажемент. Мне хочется отпраздновать!

– О, Таффи, какие прекрасные новости! – Грета была за него искренне рада. – Ты заслужил это. Ты такой талантливый! – Она повернулась и обняла его. Она всегда считала его очень симпатичным – он был высоким, с лохматыми светлыми волосами и радостными зелеными глазами, и ей всегда казалось, что он особенно симпатизирует ей лично. Время от времени они выбирались вместе поесть, и он всегда проверял на ней свои новые шутки для роли Таффи. Ей стало совестно, что она так и не сказала ему о своей помолвке.

– Спасибо. Так что насчет выпить?

– Прости, Таффи. Сегодня не могу.

– Тогда, может, на той неделе?

– Да, на той неделе.

– Грета! Выходим! – крикнула Дорис.

– Прости, надо идти.

Дэвид со вздохом проводил взглядом исчезающую на сцене Грету. Они провели вместе несколько чудесных вечеров, но как раз когда он начал думать, что она, кажется, разделяет его чувства, она начала отказываться от встреч. И он, как и весь театр, знал почему. Она подцепила себе богатого американца. И как мог он, нищий комедиант, решивший нести свою долю веселья в мир, который так мало видел его за последние годы, соперничать с американским красавчиком в форме? Дэвид пожал плечами. Вот когда этот янки уедет домой… ничего, он подождет.

Макс Лендер сел и, чувствуя себя некомфортно, оглядел шумный зал, наполненный одними мужчинами. Он не хотел идти сюда, но ребята из его офиса в Уайтхолле, собравшиеся отметить последний вечер в Лондоне, настояли, что шоу в «Ветряной мельнице», – это нечто, чего нельзя упустить, уезжая из города.

Макс совсем не слушал ни певцов, ни комиков, вместо этого считая минуты до конца шоу, когда он сможет ускользнуть и встретиться со своей милой Гретой позже вечером. Ей будет так тяжело, когда он завтра уплывет, и конечно же ему еще предстоит объясняться с родителями, которые хотели, чтобы он женился на Анне-Мэй, своей школьной подружке. Но им придется понять, что он изменился. Он больше не тот мальчик, каким уезжал, теперь он мужчина, и влюбленный мужчина. Кроме того, Грета – настоящая английская леди и конечно же сумеет победить их своим обаянием.

Вокруг раздались аплодисменты, и занавес опустился, оповещая о конце первого акта. Макс неохотно взглянул на сцену.

– Эй! – Барт, его приятель, хлопнул его по плечу, и он вздрогнул. – Ты лучше посмотри следующий акт. Это то, ради чего мы пришли. – Барт очертил руками контуры женского тела. – Правда, приятель, это будет круто, – сказал он, подмигивая.

Макс кивнул.

– Ага, Барт. Конечно.

Занавес снова поднялся, сопровождаемый громом аплодисментов и резкими свистками. Макс взглянул на почти голых девушек, стоящих не сцене прямо перед ним. Ну какие женщины пойдут на такое? – спросил он сам себя. Лично он считал, что они немногим лучше, чем просто шлюхи.

– Эй, ну разве не классно? – сказал Барт, похотливо сверкая глазами. – Ты только глянь на ту пышечку в центре. Вау! На ней ни одежки, а какая задорная улыбка!

Макс присмотрелся к девушке, которая стояла так неподвижно, что могла бы сойти за статую. Она была немного похожа… Он наклонился вперед и посмотрел внимательней.

– Святый боже! – выдохнул он, чувствуя, как забилось у него в груди сердце. Он смотрел на эти голубые глаза, направленные в зал, на милые губы, на густые светлые волосы, поднятые в высокую прическу. Он с трудом смог взглянуть на знакомую полную грудь, выпуклые соски которой были едва прикрыты горсткой блесток, на соблазнительный изгиб живота, который уходил вниз к самым интимным частям…

Без тени всяческого сомнения, это была его Грета. Он повернулся к Барту и увидел, что тот жадно пялится на тело его невесты.

Макс понял, что его сейчас вырвет. Он встал и торопливо вышел из зала.

Грета вынула уже третью сигарету из подаренного Максом серебряного портсигара, зажгла ее и в очередной, бессчетный раз взглянула на часы. Он опаздывал уже больше чем на час. Куда он мог подеваться? Официант уже начал посматривать на нее с подозрением, потому что она сидела одна за столиком в коктейльном баре. И она точно знала, о чем он думает.

Она докурила и загасила окурок в пепельнице, снова взглянув на часы. Если Макс не придет до полуночи, она пойдет домой и будет ждать его там. Он знает, где она живет – он пару раз забирал ее из ее меблированной комнаты, – и она была уверена, что у него была серьезная причина не прийти.

Полночь настала и прошла, коктейль-холл опустел. Она медленно поднялась и тоже вышла. Придя домой, она была очень расстроена, не увидев Макса, ожидающего ее возле дома. Она вошла и поставила чайник на крошечную плитку.

– Без паники, – сказала она себе, насыпая в чашку чуть-чуть драгоценного кофейного порошка, подаренного ей Максом. – Он наверняка скоро придет.

Грета неловко села на край кровати, подпрыгивая всякий раз, как слышала шаги за окном, и страстно желая, чтобы они остановились у дома и начали подниматься по ступенькам. Она не стала переодеваться и смывать косметику, на случай, если кто-то позвонит в дверь. Наконец, уже в три утра, дрожа от холода и страха, она легла на кровать и долго смотрела полными слез глазами на сырые, отходящие от стен обои.

Паника нарастала в ней: она и представления не имела, как найти Макса. Его корабль отплывал из Саутхэмптона, и она знала, что он должен быть на нем сегодня в десять утра. Что, если он так и не появится у нее до того? У нее даже не было его адреса в Америке. Он обещал рассказать ей все подробности ее будущего путешествия за этим последним ужином.

Звезды на небе начали блекнуть так же, как и мечты Греты о новой жизни. Она теперь со всей определенностью поняла, что Макс не придет – теперь он точно был уже на пути в Саутхэмптон, готовясь навсегда исчезнуть из ее жизни.

Следующим утром измученная, онемевшая Грета пришла в «Ветряную мельницу».

– Что случилось, голубка? Солдатик отбыл в закат и бросил тебя, бедняжку? – пропела Дорис.

– Оставь меня в покое! – резко крикнула Грета. – И вообще, ты же знаешь, он не солдат, а офицер.

– Нечего злиться, я просто спросила, – обиженно уставилась на нее Дорис. – Понравилось Максу вчерашнее шоу?

– Я… Ты о чем?

– Твой приятель вчера вечером был в зале. – Дорис отвернулась от Греты и сосредоточилась на нанесении туши. – Я решила, это ты его позвала, – добавила она.

Грета сглотнула, разрываясь между желанием скрыть факт, что она не знала о присутствии Макса, и желанием убедиться, что Дорис сказала правду.

– Да, я… Ну конечно. Но я ни разу не смотрела в зал. А где он сидел?

– Да там, слева. Я и заметила-то его только потому, что, едва занавес поднялся и мы появились, он вскочил и вышел. – Дорис пожала плечами. – Люди такие странные, особенно мужики.

Поздно вечером Грета вернулась в свою комнату, абсолютно точно зная, что она никогда больше не услышит ничего про Макса Лендера.

3

Восемь недель спустя Грета поняла, что Макс оставил ей наследство, которое означало, что она навряд ли когда-нибудь сможет забыть их короткий, но страстный роман. Она была абсолютно уверена, что забеременела.

Совершенно несчастная, она зашла в «Ветряную мельницу» через служебный вход. Чувствовала она себя просто ужасно, потому что провела все утро, борясь с тошнотой, а между забегами в ванную пытаясь понять, что же ей теперь делать. Кроме всего прочего, выпирающий живот всего через несколько недель неизбежно прекратит ее работу в «Ветряной мельнице».

Прошлой ночью она не сомкнула глаз – это было невозможно из-за стиснутого внизу живота комка ужаса. Вертясь и крутясь в постели, Грета подумала даже, не вернуться ли ей домой. Но в глубине души она понимала, что этот вариант невозможен.

Содрогнувшись от непрошеных воспоминаний, Грета заставила себя сконцентрироваться на текущей ситуации. Когда она села в гримерке перед зеркалом, ее охватило отчаяние. Казалось просто прекрасным покинуть «Ветряную мельницу» и уехать в объятиях богатого американского мужа, но теперь ей в самом лучшем случае светила перспектива оказаться в одном из приютов, которые принимали женщин в ее положении. Хотя управляющий был незлым человеком, моральные правила, предъявляемые девушкам в «Ветряной мельнице», были незыблемы. И оказаться беременной и незамужней было самым большим грехом, который девушка могла совершить.

Грета понимала, что ее жизнь рухнула. Если она родит этого ребенка, со всеми ее планами на будущее замужество или карьеру в кино будет покончено. Если только… Она уставилась на свое испуганное отражение в зеркале, понимая, что никаких других вариантов нет. Ей придется попросить у Дорис адрес мистера «Все исправим». И да, так будет честнее по отношению к ее нерожденному младенцу. Ей нечего ему дать – ни дома, ни денег, ни отца.

Занавес опустился в десять сорок пять, и девушки торопливо направились обратно в гримерку.

– Дорис, – шепотом позвала Грета. – Можно кое-что спросить?

– Конечно, голубка.

Прежде чем заговорить, Грета подождала, пока остальные девушки зайдут в гримерку. Тихонько, как только могла, она попросила нужный ей адрес.

Острые глазки Дорис внимательно уставились на нее.

– Господи боже. Этот янки оставил тебе прощальный подарок, да?

Опустив голову, Грета кивнула. Вздохнув, Дорис утешительно погладила ее по руке. При случае она могла быть резкой и грубой, но под внешней жесткой оболочкой билось золотое сердце.

– Конечно, я дам тебе адрес, голубка. Но это, знаешь, недешево.

– Сколько?

– Это зависит… Скажи там, что ты моя подруга, может, выйдет подешевле.

Грета снова поежилась. В устах Дорис это звучало так, словно она собирается сходить в парикмахерскую.

– А это не опасно? – осведомилась она.

– Ну, гляди, я сделала два, и я все еще тут, но мне приходилось слышать несколько ужасных историй, – заметила Дорис. – Как он все сделает, ты иди домой, ложись и лежи, пока кровь не остановится. А если не остановится, то мигом мчи в больницу. Давай, вот я тут написала тебе адрес. Ступай туда прямо завтра, и он тут же назначит тебе время. Хочешь, я схожу с тобой?

– Нет, я сама справлюсь. Но, Дорис, спасибо тебе большое, – благодарно сказала Грета.

– Не проблема. Мы, девушки, должны помогать друг другу, верно? И помни, голубка, не ты первая, не ты последняя.

На следующий день Грета с самого утра села на автобус в Криклвуд, на Эджвер-роуд. Она отыскала улицу, где жил мистер «Все исправим», и медленно побрела по ней. Остановившись у ворот, она увидела небольшой домик из красного кирпича. Сделав глубокий вдох, она открыла ворота, прошла по дорожке и постучалась в дверь. Через секунду она увидела, как шевельнулась занавеска на окне, а потом услышала звук отодвигающегося засова.

– Да?

Дверь отворил крошечный человечек, почему-то сразу напомнивший ей Румпельштильцхена с картинки из ее детской книги сказок.

– Здравствуйте. Я… э-э-э… Меня прислала Дорис.

– Тогда вам лучше зайти, – человечек открыл дверь пошире, чтобы впустить Грету, и она оказалась в маленькой тесной прихожей. – Пожалуйста, подождите здесь. Я закончу там с пациентом, – сказал он, указывая на скупо обставленную приемную. Грета села в заляпанное кресло, морщась от запаха кошек и старых ковров, взяла потрепанный дамский журнал и стала листать страницы. Осознав, что рассматривает схему вязания детской кофточки, она резко захлопнула журнал. Сев глубже в кресло, она уставилась на потолок, слушая, как гулко стучит у нее в груди сердце.

Через несколько минут она услышала, как в соседней комнате кто-то тихо застонал. Она тяжело сглотнула – и вскоре человечек снова вошел в комнату и прикрыл за собой дверь.

– Итак, мисс, чем же я могу вам помочь?

Это был глупый вопрос, и они оба понимали это. Несмотря на закрытую дверь, стоны были все еще слышны. Нервы Греты были в клочьях.

– Дорис говорила, что, может быть, вы можете помочь с моей… э-э-э… проблемой.

– Возможно, – человек внимательно поглядел на нее и пробежал пальцами по голове, разглаживая несколько сальных русых прядей по своей лысой макушке. – Насколько вы далеко зашли?

– Думаю, недель восемь.

– Это неплохо, неплохо, – кивнул человечек.