Помоги проекту - поделись книгой:
Илл. 3.3. Ваш показатель D — это разница между тем, насколько ваш показатель систематизации выше по сравнению с вашим показателем эмпатии. Обычно мужчины (пунктирная серая линия) имеют более высокий показатель D, чем женщины (пунктирная черная линия). Женщины-аутисты (сплошная черная линия) и мужчины-аутисты (сплошная серая линия) имеют крайне высокие показатели D{9}
Илл. 3.4. Пример из теста на техническое мышление{10}
В поддержку этой идеи существуют и другие данные. Психолог Лоран Моттрон с помощью теста на невербальное зрительное мышление обнаружил, что аутичные люди способны на 40% быстрее обычных людей обнаружить закономерности и при этом у них отмечается бо́льшая активность визуальных областей мозга. Исследование, проведенное в Кремниевой долине в 2013 г., показало, что точные науки в университете изучает больше студентов-аутистов, чем представителей любой другой группы с ограниченными возможностями, что опять-таки свидетельствует о преобладании у аутичных людей гиперсистематизирующего мышления[82]. Это было продемонстрировано еще в 1972 г. психологом Ютой Фрит в рамках ее открытия превосходства аутичных детей в распознавании закономерностей, даже у детей с нарушением обучаемости[83].
Второй вопрос состоит в следующем: обладают ли систематизаторы (люди с типом мозга S) и гиперсистематизаторы (те, кто относится к типу гипер-S) большим количеством аутичных черт? В рамках исследования аутичных черт, проведенного в Кембриджском университете, мы попросили более 1000 студентов пройти тест на коэффициент аутистического спектра (AQ)[84]. (Согласно этому тесту, аутичные черты присущи всем, однако у некоторых из нас их больше, а аутичные люди демонстрируют самые высокие показатели. Если вы хотите узнать, в какой степени вы обладаете аутичными чертами, вы можете пройти тест AQ в Приложении 2.) Мы обнаружили, что студенты, изучающие точные науки, имели больше аутичных черт, чем студенты-гуманитарии. Мы также определили, что студенты-математики с большей вероятностью имели диагноз «аутизм», чем те, кто изучал гуманитарные науки[85].
Чтобы собрать больше данных, мы провели расширенное исследование (Big AQ Study), в рамках которого по всему миру прошли тест около полумиллиона человек, тогда это было крупнейшее исследование аутичных черт на планете. Разумеется, мы обнаружили, что наибольшие баллы получили люди с естественно-научным и техническим образованием по сравнению с представителями других профессий. Мы также подтвердили это в британском исследовании типов мозга, в котором на этот раз приняло участие 600 000 человек[86]. Люди, работающие в точных науках, не только с большей вероятностью обладали типом мозга S или гипер-S в сравнении с занятыми в других областях, но они демонстрировали и более высокие баллы по тесту AQ. В британском исследовании типов мозга мы также обнаружили, что люди типа S или гипер-S имеют более высокий балл AQ.
Мы попали в самое яблочко. Аутичные люди и увлеченные систематизаторы обладают схожим типом мышления.
Вернемся к идее, что систематизирование и проявление эмпатии — игра с нулевой суммой: чем больше у вас способности к одному, тем меньше ко второму. В этом смысле нам следует ожидать отрицательной корреляции между сочувствием и систематизацией: чем лучше у вас получается одно, тем хуже — другое. Результаты британского исследования типов мозга действительно выявили некоторый компромисс[87]. Это говорит о том, что, хотя эти две способности в основном не зависят друг от друга, они в то же время имеют общий биологический фактор. Но какой?
Можно ожидать, что такой биологический фактор — молекула, которая представлена у двух полов в разном количестве. Дело в том, что среди представителей типа гипер-E мы обнаружили в три раза больше женщин, чем мужчин, а среди людей гипер-S — вдвое больше мужчин. Одним из таких биологических факторов может быть уровень гормона тестостерона, который воздействует на мозг плода в утробе матери[88]. В пренатальный период, когда происходит развитие мозга, эмбрионы мужского пола производят по крайней мере в два раза больше этого гормона, чем эмбрионы женского пола, а исследования на животных показывают, как этот гормон меняет (или «маскулинизирует») мозг.
Мнения о более маскулинизированном мозге у людей расходятся: некоторые предпочитают отрицать, что среднестатистическому человеческому мозгу присущи межполовые различия[89]. Однако в настоящее время уже не возникает сомнений в том, что в структуре мозга обычных людей существуют некоторые связанные с полом ключевые особенности, и они проявляются при сканировании мозга большого количества испытуемых. Это иллюстрируют убедительные данные Биобанка Великобритании (UK Biobank) (см. илл. 3.5).
Различия в количестве нейронов в мозге мужчин и женщин показывают также посмертные исследования. (У женщин в среднем 19,3 млрд нейронов, а у мужчин 22,8 млрд. См. илл. 3.6.) И некоторые из этих различий по полу были продемонстрированы при рождении, что позволяет предположить: независимо от роли культуры впоследствии, пренатальные биологические факторы тоже имеют значение[90].
Итак, возможно ли, что одна из причин, по которой у женщин чаще встречается тип мозга E, а у мужчин тип S, состоит в том, что последние больше подвержены воздействию тестостерона в утробе матери? Мы решили проверить, влияет ли пренатальный тестостерон на формирование типа мозга, в ходе британского исследования пренатального тестостерона[91]. В этом исследовании приняли участие 600 детей Соединенного Королевства от внутриутробного состояния до подросткового возраста. Мы определяли уровень их тестостерона до рождения, чтобы оценить, позволяет ли это предсказать последующие способности к систематизации и эмпатии. Нам удалось провести эти измерения, поскольку матери всех этих младенцев по медицинским показаниям собирались пройти процедуру амниоцентеза. Процедура заключается в том, что врачи с помощью длинной иглы берут образец околоплодных вод, чтобы проверить, нет ли аномалий развития. Это давало нам возможность измерить уровень пренатального тестостерона в амниотической жидкости.
Пренатальный тестостерон (и пренатальный эстроген — гормон, в который превращается тестостерон) долгое время считался одним из факторов, определяющих различия в среднестатистическом мозге мужчин и женщин, на основании более чем полувековых исследований на животных, в рамках которых количество тестостерона или эстрогена, воздействовавшего на животное, подвергалось экспериментальной манипуляции. Проводить подобные манипуляции в исследованиях с участием людей, конечно, было бы неэтичным, однако британское исследование пренатального тестостерона дало нам возможность наблюдать корреляцию между уровнями пренатальных амниотических гормонов и последующим поведением ребенка.
Илл. 3.5. Усредненные межполовые различия в количестве серого вещества, белого вещества и общем объеме мозга у 5000 взрослых испытуемых: серая штриховка — женщины, серая сплошная заливка — мужчины; все эти усредненные межполовые различия статистически значимы с поправкой на общий объем мозга, общую поверхность мозга, среднюю толщину коркового слоя и рост{11}
Илл. 3.6. Среднее число нервных клеток коры головного мозга у мужчин и женщин{12}
Как и предполагалось, мы обнаружили, что уровень пренатального тестостерона у ребенка определяет, будет ли его мозг иметь тип E или тип S, независимо от пола. Матери заполнили анкеты о своем ребенке в четырехлетнем возрасте, и выяснилось, что чем выше был у ребенка уровень пренатального тестостерона, тем более высокие баллы он получил по результатам теста SQ и более низкие баллы по тесту EQ. Мы также обнаружили, что чем выше был уровень тестостерона до рождения, тем лучше эти дети в восьмилетнем возрасте выполняли задания теста на внимание к деталям (тест на систематизацию) и тем сложнее им было справиться с тестом «Чтение мыслей по глазам» (тест на эмпатию)[92].
Это были выдающиеся результаты: уровни тестостерона в утробе матери были связаны как систематизацией, так и с эмпатией, только действовали они в противоположных направлениях. Пренатальный тестостерон был биологическим фактором, который мог частично объяснить, почему мозг в итоге предрасположен к типу E или к типу S. Когда же мы проанализировали результаты МРТ мозга детей, мы обнаружили, что уровень тестостерона действительно положительно коррелирует с некоторыми областями мозга (такими как верхняя височная борозда — область, настроенная на определение того, куда смотрит человек) и отрицательно коррелирует с другими (такими как височная плоскость — область, задействованная в речи)[93]. От количества пренатального тестостерона, воздействующего на ребенка в утробе матери, зависит, насколько рано у него начнет развиваться речь, и хорошо известно, что в среднем девочки начинают говорить раньше, чем мальчики[94].
Илл. 3.7. Средний размер активного словарного запаса у мальчиков и девочек в возрасте от 16 до 30 месяцев от рождения{13}
Чтобы вы представили себе, какое влияние на развитие мозга могут оказывать половые гормоны, такие как тестостерон и эстроген, посмотрите, что происходит, если в ключевой участок мозга мыши добавить эстроген (см. илл. 3.8).
Илл. 3.8. Влияние дополнительного эстрогена на нейроны и их связи в мозге мыши. Название области мозга — половое диморфное ядро преоптической области.
Учитывая, что некоторые гиперсистематизаторы, такие как Джона, страдают аутизмом, можно ли определить количество аутичных черт у ребенка в дальнейшем, по мере взросления, по тому, сколько тестостерона воздействовало на него в утробе? Мы обнаружили, что чем выше уровень пренатального тестостерона, тем больше аутичных черт впоследствии проявится у ребенка[95]. Это можно было увидеть в ответах матери на вопросы анкеты о наличии аутичных черт у ее ребенка в возрасте полутора лет, а также когда ему исполнилось четыре года. Так что и ваша склонность к эмпатии или к систематизации, и количество аутичных черт зависят от объема пренатального тестостерона, воздействовавшего на ваш организм в утробе матери.
Илл. 3.9. Большее воздействие пренатального тестостерона связано как с предрасположенностью к систематизации, так и с ограниченной эмпатией{15}
Чтобы окончательно убедиться в этом, мы решили выяснить, были ли подвержены повышенному воздействию пренатального тестостерона такие гиперсистематизаторы, как Джона и другие аутичные дети, которые испытывают трудности с эмпатией, но отлично справляются с систематизацией. Мы проверили это в рамках датского исследования пренатального тестостерона при содействии Биобанка в Копенгагене, куда акушер Бент Норгард-Педерсен пригласил нас сделать анализ 20 000 образцов амниотической жидкости, которые он бережно хранил в своей морозильной камере с середины 1990-х гг. Мы изучили образцы, полученные от беременных, у чьих детей впоследствии был диагностирован аутизм, и сравнили их с теми, которые были получены в случаях, когда развитие ребенка шло обычным путем.
И правда, у аутичных детей в сравнении с обычными в среднем наблюдался повышенный уровень пренатального тестостерона. Интересно, что это также оказывало побочный эффект на уровень их пренатальных эстрогенов, который тоже был в среднем повышен у тех, кому позже был поставлен диагноз «аутизм», чего и следовало ожидать, поскольку тестостерон превращается в эстроген[96]. Итак, у нас были свидетельства, что есть биологический фактор — пренатальный тестостерон и эстроген, который влияет на степень вашей склонности к систематизации или эмпатии и позволяет выявить связь между гиперсистематизаторами и аутичными людьми с точки зрения их гормонального уровня.
Это все, что касается того, как пренатальные гормоны меняют ваш мозг, но могут ли менять ваш мозг ваши гены?
Многие люди содрогнутся при мысли, что гены имеют какое-то отношение к таким чертам, как склонность систематизировать или проявлять сочувствие, желая верить в то, что главное — это хорошие возможности получить знания и опыт. Отчасти они правы: обучение и опыт имеют значение. Однако если мы утверждаем, что эмпатия и систематизация являются результатом эволюции, то эти психологические способности должны хотя бы частично иметь генетическую основу. Чтобы выяснить, играют ли гены какую-либо роль в эмпатии и систематизировании, мы организовали масштабное генетическое исследование этих двух механизмов мозга.
Работая в сотрудничестве с компанией 23andMe, занимающейся персональной геномикой, мы попросили ее клиентов, давших согласие на анонимный обмен генетическими данными с исследователями, пройти два теста на эмпатию, чтобы мы могли проследить генетические связи с индивидуальными различиями в результатах этих тестов. Восемьдесят восемь тысяч человек, предоставивших свою ДНК, прошли один из наших тестов на эмпатию — тест «Чтение мыслей по глазам», или сокращенно тест «Глаза»[97]. Из них 46 000 прошли также тест «Коэффициент эмпатии» (EQ), а 50 000 прошли тест «Коэффициент систематизирования» (SQ).
В тесте «Глаза» добровольцам показывают фотографии глаз разных актеров, изображающих те или иные эмоции, и участников эксперимента просят выбрать, какое из четырех предложенных слов лучше всего описывает мысли или чувства актера. Тест определяет, насколько вы способны представить себе настроение другого человека. Затем мы проводили анализ генома. Мы были рады обнаружить, что результаты прохождения этого теста наследовались (наследуемость среди близнецов составляла 28%)[98]. Этого было достаточно, чтобы доказать, что эмпатия, или модель психического, отчасти находится под контролем генетики. Более того, мы обнаружили, что последовательность одного гена на хромосоме 3 связана с тем, насколько успешно женщина выполняет этот тест. Таким образом, хотя степень эмпатии, конечно, в известной мере является результатом вашего социального опыта, гены также играют роль.
Илл. 3.10. Один из пунктов теста «Чтение мыслей по глазам». Какое из четырех слов лучше всего описывает мысли или чувства человека на этой фотографии? Правильный ответ — «удрученный»: женщина немного опечалена{16}
Чтобы убедиться в правильности нашего вывода, мы изучили ДНК 46 000 человек, которые прошли тест EQ. Мы также провели анализ генома этих людей. Мы вновь обнаружили, что генетические вариации были связаны с тем, как участники проходили вышеуказанный тест, и некоторые результаты могли быть объяснены наличием определенных аллелей в геноме[99]. Выявление генетической связи с результатами тестов на эмпатию означает, что эта способность эволюционировала и могла подвергаться давлению отбора. (Давление отбора подразумевает, что некоторые особи получают больше шансов выжить, чтобы передать свои гены, внося вклад в эволюцию.)
Затем мы обратились к систематизации, чтобы выяснить, насколько она обусловлена генетикой. На этот раз в нашем исследовании участвовало 50 000 человек, которые прошли тест SQ, и у них был определен генотип. Мы с волнением обнаружили, что некоторые расхождения в тесте можно было объяснить распространенными аллелями и что распространенные варианты трех генов были связаны со склонностью систематизировать независимо от других факторов[100]. Поэтому, хотя на степень вашего интереса к систематизации, конечно, влияла среда (например, в вашей жизни был хороший учитель естествознания или родитель, который вдохновлял ваши наблюдения за природой, эксперименты с починкой вещей или дарил вам механические игрушки), мы доказали, что склонность к систематизации отчасти заложена и в вашей ДНК, а значит, могла стать положительным результатом эволюции человека.
Другой способ проверить, связана ли та или иная черта с генетикой, — близнецовые исследования: если однояйцовые близнецы имеют больше сходства по определенному признаку, чем разнояйцовые, то это указывает на то, что в этом играют роль гены. Один из показателей склонности к систематизации, который изучали на примере близнецов, — то, что лауреат Нобелевской премии психолог Герберт Саймон называет принципом разумной достаточности (satisficing[101])[102]. Этому принципу следует большинство из нас: мы используем первое доступное нам средство, способное решить проблему. Мы говорим себе: «Этого вполне достаточно», и мы не перфекционисты, желающие выполнить поставленную задачу как можно быстрее. Мы срезаем углы. И наоборот, ярко выраженные систематизаторы (иногда их называют максималистами) ищут
Представьте себе, что вам нужно что-то зашить. Большинство из нас просто пороется в домашней швейной коробке в поисках иглы, которая подойдет для задачи, и воспользуется ею. Это принцип разумной достаточности. Однако некоторые люди знают, что для определенного материала лучше всего подходит иголка определенной длины, толщины и с конкретным размером игольного ушка. Они будут искать эту иголку в швейной коробке до тех пор, пока не найдут, даже если это займет несколько часов. Это максимализм. Максималисты — перфекционисты, поскольку они хотят оптимизировать систему, в данном случае шитье. Поэтому они гиперсистематизаторы. Близнецовое исследование ранжировало людей по этому параметру от тех, кто довольствуется минимумом до тех, кому нужен максимум. Однояйцовые близнецы были в этом отношении более похожи, чем разнояйцовые. Так что место, которое вы займете на кривой систематизирования, отчасти зависит от генетики.
Это согласуется с результатами исследования «Генетика склонности к эмпатии и систематизации», в котором мы обнаружили, что генетические особенности, связанные с этими двумя чертами, независимы друг от друга. Это доказывает, что механизмы эмпатии и систематизации находятся под влиянием разных генетических факторов.
Как насчет связи между гиперсистематизацией и аутизмом? Мы видели, что у этой связи есть гормональная основа в период внутриутробного развития, но не влияет ли на это и генетика? Мы знаем, что аутизм отчасти связан с генетикой, по трем причинам. Во-первых, хотя всего 1–2% населения имеет официальный диагноз «аутизм», младший ребенок в семье, где старший ребенок страдает аутизмом, с вероятностью 10–20% тоже аутичен[103]. Во-вторых, если один из однояйцовых близнецов страдает аутизмом, скорее всего, второй близнец тоже аутичен. Наконец, в-третьих, существует более сотни редких генов или мутаций, связанных с аутизмом[104].
В рамках исследования «Аутизм и математика» мы задали вопрос студентам-математикам из Кембриджского университета (которых можно считать увлеченными систематизаторами), есть ли у них брат или сестра, страдающие аутизмом. Мы обнаружили, что аутизм в семьях у студентов-математиков встречался чаще, чем у студентов-гуманитариев[105]. Это указывает на общую генетическую основу аутизма и систематизации, поскольку у братьев и сестер в среднем совпадает около 50% генов.
Редкие генетические мутации были обнаружены менее чем у 5% аутичных людей, поэтому генетическая основа аутизма у остальных 95%, вероятно, заключена в общих для всех нас вариантах генов, однако в определенных комбинациях они встречаются при аутизме. Мы проверили, совпадают ли гены аутизма с теми, которые связывают с систематизацией. Среди 50 000 человек, прошедших тест «Коэффициент систематизирования», 26% генетических особенностей, наличие которых совпадает с получением высокого балла по SQ, положительно коррелирует с генами, связанными с аутизмом. Этого было достаточно, чтобы доказать, что гиперсистематизация и аутизм имеют общую генетическую природу. Иными словами, некоторые из генов гиперсистематизации и некоторые из генов аутизма — в точности те же.
Если вы получили очень высокие баллы по тесту «Коэффициент систематизирования» и крайне низкие по тесту «Коэффициент эмпатии» и, соответственно, по типу мозга принадлежите к группе гипер-S, то есть вы гиперсистематизатор, это значит, что вы мыслите иначе, чем большинство людей. Причина в том, что у вашего мозга, как и у большинства аутичных людей, другая операционная система. В центре внимания у нее не люди, а вещи и закономерности, и в некоторых условиях ваша операционная система испытывает трудности, но в других она способна дать, по словам страдающей аутизмом активистки Греты Тунберг, «суперсилу» — талант находить «если-и-тогда» закономерности, как это делал Джона в детстве[106].
Глава 4
Ум изобретателя
На протяжении десятилетий я наблюдал за тем, как Джона превращался в замечательного человека с удивительными талантами.
Своей страстью к систематизации растительного мира Джона напоминает Линнея. Куда бы он ни шел, его глаза повсюду видят растения. Джона сказал мне, что каждое из них он сверяет с тем, что называет своей «мысленной таблицей», состоящей из строк и столбцов. Как он описывает это мне, каждая строка («если») может быть характеристикой растения (форма листа, цвет лепестка), каждый столбец («и») может быть условием окружающей среды (предпочитаемый тип почвы, сезон цветения, географическое распространение) и их пересечение («тогда») может быть названием определенного растения. Рассуждение по принципу «если-и-тогда». В своем мысленном взоре Джоне остается лишь пройти по «перекрестной ссылке» названия растения, чтобы определить, чем оно особенно и уникально.
Если вы помните, Джона начал классифицировать типы листьев на детской площадке в шестилетнем возрасте, а сегодня он обладает энциклопедическими знаниями по ботанике. Его мысленная таблица позволяет ему понять, как различные растения связаны друг с другом, и все эти закономерности подчиняются алгоритму «если-и-тогда». Таким образом, он делает то, чем заняты многие аутичные люди, — систематически регистрирует информацию. Сегодня он одержим сбором информации по всем видам деревьев в мире, а их более 60 000[107].
Его памяти присуща гипермнезия (противоположность амнезии) — кажется, что она не знает границ[108]. Людей, у кого документально подтверждена гипермнезия, взрослых, которые способны вспомнить каждый день своей жизни по крайней мере с четырнадцати лет, — считаные единицы. В случае Джоны он пользуется своей памятью, чтобы запоминать фактическую информацию об объектах, в частности о растениях[109]. Он также может очень быстро припомнить нужную информацию. В семье Джоны говорят о его способности «читать» природу. Иногда они демонстрируют это другим, указывая на какое-нибудь растение, чтобы увидеть, сколько фактов Джона может о нем выдать. Однако сам он не любит такую показуху. Ему нравится точно и всесторонне систематизировать растения, его интересуют
Другое увлечение взрослого Джоны — автомобильные двигатели. Когда мимо проезжает машина, он может по одному лишь звуку определить, нет ли неисправности в двигателе и какую деталь необходимо заменить. Звук каждого узла двигателя — это «если», настройка его работы — это «и», эффективность работы двигателя — это «тогда», ведь Джона постоянно ищет закономерности «если-и-тогда». Как и с растениями, он описывает детали, находя закономерности в своей мысленной таблице. Больше всего Джона любит, когда его просят починить машину. Тогда он может отгородиться от всего мира, иногда на несколько дней, не отвлекаясь на людей и полностью сосредоточившись на задаче, пока трижды не проверит все детали двигателя автомобиля и тот не начнет работать наилучшим образом. Иногда он без обиняков может сказать кому-то, что его машине грозит проблема, что может обеспокоить владельца. Однако чувства людей для Джоны не на первом месте, он не может не сказать правду. Его семья научилась прислушиваться к его предсказаниям, потому что они всегда оказываются верными.
Однако, несмотря на все таланты, Джона использует их не в полной мере. С помощью своих родителей он безуспешно подал более четырех сотен заявлений о приеме на работу. Хотя близкие призывают Джону сохранять позитивный настрой, он сам видит факты и часто впадает в уныние и теряет надежду. То, что он безработный и в свои тридцать два года живет с родителями, заставляет его чувствовать, что общество отвергает его. Дважды депрессия доводила его попыток суицида. Я спросил его:
— Ты хотел умереть?
Он кивнул и на мой вопрос почему просто ответил:
— Я никому не нужен. Мне нет места в этом мире.
Я не мог не признать его одиночество, учитывая, что более 80% молодых людей, страдающих аутизмом, живут вместе с родителями[110]. Я спросил его:
— Что изменило бы ситуацию? Что заставило бы тебя почувствовать, что тебе стоит жить?
Не поднимая глаз, он ответил:
— Работа. Чтобы я чувствовал, что меня ценят. Это дало бы мне чувство собственного достоинства. Почему никто не хочет дать мне шанс доказать, что я могу приносить пользу, дать мне почувствовать, что я принадлежу обществу, и дать мне зарплату, чтобы я не зависел от родителей?
Я кивнул, испытывая огромную печаль за него и миллионы других аутичных людей, которые томятся без работы, в то время как они могли бы делать что-то значимое для себя, помогая при этом и своему работодателю, и обществу[111].
Он добавил:
— Я хочу того, на что есть право у каждого человека: иметь элементарные материальные условия, чтобы самому решать, как мне жить. Безработица убивает меня и многих людей, подобных мне.
Он был абсолютно прав. Мы опросили 400 взрослых, страдающих аутизмом, таких как Джона, которые посещали нашу клинику в Кембридже, и, к сожалению, обнаружили, что две трети из них помышляли о самоубийстве, а каждый третий предпринял непосредственную попытку покончить с собой[112]. Неужели обществу нужен еще более тревожный сигнал того, что аутичные люди сталкиваются с большими трудностями и находятся в чрезвычайно уязвимом положении? Жизнь Джоны показывает, какие таланты мы упускаем среди этих аутичных гиперсистематизаторов и как безработица усугубляет их страдания от изоляции.
Безработица лишь одна из проблем, с которыми сталкивается Джона. Он часто говорит, что чувствует себя совершенно потерянным в социальном мире. Он бы хотел иметь близких друзей или близкие отношения, но ничего подобного в его жизни не было. Разговоры сбивают его с толку, он не знает, о чем говорить, когда до него доходит очередь, и он не знает, чего ждет от него собеседник. Эти проблемы отражают его трудности с «когнитивной эмпатией»[113]. Поэтому он часто избегает компании и избегает стресса, который вызывает у него беседа. Когда он пытается говорить с кем-то, он беспокоится, что делает все неправильно. Несмотря на его удивительную способность систематизировать мир растений и двигатели автомобилей, он не может понять, как поддерживать разговор.
Он говорит, что когда он среди людей, то на него либо не обращают внимания, либо перебивают его, либо отвечают вместо него, потому что он говорит медленнее, чем другие. Он терпеть не может телефонные разговоры, потому что не знает, что сказать, а молчание для него мучительно. Кто-то сказал ему, что его голос звучит монотонно и что он говорит слишком громко, но он не знает, как сделать так, чтобы его голос звучал по-другому. Он охотно признает, что не может себе представить, как его слышат другие люди или как они могут его воспринимать. Для этого потребовалось бы вообразить, что именно думает или чувствует другой человек, а для Джоны это непостижимая загадка.
Когда Джона находится в обществе, ему часто кажется, что все остальные понимают шутку: они одновременно смеются, а ему остается лишь гадать, что он упустил. Эта трудность в понимании юмора заметна даже у аутичных малышей, если сравнивать их с ровесниками, которые любят повеселиться и могут легко переключаться между серьезным и шутливым общением[114]. Люди говорят Джоне, что понимание юмора — это чтение между строк, но все, в чем он может разобраться, — это фактическая информация, а не скрытые смыслы. Джона замечает, как другие люди обмениваются взглядами, пожимают плечами или поднимают бровь, но он понятия не имеет, как трактовать такой язык тела. Он говорит, что это выглядит так, словно остальные изъясняются на каком-то своем негласном языке, непонятном для него. Это заставляет Джону чувствовать, будто он прилетел с другой планеты и со стороны наблюдает за игрой представителей сложного вида, не может участвовать в ней и даже чувствует себя исключенным из нее[115].
Его трудности с когнитивной эмпатией типичны для многих аутичных людей[116]. Однако, хотя он и страдает от этого, знакомые описывают Джону как очень заботливого человека. Например, если он слышит, что кто-то заболел, он старается придумать, что мог бы сделать для этого человека, как-то помочь ему. Если он узнает, что с кем-то несправедливо обошлись или кто-то пострадал, это расстраивает его и он хочет как-то вмешаться. Таким образом, как и у многих аутичных людей, его «эмоциональная эмпатия» не затронута[117]. В этом смысле аутичный человек — это зеркальная противоположность антисоциального психопата, чья когнитивная эмпатия часто активно им используется (для эксплуатации других людей), в то время как аффективная эмпатия притуплена. Психопатов, в отличие от аутичных людей, просто не волнует, что чувствуют другие люди.
Джона испытывает горечь, вспоминая свое детство. Непрерывная травля, как физическая, так и словесная, наложила отпечаток на его уверенность в себе, и он объясняет этим депрессию, развившуюся у него во взрослом возрасте. Джона считает, что, если бы другие дети просто оставили его в покое, он мог бы быть счастливым и тогда, и теперь. Однако в действительности его дразнили и безжалостно издевались, когда он был ребенком, заставляя чувствовать себя неудачником, и это самоощущение осталось с ним до сих пор.
Джона — один из примеров аутичных гиперсистематизаторов, испытывающих трудности. Однако не все аутичные люди так страдают. Дэниел Таммет — еще один гиперсистематизатор, который пришел в нашу клинику, и его жизнь сложилась замечательно[118]. Я поставил ему диагноз «синдром Аспергера» — термин, которым обозначали в то время людей аутичного спектра, чьи речь и интеллект находились хотя бы на среднем уровне[119]. Подобно Джоне, Дэниел обладает удивительными умственными способностями. Например, он запомнил число пи (π) до 22 514 знаков после запятой, и после того, как он назвал их все (это заняло пять часов, и при этом присутствовали наблюдатели), ему присудили титул чемпиона Европы в этом соревновании по памяти.
Я спросил его:
— Почему ты принял этот вызов?
Он улыбнулся мне и мягко ответил:
— Запоминание такой последовательности, как число пи, утешает и обнадеживает, поскольку π всегда одно и то же — предсказуемо на 100%. Это точное отношение длины окружности к ее диаметру. Разве это не красиво? Подобно тому, как некоторые аутичные дети раскладывают свои цветные кубики или игрушечные машинки в длинные последовательности, которые следуют логическому порядку, мне приносят умиротворение и удовольствие числа, поскольку они всегда следуют одному и тому же надежному правилу.
Я кивнул, восхищаясь его замечательным умом, и спросил:
— Что для тебя означают числа?
Он посмотрел вверх и сказал:
— В детстве мне было тяжело с людьми, потому что в их поведении нет никакой закономерности — они никогда не делают одно и то же дважды. Поэтому я подружился с числами, а не с одноклассниками. В уме я разбиваю длинные числовые последовательности на составные части, а затем нахожу закономерности. Я могу перемножать трехзначные числа, иногда быстрее калькулятора, собирая результат из этих основных единиц.
Дэниел, знающий десять языков, похожим образом анализирует человеческий язык, быстро выявляя закономерности в грамматике и собирая десятки тысяч слов, подобно тому как Джона собирает названия растений. Телевизионная съемочная группа проверяла способность Дэниела к изучению языка, взяв его без всякого предупреждения в Исландию, зная, что он не знаком с исландским языком. После недельного пребывания там он дал интервью исландскому телевидению на исландском языке и прекрасно справился с этим. Однако, наряду с талантом запоминать, делать численные расчеты и учить языки, в детстве у Дэниела были все классические признаки аутизма. Подобно Джоне, в школе он держался особняком и не смотрел людям в глаза, пока ему не исполнилось двенадцать, поскольку он не понимал, что это важно.
Разговаривая с Дэниелом, я осознал, что, когда аутичный ребенок крутит колесо игрушечной машинки, поднося его близко к глазам, возможно, он определяет неизменные закономерности. Я наблюдал это у аутичных детей с нарушением обучаемости или низким уровнем IQ, а также у аутичных детей, чей интеллект был среднего или высокого уровня. Подобно колесу, которое вращается все время по кругу, повторяя один и тот же паттерн, не меняется и число пи. Некоторых аутичных людей привлекают устойчивые повторяющиеся закономерности, такие как крутящееся колесо машины, вентилятор или барабан стиральной машины, в то время как другим интересны абстрактные повторяющиеся последовательности, такие как число пи. Хотя уровень интеллекта может влиять на то, направлен ли интерес на конкретные или абстрактные паттерны, аутичные люди, независимо от своего IQ, всегда нацелены на поиск закономерностей по принципу «если-и-тогда», и тем самым они могут выявлять
Положительная сторона гиперсистематизации заключается в том, что она позволяет замечать закономерности «если-и-тогда», анализировать и налаживать системы, а также изобретать новые системы. Однако у нее может быть и оборотная сторона: некоторые гиперсистематизаторы попадают впросак из-за того, что их потребность систематизировать заставляет их безудержно искать закономерности, не замечая при этом ничего вокруг. Некоторые гиперсистематизаторы не видят рисков своего поведения для себя или других.
Возьмем, к примеру, британского студента Лори Лава, изучавшего электротехнику. В течение пяти лет ему грозила экстрадиция в Соединенные Штаты по обвинению во взломе американской военной компьютерной сети с целью кражи данных. Я встретился с ним по просьбе его адвоката, чтобы проверить, не страдает ли Лори аутизмом. Было ясно: этот диагноз напрашивается в его случае. Узнав Лори поближе, я понял, что он не преступник в общепринятом смысле: у него отсутствовала мотивация нажиться за счет других людей. Скорее, целью его предполагаемого преступления был этический хакинг, что, по его мнению, отвечало общественным интересам, хотя и в неприемлемой манере.
Вот что он сказал:
— Мы, хакеры, пытаемся улучшить сетевую и цифровую безопасность. Возьмем, к примеру, взлом пятнадцатилетним подростком TalkTalk, который помог компании понять, что ее система безопасности неисправна. Хакеры могут использовать технологии во благо, но их также можно использовать и во вред. Например, Центр правительственной связи и Управление национальной безопасности обладают возможностью вести тотальное наблюдение. Они могут взломать ваши сим-карты, чтобы украсть ваши личные пароли.
Лори показал мне свой ноутбук. В браузере у него были открыты вкладки сотен веб-сайтов. Я был поражен тем, что он мог перечислить по памяти названия всех этих сайтов и вспомнить информацию, которую прочитал на каждом из них. Точно так же, как Джона с его обширной памятью на названия растений или Дэниел с его обширной памятью на числа, Лори обладал мощной памятью на веб-сайты. Он описывал свой интерес к работе на компьютере как непреодолимое влечение. Однако в своем целеустремленном поиске информации он даже не подозревал, что его могут заклеймить как «террориста» или что ему будет грозить пожизненное заключение за приписываемую ему деятельность, поскольку причинение вреда людям было полной противоположностью его ценностям.
Он честно признался:
— Если я предстану перед судом в Соединенных Штатах, я покончу с собой, потому что мне не выжить в жестоких условиях американской тюрьмы.
Мысль о тюремном заключении была невыносима для Лори, так как аутичные люди крайне чувствительны к звукам, свету, незнакомым людям и внезапным переменам[120]. И это едва ли передает, какие невыносимые страдания они могут там испытывать, а он знал, что в тюрьме часто бывает и насилие, совершенно неприемлемое для уязвимого человека. Когда Лори, наконец, сказали, что правительство Великобритании не станет передавать его властям и суду Соединенных Штатов и что ему будут предъявлены обвинения в соответствии с законодательством Великобритании, он испытал невероятное облегчение. Я был рад, что представителям британского правосудия хватило здравого смысла осознать, что этому аутичному молодому человеку, гиперсистематизатору, лучше остаться со своей семьей, чем оказаться в тюрьме, и вряд ли он нарушит закон повторно[121].
Джона, Дэниел и Лори — все они аутичные молодые люди, чьи умы нацелены на гиперсистематизацию, что может выглядеть как признаки «гениальности». И я встречал немало подобных аутичных женщин, особенно здесь, в Кембриджском университете, которые исключительно талантливы в науке. Иногда гениальность определяют так: люди смотрят на информацию, которую до этого видели другие, и либо замечают закономерность, упущенную другими, либо придумывают новый алгоритм, который представляет собой изобретение[122].
Это не значит, что все аутичные люди гениальны. Аутизм имеет широкий спектр, который включает в себя людей с нарушением обучаемости. Однако что мы действительно знаем, так это то, что непропорционально большое количество аутичных людей — гиперсистематизаторы, а гиперсистематизаторы, обладая талантом выявлять новые закономерности, могут быть изобретателями. Вспомним Ала, экспериментирующего по ночам. Как сложилась его жизнь?
Томас Ал Эдисон не мог перестать систематизировать[123]. При этом ему было тяжело понимать людей, и после смерти его называли аутистом. Если бы Эдисон жил сегодня, возможно, он не нуждался бы в формальном диагнозе, но у него явно имелось большое количество аутичных черт. Он одержимо экспериментировал в детстве в подвале своего дома и продолжал экспериментировать в подростковом возрасте — настолько, что вместо того, чтобы продавать в поезде газеты, он проводил химические реакции в багажном вагоне. Он был настолько слеп ко всему, кроме своих экспериментов, что не думал о возможных рисках для себя или других людей. Во время одной поездки химическая смесь взорвалась, вызвав пожар, и ему повезло, что он не потерял работу.
Когда Эдисону было около двадцати лет, в попытках состояться в качестве изобретателя он влез в большие долги. Однажды он попросил чашку чая у уличного торговца и, пока пил его, заметил, что у менеджера местной компании сломался биржевой телеграфный аппарат (устройство для постоянной передачи сообщений о последних ценах на фондовой бирже). Он не удержался, пошел туда и починил аппарат. Благодарный управляющий тут же нанял Эдисона на работу. Это был счастливый поворот в его судьбе.
На протяжении следующих двадцати лет Эдисон безостановочно изобретал. К двадцати девяти годам он изобрел угольный микрофон, благодаря которому стало возможным пользоваться телефоном Александра Грейама Белла. К тридцати двум он изобрел первую экономически целесообразную лампочку. К тридцати шести — собрал оправданную с коммерческой точки зрения систему централизованного производства и распределения электрического света, тепла и энергии. К сорока трем он изобрел витаскоп — первый кинопроектор, который привел к появлению первых немых кинофильмов. Эдисон также изобрел первый удобный в использовании диктофон, мимеограф и аккумуляторную батарею. Он был неутомимым гиперсистематизатором. Утверждают, что о своих неустанных экспериментах он говорил:
Я не потерпел неудачу, я всего лишь нашел десять тысяч способов, которые не работают[124].
Эта мысль прекрасно отображает необходимость опробовать каждую переменную в системе и проверять последствия этих систематических изменений, лежащих в основе механизма систематизации.
Однако, несмотря на очевидные таланты его гиперсистематизирующего ума, одержимость Эдисона работой и его плохие социальные навыки продолжали вызывать трудности. Мало с кем его связывали близкие отношения. Впервые он женился в 1871 г., когда ему было двадцать четыре года, а его жене Мэри — лишь шестнадцать. У них родилось трое детей, причем первых двух назвали Дот и Дэш (что отражает его детский интерес к азбуке Морзе) (от англ. dot — точка, dash — тире). Мэри в двадцать девять лет умерла, а когда Эдисону исполнилось тридцать девять, он женился на двадцатилетней Мине — практически вдвое моложе его, — и она родила ему еще троих детей.
Будучи женатым, Эдисон
работал по 18 часов в сутки или дольше, активно занимаясь делами неделями напролет, игнорируя семейные обязанности, принимая пищу за рабочим столом, отказываясь сделать перерыв на сон или душ. Он не любил мыться, и обычно от него исходил сильный запах пота и химических реактивов. Когда его одолевала усталость, он залезал под стол, чтобы вздремнуть или растянуться на любой доступной поверхности. В конце концов, жена разместила кровать в библиотеке его… лаборатории.
Метод изобретения, который использовал Эдисон, подтверждал его склонность к гиперсистематизации —
это был упрямый, систематический исследовательский подход. Он пытался отбирать полезные материалы (его кладовая была заполнена всем на свете, от медной проволоки до лошадиных копыт и бараньих рогов), пока не натыкался на комбинацию, которую можно было запатентовать и использовать на рынке.
Вообразите, как вы входите в комнату, где он хранил все на тот случай, если это когда-нибудь пригодится. Когда он искал решение очередной задачи, он просто осматривался, чтоб попробовать тот или иной компонент, непрерывно экспериментируя с тем, что казалось грудой мусора, — настоящей пещерой Аладдина из разных и необычных объектов, которые служили его сверхсистематизирующему уму. «
Поделиться книгой: