Младший научный сотрудник-5

— Точно — там на пересечении Георгиевского и Казанского спусков есть такая «Бурлацкая слободка», туда и приходи в шесть вечера.

— Йэс, сэр, — взял я под козырек, — будет исполнено, сэр. Форма одежды, надеюсь, парадная нужна?

— Какую наденешь, та и сгодится, — сообщил он и отключился.

А следом за этим мне еще один звонок поступил, на этот раз от товарища Цуканова. Тот сообщил, что послезавтра меня очень ждут в резиденции Заречье, так что мне надлежит постараться и не разочаровывать ожидания уважаемых людей. Ответил я аналогично предыдущему товарищу — что будет исполнено, и совсем было собрался закончить разговор, но тут вспомнил о просьбе мсье Ишаченова.

— Еще один маленький вопросик, Георгий Эммануилович, — попросил его я.

— Задавай, — великодушно разрешил он.

— Тут в моем бывшем институте один проект крутится, так он неожиданно забуксовал в связи с противодействием одного начальника средней руки — хотел бы попросить помощи сверху…

— Что за проект, кто против? — благодушно справился Цуканов.

— Компьютерный клуб хотим открыть, чтобы молодежь приобщалась к высоким технологиям, — сообщил я, — техника практически готова, программы тоже написали, осталось только с помещением разобраться. А добро на его использование не дает первый секретарь райкома комсомола товарищ Сухов… Геннадий его зовут, отчества не знаю.

— Сухов, говоришь, — усмехнулся Цуканов, — попробуем выяснить, что это за Сухов… ты не волнуйся — через день-полтора он сам к тебе придет, там и договоритесь.

На этом мы и расстались с помощником генерального секретаря. Утром следующего дня мне еще пришлось второй раз сгонять в областную больницу, обещал Ниночке разобраться с ее афганцем, а обещания надо выполнять… этот случай оказался довольно сложным, но не зашкаливающим — короче, двух сеансов вполне должно было хватить. В Семашке этой меня, кстати, поймал за пуговицу тот самый хирург, который разговаривал с Ниной, пока я рассматривал окрестности из окошка. Он откуда-то меня знал, так что разговор сразу получился предметным.

— Хочешь заработать? — спросил он прямо и без обиняков.

— Кто же не хочет, — усмехнулся я.

— Тогда у меня есть к тебе предложение…

— Рационализаторское?

— В некотором смысле… у нас тут при больнице скоро открывается платное отделение по оказанию услуг платежеспособному населению. Приглашаю тебя на должность заместителя заведующего — ты там звездой будешь, народ начнет записываться за год вперед, обещаю.

— А что там по деньгам будет? — сразу взял я быка за рога.

— Меньше тысячи в месяц точно не будешь иметь, — скромно ответил он.

— Спасибо, я подумаю, — не стал тут же рубить канаты я, — такие дела с кондачка не решаются, мне надо посоветоваться с товарищами…

А афганец резко вышел из комы и теперь уже мог даже самостоятельно сесть. Нина вся умылась слезами, а я тут же и убыл, не в силах перенести такие сцены. Зашел в родной институт, походил по коридорам, побеседовал с Пашей Чиркиным на предмет динамики курса доллара к швейцарскому франку. А тут и на прощальный аскольдов банкет пора было выдвигаться.

Александровский сад у нас расположен на крутом склоне Реки, напротив того места, где она соединяется с Притоком. Согласно преданию царица Екатерина 2-я, когда посетила наш городок во время вояжа в Астрахань, посмотрела зорким глазом с Верхней набережной в заречные дали и выдала такую сакраментальную фразу — «город ваш расположением прекрасен, но строением мерзок, все либо на боку лежит, либо около того». А кроме того повелела разбить на этом склоне парк, назвав его в честь своего внука Александра. Вот и получился такой треугольничек, опирающийся двумя верхними вершинами на площади Сусанина и Сенную, а внизу имеющий своим логичным завершением тематический ресторанчик «Бурлацкая слободка», стилизованный под древнерусский терем-теремок. Мимо него я проходил и проезжал много раз, а вот внутри побывать как-то не пришлось в обеих моих жизнях… сейчас, значит, восполню этот пробел.

На часах без минут шесть, я решительной походкой проследовал внутрь этого заведения, на входе меня никто не остановил… а внутренности-то этой Слободки, как я понял, целиком и полностью снял Аскольд — столы там выстроились классической буквой П, и были они уже накрыты и просто-таки ломились от угощений и напитков.

Глава 10

Не все золото, что блестит

Не все золото, что блестит

— А в чем дело? — не менее свистящими тонами ответил я Цою.

— Заткнись ты уже, идиот, и не шевелись, — эти слова нисколько не прояснили ситуацию, но стиль поведения на ближайшие минуты нарисовали мне довольно выпукло.

Я заткнулся и замер с занесенной в воздух правой ногой… сильно напомнило мне эта позиция прошлогоднюю сцену с рысью из деревни Макарьево… только там так стояла Ниночка. Вспомнил заодно и про нее и загрустил, но скоро мне стало не до воспоминаний, потому что Цой толкнул меня в плечо и я свалился на песок. Он лежал рядом и продолжал соблюдать конспирацию.

В томительном молчании, нарушаемом только щебетанием тропических птичек, прошло еще добрых три минуты, после чего Цой встал, отряхнулся и скомандовал мне уже не понижая голоса:

— Чего разлегся — вставай и ищи еду.

Я тоже встал, тоже стряхнул песок с разных частей тела, но вместо поисков еды все же решил прояснить ситуацию.

— И что это такое было? — спросил я, — может, пояснишь коллеге по несчастью?

— Не сейчас, — помотал он головой, — может чуть позже.

— А что сейчас делать будем? — поинтересовался я.

— Примерно через сотню-полторы метров стоит хижина, в нее можно заселиться, — сообщил он.

— Окей, — вздохнув, согласился я, — давай заселяться, только сначала бы ее проверить неплохо.

— Проверим, кончено, куда мы денемся, — ответил он, и мы гуськом друг за другом преодолели эту сотню метров сквозь заросший лианами и еще черт-те-чем тропический лес.

Хижина тут и и правда имела место, я лишний раз убедился в провидческих способностях напарника. Была она крива и неказиста, но кровлю имела вполне приличную, аж в два слоя там пальмовые листья лежали. Внутри было пусто и пыльно.

— Ну вот, — сказал я, опускаясь на подобие табуретки возле подобия кухонного стола, — теперь у нас и своя хижина есть. Совсем, как у Робинзона Крузо и его друга Пятницы.

— Угу, похоже, — сказал Цой, садясь на такую же табуретку напротив, — надо обследовать свои владения.

— Точно, — сверкнула у меня в голове мысль, — вдруг какой сундук с ценными вещами найдем — Робинзону же он сильно помог в своей робинзонаде.

— Сундук это вряд ли, — поморщился Цой, — но кое-что мы наверно найдем в этой дыре.

— Блин, — не смог удержать основной свой посыл я, — да я всю жизнь мечтал оказаться на необитаемом острове и выжить на нем. А сейчас, кажется, эта мечта сбылась.

— Наполовину, — осадил меня он, — оказаться-то ты тут оказался, но насчет выжить это вопрос спорный, как там оно сложится…

— Согласен, — ответил я, — давай разделимся, ты левую половину острова проверяешь, а я правую.

— Давай наоборот, — неожиданно не согласился он, — я правую.

— Да не вопрос, брателло, — ответил ему я, — валяй направо и да пребудет с тобой сила.

— Смотрел Звездные войны? — живо поинтересовался он.

— Было дело, — признался я, — в широком прокате они в России не шли, конечно, но частные просмотры бывали.

— Я не фанат этого кино, — сказал он, — но признаю, что сделано оно здорово. Ну так что, пошли вступать во владение участком суши, окруженном со всех сторон водой?

— Пошли, — махнул рукой я, и мы разошлись в диаметрально противоположные стороны.

Вы никогда не бывали на Гавайях? Ну и не жалейте — если денег у вас не слишком много, то положительных эмоций вы тут вряд ли много получите. Джек Лондон, помнится, был в восторге от этой локации, ну так он и закончил свои дни немногим позже посещения Гонолулу. А уж если судьба вас впутала в этакие приключения со стрельбой, то я даже соглашусь, что такие же приключения, но без стрельбы предпочтительнее где-нибудь возле среднерусского города Нижнереченска.

Достигнув крайней точки нашего острова по направлению на восток, я не обогатился никакими особенными знаниями… с десяток плодов манго, маракуйи и питахайи, правда насобирал. Вспомнил, как Джон Локк жрал эти манго в пятом сезоне Лоста и что с ним в итоге сталось, и задумался… решил в конце концов, что Джон Локк Джоном Локком, но у меня и своя голова на плечах имеется. Так что повторять его путь не буду, это меня слегка успокоило.

На самом излете своих изысканий я обнаружил еще одну хижину, практически дяди Тома, может малость получше. Обследовал ее и нашел ни одной причины, чтобы перебраться сюда из уже облюбованного жилища. И вы будет смеяться, но еще мне золотая жила по дороге попалась… прямо натуральная, с выходом на поверхность приличных размеров прожилок, в сантиметр-полтора толщиной каждая. Я ее прикрыл листьями и ветками от греха — кто знает, как поведет себя мой напарник при известии о такой находке… вот и я не знаю, как, так что лучше ну его.

Вернулся к месту сбора примерно через час с хвостиком — Цой уже поджидал меня там, грызя какой-то тропический орех.

— Ну как дела? — сразу спросил он, — что обнаружил, Робинзон?

— Дела идут, — отозвался я, — вполне приличным образом. Вот еда на вечер, — и я вывалил на траву собранные фрукты, — а там, в километре примерно на восток есть еще одна хижина, но похуже нашей. Крыша вся худая. А у тебя что?

— На западе большое мангровое болото, — сообщил он, — пришлось обходить. А еще дальше скала и на ней дот, похоже, что японский.

— Вот как, — заинтересовался я, — на Камчатке я тоже пару дотов видел, но они были как бы противо-японские. Русские готовились отражать их нападение в 45 году, вот и понастроили.

— Хотя стой, — вспомнил я одну вещь, — какие джапы на Гавайских островах? Насколько я помню историю Второй мировой, они тут только один раз были, да и то в виде камикадзе, когда вашу эскадру в Перл-Харборе под орех разделали. А никаких наземных боев тут не производилось…

— Да, ты похоже прав, — после небольшого раздумья сообщил Цой, — дот этот скорее всего наш, американский.

— И что там внутри? — продолжил любопытствовать я. — В этом доте?

— Пыль и грязь, — ответил он, — и еще гнездо чаек, так что помета там тоже хватает.

— А я дошел до крайнего восточного мыса, — доложил я свои наблюдения, — по дороге вот фруктов насобирал немного (выложил их на стол) и обнаружил еще одну хижину, но похуже нашей. Стены хлипкие, вот-вот завалятся, а крыша в двух местах дырявая.

— Значит, не пойдем туда, — сказал Цой, — надо на ночлег обустраиваться, скоро совсем темно будет.

— А я пойду проверю, как там наш катер поживает, — сказал я и побрел в бухточку, к которой мы причалили.

Катер оказался на месте, хотя в процессе отлива и сел прочно на грунт… ну так даже лучше, подумал я и на всякий случай задействовал еще одну веревку для крепежа — кашу маслом не испортишь. А потом поднялся на ту самую скалу в центре бухты, за которой мы спрятали катерок.

Обзор на три стороны света тут прекрасный открывался… на западе довольно далеко маячил видимо тот самый остров, с которого мы стартовали — Оаху, где столица штата располагалась. На севере и юге тоже очень далеко виднелись два небольших клочка суши, наверно такие же малые островки, как наш. А на востоке, сзади меня, обзору мешала густая растительность. Я совсем было собрался в обратный путь, но неожиданно заметил выдвинувшийся откуда-то справа кораблик. Когда он поближе подплыл, стало ясно, что это не круизный лайнер и не паром какой-нибудь, а самый он, военно-морской эсминец с многочисленными антеннами и пусковыми установками ракет.

Во избежание случайностей я лёг на камни — кто его знает, какая разрешающая способность у оптики на этом эсминце, а в горизонтальном положении меня точно никто не заметит. Через десяток минут он проследовал мимо нашего острова на приличной скорости, и я даже рассмотрел название на борту — Оклахома. И тут эта Оклахома вдруг снизила скорость и совсем затормозилась, развернувшись носом прямиком к нашей бухте. У меня сердце в пятки ушло, но ненадолго, потому что Оклахома легла на обратный курс и вскоре скрылась из виду. Пронесло на этот раз, непроизвольно подумал я, но в следующий может и не повезти.

Вернулся к хижине и рассказал о случившемся Цою. Тот сидел на пеньке и строгал какую-то палочку острым и длинным ножом.

— Они вполне могли и нас разыскивать, — подбил он итог моим сбивчивым словам.

— А могли и не нас, — логично возразил ему я, — вероятность и того, и этого ровно по 50%.

— Давай костер разведем, — неожиданно предложил Цой, — воду можно вскипятить будет, я тут посуду какую-то в углу обнаружил, — и он показал старый закопченный котелок с дужкой.

— А заваривать в кипятке чего будем? — поинтересовался я, — чистую воду неинтересно пить.

— Что-нибудь придумаем… — ответил Цой, — вот у вас в России что заваривают, если чая нет?

— Растения разные, — сказал я, — чабрец, душицу, тот же иван-чай — получается ничуть не хуже.

— Иван-чая мы тут, наверно, не найдем, но у нас кое-что получше даже есть, — сказал Цой, — ты пока огонь разведи, вот тебе зажигалка, а я поищу заварку.

Эх, как же давно я не разводил костров, думал я, собирая сухие ветки в кучу, в нынешней своей жизни пожалуй, что и никогда. В качестве запала я приспособил листок записной книжки, она у меня в заднем кармане штанов так и пролежала все время. Со второго раза получилось, огонек сначала неуверенно, а затем все сильнее и быстрее охватил мелкие сучки и загорелся ясным пламенем. Дыма почти не было… добавил сбоку пару сучьев побольше и потолще и сел рядом смотреть на огонь… да-да, это одна из трех вещей, которые можно продолжать вечно.

А тут и Цой вернулся с охапкой чего-то зеленого.

— Вот, — сказал он, кинув охапку на землю, — называется гавайская роза, слышал что-то про нее?

— Неа, — потряс головой я, — расскажи.

— Аналог конопли или, скажем, южноамериканской коки, — любезно пояснил он, — только у тех листья используют, а тут семена психоактивные. Можно просто жевать, но лучше растолочь и в горячей воде развести.

— И что будет? — затупил я.

— Примерно то же, что и после приема Джонни Уокера, — уверенно пообещал он, — у нас тут это дело очень популярно у тех, кто в курсе…

— Ну ты знаешь, что делаешь, — выдал я карт-бланш Цою, — надеюсь, мы коньки не отбросим от этого…

— Какие коньки? — не понял он.

— Это русская идиома такая, — пояснил я, — если человека сбивает машина и у него при этом слетает обувь, то у криминалистов считается, что он не выживет. Ну а где ботинки, там и коньки рядом, в России же зимой холодно и все катаются на лыжах или на коньках.

— Интересно, — задумался он, — на английский это можно перевести как to snuff out или to buy the farm…

— При чем тут ферма? — справился я.

— Не ферма, а земля подразумевается, — пояснил он, — в том смысле, чтобы купить кусок земли для своей могилы.

Глава 11

Бурлаки на Волге

Бурлаки на Волге

Веселье еще не началось, но Аскольд был уже конкретно навеселе. Он встретил меня со словами «О, Камак пришел — тебе штрафную полагается». Я начал вежливо отказываться, но понял, что это бесполезно — принял бокал с чем-то коричневым и выпил половину. Затем мы продолжили беседу.

— Расскажи, — попросил его я, — кой черт занес тебя на эти галеры? В смысле — нахрена тебе два года в погонах сдались?

— Понимаешь, Петя, — перешел он на более употребительную форму моего имени, — настоящим мужчина становится только после службы в вооруженных силах. Вот меня и заело…

— А чего уж сразу в Афган не записался? — подколол его я, — там ты мужчиной стал бы в гораздо более короткие сроки.

Аскольд подумал немного и ответил так:

— Не, Афган это слишком… там или пулю словишь или желтуху… или и то, и это вместе. ГДР надежнее.