Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого. Книга 2

— Дело вот в чём. Я всегда Владимиру напоминал о том, что в любое время, когда будет возможность, я готов принять его и возить сколько угодно — месяц, два, три… Приезжай в любой момент! Мы полгода работали за рубежом без заходов в советские порты, начиная с октября до мая на этой круизной линии. У Высоцкого было расписание, и он как-то выкроил свободное время и приехал на этот круиз.

— Как был организован круиз: люди выходят в город, купаются, отдыхают — это предусмотрено?

— Безусловно. Смысл-то ведь заключается в чем? Чтобы и совершить не только морскую часть путешествия, но и познакомиться со всеми портами захода. Специально составляется так расписание, чтобы людям было удобно и интересно.

Владимир Высоцкий, Марина Влади и Феликс Дашков на острове Лансароте.

Апрель 1976 г.

Ночью теплоход идёт от порта до порта. Утром приходит рано. Люди завтракают и на автобусы — сразу же поехали на экскурсии. Кто не хочет, тот может взять себе такси или просто пешком пойти.

— А как поступали чаще всего Высоцкий и Марина Влади?

— Я всегда им организовывал поездки. Потому что у меня возможность такая была. Я брал у морского агента машину. И мы, как правило, ездили вместе. В Рабате, откуда он звонил, видимо, его забрали посольские работники.

— А вторая поездка?

— Вторая поездка тоже по этому маршруту, но это было на другой год. У нас расписание не менялось… Мы начали на «Литве» в 1970 году и работали до 1978 года… Собственно говоря, летнее расписание Одесса — Марсель и обратно тоже было неизменно.

— Вы им сами предоставляли каюту?

— Ну, безусловно. Это было в порядке, так сказать, «шефских связей», как это принято сейчас говорить. То есть они ничего не оплачивали. И было это в порядке такого дружеского расположения.

У нас — по кодексу торгового мореплавания — капитан имеет право приглашать гостей бесплатно.

— Какие это годы?

— Значит, 1975 год — это первый раз… «Белоруссия» в это время только начала работать после постройки, потому что подъем флага был в канун нового 1975 года. И мы сразу же начали работать на этой линии, и Володя был, по-моему, в марте месяце.

Вот если бы установить дату выборов! На фотографии за ним на стенке плакат «Все на выборы!». То есть легко документально установить точно эти даты…

А второй раз — следующий год 1976 или 1977…

— Отношения Высоцкий и Марина Влади? То есть ваш взгляд на эту семью со стороны.

— У них всегда были — во всяком случае, у меня на глазах — самые-самые тёплые отношения. Марина даже иногда в знак солидарности с ним (потому что он, когда был у меня на борту, не пил вообще ничего — «сухой закон»), она для того, чтобы его поддержать в этой «крепости», тоже отказывалась.

На фоне теплохода «Белоруссия»: (слева направо) капитан Феликс Дашков, представитель Морфлота Валентин Куров, заместитель начальника Управления пассажирского флота Черноморского пароходства Павел Пьянов, Марина Влади, Владимир Высоцкий и консул Виталий Маргелов.

21 апреля 1976 г.

Я никогда не слышал, чтобы они скандалили или ещё что-то такое. Единственное, что Марина иногда говорила мне, что она устала от всего этого — от этой мучительной жизни, от этих бесконечных перелётов, от этих вызовов…

Вдруг, среди ночи звонок!.. Это, видимо, свойственно людям такого темперамента.

А в общем-то они жили каждый своей жизнью. И вот только когда у них получались такие вот небольшие промежутки времени, тогда они бывали вместе. Конечно, это была не в полном смысле этого слова семья… Как принято у всех обычных людей, которые живут под одной крышей, спят в одной постели… и двадцать, и тридцать, и сорок лет (сколько кому, как говорится, повезёт и удастся).

Но, тем не менее, Марина и теперь говорит: «Володя — мой муж».

— Это была «морская часть» нашего разговора. А на суше вы тоже встречались?

— Конечно, неоднократно. Ещё когда он жил на Матвеевской — в чьей-то квартире, — кто-то уехал временно за границу… Трёхкомнатная, большая квартира…

Я помню, что мы тогда познакомились с Олегом Халимоновым. Мы тогда здорово напились — на радостях от этой встречи. Я-то ещё не знал, что у него бывают срывы…

Был Сева Абдулов, был он, был я. А наутро приехал Олег Халимонов. И Олег говорит: «Что же вы наделали?». Но если бы я знал!

Ну, короче, пришлось трудно и тяжело выводить его из этого состояния…

Я помню, ещё мы тогда тоже чуть не попали в автомобильную катастрофу. Мы как раз ехали из театра после спектакля, у него был тогда «БМВ». Марина тоже была с нами…

И недалеко от его квартиры на этой Матвеевской, навстречу автобус! Как раз за рулём был Володя. Он пересёк встречное движение и удачно врезался в сугроб. Если бы в автобус, то все бы были — напополам! Мы тогда вытолкали эту машину — с ней ничего не сделалось, потому что была очень снежная зима, и по обеим сторонам дороги были наметены большие такие сугробы… Он успел проскочить. Автобус только срезал ему «хвост», но не коснулся машины.

— А из встреч на Малой Грузинской что запомнилось?

— Там всегда было много народу. Или это был приезд Марины, или был день рождения, — но всегда было много народу, и всегда сидели допоздна, до двух, до трёх часов.

Выступление Высоцкого перед моряками на борту т/х «Белоруссия» в Касабланке. На переднем плане Марина Влади и по правую руку от неё капитан Феликс Дашков. Апрель 1975 г.

Фото А. Гумницкого

Ездили мы как-то раз с ним в Московский Инженерно-физический институт. Как это место за городом называется? Ивантеевка?.. Сева был. Он был. Я был. Кто-то ещё за рулём. У Севы рука тогда была на «планере», после того как они разбились. Мы на чужой машине ехали — на каких-то «Жигулях».

Что запомнилось? Что, конечно, зарабатывать деньги было очень тяжело. Эти же концерты, все они были полулегальными или совсем нелегальными. И это был нелегальный концерт, потому что организовывали его сами студенты. Они там как-то собирали деньги (уж не знаю как), вряд ли они продавали какие-нибудь билеты, которые были бы зарегистрированы в финансовых органах…

Я знаю, что он получил за концерт 150 рублей.

Феликс Дашков, Марина Влади и Владимир Высоцкий на т/х «Белоруссия», апрель 1976 г.

Причём он не хотел ехать… Когда проехали Белорусский вокзал, он говорит: «Поворачивай назад!». Зашёл разговор о гонораре, как раз в машине. И, по-видимому, раньше договорились о более высокой сумме, а тут речь пошла уже о более низкой. Это бывает в этих делах всегда — значит сначала человека заманить, а потом взять его и, пользуясь моментом, обобрать.

Мы даже повернули назад, но потом вернулись. По-моему, это место называлось Долгопрудный. Мы подъехали, стояла огромная толпа. Кое-как протолкались через это скопление людей. Многие просто не смогли попасть в зал, потому что каждый зал имеет свои ограниченные возможности.

Тогда меня просто поразили студенты. Поразили своими лицами, были прямо-таки фанатичные лица — какие бывают у «тиффози» на спортивных соревнованиях. Именно эти лица, которые воспринимали Володю как своего кумира, меня тогда очень поразили. В выражениях этих лиц было даже боготворение какое-то…

И концерт, конечно, прошёл с величайшим успехом. Володя чувствовал себя хорошо, вёл себя очень свободно, отвечал на вопросы… Это не был «вечер вопросов и ответов», а просто так получилось. А ещё, видимо, петь подряд весь концерт было для него нелегко. Да и для слушателей — только одни песни — это тоже однообразно. Володя к этому времени хорошо это знал, и поэтому делал такие разговорные антракты.

— Вы общались, довольно хорошо знали Владимира Семёновича… А какова, на ваш взгляд, главная черта характера Высоцкого?

— По-моему, интерес к жизни — необъятный! Желание всё увидеть и всё узнать… Как актёра, как поэта я его знаю значительно меньше. А вот интерес к жизни, к людям — это я видел.

— И последний вопрос. Ваша любимая песня?

— Моя любимая песня? Наверное, самая моя любимая песня — «Спасите наши души». В ней столько сосредоточено российского горя… Всё, что происходит сейчас в нашей стране, — это же спасение наших душ, спасение душ загубленных прежде всего…

Декабрь 1988 г.

Борис Аркадьевич Диодоров

С Володей Высоцким мы познакомились так. Я ехал на машине по нашей улице Телевидения. Вижу: стоит парень с гитарой. Предлагаю: «Вас подвезти?» А в машине выясняется, что мы живём рядом — наши дома напротив.

Было время, когда мы общались практически каждый день, и тогда я, конечно, хорошо знал Володю. Он бывал очень разным. Мог быть нежнейшим человеком, а через некоторое время вдруг становился жёстоким, а бывал трогательно заботливым — ну, просто до слёз.

Физически Володя был невероятно здоров! Он действительно мог не спать ночами. Я уставал, мог задремать, уснуть, он — работал. От него никогда не приходилось слышать: «Я устал». Никогда!

Борис Аркадьевич Диодоров, 1979 г.

Рядом с нашими домами, через детский сад, жил Гена Шпаликов, с которым чуть позже мы начали общаться. У Высоцкого и Шпаликова, кажется, отдельных дружеских отношений не было, но они часто совпадали в общем кругу. Вспоминаю, что когда приехал Хилькевич — это был период «Опасных гастролей», — была большая совместная компания. Одно время Гена рисовал — помню, он сделал портрет Людмилы Абрамовой.

Она Володю обожала, формировала его: разыскивала какие-то серьёзные книги… А у Володи уже началась неупорядоченная кино-гастрольная жизнь. И рядом с Володей Люся мне представляется глубоко трагическим человеком — во всяком случае, тогда я так считал.

Авторизованная машинопись «Детской поэмы» В. Высоцкого (фрагмент)

Какое это уже далёкое время! Но всё было в первый раз — и всё было интересно. Тогда Володя просто обожал приходить к друзьям и петь новые песни. Я довольно часто оказывался свидетелем того, как он вечерами сидит в маленькой кухоньке, что-то пишет, а в руках — гитара. Тут же показывал какие-то новые куски, пробовал варианты…

Потом у меня появился магнитофон «Грюндиг», очень хороший по тем временам. Володя часто его брал, записывал свои песни. Это был примерно 1967–1969 годы, — достаточно ранние записи. Они сохранились.

Детали? Ну, например, я спрашивал про «жёлтое в тарелке». Володя сказал, что это — консервированные апельсины: на этикетке дольки лежали на тарелке. За чем тогда гонялись приезжие? — за апельсинами.

Владимир Высоцкий. Выступление в редакции журнала «Советский Союз». Москва, 8 ноября 1968 г.

Фото И. Бахтина

Володя уже работал в Театре на Таганке, тогда он энергично тащил меня туда — делать декорации. Одно время сам хотел рисовать, но — мне так тогда казалось — это не было серьёзным проектом.

С актёрами Таганки я общался мало, но знаю, что Валера Золотухин всегда был искренним по отношению к Володе, всегда переживал за него. И, как мне представляется, Валера — человек совестливый. Может быть, он сделал неверный шаг — и вот теперь мучается.

Как-то Володя пришёл из театра немного обиженный:

— Ну почему они так? Мне сегодня Алла Демидова говорила, что я своими песнями добиваюсь дешёвого успеха, да ещё деньги получаю за это.

Помню ругательную статью в «Советской России». Володя её носил — всем показывал, возмущался!

И это было время, когда он очень хотел добиться хоть какого-то признания… У меня был старинный пистолет — настоящий «Лепаж». Володя уговорил подарить его одному известному кинорежиссёру-коллекционеру. В очень слабой надежде, что его будут снимать. И хоть бы кто помог ему! Все обещали, но никто ничего не делал.

Беловой автограф (1975 года) песни «Весёлая покойницкая».