Одинокий мужчина желает познакомиться

Алиса ответила не сразу. Налила себе чаю, съела сначала одну конфету, потом вторую. Третью крутила-крутила в руках, но тоже отправила в рот. Я шоколад не оставлял, на улицу она не выходила. Ну да, судя по количеству бумажек от конфет и шоколадок в мусорке, тоже заказывала себе через доставку. Плюс к её выдержке и силе воли, а также решимости и впрямь избавиться от зависимости — если уж смогла спокойно общаться с курьером, а не бросилась на него с порога. В остальном, что называется «дорвалась», после бедного детства. Тем более, сейчас о фигуре или перегрузить поджелудочную сладким можно не переживать. Прожевав третью конфету, Алиса всё-таки решила поинтересоваться.

— Сделать новые и настоящие документы. Купить поступление в ВУЗ. Это нужно много денег.

— И первый тебе урок. Нет, не о морали и соблюдении закона. Перед тобой и не буду скрывать, что капитал заработан не совсем легальными способами. Но пользуюсь я им с очень жёстким ограничением. Он — исключительно для охоты. Ну или для таких вот форс-мажорных случаев, как с документами. Ты обязана очень строго разделять нормальную жизнь по большей части времени, и те две или три короткие охоты в год, когда ты не совсем принадлежишь себе. Иначе не сможешь остаться человеком. За исключением охоты, остальная твоя жизнь должна стать абсолютно человеческой. Первое — никакого применения своих способностей по отношению к окружающим, даже если хочется. Упустил интересного собеседника, поссорился с другом — сам дурак. Подружился — умница. Встретила человека, который стал тебе близок, а потом ему изменила — это будет именно сознательная измена и предательство. И не надо оправдывать свои ошибки и подлости удобным аргументом, что ты немного демоница, а это твоя природа. Второе — жизнь должна быть легальной. Зарабатываешь всё сама и законным способом. Для этого — получаешь профессию. Это я к тому, что заранее губу не раскатывай. И новую одежду, и репетиторов я буду оплачивать из своего заработка. Хотя, конечно, запас у меня есть — должность у меня хорошая, а запросы скромные. Но и не миллионы в заначке. И учиться ты будешь тоже честно сама. Вылетишь — повторно организовывать поступление не стану.

— Каких репетиторов? — удивилась Алиса.

— Обычных. Есть подозрения, что последние два года учёба тебя интересовала постольку поскольку. Отсюда, чтобы не вылететь, как только ты определишься куда поступаешь — находим тебе репетиторов, чтобы они подтянули тебя по нужным предметам. Да, и экзамены в выбранный университет ты ещё успеваешь пойти и сдать сама. В идеале, если сдашь их на проходной балл тоже сама, так будет проще… но тут я не стану требовать. Это лишь пожелание.

— Исторический… — еле слышно прошептала Алиса и смущённо отвела глаза. — Я на исторический всегда мечтала поступить. Но мне мать говорила, что помогать не станет. А одна я в Ижевск не смогла бы уехать жить в общагу, про квартиру снять вообще молчу…

— Хорошо, тогда исторический факультет МГУ устроит?

Немой взгляд, которым меня наградила Алиса, был красноречивей любых слов. Молчала она до того момента, как я закончил ужин. И всё-таки нехорошая привычка жить крайне скромно и экономить на всём у Алисы никуда не денется ещё долго. Отсюда проблема, откуда брать деньги, для неё будет одним из самых важных тоже ещё долго. Или я наговариваю, и это просто мышление сегодняшнего поколения? Это меня приучали, что богатство — тлен и не самое важное. Сегодня даже те, кто видит в деньгах лишь инструмент, всё равно ставят их в системе ценностей на высокую ступень. Поэтому вопрос не мог не прозвучать:

— Хорошо. Ну, стану я студенткой, получу специальность, буду работать. А что с… нашими потребностями? Как их обеспечивать?

Ба-а-а, да она стесняется. Вот уж точно удивительное зрелище, суккуба, которая смущается секса. Особенно если секс окажется за деньги. Хотя сейчас говорит всё-таки девушка Алиса Селезнёва, а не демоница Алиса. И это очень хорошо. Похоже, палесмурт активно вмешивался в процесс, создавая что-то очень нестандартное под себя. Потому-то она и демонстрировала способности, характерные обычно для поздних стадий трансформации, и от зависимости почти восстановилась всего за неделю.

— Давай уж, прямо спроси — откуда у меня столько денег. Как я и сказал, они и в самом деле не самые легальные. Но вовсе не тем способом, каким ты подумала или пополняла кошелёк по дороге в Москву. Жигало или содержанкой для этого становиться не обязательно, — Алиса сидела вся пунцовая. И кажется, даже готова была заплакать. Это я её передавил, похоже. — Вот тебе один случай. Был у нас в стране дефолт девяносто восьмого года, когда доллар бешено скакнул в цене буквально за день. Наши способности завязаны на сексе, включая возможность увидеть реакцию и действия сексуального партнёра чуть вперёд? — Алиса осторожно кивнула. — Я увидел дефолт за месяц до случившегося, потому что встретил девушку, которая должна была на нём разориться, а потом согласиться стать любовницей одного старого сластолюбца и любителя молоденьких тел.

— И ты вложил деньги в доллары? — догадалась Алиса.

— Мелко плаваешь, — хмыкнул я. — Якобы раздобыв инсайд про скорую организацию дефолта, за неделю до события я проинформировал нужных людей. Меня в ответ не забыли. Или вот ещё вариант. Можно не подсознанием и в процессе уже самого соблазнения, а отчётливо и сознательно научиться через свои способности видеть здоровье человека. Это сложно, но если захочешь — сможешь тоже. Вот я и увидел, что в ближайшие две — три недели один богатый человек умрёт от инфаркта. Никакие лекарства и врачи не помогут, настолько всё изношено. Пусть даже внешне он словно пышет здоровьем и проживёт лет десять. Я договорился с его наследницей и племянницей, которая очень хотела его денег, что я по её заказу убью дядюшку, и так убью, что никто не догадается.

— Ты убил?.. — округлились глаза Алисы.

— Вот ещё. Нет, конечно. Дождался, пока старика хватит инфаркт, а потом выставил девице счёт. За идеальное убийство, которое самая дотошная экспертиза признала естественной смертью, — то, что внезапное богатство не принесло счастья моей тогдашней любовнице, ибо слухи всё равно поползли, я пока решил не говорить. Природа природой, а некоторые принципы у меня есть. Хотя объективно всё равно той дуре повезло, она не села пожизненно, как если бы вместо меня сама влила старикану яд в бокал. — Были в моей жизни и другие подобные случаи. Если интересно, как-нибудь подробно расскажу и объясню некоторые проверенные схемы. Но тут опять же надо очень внимательно ходить по грани, чтобы не скатываться в серьёзный криминал.

После ужина я рассчитывал обсудить ещё то, каким я вижу будущее Алисы. Заодно забросить пару крючков, которые пригодятся для следующей фазы воспитательной работы. Попутно надо будет договориться, когда и как мы пойдём по магазинам и в каком районе ей подобрать квартиру, при этом в достаточной близости от меня, если понадобится помощь и совет. И тут Алису неожиданно скрутило. Сначала я испугался, что у неё рецидив абстинентного синдрома, причём с чего-то неожиданно сильный. Всё оказалось банальнее. Тело девушки наконец-то, если так можно сказать, вернулось к норме. Полное отключение магической составляющей, по крайней мере, пока девушка не пробудит её сама или пока не наступит неодолимый приступ жажды. Измученный организм возмутился тому насилию, которому его подвергали последние недели — и просто заявил о своём страшном переутомлении.

Самое печальное, что я с такими вещами никогда не сталкивался, Алиса у меня первый опыт реабилитации. Поэтому не сразу сообразил, в чём дело, и перепугались мы оба. В итоге хватило обычного успокоительного, но всё равно засыпала Алиса, вцепившись в мою руку. Настолько боялась, что приступы ломки и помрачения сознания возвращаются. Когда девушка заснула, я укрыл её одеялом, сам же пошёл на кухню. Вскрыть бутылку креплёного вина, припасённого «для особого случая». Крепкий алкоголь не люблю и если не надо «по делу», не употребляю вообще, но сейчас мне требовалось чего-то спиртосодержащее, убрать стресс. Случись приступ переутомления вчера, час назад… Но произошло всё ровно как я Алису проверил своими способностями и вслух озвучил заключение, что у неё всё хорошо. Сам виноват, мог и заранее сообразить — она на нервах была, потому и держалась такой бодрой. А тут услышала, что всё хорошо, расслабилась…

Как не вовремя. Я-то обрадовался, что раз процесс выздоровления пошёл ускоренными темпами, то уже в ближайшие неделю-другую мы окончательно решим все её проблемы и я смогу вернуться к своей прежней, удобной и размеренной жизни. Ограничусь максимум советами и финансовой помощью на первое время. Теперь же в ближайшие несколько месяцев бросать Алису одну нельзя. И подло, и она не поверит, что сегодняшнее состояние уже никак не связано с прежней наркотической зависимостью. Сломается, решит — наигрался и предал. Потеряет веру в себя, а для неё это смертный приговор. Говорят — не надо врать попусту, а также говорят — хочешь насмешить Всевышнего, расскажи о своих планах? Сейчас я обе эти мудрости хлебну полной ложкой. Ибо, похоже, наспех выдуманная для начальника легенда, что ко мне приехала знакомая, пожить несколько месяцев и поступать в университет, стала правдой.

День второй

Всё не по плану

Будить Алису утром я не стал, ограничился запиской, куда заодно вписал свой номер телефона. Если окажется что-то срочное, то девушка получит возможность со мной связаться. К тому же выходил я сегодня из дома заметно раньше обычного, Алиса же вчера сильно измучилась. Пусть отоспится, ибо на сегодня по плану у меня запланирован для неё следующий этап встряски нервной системы, насчёт того, чего можно, а чего нельзя. В начале дня должна появиться статья про «самоубийство» Юрия. Алиса её прочитает, на телефоне как раз подключено уведомление о новостях Ижевска. А что я один раз в настройки вмешался, и статья в ленте агрегатора новостей появилась неслучайно, Алисе знать не обязательно. Зато будет, как вернусь домой, повод завести нужный разговор. Попутно за день Алиса новость переварит, и разговор сразу начнётся конструктивный.

Судя по всему, полоса жары закончилась. На ветках деревьев бриллиантовым блеском искрились мелкие капельки — ночью прошёл дождик. Солнце уже пробило рассветную дымку и разогнало облака — до горизонта ни единого белого пятнышка. Но воздух свеж, так что прогуляться от дома до метро оказалось просто удовольствием. И в офис я не вбежал, а впорхнул. Настроение было, словно я воздушный шарик, наполненный гелием.

— Доброе утро, Игорь Данилович. С возвращением. Как ваша командировка? — Лёша выглянул из-за монитора поздороваться, едва я шагнул через порог.

Кабинет я в своё время себе выбил отдельный и делил его только со своим замом. Это сейчас порадовало, меньше народу будет спрашивать, куда я пропадал. Кстати, рабочий день ещё не начался, а почти допитая чашка кофе на столе выдаёт, что Лёша пришёл самое меньшее двадцать минут назад. Ну понятно, обязанности исполняющего начальника отдела свалились неожиданно, и Лёша не знает, надолго ли на него это счастье упало. Вот и приезжает заранее, ознакомиться со всей необходимой информацией и успеть подготовить все необходимые указания на день. Остальных-то дел по проектам, которые он ведёт как инженер, с него никто не снимал.

— Привет, Лёша. Да, спасибо, даже лучше, чем я планировал. Как тут без меня? Извини, сам не ожидал, что прямо в выходные придётся срываться с места.

— Человек предполагает — бог располагает, — философски пожал плечами Лёша. — Из главного, пока вас не было, что «Конус» нам всё согласовал и не просто подписал. Вообще хотят со второй половины июля, чтобы мы вышли на объект уже.

— Митя просто счастлив, — хмыкнул я: наши конструкторы, которые готовили необходимые к началу монтажных работ документацию и расчёты, такие форс-мажоры терпеть не могли. Ибо объём работы у них при «живом проектировании объекта», когда ситуация постоянно меняется и приходится править задачу «на ходу», по факту вырастал вдвое. — Остальные его ребята тоже наверняка в восторге.

— Это да. С другой стороны, Митя уже высказал всё, что думает по поводу нашего заказчика, включая матерный загиб. Так что тут проблем не вижу. — Я кивнул. Если старший группы конструкторов начал эмоционально материть умственные способности заказчика, то всё в порядке и всё успеваем. А вот если Митя ходит задумчивый и изъясняется грамотными умными словами и строго по делу, то видит проблемы. — Я там бумаги на ваш стол складывал, а текучку за неделю на почту сброшу.

— Спасибо, сейчас посмотрю.

Лёша справился на удивление хорошо, намного лучше, чем я ожидал. Прав Антон Павлович, засиделся он в замах. Я отметил несколько мелких промахов из тех, которые не заметишь, пока сам шишек не набьёшь, отослал обратно с комментариями, что «не так» и «как правильно» на будущее, сам же отправился к нашему генеральному. Сказать, что принимаю его предложение, и можно звать Лёшу, сообщать ему приятную новость и начинать сдавать дела.

По дороге заглянул в телефон, как там нужная статья в Ижевске… Зря я это сделал. Статья так и не вышла. А ведь мне журналисточка железно обещала: в электронном виде на сайте всё появится в девять утра — а сейчас уже одиннадцать. И чего мне теперь делать, если они решили перенести на завтра? Половина воспитательного эффекта пропадёт! Оставалось надеяться, что горячую жареную новость просто решили придержать на сайте до момента выхода бумажной версии газеты, то есть до вечера. Тогда Алиса её прочитает, пока я еду из офиса домой. Зазор по времени с разговором «по душам» не такой большой окажется, но в пределах терпимого. Всё равно настроение резко упало, так что хотя в приёмную я заходил с ровной мордой кирпичом, внутри клокотала ярость.

— О, Игорь, привет. С возвращением. Куда ездил-то? Ты так неожиданно пропал… Вот слушал бы меня тогда в пятницу, не пришлось бы Лёше с этими сметами мучиться в понедельник. Представляешь? Приходим мы…

— Не представляю и не хочу. Мила, усвой, пожалуйста. Если я неожиданно уехал, директор знает, а тебе не сказали — значит, моя поездка не твоего ума и компетенции дело. А отсюда, куда я ездил и зачем — тебя не касается. Я к тебе хорошо отношусь и понимаю, какие ты строишь насчёт меня виды и планы. И даже в принципе какие-то вещи, возможно, готов обсудить и пообщаться о личном. Но всё — строго за пределами работы. А в пределах офиса мы существа бесполые в рамках обязанностей и должности. Хорошо? Потому давай со своими подкатами и попытками меня соблазнить ты будешь заниматься во внерабочее время, а на работе чтобы твои желания и интересы на трудовой процесс не влияли. Договорились? — Мила на моих словах оторопела и потеряла дар речи. — Замечательно. Раз возражений нет, то я так понимаю, на этом и договорились. А сейчас Антон Павлович у себя? И свободен?

— Свободен, — процедила Мила сквозь зубы.

— Вот и отлично.

Антон Павлович явно всё слышал — дверь в кабинет была закрыта неплотно, так как едва я вошёл, он сказал:

— Добрый день, Игорь. Сурово ты её. Хотя в чём-то и прав, Мила у нас последнее время немного увлеклась. Давно было пора ей всё объяснить. Я так понимаю, ты насчёт моего предложения?

— Здравствуйте, Антон Павлович. Да, я как раз просмотрел итог Лёшиной работы за неделю. Даже лучше, чем я ожидал. На мой взгляд, тест он прошёл. В оставшихся мелочах я его поднатаскаю, пока передаю дела. Сколько у нас времени?

— Поначалу я думал, мы начнём всё осенью, но сейчас так вижу, что дело пошло хорошо. Сразу как передашь дела — начинай готовить команду и проект нашего цеха. Чтобы когда дело дойдёт уже до стройки, у нас были какие-то готовые концепты. Официально решение будет принято через две недели, но это уже формальность, всё согласовано, и акционеры поддержали единогласно.

— Хорошо.

— Тогда я зову Лёшу, и огорошим его новостью.

В кабинет генерального директора мой зам входил настороженно, особенно увидев там сидевшего меня. И учитывая свою деятельность исполняющего обязанности именно на моём месте.

— Здравствуйте, Антон Павлович.

— Здравствуй, Лёша. Присаживайся. Мы тут как раз с Игорем Даниловичем обсуждали, как ты справился с обязанностями, которые на тебя тут неожиданно свалились. Игорь Данилович оценил итог высоко, в связи с этим у нас к тебе предложение. Поскольку в ближайшее время Игорь Данилович переходит на другую должность, и это уже решено и согласовано, он предлагает на место начальника инсталляционного отдела тебя. Я не возражаю. Ну как? Принимаешь предложение?

Бурю эмоций, которая сейчас вскипела у Лёши внутри, можно было прочитать у него по лицу, так там всё отразилось. Наконец он из себя выдавил:

— Д-да, конечно. Согласен.

— Вот и отлично. Тогда официально приказ, думаю, будет через месяц, но начинать можно уже сейчас.

Когда мы вернулись в кабинет, Лёша без сил упал в кресло и сказал:

— Неожиданно. А можно честно — проверку с отъездом мне специально устроили?

— Да нет, случайно. То есть разговор-то был у нас с Антоном Павловичем заранее. Мне предложили возглавить совсем новое подразделение, я согласился. Пока без подробностей, извини. Был разговор и о том, что меня заменишь ты. А тут мне и в самом деле срочно понадобилось вылетать и решать некоторые вопросы, причём не очень официально. Само собой сложилось.

Лёша кивнул, я же себя мысленно похвалил: не соврал ни слова. А то, что Лёша понял по-своему — начальник улетал приватно решать какие-то проблемы, связанные с новым проектом — это он сам так подумал.

— Всё равно… неожиданно.

— Да не переживай ты так, никто тебя бросать не будет сразу и на глубину. Месяц или даже два у нас есть. Прикинем, какие дела ты сможешь понемногу забирать под себя, заодно закончишь со зданием на Пролетарской. Зная нашу внутреннюю кухню, официально приказ будет через три или четыре недели, плюс там уже официально неделя-две на передачу дел как новому руководителю отдела. Справимся.

— Да куда мы денемся, — было заметно, что Лёша уже отошёл от шока, повеселел и прикидывает новые перспективы.

— Слушай, у меня ещё личная просьба будет, только к Кате. В общем, тут ко мне приехала дочка хороших знакомых, поступать на истфак в МГУ. И у неё случилась неприятность, чемодан в аэропорту отправили непонятно куда. В итоге сейчас у неё из вещей сейчас то, что на себе и в ручной клади было. Найдётся чемодан или нет — жить-то сейчас надо. А через всю страну пересылать и посылка золотая выйдет, и время. Короче, у неё родители сказали, хотя бы «на сейчас» проще здесь купить. И мне нужна помощь. Был бы парень — сам бы показал, чего и где, а в женском белье слабо разбираюсь. Да и давать в руки восемнадцатилетней девчонке большую сумму на покупки побаиваюсь. Хоть и разумная девочка, но возраст. Сможет Катя в ближайшее время найти вечер и пройтись с нами по магазинам, рукой поводить?

— Да без проблем, уверен. Дома вечером спрошу, когда и как. Но насколько помню у неё график работы — вечер свободен в четверг и пятницу. Терпит?

— Да терпит, думаю. Какую-то мелочь она возле дома уже прямо вчера купила, до четверга хватит. До экзаменов ещё недели три, просто родители заранее пнули, чтобы в Москве освоилась. Ничего страшного, до четверга посидит дома и повторит материалы к экзаменам.

Дальше мы сели за «инвентаризацию» всех дел и планирование на следующий месяц. Заодно делили специалистов. Часть я собирался забрать с собой, формировать костяк новой команды, Лёша пытался отстоять побольше людей себе. Потом искать и обучать сотрудников на замену — процесс муторный и отчасти игра в лотерею. Засиделись так, что пропустили даже обед. Остановило процесс письмо, которое пришло по внутренней почте. Прочитав, я не выдержал:

— Ну Мила, ну стерва. Отыграться решила.

— Что случилось?

— Я ей сегодня втык сделал за то, что она свои планы меня захомутать на работу переносит. И что куда и как я уезжаю, если Антон Павлович ей не сказал — не её дело. Вот она и мстит. Заказчик по зданию на Профсоюзной устраивает внеплановое совещание. Но я чего-то не помню, что мы там ещё и локальную сеть кладём. И по времени Мила специально переслала письмо так, чтобы едва доехать успели.

— Не было такого. Мой проект, я сам задание смежникам подписывал. Сетка — от них была.

— Та-а-ак. А они в письме пишут, что мы должны. Опоздаем и хрен с ними. Сейчас разберёмся сначала, кто именно и чего пролюбил, — я набрал менеджера проекта: — Иван, срочный вопрос. Оснащение здания на Профсоюзной, у нас в договоре раздел СКС был?

— Точно нет, Игорь Данилович.

— Уверен?

— Сейчас… Нет. Я переслал на почту, сами посмотрите. И объём работ, и от наших конструкторов документы — всё заказчик согласовал и подписал.

— Та-а-ак… Ну Мила, ну стерва, удружила. Короче, Лёша, похоже, смежники на нас пытаются повесить свой косяк. Я помню, что твой объект, но без подготовки тебя там сожрут. А времени у нас нет. С Иваном еду я.

С совещания у генподрядчика мы с менеджером выползли только под вечер, оба выжатые как лимон и злые как чёрти. Злые на генеральную стройконтору, которая пыталась хорошо сэкономить за наш счёт, довесив в старый договор лишнюю работу. На смежников, которые, как оказалось, проглотили при дележе общего контракта больше, чем смогли переварить, и на прокладку дополнительно пяти километров провода по зданию у них просто нет монтажников. Но денег всё равно хотят получить именно они. На Милу, которая пусть и не знала, зачем мы с Лёшей сидели у генерального, но знала — Лёша меня замещал по моей протекции, его провал ударит и по мне. Вот и не сообщила вовремя про письмо, чтобы Лёша на встрече проиграл контракт.

— Дармоеды, — ругнулся Иван. — Эффективные менеджеры от застройки.

— От тебя слышать вдвойне забавно, — не выдержал и рассмеялся я.

— Ну да, — сообразил Иван и смутился. — Только я просто менеджер, а эффективные все там остались. Игорь Данилович, вы домой? Давайте подброшу, как раз в ваши края еду.

— Исключительно «за». Сил уже нет, на метро тащиться, а потом ещё и пешком топать. Всю кровь выпили, ироды.

В результате доехали мы очень быстро, повезло. В это время я в лучшем случае из офиса выхожу, а сегодня уже на пороге подъезда. И мыслей сейчас лишь две. Чего-нибудь съесть, потому что пирожка вместо обеда по дороге на совещание на целый день явно мало. После чего упасть и спать до утра — столько нервов мне сожгли на совещании. И не трогайте меня по всем остальным вопросам, иначе я кого-нибудь придушу. А потом съем.

— Игорь? — удивилась Алиса. — Ты же говорил, что позже приезжаешь обычно. Голодный? Предупредил бы, я тогда ужин поставила греться.

— Так вышло.

Не глядя, что именно достаю из холодильника, накидал чего-то себе в тарелку. Разогрел из ледяного состояния до едва тёплого, и торопливо начал есть, почти не жуя. Алиса осталась на кухне, но села листать чего-то в телефоне, пока я ем. Я как раз успел проглотить несколько ложек, когда девушка вдруг смертельно побледнела и выронила телефон из рук.

— Юрий Максимович умер, — еле шевеля губами сказала она. — Это тот учитель, которого я… И в газете написали, что он из-за меня… Его затравили из-за меня, и он прыгнул с моста. Игорь, но не может же быть, что из-за меня?! Он просто переспал со мной, это же не повод! Я же ничего такого не сделала…

И тут раздражение, которое во мне копилось весь день, наконец-то нашло выход.

— Нет, Алиса, — я отложил ложку и пристально посмотрел на девушку. — Вот себе врать не надо. Прыгнул этот Юрий Максимович, может, и сам, но завела его на мост и толкнула именно ты. Тебе нужны были секс и трагедия жертвы — ты их получила, а потом ушла дальше. А человек остался. Со своей болью и проблемами, которые ты ему создала. И если бы не ты — ничего бы не случилось. Ни скандала в школе, ни прыжка с моста. Тебя никто не обвинит, скорее все наоборот пожалеют как жертву. Только это не отменит того, что именно ты — и есть убийца.

— Нет! Нет! Слышишь? Нет. Всё не так! — заорала Алиса, с силой швырнула телефон о стену и выскочила из кухни.

Я прислушался: не хлопнула ли входная дверь? Передавил ещё… хотя нет, кажется, рассчитал правильно. Пусть и не совсем так, как я планировал, но вроде бы получается. Слышно, как рыдает у себя в комнате. Закончив ужин, я сразу пошёл к Алисе. Она лежала, уткнувшись в подушку, и даже не встала, когда я зашёл, повернула ко мне голову.

— Игорь… что мне делать? Я не хочу. Понимаешь? Не хочу. Может, мне тоже… вот также, с моста? Всем будет лучше…

Я пододвинул стул ближе к кровати и сел.

— Говорить, что самоубийство — прибежище трусов, я не стану. Просто потому что для нас с тобой это бессмысленно, для таких, как мы, покончить жизнь самоубийством почти нереально. И возможности физические, и магические, и жуткий инстинкт самосохранения. Ты можешь рисковать жизнью, очень сильно рисковать, но если твоё подсознание поймёт, что это попытка именно самоубийства всерьёз — инстинкт возьмёт верх. Выведет тебя из горящего здания, получше любого акробата поможет выбраться с парапета моста, не даст затянуть петлю на шее. А дальше поведёт тебя искать и выпить свежую жертву, чтобы срочно пополнить энергетический запас. Лучше две жертвы. Результат такой «подпитки» ты уже представляешь.

Алиса снова всхлипнула, потом жалобно спросила:

— Игорь… ты так уверенно говоришь… ты пробовал, да? Что мне делать? А ты? Как… Ты что, и в самом деле… — она закончила шёпотом: — Убиваешь, чтобы жить самому? И мне придётся стать… такой же? Когда ты меня встретил… Я ведь и тех двоих. Брата с сестрой… если бы не ты — я бы и их тоже… убила…

Я сам от себя не ожидал, что пересяду на кровать и прижму Алису к себе, ощущая, как девушка дрожит в моих руках. Краем сознания отметил, что от волос приятный лимонный запах. И тут же постарался выбросить из головы посторонние мысли.

— Сам я вешаться не пробовал. Но у меня была знакомая… Она умерла. Давно уже. И нет, не проси, я твоим палачом не стану. Ты должна запомнить, на всю жизнь и очень крепко, какой ценой оплачена твоя торопливая глупость. Да, мы не можем без охоты. Но каждая твоя охота обязана подчиняться разуму, а не инстинкту. И каждый раз твоя охота будет выбором из плохого и худшего. Это твой крест и бремя, которое только и позволит тебе оставаться человеком, а не тварью.

Алиса заелозила, потом вдруг как-то вывернулась — и вот уже само собой оказалось, что она лежит головой у меня на коленях. А ещё в мокрых от слёз глазах загорелась… надежда?

— Как это — из плохого и худшего?

— Для начала… Я тоже давным-давно сломал… — я сглотнул. — Сломал жизнь близкому мне человеку. И то, что она осталась жива, не отменяет моей вины и всех тех неприятностей, через которые она прошла по моей вине. Каждый раз, поглощая чужое страдание, я вспоминаю её — и помню, что охота не для моего удовольствия, а из необходимости. И поглотить я могу лишь минимум, заставив себя отказаться от остального. Тогда ты не скатишься в зависимость. Второе — ты должна, выбирая жертву, не просто внимательно просчитывать тот вред, который ей принесёшь. Ты обязана поступать так, чтобы твоё вмешательство гасило другую, ещё большую беду. Вот, к примеру, — я невольно отвёл глаза: ну что такое со мной, я с чего-то Любу до сих пор вспоминаю, — моя последняя охота. Девушка, которую я соблазнил, из-за меня навсегда поссорилась с парнем, которого любила. Но зато осталась жива, потому что если бы не поссорилась, то очень скоро попала бы в ситуацию, где неизбежно погибла. Я решил за неё, что лучше потерянная любовь, чем смерть в двадцать с небольшим лет.

— Принцип меньшего зла…

— Да. Только не надо себя сразу записывать в сторонники добра. Тот же случай, когда я увидел дефолт. Да, отец девушки не влез в махинацию с валютой, не разорился, и его дочери не пришлось стать в итоге содержанкой и фактически сексуальной рабыней одного сластолюбца. Вместо этого и он, и его дочка хлебнули позора, когда в семнадцать лет девочка поучаствовала в съёмках порнофильма, с моей помощью решив совместить секс как приятное с полезным в виде неплохих денег за съёмку. На карманные расходы помимо отца. Никто ведь точно не узнает? В итоге фильм раскупили в том числе и соседи. Наверное, где-то в коллекциях до сих пор лежит. После этого бросать всё, менять имя и уезжать на другой конец страны, постаравшись затеряться. Вроде бы я наоборот герой. И девочка не закончила жизнь как рабыня и шлюха — тем более урок на всю жизнь получила. Не обанкротилась и отцовская фирма, оставив в самый сложный момент без средств пару сотен человек. Только горе и чужую боль не измерить километрами и не взвесить килограммами, чья длиннее и тяжелее. Чтобы потом чётко и уверенно сказать: мы улучшили судьбу на пять килограммов и три метра, дебит превышает кредит.

— Спасибо… Я… Кажется, я поняла.

Вроде бы разговор у нас закончился хорошо, и остаток вечера Алиса держалась спокойно. Согласилась посидеть дома до четверга, пока ей не помогут с вещами. Начнёт готовиться к экзаменам самостоятельно, а к концу недели я найду ей репетиторов. Спать ушла к себе рановато правда, но это понятно — перенервничала. Я же засиделся с делами. И перед сном всё же решил проверить как там моя подопечная.

Похоже, самообладания Алисе хватило, ровно пока она была у меня на глазах: старалась показать, что она сильная, она уже взрослая, она справится. А в одиночестве — сорвалась. Судя по мокрой подушке, перед сном девушка опять разревелась. Сейчас же ей снилось что-то сумбурное и страшное. Один из признаков, что скоро мне придётся охотиться — когда эмпатия включается самопроизвольно: сейчас я слишком хорошо ощущал гнилые ароматы растекавшихся вокруг эмоций. И кошмары, судя по всему, только нарастали.

Эх… Кровать на двоих была узкой, но я всё же лёг, приобнял девушку и замер. Почувствовав меня рядом, Алиса заворочалась. И провалилась в нормальный сон. Я сразу понял, что ей начало сниться что-то хорошее: ровно задышала, тело расслабилось. Собирался полежать рядом ещё минут пять, чтобы мой резкий уход Алису не разбудил. Оставаться с ней до утра я не собирался, ещё поймёт не так, а привязываться нам друг к другу нельзя. Мы обязательно и довольно скоро разбежимся. Стараясь поменьше двигаться, чтобы не разбудить сладко сопящую под боком Алису, я и сам не заметил, когда провалился в глубокий сон.

День третий

Всё неправильно

Проснулся я под утро и оттого, что свалился на пол: спросонья Алиса меня спихнула. Я что, так всю ночь рядом с ней и пролежал? Ой-ой… И ещё почему, обнаружив меня в своей кровати, девушка отнеслась к этому так спокойно? При этом не было в ней сейчас ни женского кокетства, ни флирта — завлечь интересного мужчину или сойтись с ним поближе. Даже на уровне подсознания не было. Это я мог гарантировать способностью к эмпатии. Алисе было просто приятно, хорошо и надёжно.

— Спасибо. Ты всю ночь со мной был, да? Мне кошмар снился, а потом как-то раз — и всё ушло. А это ты, оказывается, пришёл. Бедный, ты всю ночь так на краешке и лежал? Не выспался?

— Терпимо, — буркнул я. — Если что в метро отосплюсь. Зато, раз я начальник — скажу, что если пораньше приеду, то и пораньше уеду.