Измена. Я отыграюсь! (СИ)

Словно доказывая мне, что нет, Леночка, никакой тебе собаки не светит, да и купленному тобой зачем-то фикусу и тому в магазине было бы лучше, чем у тебя дома, первые послепраздничные дни выдались просто адскими. Собственно, как и всегда, но тут как-то вообще было не продохнуть… Жрать и то получалось только на бегу. Так и носилась по городу и по родному офису с бутером в зубах, захлебывая его дрянным кофе из стаканчика с крышкой.

В спаме по-прежнему иногда появлялись анонимки с угрозами, но я уже приноровилась определять их «на подлете» и выкидывала, не читая. Зато сотрудники и сотрудницы мои верные, ранее регулярно теребившие меня насчет дня рождения, угомонились, кажется, махнув на меня с моим теперь постоянно непостоянным настроением рукой. Только Натаха как-то очень серьезно сообщила, что «топор судьбы» они мне точно дарить не будут:

— А то и так, того гляди, на всех орать «голову с плеч» начнешь.

Может, Стасу позвонить?.. Просто набрать номер и сказать «привет»…

— Сссууукааа! — выдохнула я, а после решительно отодвинула от себя очередную стопу каких-то мегаважных бумажек, переобулась из офисных туфель в теплые ботинки, напялила шапку и, схватив куртку, рванула из офиса.

Хотелось воздуха, хотелось прочь из ставшего вдруг душным офиса, из узких коридоров, тесного лифта. Все равно куда, лишь бы ушло это давящее чувство стесненности в груди. Мой пикап, кузов которого, кстати, теперь все-таки обзавелся даже не крышкой, а целым кофром приличного объема, стоял на привычном месте, но дойти до него не удалось: кто-то налетел сзади, а на голове мигом оказался глухой мешок. Предварительно обыскав, чтобы отобрать телефон, напавшие на меня люди связали мне руки за спиной, затолкали, кажется, в багажник, а потом их машина тронулась, набирая скорость. И только тогда я, ошалевшая от стремительности произошедшего, осознала: меня реально похитили. На самом деле, без шуток!

И произошло это именно тогда, когда я, дура такая, со скандалом стребовала со Стаса обещание, что более никто — ни его охранник Гена, ни какие-то другие мимокрокодилы с чебурашками — таскаться за мной, чтобы «присматривать», не будут!

Ехали долго. Я то начинала истерить, с трудом удерживая себя от совсем уж полной паники, то думала, пыталась понять, оценить перспективы. Основной была мысль, что сцапали меня недалеко от входа в офисное здание, почти у подъезда, который отлично просматривался сразу несколькими видеокамерами. Да и на выезде с парковки они тоже стояли. Так что вычислить похитителей не составит труда. Наверно. Если они, конечно, не предприняли каких-то дополнительных мер, не придумали, как перехитрить ментов и систему.

Господи! Но кто это вообще может быть? Кому до такой степени есть дело до мелкой (уж будем честны с собой!) предпринимательницы, которая только ценой адских усилий в последнее время потихоньку начала выползать из минусов? Вот если похищать человека уровня Стаса Смирнова, — это да, это понятно, а тут…

Или прав он был, когда говорил?.. Что же он тогда точно говорил? Что-то о том, что всем видно его особое ко мне отношение… Я, честно говоря, как-то пропустила мимо ушей. Злилась. Да и решила, что эти слова — чистой воды попытка умаслить меня, чтобы сгладить ситуацию. Неужели я была настолько неправа? Неужели кто-то действительно увидел, что между мной и Стасом происходит что-то особое и решил вот так, через меня, добиться чего-то от него?

Тут же вспомнился китаец, который лез ко мне в офисе у господина свет Смирнова, чтоб ему, и тот факт, что послания с угрозами, которые в последнее время прямиком отправлялись в корзину, в самый первый миг показались гуглопереводом — такими корявыми и… не по-русски сформулированными они были.

— Звездец тебе, косоглазая морда, — бодря себя, гаркнула я и тут же закашлялась — в мешке было пыльно.

Черт! А если все это вообще не имеет никакого отношения к бизнесу? Как там говорят? Бизнес, ничего личного? Так, может, тут наоборот: личное и никакого бизнеса? Может, это все затеял разобиженный Максим? Он же реально мне тогда угрожал! Нес какую-то чушь про «сколько веревочке не виться», и вид у него был при этом какой-то совсем безумный. Настолько, что я реально испугалась!

Испугалась и ни черта не предприняла, чтобы хоть как-то себя обезопасить! А ведь могла бы хоть Стасу позвонить — отличный ведь был повод. Но я-то была абсолютно убеждена, что муж мой, к счастью, уже бывший, для чего-то подобного слишком труслив, ленив и непредприимчив, а тут…

Неужели действительно Макс? Настолько обезденежел? Или настолько сильно на меня обозлился? Или и то, и другое? Стало совсем уж страшно. Если бы похищение организовал кто-то вроде господина Ляна, все бы наверняка решилось быстро и, главное, для меня безболезненно. А вот если это слетевший с катушек Макс…

Машина тем временем свернула с торной дороги и запрыгала по ухабам и рытвинам. В одном месте даже застряла, и ее пришлось толкать прямо со мной внутри. Похитители суетились, шипели друг на друга, переговаривались шепотом, а потом кто-то из них произнес четко различимое слово «трактор»… Сказала это почему-то женщина, на которую тут же зашикали все остальные, и это, пожалуй, было бы совсем смешно, если бы не всё сопутствующее. Нет, ну бред же: люди, выкравшие человека и везущие его куда-то в тьмутаракань, вызывают трактор, чтобы тот вытащил их застрявшую машину. Кажется, они считали так же, а потому ругались, толкали, раскачивали, машина натужно взрыкивала двигателем то в такт их усилиям, то не очень, но в итоге они все-таки победили и двинулись дальше.

Глава 46

Еще по ощущениям часа два, а на самом деле наверняка не больше пятнадцати минут, и вроде бы доехали — был характерный звук открывшихся сдвижных ворот, а потом двигатель заглушили. К этому моменту я уже замерзла так, что приходилось стискивать зубы, чтобы не начать выстукивать ими дробь. А тут, во дворе неизвестного дома, обо мне, кажется, и вовсе забыли — вышли из машины и свалили куда-то, бросив околевать.

Я уже начала прощаться с жизнью, погибая столь глупо и бесславно, когда багажник машины все-таки открылся, а с моей головы стянули мешок. И тут же, сука, стало ясно: всю эту хрень устроили не какие-то там коварные похитители, которым миллионы Стаса Смирнова покоя не давали, а мои собственные любимые подчиненные во главе с Наташкой в шапке с меховым помпоном и укутанной в пестрый Павлово-Посадский платок Олечкой Сергеевной!

— Испугалась? Скажи, испугалась хоть чуть-чуть? — орала, азартно вращая глазами, Натаха, а у нее за спиной стоял и улыбался во все тридцать два (или сколько там у него осталось с такой-то женой?) ее муж Сергей. Он же мой бессменный зав. складом.

Даже орать на них сил не осталось, такое опустошение я испытала, поняв, что никто меня ни убивать, ни допрашивать под пытками в ближайшее время не собирается.

— Если я из-за вас, сволочей, заболею и умру, — мрачно сообщила им я, передернувшись, — я вам этого точно не прощу. Вы что, совсем ох@ели? Это что за шуточки, мать вашу⁈

— Так днюха ж, — немного растерянно сообщила Натаха и тут же возмутилась: — Ты что, в свою почту вообще не заглядываешь? Мы ведь тебе писали!

— Что вы, блин, писали?

— Что сюрприз будет на днюху…

— Какую, на хрен, днюху?

— Так вашу, Еленочка Георгиевна! Или совсем заработались, счет времени потеряли? — Серега только руками развел, тут же получил от меня кулаком в пузо и даже обиделся на это: — Больно ж — по животу. А мне в него еще сегодня есть. И пить.

— Есть им! А то, что я сначала чуть со страху не померла, а после задубенела до хруста — это ничего? Водка хоть есть?

Водка у них, конечно, была. А еще они ждали остальных членов нашего славного, прости господи, коллектива, которые где-то задерживались, но должны были точно-точно приехать и привезти еще и еды, и выпивки.

— Наверно, застряли там же, где и мы. Или до того места доехали, а дальше соваться не рискнули.

— Тогда позвонили бы, — рассудительно возразила Юленька, но глянула на телефон и вдруг охнула: — Ой, а тут связи нет…

Вид у нее сделался таким испуганным, как только может быть у человека, выросшего в большом городе, никогда ни в какие пампасы не выезжавшего, а потому знавшего только одно самое страшное дело в жизни: телефон не вовремя сдох. А тут-то вообще просто страх и ужас: связи нет! Шокированная Юленька в поисках немедленной помощи посмотрела на топтавшегося чуть в стороне Павла — еще одного моего сотрудника-бездельника, чтоб им всем — и он тут же шагнул ближе, расправил плечи и вообще принял вид самого мущинского мужчины. Я посмотрела на это, чертыхнулась и добила всех не без мстительного удовольствия и со знанием дела:

— А тут телефоны никогда толком не ловили. Только местами, которые еще и поискать придется.

Ну да, к этому моменту я уже поняла, куда эта свора бешеных меня завезла. Оказалось, что все творится на моей собственной даче, некогда отстроенной отцом так далеко от Москвы, что не то что Макар, вообще никто сюда никого не гонял. Ну, кроме моих сотрудников, которым, как видно, в точности как для той самой нездоровой на голову, но энергичной собаки — даже не семь, а семьдесят семь верст не крюк.

Оказалось, что все то время, пока я околевала в багажнике, эти добрые люди топили печь, чтобы прогреть дом. Наивные! Не так все это быстро. Часа через четыре — да, а пока… Пока пришлось греться «изнутря». Трясущимися руками я набулькала себе пол стакана водки и выглотала до дна, после торопливо заев подсунутым мне Оленькой Сергеевной куском сала с черным хлебом. Пищевод будто кипятком опалило, мгновенно распространившийся всюду жар докатился до головы и ударил в нее так, что аж качнуло. Я рухнула в хорошо знакомое старенькое, еще отцовское кресло, и захохотала.

— Что, и правда так перепугалась? — всматриваясь мне в лицо, спросила Натаха.

— Настолько, что вот сейчас еще немного приду в себя и переубиваю вас всех, блин. Где вы ключ-то от дома взяли, ироды? И как вообще сюда попали?

— Так ты ж вечно по это место рассказывала. И про него, и про то, что нравы тут такие, что никто вообще ничего не закрывает, а у вас, поскольку редко кто бывает, заперто, но ключ под кадушкой справа от двери припрятан.

— Погоди ты со своей кадушкой, — Павел сунулся ближе и смотрел теперь очень серьезно. — У вас проблемы Елена Георгиевна, раз вы так сильно испугались? Из-за бизнеса? Реально решили, что вас похитили?

Свои версии того, как мне там, в багажнике, виделась ситуация, пересказывать никому не хотелось от слова «совсем», так что я только рукой махнула:

— Можно подумать, похищенная невесть кем женщина не может испугаться, даже если у нее вообще нет в жизни проблем.

— И все же?

Все смотрели на меня так, что стало ясно: не отстанут. Блин! Рассказать про угрозы Макса? Или прикрыться не столь мерзким и вообще, по большому счету, меня не касающимся про господина Ляна? Точняк! Переведу стрелки на Стаса. У него шея крепкая, всех собак выдержит. Скажу, что всех подробностей не знаю и знать не могу, они и отстанут…

— Тут… сложнее, — начала я. — Если проблемы и есть, то, кажется, не у меня.

— Ну так рассказывайте, не томите, именинница вы наша! А мы пока все для пьянки-гулянки подготовим! — Сергей игриво пошевелил бровями и взмахнул ножом, которым как раз только что принялся резать мясо на шашлык.

Глава 47

Я проследила за этим его кровожадным движением, приняла от Павла уже не стакан, но стопочку, опрокинула ее в себя, опять заела салом с хлебцем и начала. Причем, памятуя о своих страхах выболтать слишком многое, еще и касавшееся моих иногда слишком тесных отношений с неким господином Смирновым, я реально собиралась ограничиться рассказом лишь о долбаном китайце и его тогдашнем ко мне подкате. Но вдруг выяснилось, что одно слишком сильно цепляется за другое. Так что после еще одной стопочки пришлось отвечать на вопрос, как я сама оказалась в офисе у Смирнова во время того совещания, затем — как получилось, что мы с ним вообще познакомились так близко, что дошли до споров на желание, а потом… Потом, уже окончательно опьянев, я выболтала своим друзьям-сослуживцам то, что совершенно точно не следовало: что Станислав Дмитриевич Смирнов и я вроде как иногда спим вместе.

— Он тебя что, принуждает? Шантажирует? — очень серьезно спросила Натаха.

Да и остальные смотрели так, что я вдруг даже как-то протрезвела.

— Нет! Вы что? Он так-то… нормальный. Просто… Ну… Началось у нас странно, а теперь… Теперь он говорит, что влюбился.

— Так прям и влюбился? — поразилась все та же недоверчивая Натаха. — Ой, не могу! Смирнов!

— А что Смирнов? Он, что ли, не человек? — неожиданно обиделась за Стаса (и, если честно, немного за себя) я и полезла в интернет искать фотки.

На них Станислав Смирнов был исключительно красив, уверен в себе и на сухаря, неспособного на чувства, с моей точки зрения, совсем не походил.

— Вот ведь, — подумав немного, постановила Натаха и толкнула мужа, чтобы Сергей снова всем разлил в собранные ею в центре стола стопочки.

Тот все исполнил в лучшем виде, начал раздавать и заозирался, увидев, что место, на котором вот только что сидел Павел, пустует. Впрочем, вернулся тот быстро, минут через пятнадцать, поржал в ответ на вопросы, нашел ли он, что искал, или некультурно наделал желтого снега, туманно сообщил, что сюрпризов не избежать, а после все-таки взял свою полную стопочку. Мы еще разок выпили — теперь наконец-то все-таки за именинницу, то есть за меня. После подкинули дров в печь, выпили еще, и тут я, кажется, заснула — срубило из-за пережитого и от водки на голодный желудок. Впрочем, долго спать мне никто не дал — растолкали и еще рюмочку поднесли. После из Серегиного джипа, на котором меня сюда эти гаврики и завезли, достали еще водки, потому что в доме она вся неожиданно кончилась, выяснили, что шашлык как раз замариновался, а значит, пора разжигать мангал, было заспорили, кто будет это делать…

И тут в дом через порог незапертой двери шагнул бледный и взлохмаченный Стас.

— Ты… зачем здесь? — в наступившей тишине заплетающимся языком спросила я.

— Теперь вижу, что незачем, — немного помолчав, откликнулся невесть как здесь оказавшийся, абсолютно неуместный и в то же время совсем не показавшийся чужим и лишним в этом дорогом мне доме Стас.

— Ты, вообще, как сюда⁈ — я была в таком шоке, что твердила одно и то же, даже не замечая этого.

На этот раз Стас ничего не ответил. Улыбнулся кривовато, ни на кого не глядя, и вышел — только дверь за его спиной, обтянутой темным пуховиком с капюшоном, притворилась неслышно, но как-то так, что ударила по мне наотмаш.

— Я не поняла, — растерянно спросила я, осмотрев притихших друзей. — Я, блин, не поняла!

— Это… Это я, — вдруг придушенно признался Павел и втянул голову в плечи. — Ну… Пошутить… хотел… Точнее, пошутил… я…

— Что я⁈ Что — пошутить, мать твою⁈

— Я… ну… позвонил ему. С вашего телефона, — тут он выложил перед собой на стол мой аппарат, как видно, им же и вытащенный у меня из кармана еще в Москве, когда мнимые похитители меня обыскивали и лишали возможности испортить им задумку, позвонив ментам. — Вышел на улицу, пока все отвлеклись, нашел место, где связь все-таки была, ну и…

Я опять осмотрела своих, чтобы теперь целенаправленно и требовательно вцепиться в Оленьку Сергеевну, которая совершенно точно была среди нас самой трезвой:

— Хоть вы мне объясните…

— Сама не больше вас понимаю, Еленочка Георгиевна. Павлуш, уж будь любезен, поведай нам, что за великую интригу ты тут учинил. Без соплей и коротко.

— Я пошутить хотел, — повторил Павел и сглотнул. — Ну, просто продолжить нашу же общую шутку. Позвонил Смирнову… Ну, Елена Георгиевна же говорила, что он… Что у нее с ним роман. Ну вот я и подумать… проверить. Сказал ему, что… Что вас похитили. Ну… мы похитили. Ну… в смысле не вот прям мы, а похитители. И убьем, если Станислав Дмитриевич… ну, господин Смирнов… Короче, если он не явится сюда сам, один, и не обменяет себя на… на вас, Елена Георгиевна.

— Ну ты, блин… — выдохнула Натаха и посмотрела на мужа.

Но тот имел вид совершенно ошарашенный и максимум что смог, это выругаться. А вот я даже ругаться и то не могла. Вообще говорить не могла никак. Только рот разевала и глазами хлопала. И ведь не потому, что была пьяна, а потому, что и по трезвости слова, которыми бы удалось точно определить мое состояние в тот момент, вряд ли бы нашла. В голове была каша из обрывков растерянных вопросов и разодранных в клочья эмоций.

— Делать-то что теперь? Что делать-то?.. Он же… не простит! Он же… он же подыхать сюда ехал! Ты понимаешь? И приехал, блин! За мной! Чтобы вместо меня! А тут шашлыки и водка…

— Можем попробовать его догнать. Гаишников мы тут вряд ли встретим, а я выпивать, по сути, только начал — пока вы отдыхать все изволили, я вокруг шашлыка скакал, — Сергей смотрел растерянно и сочувствующе. — Так что, если это важно для вас, то…

— Ты даже не представляешь, как мне это важно, Серег!

Глава 48

В машину погрузились все ('Ну а вдруг опять застрянем? Кому тогда толкать?), рванули с гиканьем и улюлюканьем — будто кавказские родственники уродливой невесты за сбежавшим из-под венца женихом. И нам повезло. Я сама, первой, приметила Стаса на ближайшей заправке у дороги. Он стоял под фонарем, привалившись к высокому капоту своего джипа, курил, пил кофе из картонного стаканчика, и смотрел куда-то в пространство перед собой.

— И простите меня дуру старую, — завела было издалека как всегда боевитая и инициативная Натаха, но получила локтем в бок от мужа и замолчала.

— Здравствуйте. Нам бы объясниться, — Олечка Сергеевна подступила ближе и подала руку, представляясь: — Меня зовут Ольга Сергеевна Попова. Я бухгалтер Елены Георгиевны и, так уж получилось, невольная участница случившегося… балагана.

Стас посмотрел ей в лицо, вздохнул, но на рукопожатие ответил. А потом стоял и слушал то, что говорила Олечка Сергеевна, а следом за ней бормотал, оправдываясь, Павел при поддержке зачем-то поддакивавшей ему Юленьки.

— Простите нас, мы правда не ждали, что так выйдет. Были уверены, вы и не подумаете ехать…

— Ну пожааалуйста! А Елена Георгиевна тут вообще ни при чем. Это все мы! Честно!

— Такие дела, Станислав Дмитриевич, — подвела черту Ольга Сергеевна и отступила в сторону, взглядами призывая более молодых и куда менее трезвых сослуживцев сделать то же.

— Мне еще до звонка этого вашего, — Стас указал подбородком в сторону кучки моих подчиненных, кравшихся в сторону припаркованной машины, — охрана показала видео. Как тебя заталкивают в машину два мужика в масках. Я ж после поднял на уши полгорода…

— А потом приехал сам, — откликнулась я и пьяно шмыгнула носом, расчувствовавшись.

— Еленочка Георгиевна, вы как? С нами или?.. — прокричали мне от машины.

Я обернулась, махнула рукой и вновь посмотрела на Стаса:

— А у меня сегодня день рождения…

— Знаю и даже хотел…

— Подаришь мне ночь любви?

— Ты слишком пьяна. Опять все забудешь.

Я глянула виновато:

— Ну вот так все у меня… Простишь?

Стас повел плечами и вдруг улыбнулся, будто бы оживая, внутренне оттаивая:

— Я подумаю над этим. А ты пить бросай, а то так и будешь пропускать все самое интересное. И никогда не узнаешь всей правды.

— Я знаю главное: ты приехал.

Доро́гой, пока добирались до Москвы, я опять заснула. Уже у своего дома Стас растолкал меня, дотащил до своей квартиры, где и загнал в гостевую спальню, будто в вытрезвитель.

— Не хулиганить, не бузить, а лежать и спать… Еленочка Георгиевна!

— У меня стресс и панические атаки! — заявила ему я и ухватила за неожиданную на нем, совсем непривычную футболку, которая обнаружилась под теплой курткой.

Как ни странно, эта самая футболка ему шла — красиво очерчивала фактурные мышцы груди, обтягивала крепкие бицепсы. А главное, делала Стаса еще более молодым. И почему мне раньше это в мужчинах не нравилось?..

— Не придумывай. Какие панические атаки, если ты чудом на ногах держишься?

— Сильные. Знаешь, как я испугалась, когда эти ироды мне мешок на голову натянули?