Помоги проекту - поделись книгой:
— Но прежде, чем они займут дом, вы можете бежать, — сказала Беатриса полковнику.
— Я не хочу спасаться бегством, — возразил тот.
— Как? Вы не будете сопротивляться и покорно отдадите себя в их руки? — с изумлением спросила Беатриса.
— Сигнал к восстанию ещё не дан, — заметил священник. — Полковник может навлечь на себя нарекания за свою поспешность.
— Такого совета я от вас не ожидала, — сказала Беатриса.
— Что прикажете ответить капитану Бриджу, полковник? — спросил Горнби. — Он выражает большое нетерпение.
— Скажите, что я сам переговорю с ним здесь. Он может взять с собою двух солдат, но другим я не позволю въехать в Майерскоф, пока мы не придём к соглашению.
— Слушаю. Всё будет передано в точности, — отвечал Горнби, отправляясь исполнять поручение.
Капитан Бридж не замедлил явиться. Сопровождавшие его два солдата остановились в дверях.
— Мне очень неприятно нанести вам такой визит, полковник, — сказал Бридж, отвешивая поклон. — Но я должен исполнить свой долг.
— Не извиняйтесь, сэр, — возразил Тильдеслей высокомерно. — Вы явились с тем, чтобы арестовать меня?
— Так точно, полковник.
— Не стоит и спрашивать, по какой причине. Вероятно, по поводу предполагаемых изменнических замыслов. Говорю — предполагаемых, потому что не признаю себя виновным ни в чём.
— Сегодня утром, здесь, в Майерскофе было значительное число якобитов, полковник. Я сам их видел.
— Вы могли встретить нескольких лиц, которых вы называете якобитами, но у вас нет доказательств, что они были здесь.
— Извините, полковник, — у меня есть для этого положительные доказательства. Я даже могу показать вам список ваших гостей. До сведения тайного совета дошло, что среди католического поместного дворянства в Ланкашире готовится обширный заговор, имеющий целью возвести на престол бывшего короля. Поэтому за поведением всех его приверженцев был установлен строгий надзор. Повторяю, мне известно, что здесь сегодня состоялось многолюдное собрание подозрительных лиц.
— Это собрание было не у меня, сэр! — воскликнул полковник Тильдеслей.
— Это всё равно: оно было. Этому мы имеем достаточные доказательства. Я сам знаю большинство из тех, кто здесь был. Поэтому я арестую вас всех по обвинению в государственной измене. Я должен взять вас отсюда и отправить в крепость в Ланкашире.
С этими словами он предъявил приказ об аресте.
— Неужели вы позволите, полковник, чтобы вас захватили таким образом? — спросил Вальтер.
— Сопротивляться будет бесполезно, — отвечал Бридж. — Полковник должен отправиться со мною.
— Должен? — с презрением спросил Тильдеслей.
— Конечно, вы должны… Все ненужные стеснения будут для вас устранены.
— Дайте мне полчаса времени, чтобы сделать все приготовления к отъезду, — сказал полковник.
— С величайшим удовольствием, — отвечал Бридж. — Я останусь здесь, пока вы не вернётесь.
— Прикажите подать закуски для капитана Бриджа, — сказал полковник Горнби.
— Не беспокойтесь, пожалуйста, — возразил Бридж. — Мне ничего не нужно.
— Не разрешите ли, г-н капитан, отвести ваших людей в людскую? Там я мог бы предложить им по стакану хорошего эля, — сказал Горнби.
— Только не давайте им слишком много, — отвечал Бридж, давая этими словами понять, что он принимает предложение Горнби.
Полковник Тильдеслей с Джонсоном вышли из зала. Вальтер и Беатриса последовали за ними.
Между тем Горнби отвёл обоих солдат в людскую и, дав им по большой кружке эля, также исчез.
Первым его делом было вооружить всех слуг, оставшихся в Майерскофе, и поставить их у входа в зал. В то же время полковник вместе с другими быстро прошли в комнату отца Джонсона, где, как мы знаем, был устроен тайник. Священник стал развивать свой план, как провести Бриджа.
Странно было только то, что капитан Бридж, обыкновенно столь подозрительный, по-видимому, и не предчувствовал, что ему готовилось. Он никак не думал, что кто-нибудь может ускользнуть отсюда, раз его отряд сторожит мост.
Прошло уже более получаса, а между тем никто ещё не возвращался. Наконец появился Горнби. Капитан Бридж вскочил.
— Собрался ли наконец полковник Тильдеслей? — спросил он. — Я не могу ждать его больше.
— Я не могу его найти, — отвечал дворецкий.
— Как не можете найти? — воскликнул Бридж. — Не обманул же он меня! Он дал слово вернуться, и я поверил его обещанию.
— Если он дал слово, то, конечно, вернётся. Но мне кажется, что вы ошибаетесь.
— А, негодяй! Теперь я вижу всё. Ты помог бежать твоему господину. Его здесь нет.
— Не стану отрицать этого, ибо полагаю, что он теперь в полной безопасности, — сказал Горнби.
— Другие также бежали? — спросил Бридж.
— Ваша догадка совершенно верна, г-н капитан, — . отвечал дворецкий.
— Каким же образом они могли бежать? Отвечай, негодяй, иначе я велю тебя повесить.
— Не могу вам этого объяснить. Знаю только одно: они бежали.
— Это меня не удовлетворяет! — вскричал Бридж. — Я обыщу весь дом.
— Ну нет, г-н капитан. Дом оставлен на моё попечение, я за всё отвечаю и не могу позволить здесь делать обыск.
— И ты осмелишься встать мне на дороге? — вскричал Бридж. Горнби только усмехнулся.
— Вы мой пленник, и я буду держать вас в заключении, сколько пожелаю. Оба ваши солдата также в плену и обезоружены, Я уже сказал вам, что полковник Тильдеслей и его гости уехали. Бесполезно будет искать их, да я и не позволю этого.
— Ты понимаешь лиг, — что ты делаешь? — спросил капитан Бридж.
— Я готов ко всему, — отвечал дворецкий. — Но слушайте: вы не выйдете отсюда до тех пор, пока не дадите клятву оставить нас в покое. Вы в моей власти, и я вас выпущу только с этим условием. Даю вам пять минут на размышление. Если по прошествии этих пяти минут вы откажетесь исполнить моё требование, я прикажу вывести вас во двор и расстрелять, а с вами и обоих ваших драгун. Не думайте, что я угрожаю зря. Всё уже готово для исполнения моих слов.
Капитан Бридж взглянул на него и по его решительным манерам понял, что он не задумается привести в исполнение свои угрозы. Бросились ему в глаза и вооружённые слуги, стоявшие в дверях.
— Выпустите меня и моих солдат, и я уеду, клянусь вам, — сказал он.
— И не вернётесь? — спросил Горнби.
— Не вернусь.
Через несколько минут Майерскоф опустел. Едва удалился капитан Бридж, как Тильдеслей и его гости вышли из тайника, и все вместе направились из комнаты священника вниз, в главный зал.
Прошло пять лет. Много событий совершилось за этот долгий промежуток времени, но все они были неблагоприятны для изгнанного короля.
Осаду Лондондерри, благодаря продолжительной и храброй защите его жителей, пришлось снять. Огромный якобитский заговор, во главе которого стояли лорды Дармаут, Эльсбери и Кларендон и многие лица из высшего общества северных областей, был раскрыт. Множество его участников, в том числе лорды Дармаут и Кларендон, были заключены в Тауэр. Произошла решительная битва при Бойне, после которой Иаков был вынужден оставить Ирландию и вернуться во Францию. Дублин покорился Вильгельму. Мирный договор, заключённый при Лимерике, пришлось подписать поневоле и несчастный Иаков, сидя в Гааге, был свидетелем того, как рушились огромные приготовления Людовика XIV к вторжению французов в Англию.
Такое множество неблагоприятных событий и всё возраставшее могущество Вильгельма ослабляли надежды Иакова и зароняли в него сомнение в том, будет ли он в состоянии вернуть себе престол. Впрочем, у него было ещё много приверженцев, которые требовали от него продолжения войны и пророчили ему полный успех.
Весною 1694 года — с этого времени начинается здесь наш рассказ — сверженный король жил ещё в королевском дворце Сен-Жермен, великодушно назначенным ему для жительства Людовиком XIV. Король-Солнце выдавал сверх того Иакову ещё на личные расходы восемьсот тысяч франков и предоставил в его распоряжение роту своих гвардейцев.
Кроме того, у Иакова была собственная гвардия, составлявшаяся из беглецов, недовольных или обиженных Вильгельмом. Были и такие, жизни которых грозила на родине опасность. Король Иаков и супруга его Мария Моденская с радостью принимали их к себе.
Между сен-жерменским двором и английскими якобитами постоянно поддерживались тайные сношения, и всякая новость, которая почему-либо могла интересовать бывшего короля, немедленно сообщалась ему.
Благодаря преклонному возрасту, Иаков теперь уже не так стремился в изгнавшую его страну, как прежде. Теперь он хлопотал уже о том, чтобы обеспечить престол для своего сына Эдуарда, которого называли шевалье де-Сен-Жорж и претендентом. Этот шевалье родился в 1688 году, и в это время ему было около шести лет.
Мария Моденская, почти ровесница своему мужу, была наделена отважным духом и мужеством, которого так не хватало бывшему королю. Во что бы то ни стало решила она добыть престол для своего сына. Пылая ненавистью к Вильгельму, которого она считала узурпатором, она не пренебрегала никакими средствами для его устранения.
Дочь Альфонса IV, герцога Моденского, Мария вышла замуж, когда ей было всего пятнадцать лет. — Несмотря на то, что это было около тридцати лет назад, она и до сих пор не утратила ещё своей очаровательности. Её фигура была так же легка и стройна, как и в молодые годы, её глаза блестели прежним блеском, а косы поражали своей длиной. Некоторые находили, что она стала теперь даже красивее, чем прежде. Неудачи и тревоги как будто не осмелились вредить её прелестям.
Как и её супруг, Мария была до крайности набожна и находилась всегда под влиянием духовенства. Особенным авторитетом пользовался у неё её духовник, некий отец Пётр.
Среди её фрейлин, взятых из лучших семей английских католиков, не было ни одной, которая по красоте и уму могла бы соперничать с Беатрисой Тильдеслей. Возможность быть около королевы, к которой она так стремилась, доставил ей Вальтер Кросби, который лично просил королеву назначить Беатрису фрейлиной. Отец Джонсон сам привёз её в Сен-Жермен. Там ей отвели прелестное помещение с окнами в сад, в котором она чувствовала себя совершенно счастливой: главная её цель была достигнута.
Королева Мария с первого же свидания отнеслась к ней снисходительно и милостиво и вскоре сильно полюбила свою новую фрейлину.
Красота и изящество Беатрисы произвели большое впечатление среди придворной молодёжи, которая обыкновенно сопровождала Людовика во время его наездов в Сен-Жермен. Вскоре она сделалась главной приманкой двора сверженного короля. Из-за неё произошло даже несколько дуэлей.
Отец Джонсон не вернулся в Майерскоф и сделался постоянным тайным посредником между Иаковом и его приверженцами в Ланкашире и Чешире. То был ловкий, изворотливый человек и исполнял свои обязанности великолепно.
Вспомнив о Майерскофе, мы должны здесь сказать, что полковник Тильдеслей года четыре тому назад потерял свою жену и жил теперь в одиночестве.
Из всех лиц, составлявших двор сверженного короля в Сен-Жермене никто не мог занять у королевы такого выдающегося положения, как Вальтер Кросби. Ему давались самые важные поручения; но если их исполнение требовало его продолжительного отсутствия, королева торопила его и нередко посылала ему приказание вернуться.
Участие, которое Мария принимала в молодом капитане, не укрылось от Беатрисы; хотя она и чувствовала некоторую ревность, но, как верная фрейлина, никогда не позволяла прорываться своим чувствам. Она ни на минуту не допускала и мысли, что Вальтер, несмотря на всякие поощрения со стороны королевы, осмелился так высоко кидать свои взоры.
У короля Иакова было двое министров: лорд Мельфорд и лорд Мидльтон, которые по очереди управляли делами короля, капризно менявшего их одного за другим. Оба министра соперничали между собою. За каждым из них стояла сильная партия, и трудно было сказать, кто из них пользуется большим влиянием при дворе.
В приёмные дни замок Иакова был обыкновенно переполнен знатными лицами, которые являлись в Сен-Жермен предложить королю свои услуги. Самыми видными среди них были граф Эльсбери, принимавший участие в заговоре, за который лорды Кларендон и Дармаут были брошены в тюрьму, сэр Джон Фенвик, полковник Паркер и капитан Портер.
В одно прекрасное утро в конце мая 1694 года несколько богато одетых дам и кавалеров, видимо, принадлежавших ко двору, собрались небольшой группой на террасе Сен-Жерменского дворца, недалеко от павильона Генриха IV.
С этой великолепной террасы, построенной знаменитым Ленотром лет за двадцать до того, как начинается наш рассказ, открывается дивный вид на долину Сены, которая имеет в этом месте крайне извилистое течение.
На противоположном берегу реки, ниже террасы, тянется Везинетский лес, налево — акведук Мон-Валериан, а вдали виднеются остроконечные крыши собора святого Дионисия и часть Парижа. Всё это вместе составляет великолепную панораму.
Старинный замок Сен-Жермен, построенный в XII столетии Людовиком Толстым, впоследствии достался Эдуарду, Чёрному принцу, который, по-видимому, обходился с ним, как победитель. От этого старинного здания сохранились теперь только башня и домашняя часовня.
При Франциске I замок был исправлен и сильно переделан итальянским архитектором Серлио. В этом подновлённом дворце жили Генрих II и Генрих IV, который очень любил это место.
Два короля увидели свет в стенах этого замка — Карл IX и Людовик XIV. Последний родился как раз в павильоне Генриха IV, который стоял в конце террасы, выходящей на Сену.
Великий король не раз живал в Сен-Жермене и расстался с ним только потому, что отсюда был виден собор святого Дионисия, где покоились его предки.
Сен-Жермен к тому времени, как в нём поселился Иаков, имел несколько мрачный вид, но был в полной исправности и прекрасно обставлен Людовиком.
Цветники и парк содержались прекрасно, аллеи его нисколько не уступали версальским; не было только фонтанов. Бесподобная терраса, имевшая в длину около полуторы мили и поддерживавшаяся целой стеной с парапетом, составляла гордость этого замка. Словом, Иаков был обставлен здесь нисколько не хуже, чем у себя в Уайтголле или в Сен-Джемском дворце.
Кроме прогулок по террасе он имел возможность ежедневно совершать прогулки верхом и охотиться на оленей в Сен-Жерменском лесу, который тянулся на несколько миль позади замка.
Мужчины и женщины, о которых мы говорили, были не одни в этот вечер.
Недалеко от входа в павильон Генриха IV стояла группа пажей в шёлковых камзолах и голубых бархатных плащах, украшенных серебряным шитьём, в шляпах с перьями и белых башмаках с вышитой на них красной гвоздикой.
Большие ворота дворца охранялись алебардистами, а внутри двора виднелся отряд французских королевских гвардейцев, предоставленных Иакову Людовиком, в своих стальных латах и широкополых шляпах с перьями.
Пока пажи смеялись и оживлённо беседовали между собою, из павильона вышел прелестный мальчик, которому было не более шести лет, и стал сходить по лестнице.
Пажи приветствовали его чрезвычайно почтительно. Одет он был в шёлковый костюм, весьма к нему шедший, а на его белокурой курчавой голове красовалась небольшая шапочка с пером.
То был сын Иакова II, Иаков-Эдуард, которого при французском дворе и в Сен-Жерменском замке титуловали принцем Уэльским.
Едва он показался на террасе, как придворные дамы окружили его и наперерыв стали ухаживать за ним. В это время к группе подошли две дамы, предшествуемые камер-лакеем.
Одна из них, старшая, была, очевидно, более знатного происхождения, чем её спутница. На её прекрасном лице блестели великолепные чёрные глаза. Одета она была в чёрное бархатное платье с серебряной оборкой, а на шее красовалось жемчужное ожерелье.
То была сама Мария Моденская с фрейлиной Беатрисой Тильдеслей, которая теперь была в самом расцвете своей красоты. Утренний костюм из белого шёлка чрезвычайно шёл к её изящной фигуре. Она была немного выше королевы и не уступала ей по красоте, только в ней не было заметно такой величавости.
Увидев королеву, пажи отвесили установленный поклон, а дамы сделали глубокий реверанс. Юный принц бросился навстречу к матери и поцеловал ей руку, поклонившись при этом и Беатрисе.
После взаимных приветствий королева взяла сына за руку и стала гулять с ним по террасе. Впереди её шёл камер-лакей, а сзади фрейлины и пажи.
Едва они сделали несколько шагов, как Беатриса, обернувшись назад, сказала:
— Капитан Кросби вернулся, ваше величество. Он только что въехал во двор.
Поделиться книгой: