Моё чудовище

…

Мы поднялись на крышу, где никого не было из-за пар. Ник откуда-то взял ключи, хотя обычно они были только у старших групп.

— Будешь? — Ник протянул сигарету.

— Да, не помешало бы.

— Только не увлекайся сильно.

— Ага.

С крыши открывался вид на город, а внизу виднелись пожелтевшие деревья. Ветер был сильным, из-за чего подкурить вторую сигарету удалось не сразу.

Сейчас я чувствовал себя спокойно, Ник снова со мной, и в эту минуту мне хотелось забыть все другие проблемы.

— Отец умер — Ник сказал это спокойно.

— Что? — я потерял все слова, не веря в услышанное.

— Он быстро сгорел, слишком долго скрывая свою болезнь, чтобы мы не беспокоились. Он так много работал, что я не замечал, как он теряет в весе, волосы выпадают, — Ник достал зажигалку и закурил третью по счёту сигарету. — Я не успел ничего ему сказать. Мне пришлось говорить с гробом, чтобы рассказать отцу, как я сожалею, — Ник сделал затяжку, я видел слезы на его глазах, но он отвернулся от меня, вытерев лицо рукавом.

— П-прости.

— За что?

— Я не был рядом.

— Всё в порядке. Тогда я ужасно злился, срывая злость на тебя, хотя был зол на отца и самого себя.

— Почему?

— Я не заметил раньше, что с отцом что-то не так.

— Ты не виноват, Ник.

— Виноват, но это всё равно ничего уже не изменит.

Мы стояли в молчании, изредка посматривая друг на друга.

— Пойдём, скоро следующая пара, надо забрать вещи из аудитории, — Ник нарушил тишину и я был ему за это благодарен.

….

Пары закончились и мы с Ником сели на автобус в сторону дома. Дорога заняла не так много времени, но как спокойно было снова вернуться в те моменты, когда мы ехали домой в автобусе, разговаривая обо всём.

Когда я зашёл домой, привычно собрался подняться по лестнице к себе, но окинув взглядом кухню, увидел родителей за столом.

— Ладно, — выдохнул я себе под нос. Направившись в сторону стола, я кинул рюкзак на пол и сел за свободный стул.

— Будешь есть?

Мама говорила спокойным тоном. Словно не было ни нашей ссоры, ни сообщения от нее, ни произошедшего со мной в уборной, ни разговора с Ником. Да, именно, ничего не было, ведь о многом она просто не знала. Возможно, единственная причина, по которой сейчас сижу здесь, это те слова, что я услышал от Ника. Он не смог попрощаться с отцом, вся его боль, все обиды ударялись глухим эхом об холодную землю, в которой лежал его отец.

Я так не хотел, всё и так слишком долго было спрятано от моих глаз, чтобы продолжать убегать от реальности.

— Нет, спасибо, я уже ел.

Отец уткнул взгляд в тарелку, перемешивая десятый раз свои спагетти.

Над столом повисла немая тень, которую, казалось, мог нарушить лишь я.

— Мне нужно время.

— Я понимаю, — отец говорил, продолжая помешивать содержимое своей тарелки.

— Может для вас с мамой прошло достаточно времени, — каждое слово давалось мне тяжело, ком в горле мешал говорить, но я старался изо всех сил, — возможно, ты многое пережил, чтобы загладить вину, но я всё еще не могу простить тебя.

— Рэй, — мама протянула руку, чтобы я взял её, но я не смог, — есть вещи, которые должны решать только родители. Я старалась обезопасить тебя, и надеялась, что ты сможешь забыть прошлое. Поверь, милый, многое изменилось с тех пор, иначе я бы не позволила нам остаться здесь, не будь бы это безопасно.

— Но ты не могла знать всего, — я посмотрел ей в глаза, и она убрала руку.

— Не могла, — шёпотом произнесла она.

— Прости меня. Я сотворил ужасные вещи и после бросил пить, хотя ломало меня ужасно. Тебе не стоит знать всё, Рэй, ведь мы многое пережили с твоей матерью.

— Хорошо, — единственное, что я смог выдавить из себя, а после поднялся и направился к себе в комнату.

Сил не было ни на что, я прошёл мимо Тераса, замечая лишь, что он был подобен черной тучи, и завалился спать.

Ночью снова снились кошмары, в которых я бегу к маме и не успеваю закрыть её собой. Мама падает на пол, ваза разбивается, а из её виска течёт кровь. Отец берется за голову в осознании, что натворил, а я маленький сижу рядом с мамой и прошу её проснуться. Она не просыпается..

Меня разбудил будильник, я встал из кровати совсем разбитым, но надо было идти на пары.

— Плохо спалось? — Терас окликнул меня, пока я поправлял взъерошенные волосы и трогал синяки под глазами.

— Немного.

— Давно не говорили.

— А есть о чём?

— Это ты должен сказать.

— Я так и не понял, какой от тебя толк. Ты почти всё время молчал, ответа я от тебя не дождался, разгребал всё сам, тогда зачем ты мне?

— А ты хотел, чтобы я решил всё за тебя? Удобно перекладывать ответственность на других. Я показал тебе то, что тебе нужно было увидеть. Этого вполне достаточно.

— И что же это?

— Тебя самого.

Слова Тераса заставили меня задуматься над тем, что происходило последнее время. Может, я и правда, стал ближе к себе, когда раскрыл тайну происходящего вокруг меня. Я бы не сказал, что это облегчило мне жизнь, совершая раскопки, не всегда знаешь, что именно найдешь, даже если имеешь намеченную цель. Вот и мне попалось на пути гораздо большее, чем я надеялся найти. Хотел ли я это узнать? Никто не может ответить, открывая неизвестный ему ящик пандоры, но одно я скажу, точно, незнание порой давит сильнее, выстраивая вокруг нас стену из иллюзий.

…

Я не заметил, как стал иначе относиться к учёбе, отпуская и прощая себе свои несовершенства. Почему так произошло? Возможно, я осознал, что вне учебы есть жизнь, которую мы должны как-то жить, даже не имея вспомогательной карты к ней. Столкнувшись с тем, что не все зависит от меня, как произошедшее в детстве, отношения родителей, которые мама решила спасти, моё состояние депрессии, которое мне не удавалось контролировать, я понял, что лишь укрывался от проблем в учебе. Однако были и те вещи, которые напрямую зависели от меня, и, к сожалению, я упустил возможность быть поддержкой для Ника в трудное время. Я до сих пор винил себя в этом, но изменить ничего не мог. Ничего не оставалось, как перестать жить прошлым и постараться думать о том, как жить в настоящем.

Утро было дождливым, я медленно плелся на остановку, пока мимо меня пробегали опаздывающие люди. Холодный дождь меня не смутил, я чувствовал течение времени как-то иначе, более спокойно, чем, когда сам был в числе тех, кто опаздывает.

Пока я добрался до учебы, мой внешний вид оставлял желать лучшего, поэтому в первую очередь я направился в уборную, привести себя в порядок.

Открыв дверь, я увидел Ника стоявшего перед зеркалом. Он что-то невнятно бормотал, смотря в своё отражение. Как только я собрался поздороваться, как услышал «Что ты такое?! Почему я тебя вижу?». На время я застыл на месте, осознавая увиденное. О чем он? К кому он обращается? В голове закружилась карусель из вопросов. Получается, я не один вижу «подобное»? Значит я не сумасшедший? Я почувствовал облегчение, словно я нашел часть пазлов, недостающих для общей картины. Я боялся спугнуть друга, но знал, что увидев впервые Тераса, хотел иметь кого-то, кто сказал мне, что я в порядке.

— Ник.

— Что?! — он резко повернулся, крепко вцепившись руками в раковину, в его глазах отражался страх.

— Я тоже видел его в своем отражении.

— Ты о чём? Я никого не видел, — глаза Ника забегали, я видел его испуг даже на расстоянии.

— Ник, всё в порядке. Я знаю, что ты видел. Ты нормальный.

Ник закрыл руками лицо. Я подошёл к нему и похлопал его по плечу.

— Я знаю это чувство, ведь тоже думал, что я псих какой-то.

— Что это, Рэй? Что я нахрен такое вижу?

— Это всего лишь твое отражение. Разве ты боишься себя?

— Не знаю…. И что я должен делать?

— Поговори с ним. Тебе нужно понять причину, почему он появился.

— Поговорить? О чем?

— Это знаешь только ты. Я тоже сначала не знал, что сказать. Но со временем нашел для себя больше ответов, чем вопросов.

Я обнял Ника, а внутри чувствовал благодарность за то, что оказался здесь именно в этот момент.

— Пойдём на пары?

Ник кивнул головой, обернувшись, чтобы посмотреть в зеркало.

— Рэй, я нормальный?

— Никто из нас не является нормальным.

Пары закончились быстро, но всё это время мои мысли были не в учёбе.

Получается, что подобные Терасу существуют? И как они выглядят? Они есть у каждого человека или возникают при определенных обстоятельствах? Мои размышления не имели ответа, и я знал, кто поможет мне в этом.

— Рэй, пойдём ко мне? Поиграем в приставку — Ник окликнул меня, когда мы вышли из кабинета.

— Извини, Ник, мне нужно домой.

— Да, без проблем.

В голове была каша. Раньше я думал, что Тераса вижу только я, что только у меня есть моё «особенное» отражение, но сейчас все теории рассыпались, и я ничего не понимал. Означало ли это, что бабушка знала о чудовище, когда зашла в мою комнату и застала меня разговаривающим с зеркалом? Сначала мне казалось, что она приняла это за детские выдумки и потому разубедила меня в существовании чудовища. А что, если у нее тоже было свое «отражение»? К сожалению, я уже не смогу получить на это ответы, но тогда стало бы понятно, почему моя связь с ней была столь сильна и именно она приходила в мои сны так часто, помогая вспомнить забытое.

Я забежал домой и быстро поднялся по лестнице в свою комнату. Скинув рюкзак на пол, тяжело дыша, я сел прямо перед зеркалом.

— Значит, ты не один такой? Не только я тебя вижу? — вопросы посыпались сами собой.

— А ты думал, что ты особенный? — если бы Терас мог ухмыляться, он бы непременно сделал это.

— Значит, у каждого человека есть своё чудовище?

— И да, и нет. Я уже говорил, что ты видишь меня тогда, когда позволяешь своим страхам и мыслям выйти наружу. Но как только ты стараешься убедить себя, что этой тёмной части тебя нет, обманывая себя, человек перестает видеть то, что есть в нём. Он теряет связь со своим внутренним отражением, стараясь поверить, что его мысли чисты. Глупый обман, да и только.

— Почему люди скрывают это?

— А почему ты скрыл?

Вопрос поставил меня в тупик своей прямотой.

— Разве можно об этом сказать? В нашем мире это считается чем-то ненормальным, за это спокойно могут отправить на лечение, а больным я себя не считаю.

— Вот и другие скрывают, боятся, что их не примут…. Но вопрос другой, почему вы скрываете от себя свою темную часть?

— Наверное, страх, — я задумался перед тем, как ответить, — да, точно, это страх узнать себя.

— Именно, большинство опасаются, что у каждой вещи есть отражение и оно показывает не то, что вы желаете видеть, а то, кем вы являетесь. По этой причине многие просто не видят своих чудовищ, это называется помутнение, что-то вроде тумана, застилающего сознание и оберегающего от правды.

— Но моя бабушка… — я не успел договорить, как Терас прочитал мою мысль.

— Да, твоя бабушка видела своё отражение в истинном обличии, но тебя почему-то решила уберечь от этого, якобы ты был слишком маленьким.

В этот момент я подумал о бабушке, только сейчас я смог осознать ее чистую и сильную любовь ко мне. Она всегда старалась меня защитить, будучи моим зонтом в дождливый день.

— Значит, ты никогда не исчезнешь?

— Зависит от тебя. Я могу иногда возвращаться, в один момент исчезнуть полностью или быть всё время с тобой. Я не контролирую это, а лишь появляюсь тогда, когда нужен тебе.

Я смотрел на него и думал: «Хотел бы я, чтобы Терас исчез?»

Не каждому под силу ежедневно видеть в своём отражении чудовище, которое напоминает правду о себе. За время, как я узнал Тераса, произошло многое, сначала я был слишком закрыт от всех и от самого себя. Однако со временем я решил выйти из скорлупы, и оказалось, я не один такой, у многих есть свои чудовища, также как и у Ника и моей бабушки.