Зараза

Элеонора Лазарева

Зараза

Глава Первая. "В далекий край товарищ улетает…"

От АВТОРА.

Всем, кто погиб от ЗАРАЗЫ коронавируса, посвящается этот роман.

Всем им — Царствие Небесное!

А нас, Господи, спаси и сохрани!

Пробуждение было сложным. Вчера хорошо отпраздновали мой отходняк в отпуск. Были все, даже бабы из бухгалтерии. Вот уж, не ожидала, что, оказывается, они ко мне относились по-особому, как призналась за третьей рюмкой водки, главная из них, стареющая дама, после бальзаковского возраста. Я была в фаворе у начальства и вот получается, еще и у них?

— Похвально, Константин!

— Отлично, Григорий!

За что только, догадайся сама, как говорится. Да и ладненько. Главное чтобы отпускные, как она и обещалась, выплатить сегодня же после обеда. И это есть хорошо, потому что в голове набат, во рту кака, на душе …а что это у нас на душе или в дУше?

— Ах, мой милый Августин, Августин!

Я еле доползла до ванной комнаты и стукнула в дверь. Она открылась и передо мной картина, что называется «Не ждали!» Опустив глаза вниз, начала осмотр. Вначале ноги, затем голая жопа, такая же спина.

— Картина маслом, — пронеслось в голове. — Приплыли три дощечки и с ними два пера.

— Ребята! — протянула я блеющим голосом. — Вы скоро? А? Надо бы под душик? А то мне за отпускными еще…

— Скоро, — бросил один через плечо.

— Ха, — прикрыв дверь, хмыкнула и враз отрезвела, — И как они сюда попали? Что, спали со мной или все же не спали?

То, что там были мои друзья, поняла не сразу. Вот что значит «перепел», то есть перепой. А так хорошо начиналось, красиво, культурно. Потом были здравицы в мою честь, как самого одаренного корреспондента радио и самого рейтингового. А мой голос — это голос самой области, где вещала каждое утро.

— Доброе утро, дорогие земляки! — собезьянничала сама с себя и сплюнула. — ТТТ, все будет потом…потом… Сегодня я в Израиль, на Мертвое море, лечить свои кости и по-женски. Доктор Людмилка мне советовала упорно, как врач и как близкая подруженция. Самолет ночью, билеты заказаны, рейс чартерный, четыре часа и вот я «в далекий край товарищ улетает».

Через час, я и мои неожиданные ночующие друзья, сидели за кухонным столом и, давясь от смеха, вспоминали нашу вечеринку и что там происходило. Особенно с шефами. А их было двое и все мне объяснились в симпатии и даже предлагали …

— А что предлагали? Вот, убей, не помню! — радовалась я. — А то настроение быстро погаснет. Пусть и душа пропоет «Алилуйя!». Все-все-все! Все оставим здесь и с чистыми помыслами вперед на святую землю трех религий. И еще Мертвого моря-я-я-я! Эх, где моя не пропадала!

Уже к часу моего отъезда все дела были утрясены: отпускные получены ПОЛНОСТЬЮ! Ура! Ключ от квартиры, «где деньги лежат» передан в надежные подругины руки вместе с желтым толстым котом Иосифом, просто Юзиком, и моими роскошными азалиями на подоконнике. Теперь можно и в «дорога, дорога, нас в дальние дали зовет, быть может до счастья осталось немного, быть может один поворот!»

Такси подъехало вовремя, и уже через час я ступила на плитки пола местного аэровокзала.

Уже поредел поток пассажиров перед стойкой регистрации билетов и багажа. Сдав свой тощенький баульчик, прихватив сумку после прохода воротами — воротами, прошла в зал ожидания, но не села, а пошлындала по киоскам дьюти-фри. Купила журнальчик со сканвордами, для коротания времени в полете, небольшой пузырек коньяка пять звезд, вроде бы, и, пристроившись на последний ряд, начала фронтальный обзор сидящих в зальце. Народу было немного. Думаю, что на две трети салона. Народ разный и по возрасту и по прикидам. В общем — обычные пассажиры. И тут я, вся из себя туристка-туристка! Екарный бабай! Они так себе, а я вся «в белом», то есть на улице местная поздняя осень, а на мне белые штаны! И шлепки, правда, поднадела-таки носочки, правда тоже белые. А еще белая майка под кожаной курткой и в сумке белая бейсболка. Ну, не хочется мне толкаться в туалете, перед посадкой для переодеваний, да еще тащить пакет с одежкой, той что до и той что после. Хочу свободы во всем!

Самолет летел уже два часа. За это время нас успели покормить ужас чем и ужас в ночь! И напоить. Предлагали соки-воду. Я попросила у девчонок, пройдя в хвост салона, чашку с крепким кофе. Обещалась приплатить, если что. Но они сначала удивились, но потом хохотнули, когда я намекнула на мои вчерашние проводы и сегодняшнее состояние не стояния. Не жадничая, налили полную кружку. Добравшись до своего места у окна, откинула столик и достала свой флакон с коньяком. Плеснула, не жалея, и приникла, как страждущий в пустыне. Откинувшись на кресло, прикрыла глаза. За окном было темно, также приглушен свет и в салоне. Многие спали, даже слышался в тишине одинокий храп. Я вздохнула и допила остатки. Устроившись поудобнее, подложила подушку и накрылась тонким пледом.

— Надо тоже всхрапнуть пару раз, — подумала, уже уплывая в сон.

Проснулась от толчка. Надо мной склонилась вчерашняя хохотушка стюардесса. Я даже запомнила, как ее звать, кажется, Настя.

— Вставай страна! — улыбнулась она. — Скоро посадка.

Я похлопала глазами, улыбаясь в ответ и потянулась, зевая.

— А не хило поспалось, — и принялась быстро собираться.

Когда выходила из самолета, то уже на трапе поняла, что мы в жаркой стране. Воздух был плотным. И сразу же захотелось раздеться. Сняв куртку, запихнула ее в пакет.

— Ну, здравствуй, Израиль! — хмыкнула я и сбежала по трапу, встроившись в колонну российских пассажиров, направлявшихся к входу в здание аэровокзала аэропорта Бен-Гурион.

Прошла визовый пропуск, затем багаж, и вот я стою на парапете со множеством машин и частных и такси. Хватаю баульчик и спешу в сторону местных извозчиков.

Подхожу к первому попавшемуся и говорю по-английски.

— Свободен?

Тот кивает в ответ.

— Мне в Камаран. Мертвое море. Сколько проезд.

Он показал на пальцах. Видимо плохо говорил, хорошо еще, что хоть понимал.

— Годится, — кивнула я и тот, выскочив, с улыбкой во всю свою еврейскую физию, отобрал у меня баульчик и, открыв багажник, закинул туда и еще показал на мою вместительную сумку и пакет. Пакет отдала, а сумка со мной.

Ехали долго. За это время таксист дважды останавливался для туалета и отдыха в придорожных кафе и один на дозаправку. Я любовалась проносящимися пейзажами и набиралась впечатлений для рассказов своим по приезде. Меня поразило удачное сочетание Азии и Европы. И Восток и Запад. Классно! Мне нравилось! Еще и в силу воспитания, я была интернационалистом. Мне главное, чтобы человек был не сволочью. А так хоть белый в клеточку, хоть черный в полосочку.

Таксист был своим в доску. Вначале нашей поездки только молчал, но потом разговорился, и оказалось, вот это номер! что он русский еврей! и прекрасно говорит на нашем родном. И пока ехали, рассказал, что живет с матерью и маленьким братом-инвалидом, что работает, купив лицензию и если им не хватает, подрабатывает еще и в местном продуктовом магазинчике. Они попали в Израиль с последней плановой выездкой, или как здесь говорят с последней алиёй. Он был мал, языка не знали, устраивались трудно. Мать тянулась из всех сил. И теперь, по истечении почти двадцати лет, есть и квартира, и работа и еще один маленький брат-аутист. Мать родила его от мужчины, которого любила, и хотя тот вынужден был жениться на своей, но помогает до сих пор. А когда сказал, из какого города они выехали, я попросила его остановиться. Он удивился и притормозил на обочине. Выйдя из машины, поманила его и, хлопнув по плечам, рассмеялась.

— Ну, здорово, земляк! Я тоже оттуда!

Тот смотрел и не понимал, то ли я шучу, то ли правда, так и есть.

— Шутите? — осторожно спросил он, заглядывая в глаза.

— Нет-нет! — засмеялась открыто. — Так и есть. Вот, что значит попасть пальцем в небо!

Тот хохотнул недоверчиво, а потом заторопился с вопросами. Я обещала на все ответить по пути. Эйтан, так его звали, открыл мне дверь и пригласил в салон. Сел и включил знакомый русский шансон. Пел Басков о любви. Я его не очень-то люблю, и вообще мне нравятся совсем другие певцы, но было интересно слышать русскую речь, знакомую мелодию и видеть чужой антураж за окном.

Вскоре мы подъезжали к воротам комплекса. Тут он продиктовал свой номер телефона и взял с меня обязательство через десять моих дней отдыха, вызвать его и тот отвезет меня вначале к себе домой для знакомства с матерью, а потом и в аэропорт. Я обещала. На том и расстались. И заплатила ему больше, чем тот просил, хотя он и отказывался, но я понимала, что парень содержал семью и это очень не просто. В свои тридцать два, я тоже хлебнула и замужества, и престарелых родителей. И всех содержала сама. Муж занимался менеджментом в инете, сами понимаете, что это такое, а родители пенсионеры. Поэтому хорошему молодому парню не жалко и переплатить, если есть чем. А у меня было. Так почему же не дать? И даже как-то легче стало. На душе.

Подхватив баул, шагнула в ворота.

Глава Вторая. "Усталость забыта, колышется чад…"

Прошло семь радужных дней моего комфортного отдыха, полного впечатлений и даже приятного, ни к чему не обязывающего, знакомства. Один стареющий английский джентльмен решил поучить меня языку британцев. Азы я знала и неплохо, закончив факультет иняза, могла читать, писать и немного болтать. Ему же было интересно расспрашивать меня о такой далекой и таинственной стране России. Почему далекой? Потому что эта его Британия у черта на куличках, а почему таинственной, так это после сталинской стены. Тайна за семью замками. Вот так и болтали, коротая время. Ему нравилась я своей раскрепощённостью и дружелюбием, мне он вежливостью и тактом. Что называется, нашли друг друга. И все бы хорошо, но в одном расходились. Он считал, что наш Президент довлеет над страной и пытается подмять под себя, я же пыталась ему доказать, что Россию трудно сломать, а тем более подмять. Она, как та пружина, сожмется да как вдарит! Этого ли не понимать нашему главе. А он дураком никогда не был. Дураки не выдержат столько сроков. Как говорится «кто впрягся, тот и тянет».

Как-то мой англичанин не пришел на завтрак, а это было для него законом. Я удивилась и отправилась в его крыло. Спросив сидевшего за ресепшеном служку, узнала, что тот никуда не выходил, ключ не сдавал. Попросила трубку и по внутреннему позвонила ему в номер. Не скоро тот поднял свою. Я поинтересовалась его здоровьем, а он как-то судорожно попросил подняться к нему в номер. Я удивилась, но предупредив дежурного, поднялась на восьмой этаж. Комната была рядом с лифтом, и у открытой двери уже стоял мужчина и махал мне рукой. Поздоровавшись, прошла внутрь и остановилась в небольшой гостиной его двухкомнатного номера. Большая панель телевизора светилась на стене и приглушенный голос диктора что-то говорил. Англичанин пригласил сесть и увеличил звук. Женщина на экране говорила о пандемии! Вот он, коронавирус, во всей своей красе! Почему-то он мутировал и теперь поражал молниеносно, давая, как говорится, на завещание всего три дня. Паника охватывала британские острова. Кадры менялись и показывали то кричащую с плакатами толпу в масках, то разбитые витрины аптек и отделов с лекарствами в супермаркетах. Полиция и уже даже войска самообороны, пытались наводить порядок, но им это плохо удавалось.

— Вот, моя милая Надин, — так он называл меня на английский лад. — Видите, что происходит. А вот сейчас еще.

И он начал переключать с канала на канал. Азия, Европа, Америка…Везде паника…паника…столпотворения.

Я сидела в ступоре. Все казалось это каким-то фантастическим сериалом. Нет, я знала, что этот вирус ползет по миру, но не так же апокалиптически! И сейчас видела и соотносила с действительностью.

— А как в России? И в Израиле? — обратила к нему свое помертвевшее лицо.

— Так же, — пожал тот плечами. — Сейчас вопрос — что делать нам? Здесь и сейчас? Теперь я склоняюсь к тому, что надо уезжать, пока не закрыли входящие полеты в Британию. Из Израиля, сказали, выпускают все самолеты. Не впускают. Только на вылет. Я собираюсь. Заказ моего вылета на сегодня не отменен. Советую и вам, Надин, поторопиться. Скоро и здесь будет жарко. А на том, простите меня, буду собираться, мое такси прибудет через полчаса. Я рад был нашему знакомству, и если все закончится хорошо, то вот вам мой адрес. Думаю, что можем еще встретиться. Если Бог позволит, — добавил он тоскливо и склонился над моей протянутой рукой. Поцеловав пальцы, пожал их и отпустил.

Я повернулась и вышла из его номера на прямых ногах. У меня был странный столбняк — ног и мозгов. Кое-как прошла в свой номер и рухнула на кровать. Надо все это переварить. Потом опомнилась и включила панель своего телевизора, набрав русский канал. Там тоже шли плохие новости, только без видео, пока только диктор. Картинка сменилась на зал, без зрителей и с несколькими знатоками, которые перебивая друг друга доказывали, что это все паника с запада и нет никакой пандемии. Они приводили какие-то доказательства, а передо мной вставали кадры английской ВВС.

Я подскочила, как от укуса.

— Надо лететь домой! Только вот мой самолет будет лишь через два дня, — бормотала, как сумасшедшая и села вновь, огорошенная собственной мыслью. — Только через два дня. А что делать сейчас?

Прислушалась к шуму в коридорах. Подошла и слегка отворила дверь. По ним быстро шагали и почти бежали люди с чемоданами, баулами, сумками. Я пошла следом. В фойе скапливался шумевший народ, раздавались резкие голоса и даже крики. Бегали местные служители, постоянно работали лифты и из их автоматических ртов выбегали и выходили мужчины и женщины, дети и старые люди. У всех на лицах была написана растерянность и даже страх. Местные служители разговаривали с постояльцами, кого-то уговаривали, кого-то упрашивали. Люди громко общались по смартам, кричали и размахивали руками, требовали, взывали, угрожали. Некоторые выбегали из здания и автоматические двери на фотоэлементах служители поставили на запор, чтобы народ не бился в стекло при каждом торможении перед ними.

Паника накатывала неотвратимо. Еще немного и огромный комплекс просто взорвется от количества обезумевших людей. Автобусы, стоявшие недалеко, брали приступом. То тут, то там слышались возмущенные крики и отчаянные визги. Автомобили отъезжали полные до невозможного.

Я бросилась в свою комнату и начала судорожно скидывать свои вещи на кровать. Кидала все, что попадалось под руку, потом вдруг остановилась. Вот! Такси! И начала искать ту записку с телефоном Эйтана, что привез меня сюда. Наконец его обнаружила и глубоко вздохнув, набрала цифры. Пошли краткие гудки. Занято. Потом снова. Занято. И еще раз. Тот же результат. Чувствую, как сердце начинает замирать. Присела на кровать.

— Так, — прошептала себе, — спокойно! Сейчас ты вновь наберешь и будешь это делать, пока он не откликнется. Если «занято», значит, он на линии.

Я набирала еще минут десять. И вот услышала знакомый голос.

— Алло!

— Эйтан! Это я, Надежда, из России. Ты помнишь меня?

Тишина. Потом взволнованный голос.

— Вы где, Надежда? Я ждал вашего звонка.

— Я там же, куда ты меня и отвозил. Еще в гостинице. Можешь приехать за мной?

— Да-да. Обязательно. Выезжаю через полчаса. Буду у вас к вечеру. И ваш номер отразился на моем смарте. Я сам позвоню и скажу куда подойти. Вероятно, и там сейчас плохо с транспортом. У нас тут просто бои идут за них. Ждите.

Я выключила трубку и вздохнула с облегчением. Он приедет. Теперь можно спокойно все обдумать и собраться. И кстати, как там с обедом? «Война войной, а обед по расписанию», вспомнила я присказку и впервые за это время усмехнулась. Спустившись на этаж, прошла в буфет и увидела его пустым, только за стойкой стояли местные официанты парень и, с заплаканными глазами, девушка. Он что-то тихо ей говорил, обняв за плечи, а она кивала его словам. Я подошла к стойке.

— Можете чем-то меня угостить, пожалуйста, — слегка прислонилась к краю витрины.

Они повернулись и посмотрели на меня так, будто я попросила у них луну с неба. Потом опомнились и девушка, вытирая фартуком глаза, подала мне меню, а парень ушел в кухню. Выбрав пару легких закусок, заказала еще тарелку разных бутербродов и две больших бутылки воды. Она вначале удивилась и тут же, будто что вспомнив, кивнула, понимающе. Я уже доедала, как вошли еще несколько человек. Они нервозно сделали заказ, и присели недалеко от стойки. Видимо тоже, как и я, что-то с собой на вынос.

Расплатившись, я задержала руку официантки:

— Не волнуйся, милая, все будет хорошо. Вот увидишь.

Та посмотрела красивыми черными глазами и кивнула, смутившись. Потом попросила пока не уходить и быстро побежала в кухню. Через две минуты, она поставила передо мной пакет с чем-то внутри.

— Это вам, гверет. Я вам верю.

Я поблагодарила ее и кивнула парню, что вышел и смотрел на нас. Он также кивнул в ответ. Подхватив пакеты, прошла в свою комнату. Осмотрела подаренный. Там стоял большой пластиковый контейнер с целой закопченной курицей. Даже без холодильника, она сможет быть съедобной двое суток, и еще лежали четыре лепешки мацы. Пресный хлеб. Они даже высушенные были съедобны. Мысленно поблагодарила милую девушку и ее парня, пожелав им выйти живыми из этой беды.

В комнате потихоньку собралась, сложив свои немногочисленные пожитки, и присела на кровать, переключая каналы. Эфир был полон разнообразных слухов и картинок. Чему верить, чему нет, каждый решал для себя сам. Потом вдруг вспомнила про своих стариков, что жили в дальнем селе, в домике, что поближе к природе и тишине. Они разводили кроликов и птицу, чтобы не сидеть без дела, и немного копались в огороде. Я часто, особенно в последнее время, наведывалась к ним, привозила все, что те просили, начиная от лекарств и до кормов для живности. И хотя там плохо ловился сигнал, попыталась позвонить, включив свой смарт. И тут увидела, как многие хотели меня услышать. Номера…номера…А вот и номер родителей. Они тоже пытались ко мне дозвониться. И правда, время подошло, как мы и договаривались, когда надо было включать свой телефон. Я набрала их, и тут же услышала встревоженный голос отца.

— Надежда! — чуть ли не кричал он. — Ты где? Мы обзвонились. А ты молчишь. Когда обратно? Срочно вылетай. У нас тут скоро закроют все аэропорты.

— Успокойтесь! — стараясь перекричать своего папу, бывшего командира спецназа. — Скоро уже вылетаю. Сегодня выезжаю в Тель-Авив. Там узнаю расписание. Мой рейс через два дня, на третий. Теперь отключаюсь. Буду звонить сама. Передай маме, чтоб за меня не волноваться, поняли?

— Ты там не геройствуй, — заворчал отец. — А то я тебя знаю. Кинешься кому-нибудь помогать и не дай Бог, упустишь рейс. Поняла? Выполнять!

— Есть выполнять, товарищ полковник! — отчеканила я и выключила смарт. Деньги надо экономить.

Эйтан приехал почти вечером. Уже стало темнеть и я начала волноваться. И когда мое терпение было на исходе, и я уже хотела набрать его номер, у меня в руках он зазвенел.

— Надежда? Это Эйтан. Я приехал. Еле спрятался от толпы. Выходите в центральные ворота, дойдете до пропускного пункта и поверните направо. Пройдете несколько шагов. Там будет невысокий забор, перелезьте через него и пройдите сквозь кусты. Я рядом стою, к ним вплотную. Жду.

Я посмотрела на гудящую трубку и хмыкнула.

— Детектив, однако.

Бросив ее на постель, быстро схватила баул за ручку, сумку через плечо, выключила свет и щелкнула замком двери. Еле дождалась лифта. Спустилась и пошла по указанному маршруту. Добралась до заборчика и поняла, что кусты там растут сразу же за ним и где может быть проход, не знаю. Решила наугад, где пожиже, хотя уже в темноте плохо различим и сам заборчик. Перекинула баул, потом подпрыгнула и перекинулась сама, прямо на ветки кустарника. Чувствую, что зацепилась майкой. Рванула. Послышался треск и мой русский мат:

— Да е….твою мать!

И тут же мужской голос.

— Надежда, это вы?

— Да это я, Эйтан. Найди меня.

Почувствовала рядом руку и подала свою. Раздвинулись кусты, и небольшой фонарик слабо освещал лицо парня. Он вытащил меня, потом мой баул и быстро побежал к стоящему недалеко автомобилю. Открыв дверцу, бросил в салон вещи и сел на свое место. Когда тот заводил машину, то мы увидели в свете фар, как бежал навстречу мужчина и махал в отчаянии руками. Эйтан ругнулся, но начал двигаться. Я придержала его рукой.

— Подожди немного. Кажется, я его знаю. У него беременная жена. Видимо мы, последняя их надежда, раз он бросается под колеса.

Приоткрыв двери, крикнула по-английски.

— Где ваша жена?

Тот остановился в изумлении, потом опомнился и махнул рукой назад.

— Она там, около здания. Ей совсем плохо. Умоляю, подвезите нас. Тут совсем недалеко. Я заплачу.

— Давай за ней, — повернулась я к Эйтану. — Я посторожу.

Тот посмотрел на меня, потом кивнул и выскочил. Подбежав к мужчине, он что-то ему сказал на иврите, и они повернулись и побежали обратно к воротам. Я ждала, выключив мотор, но сама пересела на водительское кресло. Мне был знаком этот ВМW предпоследней модели, такие шлындали и по нашим дорогам. Если что, то сразу же заведу и вперед. Потом пересядем. Еще вспомнила о бауле на заднем сидении. Выскочила, открыла багажник и кинула его туда, и только опустилась вновь на шоферское сидение, как услышала крик Эйтана.