Идентификация Буратино – 2

— То-то же! Я хочу десять процентов от сборов.

— Много, не согласятся.

— И что? Ты ограничиваешь меня в моих желаниях⁈

— Ни в коей мере, уважаемый Кара. Просто предупреждаю об их несбыточности.

— Сам знаю. Но ниже пяти процентов не падай. Нам еще с командой Карло как-то придётся утрясать этот вопрос. С ним делиться придётся, хочешь-не-хочешь.

— Да уж. А если забрать робота?

— Сдурел? Собрался разбирать исправный генератор ради проволоки? И нам неизвестно, какие протоколы он зашил в своего андрюшку. Не удивлюсь, если там включится режим самоуничтожения. Хотя… старик мог и тотальный Армагеддон запрограммировать, я ничему не удивлюсь.

— Это как?

— Уничтожение всех разумных, причастных к смерти хозяина.

— Так не бывает.

— Не бывает. Мне Бара много чего порассказывал после похода. Там такая дичь творилась, что лучше я тебе не буду ничего говорить. А то потом придётся тебя убить на всякий случай. Ха! Ты мне еще живым нужен, Бэзил, я ценю тебя.

— Э-э-э… будь так любезен, Кара, не рассказывай мне всё то, чего мне знать не надо. Я обойдусь без того знания, в котором много печали. — Бэзил охотно принял шутку и подыграл боссу. Он точно знал: кто не смеётся над шутками начальника, надолго на своём месте не задерживается. Спишут и найдут такого же умного, но с развитым чувством юмора. Руководство всех компаний и группировок предпочитает веселых и лояльных. Особенно лояльных. А шутки, они не всегда от дикого желания пошутить, порой боссы шутят в качестве проверки личной преданности приближенных и внимательности к своим словам.

Шаш е ро был плоть от плоти этих земель. Такой же мусорный, бесполезный и опасный, как Поле Чудес. Такой же безнадёжно больной. Впрочем, по внешнему виду его болезненное состояние определить было нельзя: худой, гибкий, быстрый как удар хлыста, еще и ум в глазах виден. Да, вот глаза-то и выдавали его, не всё благостно под черепной коробкой, какая-то болезнь гложет его ум. Что-то, что не дало быть Шашеро просто одним из тех людей, которых в Вена-Полисе называют дикими. Нет, читатель, он никогда не был «одним из». Самым вредным мелким засранцем, самым яростным подростком, потом самой живучей тварью. А теперь он был самым главном в самом уважаемом клане Пустошей. Не принято у диких называть свои земли Полем Чудес, да и дикими они себя не считали. Можете смеяться, но себя они называли людьми, а горожан уродами.

О чем я рассказывал? Ах да, Шаш е ро! Лидер клана Серых, предпочитавших именно такой цвет для своих одежд, мог бы попробовать объединить под своей рукой вообще всех людей. Ему не раз на это указывали подручные и просто позитивно настроенные сокланы. Но лидеру было достаточно той власти, которая у него была. Якобы. Глубоко в душе он опасался, что объединить весь народ, а потом править им совсем не весело, весьма непросто. Недюжинные аналитические способности, замешанные ему Великим генетическим рандомом, подсказывали — все силы, всё время будет отнимать борьба за трон, попытки удержать народ от внутренних склок и неповиновения.

И зачем тогда такая власть? А какой власть должна быть? По мнению Шашеро она должна быть как туман, падающий зимой на Пустошь, как вода, пропитывающая землю. То есть настоящая власть везде и всюду, от неё не избавиться, да хотя бы потому, что не замечаешь её оковы. Скажете, слишком мудрёно для вождя первобытной банды? Но факт остаётся фактом — некоторые, вроде вождя Серых, весьма искушены во многих вещах, присущих цивилизованному человеку. Да и не такие уж они первобытные, эти дикие. Во всяком случае настоящие бродяги их такими не считают. И те, кто начал вести с ними торговлю, тоже. Даже не тоже, а особенно они.

Контрабандисты очень быстро поняли, что облапошить диких сложно, а порой смертельно опасно. Тем более, что никогда не понятно, что в голове у твоих торговых партнёров. Сегодня расплачиваются золотом, а завтра сталью. Да, поначалу дикие частенько использовали луки и арбалеты, чем вызывали насмешки и презрение у бродяг. Но всё чаще в их руках оказывалась настоящая мощная пневматика, всё чаще они демонстрировали уверенное владение ею. А потом внезапно оказалось, что и всякие электронные устройства им доступны. И выслеживают своих врагов из числа городских они не только с собаками, но и со сканерами. Короче, кое-кто в Вена-Полисе знал реальный уровень технологического развития обитателей Поля Чудес. А кто-то приложил к этому руку, или прикладывал, пока не сложил голову.

— Вот что, братья. Да, и сёстры. Я чувствую непонятную возню в предгорьях. — Шаш е ро стоял в большой пещере перед своими сокланами и объяснял текущий момент. — Вы все знаете, недавно какие-то уроды пришли к нам как к себе домой, а потом ушли также свободно…

— Не все, вождь! Кое-кого тут оставили! — Раздалось из толпы.

— Ты перебил меня, не делай так больше!

— Не буду, Шашеро, думал, вдруг ты просто забыл или протупил. — И лицо языкастого умника осветила бесхитростная улыбка человека, на которого нельзя злиться. Не идиота, но где-то близко.

— Так вот, уроды вернулись к себе, и мы их не догнали. Пусть не все, но ушли. И может так статься, что что-то унесли от нас. Значит наше. А еще они положили кучу наших братьев. Это как вам?

— Это хреново! Голяк! Западло! — Куча вариантов оценки произошедшего по сути сходились к одному: история с уродами не понравилась никому.

— Не, правда, вождь! Мы же к ним не ходим, какого они к нам пошли?

— Всех кончать! Увидел урода — убей!

— Стоп! Вы, кажется, забыли. Некоторые тупые уроды работают на нас. Таскают нам своё оружие, мульки всякие, обучалки… Их тоже валить? — Шашеро вынудил своих людей думать, к чему они были готовы, но лишь бы не слишком часто.

— Пусть приносят, а мы их потом того, к ногтю! И прикопать!

— Идиот, как он тебе следующие ништяки принесёт, если ты его сейчас прикопаешь? — И вот уже оппоненты начинают конструктивный диалог с применением подручных средств. Всё как везде, всё как всегда, когда на единице пространства концентрируется критическая масса настоящих героев. Итальянцы бы сейчас вели себя примерно также, но более элегантно. Соответственно своим костюмам.

— Да тихо вы! Вон тому кто-нибудь дайте по башке больно! Да не этому! А ладно, и вот этим двум добавьте, а то я далеко стою. — Раз, и снова установилась рабочая атмосфера. — Продолжаю. Убивать всех уродов пока не с руки, тех же торговцев трогать не разрешаю. Но и пускать к себе бродяг нельзя.

— А мы их и не пускаем! Да, они сами приходят!

— Надо снова организовать патрулирование территории.

— Патру… что?

— Обходы делать, чтоб чужаки не шлялись.

— И из других кланов чтоб не ходили? Кроты часто шнырять начали поблизости.

— И из других не пускать к нам без разрешения.

— А где обходы делать?

— Везде по границам ничейной земли. И особенно там, где их последний раз видели.

— А что, бродяги вернуться могут? Они на одно место по два раза не ходят.

— Есть у меня чувство такое, что им что-то надо.

— Знамо дело, надо. Хабар ищут. Ходют и ищут. Уже все перетрясли, уже и нет ничего, а всё ходют.

— Значит, что-то есть. Мусор очередной, нам ненужный, а им к какому-то делу потребный.

— Шашеро, а мож на Кротов ломанёмся? Вдруг они еще золота нарыли малёхо? Или вообще много!

— Я тебе ломанусь! Кроты наши, не в смысле, что наши, а нормальные люди. Не уроды.

— А чего они тогда не делятся с нами?

— А ты сам чего не делишься? Вона, мне вчера зажал рулет из кабанятины.

— Я это я. А Кроты… — И очередной философ ненадолго замолчал, подыскивая аргументы. — То золото, а то кабанятина, вот!

По давней традиции дикие проживали в естественных пещерах, приспособленных для проживания сразу после Большого Бабаха, и рукотворных подземных укрытиях. Идеи, что жить на поверхности удобнее, периодически приходили в их головы, но пока ненадолго. Многолетняя привычка прикрывать своё жилище от источников радиации многометровым слоем грунта так быстро не проходит. Во всяком случае у этого народа, отпочковавшегося сразу после Последней Войны. Серые обитали в системе пещер, где у каждого был свой как-бы дом — обжитая пещера или ниша. При этом они всё больше и больше времени проводили под открытым небом. Охота на расплодившуюся дичь или на бродяг, поиск полезных ископаемых вроде залежей старой техники или уцелевших складов с чем угодно… Что-то использовалось как сырьё и перерабатывалось, что-то было годным прямо сразу. Или условно годным. Под массами грунта без доступа кислорода некоторые продукты питания сохранялись на удивление хорошо. А уж если из-под земли выкапывался целенький контейнер с какими-нибудь чипсами или лапшой…. Свежеиспечёный кролик, да с довоенной лапшой быстрого приготовления — сказка!

Так что указание вождя отвлечься от поисков хабара или охоты и начать это, как его… патрулирование воодушевления не вызвало. Но Шашеро редко ошибается, вряд ли он стал бы требовать какую-то ерунду. Прошлый вождь плохо кончил со своими завиральными идеями насчет мытья рук перед едой.

Египтянин Бара Аббас строил свои планы, не зная о такой программе действий диких; Карло строил планы, не зная, что Бара хочет видеть его во второй своей экспедиции; Марчелло прикидывал, как самому влезть в такую авторитетную торговлю оружием, какую вел Карло. А Пепероник с Джузеппе вообще не могли думать ни о чём ином, кроме как о бое на Поляне — высокоуровневой арене, где Египтяне договорились на один бой Буратино. Причём, договорняк, но солидный и по оплате, и по статусу. Фабрика — это круто, это серьёзно. А уж Поляна — вообще топчик! Туда идут сплошь верхолазы или солидные люди, которые имеют кредиты, однако предпочитают сильно высоко не маячить по каким-то соображениям. Там даже драк среди зрителей не бывает. Хотя не факт, что этот момент идет в плюс арене.

Глава 8

Обязательства, которых не было

В этот раз Карло приехал к Кара Аббасу не в гости, а по делу, как деловой партнёр. Соответственно, не один, да и не приехал, если уж совсем точно — прилетел. Вдвоём с Пепероником они входили в апартаменты с мощной дверью. Карло подумал, что через эту же дверь он входил в свою новую жизнь. Или она началась раньше, когда он собрал Буратино с подачи Джузеппе? Да и неважно это, важно другое. Он как партнер, а не проситель, он со своей, пусть маленькой, всего из одного человека, но со свитой. Второй его подручный, который не человек, остался в модуле дожидаться хозяина.

Кабинет для переговоров с тем самым диваном, на котором Карло когда-то спал, молчаливые охранники, совсем не похожие на бандитов Итальянцев, скромный шик обстановки… Двое на двое: Кара с Бэзилом и Карло с Пепероником, который стал за последний год прямо экспертом арены и кибер-боёв.

— Дорогой Карло, у меня для тебя хорошая новость. Я договорился о возможности участия твоего андрюшки в бое на Поляне. Данный бой будет частью нашего сотрудничества, он позволит вам повысить рейтинг своего робота. Еще немного, и ему будет присвоен второй ранг.

— Кара, здорово, конечно, но как-то неожиданно это. Как минимум потому, что без меня меня женили. Согласовать не судьба была?

— Ты что, недоволен? — Кара повысил голос едва-едва, но все присутствующие моментально оценили градус его недовольства.

— Вы Египтяне уважаемые бандиты, можно сказать наши союзники. Живёте по всем понятиям, на нашу территорию не посягаете. Но как так вышло, что ты договорился о моих делах без меня? Или я у тебя в подручных хожу? — Речь Карло оставалась такой же тихой и невыразительной как обычно. У Кара возникло ощущение, что он не человека слушает, а книжку читает. Старую пожелтевшую книжку на бумаге без иллюстраций и активных ссылок на прочий контент. Даже странно было, что такая манера не позволяет отмахнуться от сказанного, захлопнуть читаемую книгу и кинуть в угол дивана.

— Ты чем-то недоволен? Карло, я даже еще не озвучил условия боя.

— Мне всё равно, что это за условия, если они обсуждались не со мной. Так дела не делаются, Кара. — Оба подручных, присутствующих тут поняли, что Карло закусился, что старому бандиту уже неудобняк будет отступить от сказанного слова. Вроде ничего особенного сказано не было, а обстановка явно накалилась.

— Ты будешь меня учить, как делать дела?

— В твои дела я не лезу. В свои не позволю лезть никому. Хочешь игнорировать меня — делай то, что меня не касается или уничтожь.

— Карло, это позиция Итальянцев или твоя лично?

— А сам как думаешь? Пока мы не обсуждаем дела нашей банды, я говорю только за себя. Мы же обсуждаем наши личные дела?

— Да, чисто наш маленький бизнес. Что-то я погорячился. День тяжёлый. — И Кара шумно вздохнул, обозначая свою усталость. — Так тебе неинтересно участие в верхнеуровневых боях?

— Смотря на каких условиях. Вы там могли обговорить такое, под что мы не впишемся, просто потому что это невыгодно.

— «Мы»?

— Я и моя команда. Итальянцы участвуют в судьбе Буратино факультативно, как его фанаты. И мои кореша. Подпишутся на кипиш только в случае, если на меня будет наезд.

— Так что, я озвучу условия?

— Нет, уважаемый Кара, не стоит. Эти условия бессмысленны хотя бы потому, что они обсуждались без моего участия. Какими бы они не были шикарными, цена им ноль. Или ты выступаешь как мой агент? Тогда тем более ты не мог вступать в переговоры без моего поручения.

Это было… это было на тоненького, Кара мог сильно обидеться на такой намек своей роли в данной гипотетической сделки. Карло завуалированно указал ему, что он взял на себя роль подручного, отрабатывающего гонорар или процент.

— Я третья сторона, имеющая свой интерес в твоём участии.

— Вот! Третья сторона. А чего вторую не позвали на переговоры? Вертайте всё взад!

Последняя фраза, которая «вертайте всё взад», была сказана на русском языке, а потому не была понята никем. Да и мы с тобой, читатель, вряд ли бы её поняли. Карло процитировал одну из присказок своего деда. Слышал в последний раз он её очень давно, русского языка не знал, так что, по сути, в исполнении Карло это была абракадабра на несуществующем языке. Впрочем, всем остальным она показалась каким-то изощренным бандитским ругательством. Бродяга и консильери старейшей банды Вена-Полиса мог себе позволить такой речевой оборот. Его даже не попросили перевести смысл ругательства. И так понятно, вся брань на всех языках мира, она примерно про одно и то же: умерщвление или совокупление в извращенной форме до седьмого колена. Как вариант, объединение обоих вариантов действий или совершение одного через другое. Кстати, спустя какое-то время совсем уж неприлично перевранное выражение «вертайте всё взад» стало вполне распространенным ругательством в Полисе. А всё благодаря Кара, включившему её в свой лексикон.

— Карло, что конкретно ты предлагаешь?

— Чего тут непонятного? Давайте проведем настоящие тройственные переговоры. И благодарю тебя, Кара, за то, что ты подготовил для них почву. Это было очень любезно с твоей стороны.

— Звучит, как оскорбление, старик. Не забывайся, ты в моём доме.

— Даже в мыслях не было, уважаемый! От чистого сердца благодарю!

Пепероник в это время сидел ни жив, ни мёртв. Ему раньше не приходилось участвовать в таких тёрках. Да, он молчал всё время, однако они оба с Бэзилом понимали свою роль, маленькую, но важную: они были свидетелями на переговорах. Теми, на чьих глазах боссы теряют лицо или зарабатывают дополнительную репутацию. Как-бы личные разговоры при членах банды и подручных перестают быть просто разговорами и превращаются в переговоры сильных мира сего. А оказалось, что Карло тоже из их числа. Пепероник до этого момента даже не задумывался о том, с кем он трётся всё это время. Ну да, вместе мутили проект, Карло ему отстёгивал от прибыли, ценил его мнение и опыт, хвалил. Вот только теперь оказалось, что достаточно молодой бандит, во всяком случае на фоне Карло молодой, не мутит с ним дела, а входит в его свиту, получает от Карло содержание, выполняет его поручения… Короче говоря, Пепероник осознал, что незаметно для себя из рядового члена банды он превратился в человека Карло. Считай, повысил свой статус. «А раз так, то надо и жильё себе подыскивать поприличнее» — неожиданно для себя самого решил мужчина. Он и не заметил за этими своими мыслями, что мандраж и даже страх прошли, плечи чуть расправились, осанка стала увереннее. Да никто этого не заметил, не такого полета ворона Пепероник, чтоб его мимику и осанку отслеживать.

А между тем встреча подходила к концу, их никто не собирался, судя по всему, распускать на ленты, переговорщики не держали друг друга за грудки, тяжело дыша и выпучив глаза. Наоборот, речи опять стали полны умиротворения и уважительных ноток. Договорились, выходит.

— Я жду, уважаемый Кара, от вас приглашения на сходку. Впрочем, не против, если приглашение поступит от самого хозяина Поляны. Если вы считаете, что нам с вами есть что обсудить заранее, чтоб играть на этой поляне вместе…

— Рад, что вы понимаете важность совместной выработки позиции по предстоящему бою. Сверчак хитрый тип, на переговорах с ним надо каждое слово отслеживать, как своё, так и его.

— Да и мы с тобой, Кара, не вчера родились, управимся как-нибудь.

— Кстати, он хочет быть уверенным, что ваш Буратино продует.

— Тогда ему придется выставить кого-то очень сильного. Ложиться под их робота мой андрюшка не станет.

— Ни при каких условиях?

— Никогда не говори «никогда». Но условия должны быть очень вкусными. Как минимум перекрыть мой выигрыш от ставок на Буратино. А я собираюсь поставить много.

— Даже так? Карло, он может выставить андроида первого ранга. У вас не будет шансов.

— Зато какие будут ставки на победу! Один к двадцати — шикарный повод пободаться за победу.

— Да ты наглец! У вас же третий ранг, куда ты дёргаешься?

— Кара, мы впустую молотим воздух. Ты озвучил свои резоны, я высказал свои ожидания. Заметь, мы оба молчим про твой профит в этом деле.

— А вот это не твоё дело.

— Ну я пошел тогда.

— Да стой ты, не обижайся как чика глупая! Мой профит я получу со Сверчака, не с тебя. Так что нам у друг друга кусок отбирать нет нужды. — Он говорил эти слова искренне, словно сам в них верил. Да что там, Кара давно понял, что врать опытным людям нужно абсолютно честно, свято веря в ту ерунду, которую ты плетешь. На время переговоров ложь должна стать для тебя правдой, и собеседнк ничего не почувствует. Другое дело, если он будет знать правду… Но тут уже ничего не поделать, косяки случаются.

— То есть вы за моей спиной не ударили по рукам? Тогда всё в порядке, уважаемый Кара, тогда есть смысл как следует растрясти клиента. Один вопрос только: почему ты являешься третьей стороной на переговорах?

— Память потерял, Карло? У нас с тобой соглашение — ты без моего согласия не имеешь права выставлять своего андрюшку на чужие арены.

— Не совсем так, я помню, о чем мы договаривались с Бэзилом. Буратино не дерется на чужих площадках, а вы платите мне двести кредитов в месяц.

— И в чём разница?

— Про моё право что-то делать или не делать речи нет. Шла речь про вашу обязанность платить мне за бездействие. Как только я выставлю Буратино на бой у чужих, так сразу потеряю право на выплату двух сотен кредитов. Так было дело, Бэзил? — Старик, который когда-то строил из себя потёртого бродягу, чьи подвиги в далеком прошлом, а на пороге забвение и смерть, посмотрел на Бэзила взглядом мясника, решающего задачку грамотного раздела туши. Бэзил видел ролики, демонстрирующие ручную разделку фермерских животных — страшное зрелище!

— Да, Карло, договорённость была такая. Если воспринимать их формально. — Все в переговорной поняли, что в своё время Бэзил здорово накосячил. Джентльменская договоренность была оформлена так, что по сути Карло никаких обязательств на себя не взял.

— Кара, я очень ценю твоё доброе ко мне отношение, я не собираюсь им злоупотреблять. Если ты планируешь срубить кредитов с кого-то, разводя его сказками про своё право запрета на бои Буратино на прочих площадках… — Пауза получилась вполне по древним мэтрам театральной сцены. — То я не буду пока никого в этом разубеждать. Лишь бы эти твои доходы не вытекали из моих карманов. Ты меня не крышуешь, у меня нет перед тобой обязательств помимо добрых отношений и совместного бизнеса.

— Мдааа, я не так представлял наш разговор. Но ты в своём праве, претензий нет, просто кое-кто меня слегка неверно информировал. Так что считай, договорились. Если Сверчак выйдет на тебя через мою голову…

— То я уведомлю его о твоём участии в переговорах как третьей стороны. Посредника. Уважаемого человека, через которого я в этот раз планирую вести дела.