Ведомственный притон

1

Если бы у Олега Фочкина, тридцатитрехлетнего майора милиции, сто раз спросили, что больше всего в этом мире ему мешает наслаждаться жизнью, он бы сто раз подряд, не задумываясь, ответил — Клавдия Петровна. Теща.

Ровно в девятнадцать часов Клавдия Петровна, не обращая внимания на устроившегося в кресле зятя, уверенным шагом промаршировала к телевизору, опрокинув заблаговременно открытую банку с пивом, и переключила «ящик» на первый канал. Бой за звание чемпиона мира по боксу и бразильский сериал начинались в одно время. Апелляция бравого майора о том, что мама могла бы увидеть повтор той же самой серии утром следующего дня, осталась без внимания. Импортный телевизор с диагональю около метра, на котором так хорошо было смотреть спортивные поединки, видеть в деталях пот и кровь соперников, полгода назад был куплен на сбережения тещи. С того памятного дня по негласному закону считалось, что только она в любое время суток могла свободно манипулировать кнопками телеканалов.

Из многолетнего опыта совместного проживания под одной крышей майор Фочкин давно извлек урок, что втягиваться в спор — дело, полное лишней нервотрепки и бессмыслия. В любом случае победа всегда оставалась на стороне тещи.

Майору оставалось лишь с досады поддеть ногой ополовиненную банку и поспешить в прихожую. Внутренне он себя успокаивал, что если бой не закончится в первом или втором раунде, то все остальные он сможет посмотреть в кафе. При этом Фочкин был уверен, что знакомый бармен, когда узнает грустную историю, с радостью возместит не только утраченное пиво, но и угостит рюмкой водки.

Фочкин влетел в кафе, когда начинался третий раунд. Около стойки с телевизором все банкетки, за исключением двух, были свободными. На одной, качая ногами, сидел чем-то опечаленный студент в потертых джинсах и лениво помешивал соломинкой коктейль. Поединок его явно не интересовал. Другую занимал мощный стриженый затылок, с такой же объемной шеей, плавно переходящей в плечи. Затылок ни на что, кроме экрана телевизора, не реагировал.

Бармен, узнав Фочкина, приветливо улыбнулся и без лишних разговоров поставил перед ним высокую кружку с пивом как раз в то время, когда майор занял стул рядом с затылком, а претенденту на высокое звание удалось провести мощный хук справа и послать чемпиона мира в легкий нокдаун. Фочкин был на стороне претендента и вскриком радости одобрил его действия.

Зато затылок в отчаянии взревел и рубанул воздух тяжелой ладонью. Реакция Фочкина была запоздалой, локоть соседа задел кружку, и на полу образовалась пенистая лужа вперемешку с разбитыми осколками. Вторая опрокинутая кружка пива за один вечер — это было уже слишком. На физиономии Фочкина одновременно отразилось торжество и негодование. Но, сдержав последнее чувство, он лишь слегка толкнул соседа в спину:

— Эй, друг, а осторожней никак нельзя? Ты ведь не на ринге!

— Ну извини, — до ушей Фочкина долетела угроза.

Затылок медленно разворачивал откормленное лицо в его сторону. Фочкин, собравшись, терпеливо ожидал полного разворота. По правде сказать, его больше пугал чемпион мира по боксу, Готовый тут же взять реванш за нокдаун, чем сосед с мощным стриженым затылком.

Несколько секунд они смотрели в глаза друг другу. Но это был не поединок взглядов, какими перед началом боя одаривают соперника боксеры.

— Олежка, ты?! — снова рубанул воздух сосед. — Глазам не верю! Ты как здесь оказался?

— Серега! — с восторгом произнес Фочкин. — Вот так встреча! Сколько же мы с тобой не виделись?

Не отвечая на вопрос, Серега с завидным для его мощной фигуры проворством спрыгнул с банкетки и облапал Фочкина.

Первоначальная тревога бармена за целостность посуды, столов, стульев и здоровья посетителей тут же улетучилась. Он лишь кивнул откуда ни возьмись вынырнувшей уборщице, предлагая убрать осколки, и выставил перед посетителями две новые кружки, наполненные до краев. Немного подумав, дополнил заказ бутылкой водки. Видимо, по своему долгому опыту знал, что такие встречи только пивом не ограничиваются.

На экране чемпион мира вовсю метелил претендента, и шансов у последнего никаких не оставалось. Но бывшие однокашники и сокурсники школы милиции Серега Блинков и Олег Фочкин за поединком уже не следили.

— Ты как здесь оказался? — после объятий повторил свой вопрос Блинков.

— Да все теща, стерва! — радовался неожиданной встрече Фочкин. — Представляешь, с работы удрал только ради того, чтобы бокс дома посмотреть, так не дала, гадина. На телесериал переключила.

— Господи, да я вижу, у тебя в жизни ничего не изменилось! Все с тещей воюешь?

— Больше нет стоящих соперников, — кивнул Фочкин. — А ты? Оттуда?

— Да уже два месяца как оттуда. Все — свое отвоевал. Хватит с меня.

Они приняли угощение бармена и перенесли все за свободный столик.

— У меня тоже теща стервой была, — наливая водку в стаканы, сказал Блинков. — Такая гадюка — противнее твоей в несколько раз.

— Почему была? — перебил товарища Фочкин.

— Так разбежались мы с Дашкой, Олег! Года три назад это было, вот все это время я с Кавказа не вылезал.

— А что так? — участливо поинтересовался Фочкин.

Блинков отмахнулся:

— Исполнились ее мольбы — нашла какого-то бизнесмена. Не хочется вспоминать.

— Ну и не надо. Не береди душу.

— Да я про бывшую тещу хочу тебе рассказать. Однажды домой прихожу, жрать хочется, ну я и сделал себе бутерброд с тушенкой. Жую, а он какой-то вонючий. Спрашиваю мамашу, чего это она стала покупать консервы такие говнистые? Оказывается, это не тушенка была, а корм для кошки. Ну скажи мне, Олежек, какого хрена жратву для кошки держать в холодильнике?

— Э, от этого не отравишься! Я вот как-то на даче просыпаюсь с похмелья, а на окне полная бутылка «Фанты». Недолго думая, половину и ошарашил. Теща выхватить успела. И нет, чтобы неотложку вызвать, так разоралась, что уничтожил удобрение для полива цветов! Ну за что выпьем, Серега?

— Давай за встречу!

Фочкин поморщился:

— Не люблю этот тост. Говоришь — встреча, а всегда подразумеваешь расставание. Зачем за нее пить, если это всего лишь короткий миг? Зато расставание, как у нас с тобой, всегда бывает долгим.

Блинков опустил голову:

— Пусть лучше долгим, чем навсегда. Знаешь, наверное, Федя Савичев погиб, Егор Измайлов…

— Знаю. Я как раз из ОМОНа увольнялся. Давай их и помянем, наших с тобой сокурсников.

Они выпили и, как полагается, помолчали.

— Ты уволился из ОМОНа? И где же теперь? — В голосе Сергея послышались нотки волнения. — В телохранители к кому-нибудь подался?

— Да что ты, Серега? Неужели я могу кому-то яйца лизать? Из МВД я никуда не уходил. Перевелся в управление собственной безопасности.

Блинков отодвинул стакан и, широко раскинув ноги, откинулся на спинку стула. Фочкину показалось, что к волнению добавилось и осуждение:

— И чем же вы там занимаетесь?

Вопрос был задан чисто автоматически, но Фочкин понимал, что старый друг прекрасно осведомлен о спектре профессиональных и служебных интересов управления, так недолюбливаемого самими милиционерами. Предпочитая оставить глупый вопрос без ответа, Олег потянулся за бутылкой и снова наполнил стаканы. Но товарищ и не думал ставить на этом точку.

— Уж не за мной ли сечешь? — с тревожной иронией оскалился Блинков. — Того и гляди, при случае под уголовную статью подведешь…

— Пошел к черту! — не скрывая раздражения, ответил Фочкин. — За что тебя под статью подводить? Тебе ведь даже взятку и ту не за что всучить! Серега, у нас и без тебя дел по горло! Пока ты там, на Кавказе, с автоматом забавлялся, здесь менты совсем распоясались. Такого никогда не было! То за решетку садят, а потом выпускают за деньги, то документами торгуют направо и налево, то коммерсантов крышуют, то наркотой торгуют. Порой читаешь протоколы, и волосы дыбом встают! Народ нас стал бояться больше, чем бандитов и уголовников. До чего дошло: на несправедливость жаловаться идут не в милицию, а к уголовным авторитетам!

Блинков не ожидал такой горячей тирады. Готовый замять разговор, он ближе подвинул стакан и долго смотрел на жидкость, словно стараясь определить, насколько она чиста от вредных примесей.

— Ладно, забыли. Наверное, тебе виднее.

— А ты — слепой? Ничего вокруг не замечаешь или не хочешь замечать? — То ли под воздействием выпитого алкоголя, то ли от досады, что, кроме сослуживцев, Фочкину больше некому было выговориться, Олега вдруг понесло. — Недавно на въезде в Москву задержали грузовик, доверху набитый взрывчаткой. Машина с кавказскими номерами полстраны проехала, через добрую сотню стационарных постов. Теперь ответь мне честно, ты веришь, что ни один из милиционеров не поинтересовался, чем наполнен кузов?

— Успокойся, Олег, я же сказал — забыли.

Но Фочкина уже было не остановить.

— До Воронежа грузовик сопровождал подполковник милиции из Ростова. А потом его сменил наш, московский мент. Чувствуешь, ради каких денег они решились на такой риск? А какими были гонорары для самых настырных дорожных инспекторов? — Фочкин осекся, словно не знал ответа, какой суммой обошелся риск и в каких денежных единицах исчислялись гонорары. — Знаешь, Серега, мне и самому иногда страшно становится. Копаешься в заявлениях и в протоколах допросов и словно чувствуешь, что работать тебе, как шпиону, приходится на вражеской территории.

— Все вокруг тебя враги? — осмелился на вопрос Блинков и внимательно посмотрел на майора. — Трудно, если не бессмысленно, жить с таким чувством.

Фочкин взял стакан и улыбнулся:

— Ну, живу же! Потому что нас больше. А подонков — их везде хватает.

— Тогда давай еще водки закажем! — Блинков обернулся, стараясь отыскать глазами официанта.

— Хватит, я и так пустой, — похлопал себя по карманам Фочкин. — Люблю пить и жрать на халяву только на презентациях.

— Тогда считай, что я тебя и пригласил на такое мероприятие. Устраиваю презентацию в честь русского ОМОНа.

— А потом?

Блинкову удалось глазами отыскать официанта и на пальцах показать, что от него требуется. Довольный мгновенной смекалкой служащего, он хитро посмотрел на Фочкина.

— Потом? Вспомним курсантские деньки и поедем по бабам. Сегодня отрываемся на полную катушку и пускаемся во все тяжкие.

Фочкин тут же запротестовал, будто отгонял от себя нечистую силу:

— С ума сошел, Серега! Жена и теща со свету сживут! Не-ет, лучше десять раз попасть на ковер к начальству, чем однажды не угодить этой сварливой женщине. Сатана в юбке!

— Тещу, дорогой мой товарищ, нужно воспитывать. Без жалости и регулярно, — склонившись через стол, открыл секрет Блинков. — У тебя в этом деле — большой пробел. Но, так и быть, я тебя научу. У меня есть проверенный опытом план.

Фочкин даже расхохотался:

— Как бы не вышло наоборот! Вот если моя теща что-то замыслит, можно даже не пытаться предотвратить ее действия.

— Не перебивай и слушай сюда. Мы ее арестуем и упрячем в обезьянник. Устроим показательный концерт с экзекуцией правонарушителей. И когда очередь дойдет до нее, тут явишься ты и вызволишь эту старую гадину из беды.

— Какая же она старая! Ей еще и полтинника нет! — непринужденно заступился за Клавдию Петровну зять.

— Какая разница, сколько ей лет! — отмахнулся Блинков. — Сколько бы ни было, но поверь, после такой дезинфекции всю оставшуюся жизнь она будет смотреть на тебя как на ангела-спасителя.

Уже захмелевшему Фочкину идея друга показалась заманчивой и оригинальной.

— И как же ты ее арестуешь?

— А то не знаешь, что придраться можно и к фонарному столбу! Документов нет, возникшая ссора на улице или в магазине, наконец, она может и улицу перейти в неположенном месте…

— Улицу — не может. А вот хай по поводу и без повода поднять может. В этом что-то есть! — осушив стакан, согласился Фочкин. — Но надо все продумать до малейших деталей. Моя теща — враг самый хитрый, коварный и изворотливый. Ну так что у нас по плану? По бабам, говоришь…

2

Частник-бомбила, который сразу подвернулся около кафе, оказался сговорчивым, даже на редкость сообразительным и понятливым мужиком. Насладившись атлетическими фигурами и крепкими шеями клиентов, он не испугался и всего лишь за пятьсот рублей согласился не только отвезти Фочкина и Блинкова к девочкам, но и предоставил полную информацию в области рынка сексуальных услуг, стоимости и качестве товара. По его словам, в центре, в пределах Садового кольца, стоимость любовного аукциона меньше ста долларов за час никогда не опускалась, зато великое многообразие выставленных лотов было товаром стоящим, отечественным и, несмотря на высокую цену, пользующимся повышенным ночным спросом. Порой за темное время суток один и тот же предмет для любви мог оборачиваться по нескольку раз.

Зато на магистральных трассах, всего лишь в двух кварталах от центра, цены на сексуальный аттракцион падали почти вдвое. Правда, и товар большей частью выставлялся эсэнгэвский и разнокалиберный, как правило молдавского, белорусского или украинского производства. Зато, если оказаться в первых рядах покупателей, можно было рассчитывать на красоту и свежесть. Ехать к вокзалам или Кольцевой дороге, где располагались торговые точки для бедных и транзитных пассажиров, где порой эквивалентом покупки являлся литр водки, бомбила не советовал. Во-первых, продукция была самого низкого сорта, с душком, а следовательно, ожидаемого удовольствия и наслаждения не гарантировала. Во-вторых, даже такие крепкие ребята легко могли стать жертвами проституток-клофелинщиц. Убить, конечно, они бы не убили, но расходиться поутру пришлось бы не на такси, а на своих двоих.

Конечно, по доброте душевной он назвал еще несколько известных ему адресов, где долго и прочно функционировали ночные бары, сауны и бордели, но тут же сослался на ограниченность выбора и непомерные цены. А потому счел, что лучшим вариантом для могучих пассажиров станет переулок в начале Кутузовского проспекта, где спектр услуг и товара всегда широк и держится в пределах разумных цен. Полным дилетантам Фочкину и Блинкову оставалось целиком положиться на мнение профессионала.

Водила оказался прав. Высунувшись из окна, рулевой негромко свистнул, и около машины тут же оказалась женщина не первой молодости, но со следами былой привлекательности на лице. В пяти шагах от нее маячили фигуры двух ребят, по всей вероятности, охранников-телохранителей, рост и объемы которых не произвели на пассажиров легковушки никакого впечатления. Бомбила, улыбнувшись женщине, видимо, произнес секретное слово, и из подворотни, словно по мановению волшебной палочки, появилась длинная вереница девушек. Виляя бедрами в ночной темноте, словно под ногами был не грязный тротуар, а сверкающий подиум для показа последних моделей одежды, они остановились перед машиной.

Веселое и разгульное состояние Фочкина сняло как рукой, и он, обнаружив себя совершенно трезвым и неготовым к такому продолжению вечера, продолжал оставаться на заднем сиденье машины, скрываясь за спиной шофера. За свою сознательную жизнь в милиции ему никогда не приходилось пользоваться услугами ночных бабочек. Его неожиданно посетила мысль о том, что, если начальство управления узнает или догадается, каким образом он, представитель обеспечения правопорядка, намерен развлекаться этой ночью, мало не покажется.

В отличие от него, Блинков нисколько не комплексовал и, увлекаемый женщиной-продавцом, неторопливо двигался вдоль длинного строя, целиком погрузившись в оценочный процесс. Видимо, вспомнив, что приехал сюда не один, он обернулся к машине, и Фочкин услышал его возбужденный голос:

— Олег, ну чего ты прячешься?! Беги на помощь!

Поборов робость, Фочкин присоединился к товарищу в тот самый момент, когда тот осматривал точеное бедро девицы, покрытое вычурной сеткой черных колготок. Шатенка лет двадцати с короткой прической, откинув длинную полу пальто, не снимала с лица дежурной улыбки. По ее глазам было видно, что она совсем не прочь провести время с этим крепким парнем. И на косой взгляд и слова Блинкова: «А что у нас внутри?» — отработанным движением манекенщицы распахнула оба ворота пальто, обнажив незащищенную и загоревшую грудь.

— Берем! — тут же скомандовал Блинков.

— Как тебя зовут? — не рассчитывая на правдивый ответ, спросил Фочкин у девушки.

— Ляля, — томно ответила она, обещая минуты блаженного удовольствия, и тут же, взяв под руку соседку, попросила: — Возьмите товарищу мою лучшую подругу. Ее зовут Жанет.

Блинков с головы до ног облапал ее взглядом и в ожидании согласия посмотрел на Фочкина. Майор догадался, что она ему также пришлась по душе, и при желании он мог уступить другу и отобранную уже шатенку.

Подруга вела себя скромно и свои прелести демонстрировать не собиралась. Русые волосы до плеч, из-под челки настороженные глаза. Она была стройна и высока. Хотя очаровательной и красивой назвать ее можно было с большой натяжкой, но и несимпатичной она вовсе не казалась. По крайней мере, скромность и простота, если такие элементы нравственности могли присутствовать у представительниц свободной любви, импонировали Фочкину. Олег в ответ лишь передернул плечами: мол, мне все равно.

— Берем, — рубанул ладонью воздух Сергей.

— На час, на два или до утра? — поинтересовалась женщина.

— Гулять так гулять! На два!

— Тогда по три тысячи за каждую.

— А если в долларах? — вынимая деньги из кармана, поинтересовался Блинков.

— Лучше в рублях. Нынче курс падает. Доллар — валюта ненадежная.

Бомбила поджидал около машины и за дополнительные триста рублей готов был отвезти пассажиров в любую точку в пределах Садового кольца или Кутузовского проспекта.

Блинков, обняв девушек, расположился между ними на заднем сиденье. Фочкин перебрался к водителю. Территория любви, где прозябали и частенько по месту жительства оказывали услуги девицы, располагалась в районе Грузинского переулка. Отсчет купленного времени начинался, когда друзья должны были перешагнуть порог интимной квартиры. Но Блинков терять время не хотел, и Фочкин видел в зеркало лишь макушку его головы, которая все больше и больше зарывалась в откинутый воротник Ляли.

Водитель вывел машину из переулка, и они оказались на Кутузовском проспекте. Но разогнаться им так и не удалось. Разбрасывая по сторонам синие блики, их подрезал «Форд» с гербом муниципальной милиции на борту, и водитель тут же припарковался к тротуару.

Сердце в груди Фочкина екнуло. Для полного счастья и удовольствия ему только не хватало разборок с коллегами.

— Что за дела? — почувствовав остановку, вытащил наружу голову Блинков.

— А хрен их знает! Они порой сами не понимают, что им нужно! Но денег попросят, как пить дать!

В сердцах хлопнув дверью, водитель покинул салон. Тут же в окно со стороны Фочкина заглянула улыбающаяся физиономия сержанта. Муниципал поманил пальцем, приглашая покинуть салон: