Помоги проекту - поделись книгой:
Это премия Тынянова, что учредило Общество исследователей русской фантастики — впрочем, там пишут несколько нелолвко "Премия памяти Ю.Тынянова".
Но всё равно — может, какие литературоведы и хотели бы себя тыняновской премией награждать — но тут кто первый встал, того и тапки.
Я бы оговорился: всякому фантасту, присуждающему или номинирующемуся на неё следует помнить, по крайней мере, две вещи: фразу «Не стоит писать марсианских романов» и то, (в плане общего развития), что Тынянов в своих исторических романах вполне себе фантаст.
Во-первых, в 1924 году Тынянов написал статью «Литературное сегодня», в которой (за дело) оттоптался на фантастических романах, и не только на «Аэлите», про которую писал:
Во-вторых, фраза «я начинаю там, где кончается документ» разумеется хороша как кредо, но сам Тынянов ей не весьма прилежно следовал. Есть масса анахронизмов в его исторических романах, а уж о точности образа Грибоедова и говорить не приходится («Смерть Вазир-Мухтара» горячо мной любимый роман, однако ж он сказочен — практически альтернативная история). Но это так, к слову.
Одним словом — первому лауреату Тыняновской премии прямая забота помнить, что фантастов-современников Тынянов особо не жаловал.
История про мышарика
Посетил бесовское мероприятие. Действие называется "Вокруг света с Мышариком". В святой день, когда православные смотрят вертепное действо, тут людские толпы вопрошали: "Когда же Он придет?"
Ясно было, что Спаситель-то уж давно пришёл, и не его-то здесь ждут.
— Вы знаете, кто мы?! — спрашивали круглые существа, обряженные в широкие гавайские трусы.
— Круглые жывотные! — нашелся честный мальчик.
Потом зал наполнился стройными криками, как на Нюренбергском стадионе:
— Любите ли вы Нюшу, как люблю вас я!
— Ya! Ya! Ya-ya!
На паучьих ногах выехала Снежная королева, похожая на подушечку для булавок, завернутую в фольгу и начала гадить. Зло, как всегда, было обаятельнее добра.
Произошёл танец голубых морячков.
Стройный Дед Мороз наклонился в амфитеатр и спросил:
— Знаете ли вы волшебное слово? — и кто-то жалобно пискнул: «Пожалуйста!».
— Нет, — отвечал старец, — Елочка, гори!
Что-то вспыхнуло, и сзади забормотали:
— Я же говорю, это — елочка! А ты — вигвам, вигвам…
Мне всё очень понравилось.
История про де Сталь
Лариса Вольперт в "Пушкинской Франции" пишет: "Как правило, политические размышления де Сталь неизменно проецируются Пушкиным на Россию, при чём в его сознании постоянно возникает вопрос: «европейская» или «азиатская» это страна и есть ли в ней хоть намек на законность. В этом отношении особый интерес представляет загадочная концовка пушкинской статьи "Заметки по русской истории XVIII века" (1822): «Царствование Павла доказывает одно: что и в просвещенные времена могут родиться Калигулы. Русские защитники Самовластия в том несогласны и принимают славную шутку г-жи де Сталь за основание нашей конституции: En Russie le gou-vernement est un despotisme mitige par la strangulation» (XI, 17). В примечании к тексту Пушкин дает свой перевод французской фразы: «Правление в России есть самовластие, ограниченное удавкою» (XI, 17).
Естественно, возникает вопрос: какую «славную» (т. е. известную) шутку имел в виду Пушкин? Мнения ученых разошлись. Некоторые исследователи (С. Дурылин, И. Фейнберг) «славной шуткой» считали знаменитый комплимент де Сталь Александру. Заметим, что славой пользовались именно устные шутки де Сталь, признанной королевы «cause-ries», знаменитые «mots» которой мгновенно облетали все салоны. Но почему тогда Пушкин не привел комплимент после двоеточия? Другие (В. Ф. Ржига, Б. В. Томашевский, Н. Эйдельман) «славной шуткой» сочли приведенный Пушкиным французский текст.
Примечательно, что слов об «удавке» у де Сталь вообще нет. В её книге "Десять лет в изгнании" (1821) есть лишь отдаленно схожая мысль: "Ces gouvernements despotiques, dont la seule limite est 1'assassinat du despote, bouleversent les principes de 1'honneur et du devoir dans les tetes des hommes". («Эти деспотические правительства, ограниченные лишь возможностью убийства деспота, опрокидывают в человеческой голове понятия чести и долга»). Писательница высказала эту мысль, стоя в Петропавловском соборе перед могилами Петра III и Павла: антураж
к шуткам не располагал. Высказывание облечено в сугубо книжную форму и вряд ли могло пользоваться широкой известностью.
На наш взгляд, возможно и иное, третье толкование «славной шутки». Можно предположить, что Пушкин стремился создать сложный полифункциональный контекст, в котором Россия рассматривалась бы отнюдь не как «просвещенная», а скорее — как беззаконная страна («удавка» здесь — замена конституции) и прозвучал бы намек на участие Александра в заговоре 1 марта 1801 г. Хитроумно «переплавив» два высказывания де Сталь (устное и псевдоцитату), Пушкин создает «игровой» контекст, в центре которого — «загадка», провоцирующая ищущую мысль.
После двоеточия, тонко имитируя стиль афоризмов де Сталь, он приводит созданную им французскую фразу, вложенную в уста «защитников самовластия». Поэт не только придает высказыванию писательницы отточенную афористическую форму, но и прямо ориентирует его на Россию. С этой целью он вводит уточняющее «в России» (en Russie), чего у де Сталь нет, заменяет общее понятие «убийство деспота» (l'assassinat du despote) конкретным «удушение» (la strangulation), злободневный смысл которого в своем примечании-переводе усугубляет саркастическим — "удавка" (обычно в своих статьях Пушкин не дает русского перевода французских фраз).
Столкновение двух высказываний Жермен де Сталь высекает искру — достигается требуемый эффект. Имя Павла прямо названо в начале заключительного абзаца
История про разговоры CMXVII
— Если пирог не конченный, значит у него есть шанс.
— Он не постный, поэтому он не для меня.
— Надеюсь, до завтра не умрёт
— Понимаю. С чего пирогам ночью умирать. Пироги — что мыши. Ночью живут.
— Машут хвостами
— Боятся острых зубов.
— Пироги мышей-то душат. Ду-у-ушат. Коржами душат, начинкой топят.
— А наутро тока мышиные трупы кругом.
— Какой ужас. Откуда трупы-то? Пироги же всех мышей съедают до рассвета.
— Некоторые пироги настолько охуевают от пережора, что идут продаваться на площадь Трёх Вокзалов.
— Хрен они куда отсюда выйдут, я ключи припрятываю. Разве что по водосточной трубе сползают…
— Могут и в форточку прыгнуть… Да.
— Позорники.
— Волки просто.
— Волки-мышкоеды, страшное дело. Боюсь на кухню заходить.
История про разговоры CMXX
— Как говорил Оскар Уайльд «В жизни есть только две настоящие трагедии: одна — когда не получаешь того, чего хочешь, а вторая — когда получаешь».
— Это он перефразировал "когда боги хотят покарать нас, они исполняют наши молитвы".
— Я думаю, что это первыми сказали шумеры. Всё надо валить на шумеров.
— Ещё на Раневскую можно свалить.
— Нет. Она еврейка — с этим могут быть проблемы. А за шумеров никто не заступится.
— Так ведь известно, что от евреев всё. Ну и помнишь, что с ним случилось, с Уайльдом этим?
История про гамбургский счёт
Давным-давно Виктор Шкловский написал:
“
Шкловский написал это в статье "Гамбургский счёт", котоую потом сам называл "задиристой" и неправильной, но с 1928 года это выражение укоренилось в русском языке. И вот сообщают нам газетные заголовки "Гамбургский счет Ивана Поддубного", "Среди борцов начала XX века существовало выражение — гамбургский счет. Переводя на язык российского футбола начала XXI, этот счет следует назвать спартаковским", "В Евразии всё может пойти по "ракетно-ядерному счету", который подобно гамбургскому среди боксеров", "Пока мы не сумеем, по — настоящему, взаправду, как говорят наши дети, по самому серьезному, "гамбургскому счету" спросить с народных избранников, ничего не получится". Или вот "Виктор Шкловский в книге "Гамбургский счет" (1928) рассказал, что в Гамбурге было кафе, в котором раз в год при закрытых дверях собирались борцы со всего мира". А вот Райзберг Б.А., Лозовский Л.Ш., Стародубцева Е.Б. в "Современном экономическом словаре" сообщают нам: "Гамбургский метод исчисления процентов по текущим банковским счетам, депозитам — процентная шкала", ми дальше — комментарий: "Гамбургский метод предполагает полную четкость и однозначность, без условностей и, в частности, не допускает изменения условий договора и значений процентов" с примечанием: "Выражение гамбургский счет впервые появилось в связи с турнирами борцов в Гамбурге в начале XX века, где участники заранее договаривались, кто из них победит и какие приемы будут использованы, что делало турнир зрелищным, но не позволяло оценить истинную силу борцов. И лишь раз в год эти борцы встречались между собой без зрителей, где и выявляли реальных победителей". ("Ассистент-Словарь Проф" 4.1 copyright © 1997–2004). А вот подоспела и база вопросов "Что? Где? Когда?": "Вопрос 5: Это понятие появилось в спорте, но скорее всего за пределами узкого круга профессионалов широко не афишировалось. Хотя нам оно больше известно вовсе не из спорта, оно и в новой ипостаси сохранило свое первоначальное значение. Назовите европейский город, давший имя этому понятию. Ответ: Гамбург".
Неизменным остаётся только Гамбург — место действия переносится то в цирк, то в трактир.
Так вот, давным-давно я задался этим вопросом и сперва расспрашивал любителей цирка (хотя цирк в современном понимании тут непричём — борцы выступали на ярмарках, в театрах, варьете и даже в ресторанах).
Никто ничего не знал. Книги молчали, набив буквами рты.
Я даже съездил в Гамбург (Для путешествий нужно придумывать самые невероятные поводы). Никакой традиции состязаний в Гамбурге при закрытых дверях не было.
И старики-немцы только щурились, когда я рассказывал им эту историю.
Я, лопух, даже нашёл двух дряхлых германских циркачей — эти старые перцы, выжили на войне в Испании и как-то спаслись на Второй мировой. Трясли головой циркачи, а несли чушь.
Один человек, занимавшийся как раз историей спорта столетней давности, прилежно записал в книжечку "Schklovskij".
Но следов гамбургского счёта нигде не было — была только гениальная метафора Шкловского. Не собиралисьне закрывали двери, не занавешивали окна. Это всё только метафора, надежда, что где-то, как-то может быть по-настоящему. В каком-нибудь фантастическом городе, где Луну делают из сыра.
Впрочем был один гамбургский счёт, мне принёс его турок официант — счёт был гениален и лаконичен. На бумажке значилось "20".
История про искусство как приём
Я всё думал, как бы почесать языком на какую-нибудь флудогонную тему — но никак не мог встроиться в движение общественной жизни. Про биологические добавки высказываться было страшно — там толпа, как на похоронах Сталина — затопчут. Про либертарианство мне не хотелось, про Шухевича как посмертного Героя Украины — тоже.
Поделиться книгой: