Современное российское кино как часть идеологии (не будем обольщаться понятием «свобода творчества») отвернулось от настоящей правды. Человеческие отношения, жизнь – не в моде, хотя именно они и делали советское кино одним из лучших в мире, помогая скреплять людей емкостью мысли и глубиной чувств. С. Эйзенштейн, В. Пудовкин, А. Довженко, С. Герасимов, А. Барнет, Г. Козинцев, С. Бондарчук, М. Калатозов, Л. Кулиджанов, Я. Сегель, Г. Чухрай, А. Тарковский, В. Шукшин уже не скажут, «честь воздав сполна, дивясь ушедшей были: «Какие были времена?! Какие люди были?!» Наши киногерои променяли российское подданство на американское, приняв их невежественную, отвратительную, порочную, насильственную цивилизацию диктатуры денег за эталон. Эту-то цивилизацию нам и хотят привить вместо диктатуры совести.
К несчастью, уничтожение Советского Союза не стало для интеллигенции поводом для солидарности со своим народом. В этом начало всех зол: в предательстве идеалов социальной справедливости. Было бы это самоосуждение, самобичевание Гоголя, Герцена, Щедрина, Достоевского – тогда понятно: там боль, созидание. Но здесь откровенное презрение к собственному народу, очевидная наклонность видеть в нем только худшее, враждебность, закрепляемая законодательно (чего стоит только одна реформа ЖКХ или закон о монетизации льгот), при лицемерно провозглашенных конституцией правах и свободах, равноправии, уважении предков, справедливости, стремлении обеспечить благополучие и процветание России.
Всякий факт нашей недавней советской истории им претит, хотя, напомню, чего стоит одна только победа СССР над неграмотностью. Те, кто хочет помнить, помнят. Недавно по первой программе в прайм-тайм показали американский фильм «Военный ныряльщик» о мужественном водолазе, которому ампутировали ногу, о том, как ценой неимоверных усилий он вернулся в строй. Хороший фильм. А про Маресьева в «Повести о настоящем человеке» с Кадочниковым в главной роли не забыли? Или теперь нашими эталонами будут только американцы? Судя по общественным опросам, большинство молодых американцев считает, что США во Второй мировой войне воевали против фашистской Германии и тоталитарного СССР. (Результат пропаганды вперемешку с неграмотностью. Ведь не случайно президент Клинтон, баллотируясь на очередной срок, провозгласил одной из главных задач борьбу с неграмотностью в США). И победили-таки! Но главное – с каким результатом: у них пятьсот тысяч погибших, вечная им память, а у нас всего каких-то двадцать семь миллионов погибших. Двадцать семь миллионов! Так какой ценой и кому далась та победа и кто же все-таки победил фашизм? Да, победила идея объединения человечества в борьбе со злом, но решающий вклад в эту победу сделал Советский Союз, и это тоже чистая правда!
Но, пока наши идеологи будут предавать забвению все лучшее, что было в советской цивилизации; пока олигархи с дамами в шляпках будут на скачках распивать вино по тысяче евро за бутылку; пока нищий народ будут спаивать и кормить на убой поддельными лекарствами, а он будет молчать в тряпочку в ожидании очередной милостыни верхов; пока идеологи будут обвинять большевиков в том, что те продавали художественные ценности из Эрмитажа (кстати, спасая народ от голода), а нынешние «хранители» будут воровать и безнаказанно сбывать ценности за рубеж; пока школьники будут изучать историю России по учебникам Сороса – современные кинематографисты могут хорошо заработать, создавая высокохудожественный образ родины – предательницы своего народа, пьяницы, бомжихи, воровки, загульной уродины, которую не жаль будет в конце концов прикончить, расчленить и закопать на кладбище мировых цивилизаций. Тем более что, судя по Югославии и Ираку, мировая общественность не станет возражать. Такое впечатление, что нас ничему не учит собственный исторический опыт. Хотя, как говорил Бернард Шоу, мудрость людей пропорциональна не их опыту, а их способности к приобретению опыта.
К вопросу о КПРФ. Никаких сложностей во взаимоотношениях с руководством КПРФ у меня не было и нет, была своя позиция, которая отличалась от мнения руководства. Повторюсь, к какой бы партии люди ни принадлежали, все они очень разные. Меня исключили из партии вместе с такими достойными людьми, как Селезнев и Горячева. Мне жаль, что сегодня они вне партии. Мы много говорим о плюрализме, но так и не научимся слушать друг друга. Первичная организация предложила мне вновь стать членом КПРФ, я принял это предложение. Даже если бы этого не случилось, по-человечески я оставался бы на стороне коммунистов. Разве убеждения человека зависят от партийного членства? Это же несерьезно.
Что касается Швыдкого, мне претит его позиция по перемещенным культурным ценностям. Россия никому и ничего не должна после той кровопролитной войны. И никто меня в этом не переубедит. Я же буду стараться делать все, чтобы эти ценности, как весьма символическая компенсация за понесенные нами потери, продолжали оставаться российской собственностью.
Сейчас внутри театра подрастает молодая режиссура. В работе одновременно находятся четыре спектакля, очень разные, от классики до современной пьесы Надежды Птушкиной, которую ставлю я. Коллектив объединяет трудный поиск пути к своему зрителю, который, слава Богу, очень требователен. Работа, что еще может объединять?
АВТОРИТЕТ АРГУМЕНТА ИЛИ АРГУМЕНТ АВТОРИТЕТА
Мне хочется сегодня поздравить всех людей, связавших свою судьбу с нашей Армией. Всех, кто взял на свои плечи самую тяжелую и ответственную ношу: подводников, моряков, летчиков, ракетчиков, пограничников, разведчиков, связистов, войска особого назначения, десантников, инженерные войска, одним словом, все службы, которые мы, люди гражданские, даже и назвать не умеем. Склонить голову перед теми, кто прошел Афган и Чечню. И выразить нашу вечную признательность ветеранам Великой Отечественной. Их любовь к Родине, их верность долгу, их ум и отвага обеспечивали нашу мирную жизнь многие десятилетия.
Наша Армия спасла нас от иноземного нашествия, но, к величайшему несчастью, не спасла от наших «реформаторов», которые вдруг закричали: «Социализм не работает, спасение в рынке! Иного не дано!» И вот не осталось, кажется, ни одной области человеческой деятельности, которой бы не коснулись реформы. Хотя вот что писал, например, о реформе образования 90-х годов академик Б. Раушенбах: «В России система образования много выше, чем в других странах, на несколько голов выше. Больше всего на свете боюсь, что какой-нибудь безмозглый функционер – а таких в правительстве пруд пруди! – решит произвести у нас реформу, чтобы было, как в Германии, как в Англии, в Америке. Хуже ничего не придумаешь…».
Французский философ XVIII века, энциклопедист Гольбах говорил: «Нет более опасного существа, чем делец, вышедший на добычу». А у нас наступило время дельцов, олигархов, которые фактически руководят страной и которых, конечно, нужно гнать; тех, кто держит свои, а на самом деле украденные у народа, у страны деньги в швейцарских банках. Всю эту шпану надо гнать, потому что им безразлична судьба нации, они озабочены собственным преуспеянием. Одна сотая доля народа посредством грабежа получила безграничное право над остальными девяносто девятью. Одна сотая представляет деньги, но не мозги. Мозги представляет остальной народ. Почему же он должен обратиться в стадо и безгранично повиноваться одной сотой доле хищников?
Трудно не согласиться с мнением обычного физика В. Губина: «Надо особо выделить полную несостоятельность упований на национальный, «патриотический» капитализм. Если продажа Родины дает повышенную норму прибыли, то Родина будет продана. Капитализм – это вам не товарищеский труд. Рынок и совесть – две вещи несовместные».
В результате реформ мы имеем страну, разделенную на две неравные части: Россию ограбленную и, как бы помягче выразиться, как говорил Шукшин, Россию энергичных людей. Россия энергичная живет в Лондоне, Париже, Женеве, Калифорнии, Марбеле, австрийских Альпах, на Кипре. Россия же ограбленная сидит в очередях в собесах, Пенсионном фонде, в ЖЭКах. За утешением – в церковь, за местным наркозом – в телевизор. Та и другая живут как бы в параллельных мирах, никогда и нигде не пересекаясь. У них разные газеты, разные магазины, транспорт. Одна другую не видит и не слышит. Первая Россия пытается донести свои протесты до правительства и общества: шахтеры стучат касками, ученые носят гроб «убитой науки», военные идут маршем в Москву. И везде по всей стране голодовки то учителей, то врачей, то обманутых вкладчиков. Напрасные усилия. Их слова никто не слышит, на их мнения никто не обращает внимания, их протестам не придают никакого значения. Все это свидетельствует только об одном: ни правительство, ни большинство депутатов не испытывают ни малейшего уважения к проголосовавшим за них избирателям.
Последнее время много говорится об экономических успехах, как будто мы уже догнали Италию, а в 2009 году догоним Францию. Кудрин сообщил, что Россию ждет экономическое чудо. Но вот пока обычные граждане этого совсем не почувствовали, наоборот, цены на газ, на свет, на воду, на транспорт, на отдых, на жилье растут. Скоро начнут продавать воздух. Нет, конечно, время от времени правительство наскребает что-то по сусекам: то на 36 рублей увеличит пенсии, а то и на сто. Но цены-то растут быстрее, и в 10 раз быстрее. Вот беда!
Напомню, что когда-то небогатый писатель А.П. Чехов построил три сельские школы, а вот нынешнее руководство по всей стране решило их закрыть, как нерентабельные. Посчитали почему-то, что детишкам будет полезнее перед занятиями и после подышать соляркой и потрястись в автобусах в любую погоду, да и по нашим дорогам.
Не хочется поминать куршавельские вечера, но не могу удержаться и не процитировать их главного участника норильчанина М. Прохорова: «Французы постоянно на словах восхищаются «загадочной русской душой», великой русской культурой: Толстым, Достоевским, Пастернаком, дягилевскими балетами, русским Серебряным веком… Но при этом не хотят признавать современный стиль жизни россиян как возможную часть этой культуры и «загадочной русской души»«.
Почему-то французы не стали утруждать себя разгадыванием этой загадки, а, недолго думая, отвезли всех в кутузку. Во всяком случае объяснения олигарха не показались мне убедительными. А вот сто с лишним лет назад А.П. Чехов написал в письме свои впечатления от Монте-Карло: «Сколько здесь гибнет русских денег». Этот диагноз точен и по сей день. А вот описание торжественного ужина в статье: «Русские дворяне вернулись на Родину»: «Вечер украсили казачьи пляски и выступления цыган из театра «Ромэн». Отпрыски русских князей не выдерживали, срывали пиджаки, целовали казачек, брали их на руки, кружили, становились перед ними на колени». Бал проходил в одном из самых дорогих залов столицы (по слухам, стоимость аренды – 70 тыс. долларов).
Как видим, забавы «новых русских» мало чем отличаются от забав потомков «старых русских». В промежутке между ними 17-й год и 70 лет истории страны. Тех А. Блок в 1914 году предупреждал:
Не услышали. Обрекли страну на тягчайшие испытания. Кто предупредит нынешних? Вот писатель, эмигрировавший в 70-х в Вашингтон, на склоне лет нашедший пристань в тихом Биаррице, откровенно сказал: «Для меня Россия – прежде всего люди страдающие. Чудные старушки, тетушки, дядюшки – пронзительные российские существа. Так вот раньше эти тетушки и дядюшки радовались успехам своей страны и полету Гагарина, радовались, что и их труд вливается в труд их республики. А сейчас им предлагают радоваться количеству молодых миллиардеров и думать о том, что их рубли в тех миллиардах. А пока эти пронзительные российские существа крепко спят, но видят во сне не «рокот космодрома», а золотые сны, которые навевает им наше телевидение: то парикмахера в бассейне собственной виллы, то шоколадную блондинку, а то и самого Петросяна на весь вечер заведут». А вот когда они проснутся, то не только травы у дома могут не увидеть, но и самого дома. Потому что дома уже не будет.
И что бы ни говорили президент, Кудрин, Греф о том, что нашей экономике вполне по силам опередить Италию, Францию, Великобританию, об увеличении ВВП, об уменьшении инфляции, для меня важнее авторитет аргумента, чем аргумент авторитета. Сорок процентов населения живет от зарплаты к зарплате, тридцать процентов – за чертой бедности. Народ стремительно деградирует, спивается и вымирает. Как приостановить это падение, кажущееся некоторым восхождением? «Ни один ветер не будет попутным для корабля, не знающего, куда плыть», – сказал Сенека. Если нынешний курс корабля под названием «Россия» – плод знания правящих кругов, то он губителен. И нужно определить другие цели, способные пробудить в народе чувства человеческого достоинства. Нужны права и законы, сообразные не с интересами дельцов-хищников, а со здравым смыслом, справедливостью, гуманизмом и строгое их исполнение. Сегодня очевидно, что жизнь каждого зависима и неотрывна от жизни всех. Нужны цели, не разделяющие, а объединяющие людей. Объединяющие в не огромные корпорации воров и грабителей, а направляющие все ресурсы на благо народа. Все это потребует немалых средств, средств государственных, то есть это должен быть возвращенный народу результат его труда. И тогда Россия вновь подтвердит свою материальную и духовную прочность, как это было в самой страшной за всю историю войне, Великой Отечественной.
ЖИЗНЬ КОРОТКА, ЧТОБЫ ЧАСТО МЕНЯТЬ УБЕЖДЕНИЯ
Актера, режиссера, политического деятеля, последнего министра культуры СССР Николая Губенко сегодня не часто можно встретить на светских тусовках – слишком много работы. Он практически все время проводит в своем театре, занят репетициями спектакля «Мисс и мафия» по пьесе Птушкиной. Беседа с корреспондентом «НИ» шла параллельно со световой репетицией, и именитый деятель рассказывал о том стержне, который помог ему сохранить верность себе при любых режимах.
–
– Я попал в политику. Этот эксперимент надо мною совершил Кирилл Лавров, которому тогда предложили пост министра культуры. Он отказался, но назвал мою кандидатуру. Он в это время снимался в моей картине «Запретная зона». Там вообще был прекрасный ансамбль: Зельдин, Ларионова, Болотова, Рыбников, Смоктуновский, Лавров, Соколова. И прежде чем дать согласие Медведеву и Рыжкову, я три месяца советовался с ребятами: с художниками, актерами, со всеми теми, с кем полжизни проработал на «Мосфильме», с Давидом Боровским. Не было ни одного человека, который бы мне не сказал: «Иди, нам нужен на этом месте человек своего цеха». Это было решающим. Я уверовал: что-то можно будет сделать полезное для культуры. Сделать за два года что-то удалось. Увеличить бюджетные средства, выделяемые на культуру, и т. д. И последующие мои шаги определялись тем же стремлением.
–
– А как он отразится на судьбе музеев? Скоро музейное дело вообще рухнет. Сейчас, когда отменили экспертизу, нас захлестнут волны фальшивок. Что касается нашего театра, то мы 14 лет живем в режиме самовыживания, без всякой помощи со стороны властей. Недавно, правда, Лужков пошел нам навстречу, помог в налаживании противопожарной системы театра. Наконец-то мне удалось также вставить два наших спектакля, «Четыре тоста за Победу» и «Афган», в городскую программу патриотического воспитания молодежи, теперь у нас будет побольше молодежи.
–
– Это самое тяжелое дело. Мои артисты зарабатывают деньги на стороне, и я этому не могу препятствовать. Жить в Москве с зарплатой 5–6, даже 10 тыс. рублей невозможно. Больше всех у нас получает народная артистка Зинаида Славина – 16 тыс. рублей. Но это потолок. Поэтому я не сопротивляюсь занятости своих артистов на телевидении, в рекламе, сериалах. У них театр – дело для души. И это неплохо. В этом тоже есть свои плюсы. Хотя, конечно, хотелось бы, чтобы театр мог и кормить своих актеров. Хотелось бы иметь больше ресурсов, чтобы привлечь хорошую режиссуру.
Мы ведем свое хозяйство в режиме строгой экономии. Содержим здание (оно хотя бы не разрушается). Другое дело, что из-за недостатка финансов мы редко выпускаем новые спектакли. Вот в этом году у нас редкий прорыв: выпустили «Чао», репетируем Птушкину, скоро приступим к «Коньку-Горбунку». «В «Чао» заняты молодые артисты. Труппа пополнилась выпускниками московских вузов: Школы-студии МХАТ, «Щуки», «Щепки». На первой встрече я новеньким говорю: «Ребята, учтите, что здесь вы будете очень мало зарабатывать!» Ответ: «Мы сюда приходим не за заработком!»
–
– Призы от коллег – это приятно. Боюсь, что в Ханты-Мансийск даже не смогу поехать в связи с премьерой. Хотя город очень хвалят. Говорят, город будущего. Сергей Соловьев стоял у истоков нашего театра, поставил «Чайку». Театр изматывает безденежьем, очень изматывает: содержать огромное здание, заботиться об актерах… Когда уборщица получает больше актера, конечно, это угнетает.
–
Эту пьесу я нашел в журнале «Современная драматургия» в 2004 году. С первых же шагов мы натолкнулись на сопротивление текста, который нам мешал своей пунктирностью. Главная трудность в том, что на сцене одновременно находятся пятнадцать персонажей. Поскольку автор не прописывает их ежесекундное пребывание, это создает огромные сложности для актеров. Ты находишься на сцене и как бы «ничего не делаешь». И на преодоление этого уходит большая часть времени. Поэтому мы отложили тогда эту пьесу и вернулись к ней два года спустя. Я надеюсь, что где-то в марте состоится премьера. Хотя труд это адский. Пьеса в определенной степени фантасмагорична. Хотя наши артисты и привыкли играть все, от классики до абсурда. Но и абсурд у нас опирался на какие-то реалии. Здесь и в пьесу, и в автора надо просто веровать почти с религиозным пылом. Тем более что речь идет именно о способности человека к вере. Действие происходит в деревне Желтая Грязь, куда только что вернулся из заключения Ваня Мафия. Неожиданно жителям деревни является Божья Матерь. Те, кто ее видит, верующие, считают это знамением. Неверующие считают это уловкой. Поскольку в Желтой Грязи живут, как во всех деревнях России, бедно, то верующие просят у Божьей Матери помощи: места буфетчицы в районе, денег на ребенка, выплатить пенсии и т. д. Священник Леха, рожденный в этой деревне, приезжает «удостоверить чудо», но Богоматерь вдруг исчезает. Священник не подтверждает чудо.
Затем во втором акте все просьбы верующих странным образом начинают сбываться. Это одна линия пьесы. А вторая связана с бывшим заключенным, который хочет провести здесь конкурс красоты на звание «Мисс Желтая Грязь». Всего не буду пересказывать. Тут будет много смешного и грустного. Моя задача неизменна – заставить людей думать.
–
– Речь идет не о православной вере, иудаизме, исламе и т. д. А просто о вере. Мы хотим побудить публику подумать, как часто наш народ бросается из крайности в крайность. Крепостное право, его отмена, самодержавие, революция, советская власть, крушение Союза, снова разговоры о монархии. Думаю, что через семьдесят лет опять повернем налево. В какой мере это способствует процветанию? Если каждый задумается о своих пристрастиях, предательствах, ориентирах, буду считать задачу выполненной.
–
– Это не я ориентировался, это пьеса меня сориентировала. Я удивляюсь, с какой легкостью люди изменяют своим убеждениям. Жизнь слишком короткая, чтобы часто менять убеждения. В юности это позволительно. Зрелый человек тоже может сменить убеждения, если он столкнется с чем-то опрокидывающим его веру, с каким-нибудь катаклизмом: Всемирным потопом, Страшным судом. Но не присягать вечером одному, а наутро – другому. Ведь именно убеждения помогали нашему народу выживать в войне, во времена голода, разрухи. А без убеждений ничего не построишь. Без убеждений ты в лучшем случае перенесешь через дорогу ящик пива, продашь на рубль дороже и заделаешься коммерсантом… Вот смотрите, сейчас на сцене красный уголок с членами Политбюро на фоне красного знамени. А во втором действии там будут висеть Московский патриархат и хоругви. Все очень просто, наглядно и очевидно.
–
– Только вера в личные отношения, семью, в дружбу, в товарищество и в очень близких людей. Больше ничего!
НЕТ ПОЛИТИКИ БЕЗ КУЛЬТУРЫ И КУЛЬТУРЫ БЕЗ ПОЛИТИКИ
Мы хорошо знаем Николая Губенко как замечательного актера и режиссера. Не менее известен он и как государственный и политический деятель, и здесь его индивидуальность тоже проявилась достаточно ярко. Сегодняшний разговор с нашим гостем – не только об искусстве, но и о его политических пристрастиях.
–
– Кто-то сказал: если человек не будет заниматься политикой, то политика займется им. Наверное, каждый в той или иной мере ощущает это на себе.
Я счастлив, что жил именно в советский период нашей Родины, хоть и родился в трагический для нее 41-й год. У многих из нас не было отцов и матерей, и все же старшее поколение сохранило нам жизнь, поставило нас на ноги, дало образование и работу, сделало квалифицированными специалистами каждого в своем ремесле. Я искренне благодарен тем людям, которые мне помогли на жизненном пути.
Сейчас многие жалуются на «несвободы» советского периода. Думаю, их жалобы нацелены на то, чтобы лучше приспособиться, продолжить карьеру, вновь «влиться в политическое русло», остаться в так называемой элите. Хотя уже в советское время они обладали и достаточными льготами, и собственностью, и материальными благами, предоставленными им государством. Их легенды о нереализованных творческих планах я не могу выслушивать спокойно, а тем более с сочувствием. К примеру, в какой другой стране, допустим, Феллини или Бергману выделили бы два бюджета, чтобы дать возможность полностью переснять неудачно снятый ими фильм? А режиссер Андрей Тарковский в «зашоренном» Советском Союзе снял с гениальным оператором Рербергом картину «Сталкер» и счел ее неудачной. Он попросил у Госкино второй бюджет и от начала до конца переснял свой фильм уже с оператором Княжинским. Такого щедрого продюсера, как советское Госкино, не появилось еще ни в Голливуде, ни на других «фабриках грез».
Другое дело, что во всех странах в большей или меньшей степени присутствует тенденциозность в государственной и, особенно, в идеологической сфере. Правда, я лично не могу пожаловаться на цензуру в те годы. Конечно, находились редакторы, мнительные или сверхосторожные, или сомневающиеся люди, которым многое не нравилось в моих сценариях. Но на тех же худсоветах мне с коллегами удавалось их переубедить, доказать право на существование той или иной сцены. Это нормальная борьба вкусов, интересов, пристрастий. Для того и живет художник, чтобы убеждать зрителей в справедливости своих взглядов. Да, время было непростое, в том числе и в области культуры, искусства, но мы работали, достигали определенных успехов.
В свое время член Политбюро Александр Яковлев, стажировавшийся в свое время в Колумбийском университете США, провозгласил идею деидеологизации общества. В этом тезисе уже тогда просматривалось забвение всего лучшего, что было в советский период нашей истории. Результат этой политики не заставил себя долго ждать. Уже в конце 80-х годов в Прибалтийских республиках начали в открытую совершаться акты вандализма в отношении советских воинских захоронений и памятников, воздвигнутых в честь Победы над фашизмом. Заказчиков и исполнителей, естественно, не нашли.
Напомню, когда гитлеровцы сжигали книги Толстого, Чехова, Достоевского, Гоголя, Пушкина, Тургенева, когда они уничтожали Ясную Поляну, Михайловское, Спасское-Лутовиново, Клин, они знали, почему и зачем это делают. Им надо было вытравить из памяти советского народа тех писателей, которые своей великой литературой подготовили общественное сознание в России к преобразованиям XX века. Вот слова Гитлера: «Надо уничтожить всякое напоминание о славянской культуре на территории Европы. Уничтожение очагов культуры есть уничтожение нации».
Не то ли самое мы наблюдаем последние 15 лет? Практически уничтожено понятие сельского клуба, библиотеки. Порой они были единственным источником образования и культуры на селе. Кануло в Лету воспоминание о кинопередвижке, которая когда-то несла в самые отдаленные, дремучие места важнейшее из искусств. Закрываются школы, агрессии подвергается русский язык – основа основ славянской культуры. Массовая культура внедрена в сознание новейших поколений со всеми свойственными ей разрушительными ингредиентами – насилием, жестокостью, порнографией. Это и есть уничтожение памяти, ведущее к уничтожению нации.
Когда мне предложили пост министра культуры СССР, я не мог не согласиться. Мне казалось, что, занимая эту должность, смогу поддержать своих коллег по искусству в их творческих поисках и начинаниях, сделать полезное для развития отечественной культуры. Несмотря ни на что, нам все же удалось достичь определенных позитивных результатов. Простите за сухую статистику: я принял министерство с бюджетом 0,8 процента от расходной части бюджета СССР. Нам удалось довести расходы на культуру до 1,2 процента. И это был не нынешний скудный бюджет, а мощный бюджет супердержавы. В 2007 же году в России расходы на культуру и кинематографию составляют порядка 0,7 процента от расходной части бюджета. Правительство только разводит руками: «Нет денег!» Мы-то знаем, что они есть. У отдельных олигархов личное состояние доходит до нескольких миллиардов долларов. Это, так сказать, экономическая цена вопроса.
В те годы наше Министерство культуры было одним из первых, в котором начали разрабатывать те основы законодательства, которые позже стали стержнем российского законодательства по культуре. Кроме того, в условиях суперцентрализации нам удалось создать Межреспубликанский совет, который не по указке из Центра, а самостоятельно распределял средства, разрабатывал культурные программы, привлекал внебюджетные источники финансирования. И, наконец, я был не просто чиновником, а человеком из профессии, знающим насущные проблемы творческих людей. Более того, я продолжал работать как актер и режиссер, а значит, был внутри процесса. Дверь кабинета министра была открыта для всех, и многие через министра были услышаны и президентом, и правительством. Я не говорю, что в этом моя заслуга, нет… Просто думаю: люди осознали, что с приходом во власть профессионала можно быть понятым, а значит, можно искать и находить общий язык с властью.
–
– В губительном процессе разобщения народа телевидение играет едва ли не главную роль. В разгроме проекта советского общества социальной справедливости (я настаиваю на понятии разгрома, а не распада или развала, как это сейчас трактуют) было много составляющих. Но главным, на мой взгляд, оружием холодной войны было информационное оружие. Средства массовой информации, бесспорно, являются лучшим инструментом, при помощи которого совершается пересадка, вживление идеи чуждого образа жизни в сознание наших сограждан и уничтожение национального самосознания, традиций культуры. Вы включаете телевизор, и вам с утра до вечера вдалбливают, что быть российским гражданином позорно. Вы ущербны, глупы, ваше общество – общество шарлатанов и убийц, пьяниц и наркоманов, бездарных коррумпированных чиновников и предателей Родины, ваши солдаты – мародеры, а генералы – воры, и вообще вы – империя зла, раковая опухоль в организме человечества. В результате людьми овладевает неверие и апатия, в обществе воцаряется неприязнь и страх. Чего стоит один только многолетний поиск нашими идеологами так называемой «национальной идеи»!
Усердная работа по разрушению взаимопонимания между людьми, проповедь ненависти по отношению к недавнему прошлому превратили СМИ в орудие эгоистических интересов клана денежных сил, которые с бесстыдным цинизмом на самом деле управляют государством, прикрываясь, как ширмой, демократической фикцией права, справедливости и свободы.
Сознавая опасность сложившейся ситуации, Госдума приняла федеральный закон «О Высшем совете по защите нравственности телевизионного вещания и радиовещания в Российской Федерации». Но он был отклонен президентом Ельциным. Тогда журналисты подписали Хартию телерадиовещателей. В ней было продекларировано намерение отстранять от эфира коллег – нарушителей закона о СМИ. Продекларировали – на этом все дело и закончилось. Между тем в Западной Европе, на которую любят ссылаться противники закона, давно приняты аналогичные законы, учреждены надзорные органы в виде высших советов. Во Франции, например, существует система квотирования отечественной и иностранной киновидеопродукции. В США действует закон, обязывающий производителей телевизоров вставлять в них микросхему, при помощи которой родители могли бы блокировать программы, содержащие излишек секса и насилия. Такие законы есть и в Англии, Испании, Италии, других странах. Словом, их общество, в отличие от нас, озаботилось пагубным воздействием СМИ на сознание и стало создавать инструменты ограничения.
–
– Я считаю, что идеи социальной справедливости вечны. Дайте людям возможность трудиться и жить достойно. Обеспечьте пенсионерам безбедную старость, а социально незащищенным категориям населения – государственные гарантии. Дайте молодежи бесплатное образование и здоровый образ жизни. Вот это – основа основ, на которой должно стоять и развиваться наше общество и государство. В СССР многое в этом плане было достигнуто.
–
– Я понимал, что поправка будет встречена в штыки. Мне хотелось привлечь внимание общества к очень важной, на мой взгляд, проблеме – проблеме защиты русского языка. Язык – одна из важнейших сил, соединяющих наш народ. Он – главное средство общения внутри народа, он задает общий набор понятий, которыми живет и мыслит народ. Язык, если угодно, – это мировоззрение. Напомню, великий русский педагог Ушинский в замечательной статье «Родное слово» писал: «Язык есть самая живая, самая обильная и прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения народа в одно великое, историческое живое целое. Он не только выражает собою жизненность народа, но есть именно самая эта жизнь. Когда исчезает народный язык, – народа нет более!»
Сегодня идеологи «рынка» ведут лихорадочную переделку русского языка. Подбираются иностранные слова, рассыпающие целые гнезда однокоренных слов, и затем к ним приучают людей через радио, телевидение и прессу. Замена слова «избиратели» на «электорат» или «руководителя» на «лидер» – вещь небезобидная, как может показаться на первый взгляд. Такая замена сразу рвет связь слова с множеством неосознаваемых смыслов.
Портят не только словарь обиходного русского языка, но и строение фразы, ритм, интонации. Послушайте многих телеведущих: хотя они говорят в основном русскими словами, но уже не по-русски. «Музыка» языка уже совсем другая. Что уж тут говорить о распространении нецензурной брани и ненормативной лексики, которые прямо ведут к дебилизации и вырождению нации!
ВОПРОСЫ РАЗВИТИЯ ОБРАЗОВАНИЯ И КУЛЬТУРЫ – ЭТО СТРАТЕГИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ
Я пришел сюда по приглашению Олега Николаевича Смолина, человека, которого глубоко уважаю, и с которым нас когда-то свела судьба на галере Государственной Думы. Я пришел потому, что в это труднейшее для России время считаю вашу профессию наиважнейшей, в сущности, профессией спасателей. Ведь ваша задача спасти будущие поколения, дать им путеводную нить, которая поможет им в нынешнем чудовищном лабиринте, в хаосе прямо противоположных взглядов и воззрений на любые события нашей жизни. На прошлое и настоящее, на войну и мир, на исторических деятелей, на предателей и героев.
Как объяснить детям, за что почти мальчиком был отправлен в ссылку наш великий Пушкин, что такое он написал:
Это что – неправда? Разве этого не было? Но поделом вам сегодня, Александр Сергеевич. За это улицу Пушкина переименуют в Большую Дмитровку. Стоит ли удивляться, что во время одного из опросов в год двухсотлетия Пушкина на вопрос: «Кем для вас является Пушкин?», – один юноша ответил: «Пушкин сегодня уже не в моде. На нем не заработаешь». Вот и Рылеев чем-то провинился перед нынешним поколением. Наверное, тем, что был приговорен царем к смертной казни. А почему вышли на сенатскую площадь декабристы? И кто вышел? Бродяги, разбойники, бомжи? Нет. Вышли представители образованнейших, лучших семей России. Аристократы, мыслители, военные. Больше 25-ти лет провели они на каторге за «дум высокое стремленье». А Герцен в изгнании? За что? Тоже за юношеские шалости? Или сумасшедший, как Чаадаев? Но почему тогда Толстой пишет: «С наслаждением читаю политические статьи Герцена». Хотя графу Толстому тоже досталось: его отлучили от церкви. Как все это объяснить юному уму?
Маршал Жуков писал: «Войну выиграл сельский учитель». Но ведь очевидно, что и 17-й год – глубинная работа наших гениев 19-го века: Пушкин, Некрасов, Гоголь, Салтыков-Щедрин, Достоевский, Толстой, Чехов, Горький. Это они дали пытливым умам то направление, без которого невозможна была бы революция, Великая октябрьская социалистическая революция, которую сейчас называют переворотом. Почему никто не подвергает сомнению, что дважды два равно четырем? Потому что без знания таблицы умножения можно совершить ошибку в ущерб самому себе, вас могут обсчитать, обвести вокруг пальца. Уверяю, пересмотр истории, предание забвению неопровержимых исторических фактов – еще большая ошибка, чем дважды два пять. Она лишает страну и народ перспективы. Почему мы каждый раз наступаем на те же грабли, уничтожая правду прошлого, тем самым прерывая генетическую связь поколений. Ведь без прошлого нет шансов на будущее. Нельзя мстить истории. Прошлое не может делиться на любимое и нелюбимое. Преподавание истории обязано давать ученику чувство неразрывной связи современности и прошлого, живой преемственности в развитии отечества.
А справедливо ли мириться с тем представлением об СССР, которое сегодня царствует в информационном поле? Что бы нам ни говорили, мы должны опираться на один безусловный и абсолютный факт. В СССР, на этой земле, где холод длится семь месяцев в году, с этим же самым «никудышным, пьющим и ленивым» народом, во враждебном окружении, без всяких кредитов МВФ, была построена индустриальная, самодостаточная по всем параметрам страна со второй по силе экономикой, несокрушимой обороной и прекрасным образованием. Тысячи исследовательских институтов, лабораторий Европейского Союза, Китая, Индии, Соединенных Штатов и других стран сегодня сформированы из ученых, специалистов, получивших знания в советской школе. Эти факты – свидетельство высокого качества образования, и вместе с тем позора, потому что и сегодня еще Россия воспитывает кадры, имеющие широкую востребованность во всем мире, а сама их не использует. Государство не предоставляет молодым специалистам не только условий для выживания, но и для плодотворной научной и творческой работы.
Плачевное состояние, в котором мы находимся сегодня, вызвано не вторжением инопланетян, а действиями вполне конкретных людей и групп. Да, у нас была страна мечтателей, ученых, но и великих тружеников. Это была страна, победившая в Великой войне, строившая университеты и запустившая первой человека в космос. Так что нам есть чем гордиться, не только балетом. И это тоже нужно знать нашим детям. А не только то, что они слышат из телеящика о стране дураков. Труд только ради заработка, тем более – обогащения, становился стыдным. Слова «выгода» и «карьера» выходили из употребления. Молодые со школьной скамьи мечтали не о богатстве, а об изобретениях, открытиях, поисках… Естественно, что одним из главных «предметов первой необходимости» становилась книга, то есть то, что больше всего питало духовную жизнь.
К середине 1930-х – в течение десяти лет после принятия закона об образовании, была ликвидирована почти поголовная безграмотность недавно еще крепостных крестьян. А это сотни миллионов людей. В республиках, во многих впервые, возникали национальные театры, консерватории, киностудии, академии наук, академии художеств. И все это стоило немалых средств, государственных средств – то есть возвращенных народу результатов его труда.
И, наконец, мы были самой читающей страной в мире. Это при том что США только поставили перед собой такую задачу. Цитирую Буша: «Я хочу, чтобы об администрации Буша говорили, что она ориентируется на результат, который сделает из Америки такую страну, которую мы хотели бы видеть; страну, где люди умеют читать». Советское устройство жизни оказалось не утопическим призраком, а реальностью, которая в самой страшной за всю историю войне подтвердила свою материальную и духовную прочность. И об этом тоже нужно знать правду детям.
Это большое везение – передавать кому-то свои знания. Тем более в России, где система образования последнюю треть двадцатого века была на несколько голов выше, чем в других странах. Не в последнюю очередь благодаря принуждению. На Западе, да и у нас сегодня появились проповедники т. н. свободного освоения знаний ребенком. Ребенок, мол, должен быть свободным, развиваться без принуждения, сам приходить ко всему и прочее.
Эта тенденция привела к резкому ухудшению образования на Западе. Черта с два ребенок будет сам что-то учить, на кой ему это нужно, тем более, если перед ним непонятные, кажущиеся ненужными его уму вещи!
Академик Раушенбах считал, что разные системы образования отличаются друг от друга тем, в каком процентном соотношении находятся «принуждение» к учебе и желание ребенка или любого обучаемого постигнуть что-то сознательно. По своему многолетнему педагогическому опыту ему было очевидно, что принуждать учиться, конечно, важнее. «Больше всего на свете боюсь, – говорил он, – что какой-нибудь безмозглый функционер, а таких в правительстве пруд пруди, решит произвести у нас реформу, чтобы было, как в Германии, как в Англии или Америке. Хуже ничего не придумаешь».
Сегодня у нас миллионы беспризорных (стыдно, но государство даже не знает точной цифры), среди которых без образования могут погибнуть будущие Алферовы, Королевы, Гинзбурги, Капицы, Ландау, Шолоховы. Государство, к несчастью, не справляется с этой катастрофической по своим последствиям проблемой.
Не могу не коснуться очень важного вопроса о преподавании в школе основ православия. В Англии, например, архиепископ Кентерберийский призвал преподавать в школах научную картину мира. Всецело разделяю тревогу и наших академиков. Едва ли родители-атеисты захотят, чтобы их дети посещали уроки православия. И, наоборот, дети православных родителей посещали бы кружок атеизма. Я уже не говорю о детях других конфессий. Кому нужен очередной раскол? Мне кажется, в этом вопросе нужно проявить максимум мудрости, деликатности, предоставить свободу выбора и положиться на личную свободу, о которой мы так много говорим. Когда речь идет о возвращении каких-то разумных элементов советского опыта, нам презрительно говорят: «Это мы уже проходили». Но ведь до 17-го года во всех школах, гимназиях преподавали Закон Божий. Так что и это мы уже проходили. Не нужно навязывать, а тем более прельщать повышением по службе. Ведь не хотим же мы воспитать маленьких лицемеров, меняющих свои убеждения со сменой политических режимов? Кроме того, объем школьных программ так велик, что, мне кажется, было бы гуманно оставить детям немного времени на собственно детство.
Раньше детей воспитывала семья и школа. Сегодня родители, чтобы прокормить ребенка, работают на двух-трех работах, поэтому дети, придя домой, включают телевизор.
Тут мне хочется поддержать философа Александра Дугина: «Человек, погруженный в поток банального и мелкого, сам мельчает до такой степени, что переходит из состояния человека в состояние получеловека». Дугин называет нынешних эстрадных исполнителей в большинстве своем «носителями потрясающего, фундаментального, головокружительного идиотизма, безвкусицы, бескультурья, невежества и бездарности».
А между тем телевидение может быть инструментом подъема человека из состояния опустившегося ублюдка в состояние человеческого достоинства.
Сегодня в мире 800 миллионов неграмотных и миллиарды полуграмотных людей. К несчастью, среди них есть и наши соотечественники. Государство обязано организовать и профинансировать телеканал «Образование», который мог бы покончить в России с интеллектуальной деградацией, грядущей неграмотностью и восстановить ее ведущие интеллектуальные позиции в мире. Благо средства Стабилизационного фонда достаточно велики, опыт советского просветительского телевидения недалек, опыт организации телеканала «Культура» подскажет новые возможности. Это даст рабочие места и достойную жизнь тысячам, десяткам тысяч учителей, искоренит неграмотность в считанные годы. И главное – технологиям лжи мы сможем противостоять технологиями правды, знания.
И последнее. «Влияние нравственное составляет главную задачу воспитания, гораздо более важную, чем развитие ума вообще», – говорил К.Д. Ушинский.