Досветки в Глуши

- Да так. Мы в фанты играли. Мне и выпало погадать.

- Много там собралось?

- Порядком, - Лида не сразу сообразила про что был вопрос.

- А про меня и не вспомнили! – в голосе женщины прозвучала досада. – Как попариться – так ко мне. А на досветки не позвали.

Она всё стояла подле окошка, и Лиде никак не удавалось рассмотреть её получше. Худая и сутулая, в простом неприметном платье. Волосы спрятаны под платок. А на шее будто широкий шарф. Зачем он ей в бане?

- Тебя как называть?

Задумавшись, Лида едва не пропустила вопрос.

- Полиной, - произнесла первое имя, что пришло в голову. – А вас?

- Забыла я, - вздохнула женщина. – За столько-то лет.

Она подошла поближе, присела на доску.

Лида только теперь поняла, насколько она стара. Кожа на лице провисла тряпочкой, уголки губ свело скорбной гримасой.

- Небось сказы говорили? – пригорюнилась безымянная. – Люблю я былички. Много их знаю. Хочешь, расскажу какую? Всё веселее сидеть.

- Я скоро пойду, - пробормотала Лида, словно извиняясь.

- Иди. Шуликуны заждались.

- Но мне нужно... – начала было Лида, да женщина её перебила. – До свету будут рыскать. Так что не торопись. Послушай лучше, что расскажу! История давняя.

- Хорошо, - покорно кивнула Лида. – Начинайте.

И хотя ей хотелось поговорить совсем о другом, со вздохом приготовилась слушать.

Женщина, однако, не торопилась. То ли вспоминала подробности, то ли задумалась о чём-то своём.

В дверь баньки поскреблись. От окошка донёсся шепоток и сдавленное хихиканье. Шуликуны всё так же караулили Лиду.

- С рассветом уйдут, с рассветом уйдут, - словно мантру забормотала Лида утешительные слова и пропустила начало рассказа.

- ... банька была у соседа. Пускал всех желающих. Плату брал, да. Как же без платы. Вот одна и сподобилась на Святки-то. Попросилась к нему попариться. Как раз под четвертую перемену... Ты вот ушлая. Про запрет знаешь, стережёшься. А она отчаянная была – пойду, говорит, и всё. Ну, зашла, разделась... А там как застукочет! Как пойдёт ходуном ходить! И камни полетели. Один в неё и попал. Прямо по лбу. Очнулась среди пара – не вздохнуть, не шевельнуться. Смотрит – баба ползёт из-под каменки. А за ней волоса тянутся – длинные, чёрнющие. Змеёй извиваются, будто сами по себе. Подползла баба и стала этой шею обматывать. Волосами своими. А как обмотала в половину длины – взяла да придушила!..

- Волосами? – ахнула Лида.

- Волосами. Они что верёвка были. Жёсткие. Крепкие. Ну, вот значит... Смекнул мужик, что неладно и соседей зазвал. Те - в дверь, а их не пускает. Те за топор – а он оскальзывается и всё тут. Ну, одна знающая принесла мака заговоренного. Сыпанула с приговором. Дверь с петель и снесло. Сунулись внутрь, а там – эта. Придушенная лежит. А вместо верёвки – волоса!..

Рассказчица вздохнула и смолкла.

- Откуда же вы узнали подробности? – не собиралась, но спросила Лида.

- Да сама всё видала. Оттуда и знаю. С той поры и ношу её. До того шею давит!

Женщина попыталась оттянуть шарф, а Лида вдруг отчётливо поняла, что вовсе не шарф то! Не шарф! Чёрные волосы обхватывали шею женщины тугой петлей, свисая концами на спине.

- А ты сама-то из каких будешь? – женщина придвинулась поближе. - На утоплую не походишь. Для погостной слишком резва.

Глава 7

Николай проспал целый день – после визита в дом к тётке Тае его одолела маята.

Поджидающая его у двери заполоша только глянула и сразу сказала:

- Маята на тебе, Николаша! Наслала гадюка пакость!

-Ты про Таю? – Николай протяжно зевнул. - Разве она умеет такое?

Захотелось немедленно прилечь и забыться. Словно он пару ночей не спал.

Заполоша забегала вокруг, потянула его за штанину:

- Заходь, заходь скорее! Неча пороги топтать!

Николай послушно ввалился в дом, скинул кроссовки и куртку. Дальнейшие действия представлялись ему смутно. Что делал перед тем, как уснуть, Николай вспомнить не мог.

Разбудил его тихий разговор – домовые принимали гостя.

Рассевшись возле печки кружком, они негромко пререкались о чём-то. Заполоша возмущённо махала крыльями, Тихон гудел недовольное. Их собеседник, лохматый дедок, утвердительно тряс головой и бубнил без умолку:

- Птичья костка нужна! От чёрного петуху! Другая не вывезет!

На голове у деда криво помещалась старая ушанка, мех ветхого тулупчика свалялся в комки. Перед ним на полу шевелилось что-то вроде сизого облака. Николай не сразу сообразил, что то дедова борода.

- Так таки от петуху? – с сомнением спрашивал Тихон. – А курячья чем плоха? Как раз в печи бульон поспевает.

- Всем хороша. – потянув воздух, дедок громко икнул. – Заполоша хозяйка знатная!

- Да что я-то... – прикрылась крылышком заполоша. – Делов-то бульон сготовить. Курицу Николаша привёз, а с остальным печка справится.

- Угостили бы, что-ль... – дедок вздохнул и поворошил бороду.

- Сначала хозяин отведает, а мы опосля.

- А оставит ли? – усомнился дедок.

- Оставит. Он добрый. И мясца не пожалеет. Тогда и косточку выберем.

- Не пойдут такие. От чёрного петуху костка нужна! – снова загундел дед. – Который под банькой закопан, у входу.

- Для чего вам такая кость? – Николая разобрало любопытство.

- Николаша проснулся! – тут же замельтешила заполоша. – Сейчас на стол соберу... супец подоспел...

- Тащи свой супец, – потянулся Николай. – Все и отужинаем. У вас, вижу, гость...

- Бадюля завернул, - прогудел Тихон. – Давненько не видались.

Дедок привстал с пола и почтительно поклонился. Борода распушилась, прикрывая лицо, из-под шапки нависали широкие брови. Среди этого великолепия только и смог разглядеть Николай хитрющие со смешинкой глаза. И невольно улыбнулся в ответ.

- Ты про какую костку рассказывал, дед?

- Про особую! – со значением прошамкал бадюля.

- И чем же она особая?

- Свойствой своей.

- Мы ему сказали, Николаш, - виновато пошмыгал Тихон.

- Про что же? – не понял Николай.

- Про сходку Тайкину! И про дуреху, что имя ляпнула! Про Лидуху.

- От букачки про всё прознал. Ещё до вас. – пробурчал дед и добавил следом. - Чтобы якорь отчипить – костка нужна! Иначе девку не выташышь!

Про букачку Николаю слышать не доводилось. А вот о бадюле когда-то давно рассказывала бабушка. Что есть такой дух бродяжничества и пустых дорог, оморачивающий человека и уводящий от родных мест. От того и запрещала играть близ тропинок и самому убегать в лес. Словно считав его мысли, бадюля покосился на Николая и неожиданно подмигнул. Выглядел он добродушным и расслабленным, всем своим видом транслируя полнейшую безобидность.

- И где ту костку найти? – заинтересовался Николай.

- Только у баенной. И чтобы сама одолжила. Просто так не взять.

- И ты знаешь такую... баенную?

- Не... – почесался дед. - Не моя то задачка. Сами смекайтя.

- Да на што нам она, – Тихон подлез к чугунку, проверить не готово ли варево. - Вот скушаем куру, от неё костку и возьмём...

- Не можно обычную, - бадюля поскрёб под шапкой. – Сказано вам – от чёрного петуху!

- И как же та костка работает? Как её применяют?

- Про то не скажу. Слыхал только, что особая она. И от чёрного петуху, что при баньке закопан.

- Задал ты, дед, задачу. – Николай помог заполоше выставить на стол тяжёлый чугунок. – Как её можно решить?

- Ты поешь, Николаша! – заполоша черпнула половником духовитого варева. – Сытому веселее думается!

- Твоя правда, хозяюшка. Всем приятного аппетита!

- Давай подмогну! – сунулся Тихон к подруге. – Ты отдохни чуток, суета.

Бульон получился наваристым и вкусным. В нём плавали кружочки моркови и маленькие вермишелевые звёзды. Перед тем, как разлить варево по тарелкам, Тихон ловко вытащил из чугуна куриную тушку, уложил на деревянную доску. Нежное разваренное мясо легко отходило от костей, распадаясь на лепестки.

Не сдержавшись, бадюля ухватил голень, заглотил разом и мясо, и кость.

- Приятного аппетита, дед, - подмигнул Николай. – Ты не спеши. Здесь на всех хватит.

Сам он ел медленно, смакуя каждый кусочек. Ему было хорошо и сытно. Заполоша умильно поглядывала на Николая и подкладывала в тарелку всё новые кусочки. Бадюлю, напротив, легонько лупила по рукам полотенцем, чтобы не нахальничал и знал меру.

Угостить бы сейчас Лидуху, подумалось вдруг Николаю. Проголодалась, наверное... разве те накормят... Он снова вспомнил милое лицо и пожалел, что по-настоящему так и не увидел девушку. В доме у тётки Таи смог различить лишь серебристый контур сидящего на табуретке тела. Это поразительное умение проявилось у него первый раз. Вместе с уверенностью, что перед ним – Лида. Он понял это сразу. А вот как – объяснить бы не смог. Потому-то и рискнул оставить там ножик, понадеялся, что Лида заметит его и возьмёт.

Гостей тётки Таи он тоже не заметил. В доме никого не было, кроме хозяйки. Лишь расплывчатое рябое пятно зависло у стены да с печи свешивалась какая-то рухлядь.

- Ходят к ней девки-раздорки, - пробился сквозь Николаевы мысли сиповатый голос бадюли. – С ними укрут. И вытьяна. Ползёт, костями трясёт...

- Откуда знашь про них? – Тихон удивлённо мигнул.

- Да сунулся спервоначалу туда, бороду у печи отогреть. А главная ихняя отвадила. Видал, небось, её орудие?

- Посох-то? – понимающе хмыкнул запечник. – Как не видать? Видал.

- Отож... И вытьянку позвали... Нехорошо то, не к добру...

- Нашёл куда соваться-то, - презрительно фыркнула заполоша. – Что сразу к нам не пришёл? Зачем полез в поганый домок?

- Любопытство меня накрыло. Кто из наших на посиделках. Подумал, что и вы тама. А как не пустили - послал букачку, подглядеть – что да как.

- А Лиду он видел? – не смог промолчать Николай.

- Девку-то? Из людей? Не приметил.

- Как не приметил? А где ж она? – заполоша черпнула добавки, отправила в дедову тарелку.

- Они что-то про гадание болтали... – дед рукой прихватил крылышко и смачно захрупал. - Поминали какую-то шкуру. Злые были... ругались меж собой...

- Уж не воловью ли? – охнула заполоша. – Никак Лиду на реку унесло? Слышь, Николаш!

- Да где здесь река? - Николаю сделалось тревожно. На реку в это время лучше было не соваться. Шуликуны вылезали со дна, жужжащим роем сновали по окрестным деревням. Норовили что-то поджечь, спалить, иной раз охотились и на людей. Руками-крюками легко могли пропороть насквозь, а после утянуть под лёд, в свою нору. Дед-колдун много рассказывал про их пакости.

- Есть подальше в лесу местечко. Там когда-то сельцо стояло. И река при нём есть. И банька. – подтвердил Тихон. - Только не добраться туда, дорогу метелью перемело да снегом завалило.

-А может попробуем? - предложил Николай. - Ты как, дед, в состоянии проводить?

-Я-то дойду, а вот тебе не пропустит, - облизнулся бадюля. - Закрыт человекам ход.

Глава 8

- Так из каких ты? – переспросила Лиду женщина. И пока та раздумывала над ответом, вдруг закричала пронзительно и тонко, - всё чую! Всё вижу! Человечья повадка! Человечья!