Тень Великого могола

Я едва сдержался, дабы не скривиться. Убийство женщины не тянуло на эпический подвиг. Говорить это в лицо Вилли я, разумеется, не собирался. В целом, он был неплохим парнем. Душа компании. Только вот истинно верил в то, что говорили ему свыше. Раз сипаи исчадия ада — значит, так и есть. А свое серое вещество напрягать не стоит. Да и, признаться честно, я сомневался, что оно у него было.

— Бабуины тут не водятся, — просто повторил я.

— Э-х-х, — протянул Вилли и почесал затылок. Каска съехала на лоб, придавая глуповатому лицу забавный вид. — А… ну да, точненько! Никакой не бабуин. Бабур, во!

— Вот это другое дело, — хмыкну я.

— А че, есть разница что ли?

— Если бы ты не только пас овец и пил пиво в пабах, а хоть иногда почитывал книги…

— Сдались мне твои писульки, — отмахнулся Вилли.

— То знал бы… — невозмутимо продолжал я, — что так звали основателя империи Великих моголов.

Его глаза округлились:

— Да ну, правда что ли?

— Истинная, — я помассировал шею. Тело нуждалось в отдыхе.

— И где он сейчас?

Я взглянул на Вилли, как на непроходимого тупицу. Впрочем, то было недалеко от истины.

— Он мертв.

— Эт хорошо! Давно?

Я пожевал нижнюю губу:

— Три века прошло.

Глаза Вилли вылезли из орбит. Челюсть отвисла. Теперь он походил на рыбу, выброшенную на берег.

— Так, а ты же сказал…

Я закатил глаза:

— К реставрации он не имеет никакого отношения. Неужели тебя и впрямь так контузило?

Он не обиделся и задорно хихикнул:

— Ну, в глазах вроде б не двоится. Дурацкое имечко, — Вилли сплюнул на землю, — как и все здесь.

— Оно означает тигр.

— Хе-хе. Прищемили мы хвосты потомкам тигра, получается.

— Да, — с вялой улыбкой кивнул я.

Раздался громкий гудок.

— О, наконец-то! — воскликнул Вилли. — Отчаливаем. Повезло нам все-таки, что не бросили добивать этих выродков.

— Да уж.

Я подхватил свой «Энфилд», приставленный рядом, и приготовился запрыгнуть в последний вагон. Те немногие, кто уцелел из нашего отряда, уже подходили к железнодорожному полотну. Усталые и изможденные лица, перепачканные сажей и кровью. Но все, как один, счастливые. Ведь им удалось остаться в живых.

* * *

Меня разбудила тишина. С трудом разомкнул тяжелые веки. Все тело ныло. Плечо продолжало сильно жечь. Похоже, придется обратиться к врачу. Протерев глаза, я прислушался. Поезд стоял на месте. Ни движения, ни звука колес, передвигающихся по полотну. Наверное, очередная короткая остановка. Вряд ли мы уже добрались до Калькутты.

Тихо выдохнув, я присел и облокотился спиной о перегородку.

В вагоне стоял непроглядный мрак. Настолько густой, что я не мог различить соседнюю стену. Откуда-то справа доносился храп Вилли. Приятель сопел на весь вагон так непринужденно, будто его разморило с прогулки, а не после ожесточенного боя среди города.

Снаружи доносилось стрекотание кузнечиков. Настолько громкое, что иногда перебивало сладкий храп армейского товарища.

Внезапно я почувствовал сильный зуд в области шеи. Резким движением провел по коже и ощутил, как пальцы раздавили нечто мягкое. Даже не глядя, лишь по опыту, мог с уверенностью сказать — вагон заполонили москиты. Орда кровососущего гнуса не редкость для здешних мест. Но…

— Как-то уж больно много, — прошептал я, стряхивая с ладони размазанных насекомых.

И в этот момент мой сонный взор упал на деревянную створку возле входа в вагон. Она была распахнута настежь.

Я нахмурился. Ведь точно помнил, как велел Вилли плотно запереть ее сразу после того, как поезд тронулся в путь.

«Неужели опять открыл, пока я спал? Он вечно жалуется, что в вагоне слишком душно. Деревенский идиот. Разве не понимает, что это опасно?».

— Вилли.

В ответ я услышал сопение.

— Вилли, сукин-сын! — полушепотом цыкнул я.

Храп лишь усилился.

— Проклятье…

Придется вставать. А так не хотелось. Но деваться некуда. Не хватало еще, чтобы во время простоя в вагон заползла кобра. Мангуста за пазухой ведь не ношу.

Поморщившись, я протянул здоровую руку вперед, нащупывая впотьмах стену, дабы опереться о нее, как вдруг замер на месте. Пальцы вцепились в перегородку. В мизинец вонзилась заноза, но я даже не заметил ее. Я почувствовал, как сердце екнуло в груди.

Выход из вагона загораживал чей-то силуэт. В сгустившемся мраке он казался слишком расплывчатым, чтобы можно было увидеть наверняка. Но меня привлек в первую очередь не он. А две светящиеся точки. Примерно на уровне моего лица. Желтые и немигающие, они смотрели прямо на меня. Да. Именно смотрели. Ибо каким-то шестым чувством я понял — это глаза.

* * *

Они смотрели прямо на меня. Не мигая и не отрываясь. И была в них какая-то угроза. Вкупе с давящим мраком, она заставляла мурашки бегать по коже.

Секунду я просто молча смотрел на эти желтые точки, светящиеся во тьме. Смотрел, не рискуя шевельнуть и пальцем. Силуэт продолжал загораживать выход из вагона. А вокруг по-прежнему была тишина. Если не считать сладкого храпа Вилли да трели кузнечиков. Ни голосов, ни криков. Будто весь поезд разом вымер, и остались только мы.

Сердце гулко ударилось о ребра. Мой рот приоткрылся. Я решил разбудить Вилли и позвать на помощь, но слова застряли в горле. Силуэт качнулся и слегка приблизился. Глаза продолжали неотрывно наблюдать за мной. И теперь я уловил в них не только угрозу. Неизвестный словно предупреждал — «только попробуй, и тебе конец».

Все тело напряглось. Я почувствовал, как повязка сильно намокла, а едва затянувшаяся рана снова вскрылась. Здоровой рукой начал шарить впотьмах, молясь найти «Энфилд». К счастью, винтовка лежала рядом со мной, и ладонь быстро нащупала ее. В тот же миг нечто придвинулось еще ближе и буквально вперило в меня свой взор.

Я замер, словно кролик перед броском кобры. Дыхание участилось. Внезапность. Стремительность. Страх и нереальность происходящего смешались в голове, притупляя сознание. До меня слишком медленно стало доходить, что в этих глазах я вижу… разум. Таким взглядом не может обладать тигр или лев. Взор зверя лишен всего, кроме инстинктов. Сейчас же на меня будто смотрел человек… желтыми немигающими глазами, полными угрозы. И это начинало вызывать ужас.

— Кто ты? — беззвучно произнесли мои пересохшие губы.

Он не ответил. Силуэт продолжал скользить по вагону, скрываясь во мраке. Лишь светящиеся глаза позволяли определить, где тот находился. И сейчас пришелец из тьмы остановился прямо возле Вилли.

Меня прошиб озноб. Палец лег на спусковой крючок «Энфилда». И в ту же секунду взгляд буквально пригвоздил меня к месту. Сердце зашлось в бешеном ритме. Даже среди боя оно не колотилось столь неистово. Словно издалека я услышал тихий голос в голове.

«Попробуй. И тогда ждет тебя смерть. Выбирай. Выбирай».

— Что? — вновь беззвучно прошептал я.

«Выбирай».

Разум подсказывал, что нужно немедленно схватить винтовку и попытаться пристрелить этого дьявола. Поднять поезд по тревоге. Но что-то удерживало меня. Я словно увидел в этих желтых глазах свое будущее… я увидел свою смерть.

Мрак сгустился над Вилли. Теперь я почти не различал контуров его тела. Приятель продолжал смачно похрапывать, даже не догадываясь о чьем-то присутствии.

«Выбирай».

Мой взгляд метался от винтовки к неизвестному и обратно. Мозг лихорадочно пытался найти выход. Пот заливал лицо.

«Выбирай».

Палец на курке задрожал. Некто не сводил с меня своих глаз. Он будто видел мое существо изнутри. Читал каждую мысль. Я понимал, что не успею. Не успею позвать на помощь, при этом сохранив себе жизнь.

«Выбирай».

Нереальность происходящего полностью охватила разум.

— Не могу, — прошептал я.

«Выбирай».

— Он ранен и беззащитен.

«Выбирай».

И я выбрал… Но до сих пор не знаю, был ли этот выбор осознанным. Палец отпустил курок.

В ту же секунду глаза рванули вниз. Я услышал тихий хруст и сдавленный хрип. Что-то брызнуло мне в лицо. Я не мог видеть, что. Было слишком темно. Но почему-то знал — это кровь.

Желтые немигающие глаза вновь вперились в меня. Пробрали до дрожи. Будто била лихорадка. Угроза продолжала светиться в зловещем взоре неизвестного. Я не в силах был оторвать взгляд. Прошло несколько секунд. Томительных секунд, длинною в вечность. Затем нечто рвануло к выходу. Я услышал жуткий стук. Как голова Вилли безвольно ударяется о доски. На мгновение в проеме вагона мелькнул огромный силуэт, держащий в пасти бездыханное тело. Затем он исчез.

Раздался гудок… Поезд тронулся в путь.

* * *

В помещении стояла духота. Вместе с голыми белыми стенами, она навевала тоску. Сидеть здесь было неуютно. А еще неуютно оказалось наблюдать за пристальным взглядом военного инспектора, устроившегося напротив за столом. Сквозь маленькое окно над его головой лился солнечный свет. Наш поезд остановился на небольшой станции. До Калькутты оставалось далеко.

— Давайте еще раз повторим, — сухо молвил инспектор и скрестил руки на мундире.

— Давайте, — вздохнул я.

Он пожевал нижнюю губу. Лихо закрученные усы забавно дернулись, но мне сейчас было не до смеха.

— Итак, вы были в вагоне вдвоем.

— Да, — кивнул я и шепотом добавил, — хоть где-то повезло.

— Что?

— Жаль, что вдвоем, — как ни в чем не бывало, ответил я.

— Когда поезд тронулся, вы закрыли дверь?

— Да.

— Лично вы?

Я покачал головой:

— Нет. Это сделал Вилли. Мое плечо не позволило.

— А когда проснулись среди ночи, то перегородка была вновь открыта?

— Настежь.

— Это вы ее открыли?

Мои брови взмыли вверх:

— Я похож на идиота, господин инспектор?

Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице:

— Отвечайте на вопрос, мистер Уоррен.

— Нет, не я.

— Ваш сослуживец?

— Не знаю. Когда я проснулся, он спал.