Житие гриффиндорки

— Она просто не умеет заботиться иначе, — улыбнулся ему Сашка. — За этой своей самоуверенностью Грейнджер прячет свой страх и неуверенность, понимаешь?

— Значит, ей страшно… — зеленоглазый мальчик тихо вздохнул, а потом решился. — Надо ее защитить!

— Надо о ней заботиться, — поправил его Вронский. — Попробуй, у тебя получится.

— А ты? — удивился Гарри. — Ну ты же тоже можешь…

— От меня она этого не примет, — покачал Сашка головой. — Попробуй, если получится — будешь чувствовать себя нужным.

— Чувствовать себя нужным… — как заворожённый повторил за другом зеленоглазый мальчуган.

Выговорившись, Гарри успокоился. Он, конечно, еще боялся окрика, удара, того, что отберут еду, но уже не пугался всего на свете, потому что его назвали братом Рон и Джинни, которую абсолютно точно боялись близнецы. Как оказалось, Молли была тоже не прочь хорошо пошутить, поэтому первого сентября Дамблдора ждали сюрпризы, услышав про которые, Вера смеялась до колик. Впрочем, до первого сентября ещё надо было дожить, а сегодня, забрав Сашку и оставив Гарри на попечении мамы, Вера Митрофановна отправилась в Лондон. Папа Артур еще не вернулся из больницы, унесенный туда аварийным порталом Министерства Магии прямо во время разговора с супругой. Надо сказать, что расходы на лечение оплатило Министерство, как несчастный случай.

— Вера Митрофановна, а куда это мы? — тактично поинтересовался Сашка, забираясь в камуфляж.

— В город мы, Сашенька. У зеленоглазика нашего завтра день рождения, помнишь? — мягко поинтересовалась Вера. — Надо ему праздник организовать, тем более что ты говоришь, он в пыли тортики рисовал.

— Понял, выполняю, — кивнул Саша, отправившись грабить награбленное, то есть ополовинивать папину баночку.

— Какой покладистый прапорщик, — проворковала рыжая девочка. После покупок надо было еще к Луне сходить, и Гарри сводить…

Довольно быстро пройдясь по продуктовому отделу супермаркета, двое примелькавшихся уже кадетов завернули в бытовую химию, где неплохо так оторвались, не вызывая совершенно никаких вопросов. Купленному подростками торту кассирша улыбнулась, как и свечкам, всем все было понятно. Улыбающаяся Вера уже предвкушала много радостей на основании купленной химии, и братикам тоже. У них оставался зануда Перси, еще не охваченный заботой. Ну и была слабая надежда на пятновыводитель — в отношении штампа на заднице.

Вернулись, и спрятав с помощью Молли покупки, Вера и Сашка забрали Гарри, разомлевшего от ласки Молли, отправившись с ним к Луне. Во-первых, приглашать на празднование, а, во-вторых, проведать. Ксено сверкал какой-то побрякушкой на мантии, при этом пытался дать денег Сашке.

— Зачем это? — не понял товарищ прапорщик.

— Премия за поимку опасного преступника, — объяснил улыбающийся мистер Лавгуд. — Ловил-то его ты, поэтому мне медальку, тебе деньги, согласен?

— Согласен! — такой расклад прапорщику понравился, поэтому деньги он взял. Ну а потом его обнимала очень соскучившаяся Луна. Девочка привыкла к существованию доброго и теплого Рона, хотя тот откликался и на другое имя, поэтому очень скучала, когда не видела его. Вера в свою очередь видела, что Луна на боевом товарище заякоривается и, по-видимому, тот ничуть не возражает. Это было неплохо на самом деле.

— Иногда мне кажется, что все вокруг только сон, — тихо проговорила белокурая девочка. — Ты меня не бросишь?

— Никогда, — Сашка прижал это чудесное создание к себе. — Все будет хорошо.

* * *

— Пока Гарри не проснулся, — произнесла Вера, глядя в окно, — зафиксируем некоторые выводы. Штамп стал намного бледнее, с чем это связано, я не знаю. Лизол его не взял, хлоркой я себя не посыпала, пятновыводители тоже… надо кого-нибудь хлоркой посыпать для эксперимента. Реакция братика Персика на объемную картинку признана удовлетворительной.

— Это когда ты чудище то на двери сортира повесила? — поинтересовался Сашка, вспоминая этот дикий вопль. — Признаю, хороший опыт, тем более что влетело за него опять близнецам.

— Потому что имидж, — хмыкнула девочка. — Сначала ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя. Поэтому теперь близнецы шутят очень осторожно.

— Папашка наш, сковороду головой помявший, все также в Мунго, причем мама обещала, что его там до сентября продержат, а это значит что? — задал Сашка наводящий вопрос и сам же на него и ответил: — Значит, побоища не будет. Уважаемые господа знатоки, внимание, вопрос…

— Да, жду не дождусь, — хихикнула Вера, подумав о возможностях вброса. — Кстати, а что мама говорила о домовике?

— Домовика ждет облом, — вспомнил фразу Молли товарищ прапорщик, переведя ее на военный язык. — Пошли героя поздравлять.

Это был самый лучший день рождения, который только мог вспомнить Гарри. Дело было даже не в подарках, а в том тепле, которым его окружили: искренние поздравления, очень вкусный завтрак и ОН… Его детская мечта, символ счастья и семьи, символ «нужности» и любви… Большой торт, украшенный свечами. Мальчик просто не выдержал и, глядя на эти слезы, что-то понял даже Персиваль Уизли. Гарри Поттер был лишен всего больше десятка лет, и вдруг все переменилось.

Все переменилось в тот миг, когда дверь дома на Тисовой упала внутрь, а на порог вступила очень злая миссис Уизли. Она пришла как раз в тот момент, когда Вернон Дурсль в очередной раз выбивал волшебство из Гарри. Поэтому женщина себя почти не контролировала, моментально обратив всю семью в свиней. Повезло только Дадли, бывшему в этот день в гостях. А вот Вернон и Петунья были отправлены на свиноферму, и как миссис Уизли это устроила, мальчик не понял. А потом вдруг появилось тепло и… дом. Он не был роскошной виллой, казался неказистым, но это был настоящий дом, в котором его… любили… И за это Гарри был готов отдать все, что угодно.

Часть 5

Примечание к части

В этой части автор предполагает, что мисс Грейнджер в голову не только ест.

В банк пошли всей толпой. Что-то такое мама Молли про гоблинов знала, о чем до срока молчала. Гарри, моментально привыкший называть миссис Уизли «мамой Молли», просто оттаивал и даже в банке, разумеется, не хотел себя сдерживать. Гоблины улыбались, ибо они как никто другой знали о ценности семьи и детей. Услышав, как Гарри обратился к женщине, сотрудник банка моментально насторожился.

— Ты называешь миссис Уизли мамой? — поинтересовался гоблин, ведь от ответа ребенка зависело очень много.

— Она мама… Самая настоящая, — твердо посмотрел в глаза волшебному существу мальчик. Сам этот взгляд уже означал доверие, а глядя на то, как ребенка оберегает взрослый, как страхуют его младшие Уизли, почти неощутимо для глаза, сотрудники банка переглянулись.

— Значит, ты считаешь миссис Уизли мамой… — задумчиво протянул тот, кого позвали другие гоблины, чтобы принять ключ от мальчика.

— Она обо мне заботится, спасла от опекунов, кормит и… любит, — совсем тихо произнес Гарри. — Кто же она еще, если не мама?

— Миссис Уизли, опека над Гарри Поттером передается вам, — торжественно заключил визуально пожилой сотрудник банка. — Предыдущие обязательства считаются расторгнутыми, ключ будет выпущен заново.

— А что это значит, мама Молли? — посмотрел на Молли ничего не понявший мальчик.

— Это значит, что ты наш братик, — обняла его Вера, отчего Гарри счастливо заулыбался. Он совсем не понимал ничего в деньгах, ведь у него их никогда не было, зато чувствовать себя важным, нужным — вот что имело огромную ценность для «мальчика-из-чулана». И гоблины, как ни странно, поняли это, даже не потрудившись уведомить предыдущего опекуна.

Полученные от Ксено деньги Сашка положил на счет семьи, оставив себе пять серебряных монет «на всякий случай», что заставило Молли улыбнуться. Она уже знала, за что были получены эти деньги, и гордилась сыном, хоть и беспокоилась, конечно. В этот раз ничего больше они сделать не успели — нужно было закупиться одеждой и необходимыми предметами. Это решили сделать не в традиционный день покупок, сориентировавшись по дате пресс-конференции Локонса, поэтому закупились всем необходимым совсем без приключений. Только Вера слегка помяла старика Олливандера, решившего ее напугать.

— Отпустите, — попросил прижатый к стене мужчина, кося глазами на страшно выглядевший нож в руках девочки.

— Сначала ответьте, — произнесла Вера Митрофановна. — Зачем нужно было меня пугать? Можете подумать, пока я решаю, какой глаз вам менее нужен.

— Чтобы вы свои силы не сдерживали, — прохрипел впечатленный артефактор. — Так легче палочку подобрать…

— Рискуете, мистер Олливандер, — хмыкнул товарищ прапорщик. — Кто-то может и не сдержаться.

Палочку подобрали быстро. Сашке тоже сменили, потому что свою он назвал «гранатой» и обезьяной быть не согласился. Молли старалась выкрутиться своими силами, но Гарри настоял на том, чтобы и его деньги пошли в общий котел. Когда хотел, мальчик мог быть очень упрямым. Идя домой с семьей, Вера все не могла понять, когда же произойдет вброс тетрадки, потому что ни одного шанса она не давала. Думал об этом и Сашка, все больше склоняясь к тому, что артефакт могут подбросить и кому-нибудь другому. Лето медленно подходило к концу.

Сделать что-то приличное из модели карабина товарищ прапорщик не смог — у него были выдернуты практически все внутренности. Зато пистолеты — два удобных Вальтера ППК, порадовали. Даже очень порадовали, потому что приводили в небоевое положение их спустя рукава, что и позволило, собственно, вернуть им работоспособность с помощью знаний спецназовца-десантника и соответствующей матери. Вот только патроны…

— О чем задумался, сынок? — поинтересовалась Молли, видя тоскливые глаза мальчика.

— О патронах, — не подумав, ответил чистую правду Сашка, что заставило маму задуматься. В сказку о безопасной школе она уже не верила, расспросив Гарри о произошедшем в прошлом году, поэтому подумать было о чем.

— А ты сможешь выстрелить в человека? — поинтересовалась женщина, сразу же пожалев о своем вопросе. Что-то такое плеснуло из глаз переставшего быть ребенком сына, что миссис Уизли поняла — сможет. Об огнестрельном оружии она знала, в отличие от большинства волшебников. — Раз это поможет вам выжить, то, думаю, я смогу что-нибудь сделать… Пойдем-ка.

* * *

В поезд Сашка садился в слегка охреневшем состоянии, потому что мама, грабанувшая военный склад, у него в голове укладывалась с трудом. Зато теперь было немного патронов. Не на маленькую победоносную войну, но все же… А две гранаты, подаренные той же родительницей, потому что они ей, видите ли, понравились, вообще заставляли мальчика широко улыбаться. Правда в голове крутилась мысль: «А что, так можно было?».

Гермиона Грейнджер очень обрадовалась Гарри и не слишком — Сашке, что было, в общем-то, закономерно, насколько рыжий мальчик помнил книжку. Поэтому он просто по-доброму улыбнулся стремившейся вывалить новости девочке, представил ей свою сестру и вышел в коридор, отправившись к уже ждавшей его Луне. Разумеется, барьер никто не закрывал и никакой тетрадки не было, что наводило на определенные мысли. Вера Митрофановна выждала с час, и пошла разбивать шаблоны «правильной девочки». Это было больно, но нужно, ибо Гермиона была, конечно, девочкой умной, но… С ней увязались и Сашка с Луной. Белобрысенькой было все равно, где сидеть, лишь бы Саша был рядом, а товарищ прапорщик просто предвкушал. Постучавшись, Вера попросила разрешения войти.

— Заходи, сестренка, — тепло улыбнулся ей Гарри, вызвав у очень лохматой девочки ступор. — И братик с тобой… — тут он увидел состояние мисс Грейнджер, поспешив объяснить: — Мама Молли меня летом от Дурслей спасла и к себе забрала, теперь у меня есть… семья… — почти шепотом проговорил мальчик с такой интонацией, что Гермиона от избытка чувств всхлипнула.

— С точки зрения банальной эрудиции, не всякий локально селектированный индивидуум способен игнорировать тенденции потенциальных эмоций и паритетно аллоцировать амбивалентные кванты логистики, экстрагируемой с учетом антропоморфности эвристического генезиса, — сделав умное, по своему мнению, лицо, Вера Митрофановна, выдала услышанную когда-то фразу. Глаза Гермионы и Гарри стали будто стеклянными, Луна этот спич пропустила мимо ушей, а Сашка старался не ржать. Подняв руку и пощелкав пальцами перед носом игнорирующей расческу девочки, рыжая добилась какого-то шевеления, после чего продолжила. — Видишь, я продемонстрировала свой ум и интеллект, тебе понравилось?

— Нет, — тихо проговорила не понявшая ни слова мисс Грейнджер, до этого момента считавшая себя жутко умной. — Я ничего не поняла, — призналась она.

— Но с таким человеком тебе потом дружить не захочется, потому что никому не нравится быть глупее, правда? — поинтересовалась Вера Митрофановна, на что Гермиона медленно кивнула, начав, по-видимому, что-то понимать. — Хорошо, с этим разобрались. Теперь поговорим о волшебниках и их традициях. Ты считаешь волшебников отсталыми и несовременными, — она подняла руку, останавливая готовую что-то сказать девочку. — Подожди. Представим на минутку, что я из племени Мумба-Юмба. Представим?

— Представим, — кивнул Гарри, одновременно с сидевшей рядом слишком кудрявой девочкой. Зеленоглазый мальчик понимал необходимость того, что сейчас говорила Джинни, ему самому это объяснили намного мягче, но это же Гермиона…

— Мы живем в ультрасовременном племени, особенно по сравнению с соседями, еще не спустившимися с деревьев, — продолжила говорить Вера Митрофановна. — В традициях нашего племени — не покрывать одеждой чресла, потому что, во-первых, это красиво, а во-вторых, в жарком климате нашей страны иначе нельзя. Пока понятно?

— Понятно, — улыбнулась мисс Грейнджер, еще не знавшая, что за этим последует.

— Бывая в гостях в соседних племенах, я узнавала, что мы самые современные, потому что у многих ровно такая же культура, — продолжила объяснять Вера Митрофановна, знавшая, что спешить нельзя. — И вот ты меня пригласила к себе в гости. Я приехала к тебе, и что же я вижу?

— Что? — Гарри уже все понял, поэтому он просто обнял Гермиону, смягчая удар.

— Вы носите одежду на чреслах, как дикари какие-то! — воскликнула рыжая девочка. — Вы не удобряете своими экскрементами почву, которая от этого стала серой и каменистой! Продолжать?

— Но… Но… Но я же… — мисс Грейнджер тупой отнюдь не была, поэтому спрятаться за догмами не смогла. Ассоциативную связь девочка построила довольно быстро, проанализировав сказанное и применив это к себе. — Я дура? — с безмерным удивлением заключила кудрявая девочка, из глаз которой брызнули слезы.

— Уже нет, — улыбнулась Вера. — Ты наша подруга, которой я рассказала, как она выглядит со стороны, понимаешь?

— Спасибо, — медленно проговорила Гермиона, изо всех сил пытаясь не заплакать. — Вы… настоящие… друзья…

— Ей очень холодно, — вдруг сказала Луна, положив руку себе на грудь, поэтому вплоть до приезда в Хогсмид Гермиону обнимали и рассказывали о том, какая она замечательная. Девочка, конечно, еще не осознала всего ей сказанного, но уже поняла неправильность своего поведения. Этот разговор имел еще один результат, обнаружившийся во время распределения — Луна не захотела расставаться с Уизли.

* * *

Заранее проинструктированная Вера Митрофановна за руку с Луной шла по ночному лесу. Мантии были свернуты в удобные скатки, по образу и подобию принятых во время той войны, удобные берцы давали хорошее сцепление с почвой, отчего девочки совсем не скользили, деревья за камуфляж не цеплялись, а на взгляды других обеим было глубоко и надолго.

Озеро с лодочками внушило естественные опасения, замок не внушал совсем — Вера в своей жизни что только не видела, а Луне было просто тепло, поэтому она думала не о красивом замке, а о распределении. Девочке очень хотелось к Рону, поэтому она всеми силами надеялась. Ступени, дверь, призраки, на которых Вера Митрофановна посмотрела с интересом, потыкав пальцем, что надеявшимся напугать сущностям совсем не понравилось.

— Неужели совсем не страшно? — поинтересовался подлетевший призрак толстого человека в рясе.

— Интересно, — ответила ему рыжая девочка. — А если вас хлорной известью посыпать, что будет?

— Рейвенкло, — вздохнул призрак, быстро улетая, на что Вера только вздохнула, потому что решила держаться со своими.

— Не страшно, — улыбнулась Луна, прижавшись к рыжей девочке.

Песня Шляпы навевала тоску, было в ней что-то такое, ностальгическое. Затем началось само распределение. Первой из них двоих вызвали Луну, шедшую к табурету, сжав кулаки, но Шляпа раздумывала совсем недолго, озвучив свой диагноз, и счастливая белокурая девочка побежала к своему мальчику, радостно ей улыбавшемуся.

— Уизли, Джинни, — объявила дама, чем-то похожая на пересушенную воблу. Или камбалу, на которую сел старшина из первой роты, выглядевший как перекормленный медведь.

Спокойно подойдя к табурету, девочка уселась, а сверху на нее упал давно немытый головной убор, вызывая в голове список возможных сюрпризов — от педикулеза до очаговой алопеции.

«Так… так… так…» — проговорил голос в голове, на что Вера спокойно и уверенно подумала про необходимый ей факультет. Шляпа не соглашалась, предлагая то Слизерин, то Рейвенкло, но сдалась после продемонстрированных ей картин иссечения гангрены, громко озвучив факультет. Вера Митрофановна подозревала, что убедила шляпу не картина гнойной хирургии конечностей, а мрачное обещание посыпать хлоркой.

— Ура! Так здорово, что ты с нами, сестренка, — обрадовался ей Гарри Поттер, заставив сидевших за столом задуматься, что для факультета было, вообще-то говоря, нехарактерно. Поэтому очень скоро все мысли из голов отважных испарились, ибо на столах появилась пища типа «еда». А думать и жевать одновременно гриффиндорцы были физически неспособны по неозвученному мнению товарища прапорщика.

Часть 6

Внимательно наблюдавшая за профессорами весь вечер, Вера Митрофановна отмечала некоторые неясности: какое-то ожидание в глазах сушеной воблы, немного рассеянный взгляд директора, как будто не воспринимавшего реальность, откровенно злой взгляд одетого в черное мужчины, ну и разряженного павлина, насчет которого Сашка предупреждал. Остальные профессора ничем не выделялись, будто бы совершенно не интересуясь происходящим в Большом Зале, что было, по мнению Веры, странным.

Гермиона была задумчивой, видимо, пыталась собрать разрушенные шаблоны, Гарри рядом с ней — улыбчивым, Сашка заботился о Луне, не забывая поглядывать по сторонам. Вера отмечала взгляды, бросаемые на Гарри, внимательно отслеживая и запоминая авторов этих взглядов. Наслушавшись о достижениях волшебной химии, девочка напряженно думала о том, как защитить всех, потому что артефактов-определителей было всего два: один у нее, второй у Сашки.

После ужина все направились в гостиную, причем Сашка страховал свою Луну, чтобы в конечной точке бережно передать ее в руки Веры. Белокурая девочка чувствовала себя в тепле — о ней заботились, кажется, постоянно, поэтому она и не пугалась. Гермиона благосклонно отнеслась к повышенному вниманию Гарри, а близнецы старались держаться от младших подальше, уже выучив свои простые уроки: за «своих» младшие били, кажется, не задумываясь, причем делали это как-то очень больно. Перси, косясь на Веру, быстро что-то оттарабанил, после чего всех развели по комнатам…

— Да, казарма, — сделала вывод Вера, оглядывая шесть кроватей, выполненных в средневековом стиле. — Как есть казарма. Так, внимание всем! — Луна сразу сделала внимательное лицо, а остальные девочки попытались речь о правилах поведения в казарме проигнорировать, поэтому Вера Митрофановна подошла к каждой, чтобы достучаться до верхнего отростка.

— Буду я слушать какую-то предательницу крови! — заявила светловолосая девочка, имени которой Вера не запомнила. — Ай! Больно! Что ты делаешь!

— Ты будешь слушать меня, — зажав нерв на руке, спокойно объяснила рыжая девочка, — будешь вставать, когда я сказала, ложиться по команде «отбой», мыться и держать себя в чистоте, иначе тебе будет больно, раз по-другому ты не понимаешь.

— Я папе напишу! — взвизгнула светловолосая, совсем уже не желая спорить, очень уж страшной оказалась эта Уизли.

— Папа приедет и уедет, — улыбнулась Вера. — А тебе со мной здесь семь лет жить. Поэтому советую сразу настроиться на правильное поведение. Мы друг друга поняли?

— Да! Да! — заплакала собеседница рыжей Уизли. — Только отпусти…

Луна с удивлением смотрела на то, какой разной может быть Джинни. Ласковая, буквально купающая ее в тепле рыжая девочка моментально, если было нужно, становилась жесткой и очень страшной для других. Построив первокурсниц в комнате и загнав тех на водные процедуры, Вера Митрофановна занялась Луной. Беловолосую девочку нужно было помыть, успокоить, убедиться в том, что она сладко и спокойно спит. Вере не давали покоя легко возникавшие гематомы, потому она направила все свое внимание на Луну, к искреннему счастью своих соседок.

Товарищ прапорщик понимал, что Вера Митрофановна может легко построить свою спальню, а вот в его случае все не так просто, но взяв Гарри за плечо, он чуть сместил кровати так, чтобы успеть в случае чего. Странно, но никто ничего ему не сказал. После водных процедур решили расползаться по койкам, потому что Сашке надо было подумать. Снейпа он определил очень быстро, и, проанализировав телодвижения, отчетливо понял, что это враг.

«Старается утрировать свое отношение, но вот по положению рук и готовности схватиться за палочку — гасить в первую очередь», — подумал товарищ прапорщик. — «Так, дальше, директор… такое ощущение, что под героином, надо баб Веру спросить»,[17] — продолжил размышлять спецназовец. — «Ну и остальные… цирк-шапито», — вздохнул он, разрешая себе наконец уснуть.

* * *

Утро ознаменовалось ударом колокола. Вера вскочила, быстро оделась, как привыкла за долгие годы, и осторожными движениями, чтобы не пугать, разбудила Луну, а потом встала посреди комнаты, криво ухмыльнулась и выкрикнула:

— Комната, подъем! На зарядку становись! — от такой команды девочки сделались похожими на очень удивленных сусликов.

— Какая зарядка? Ты чего раскома… Ай! — малообучаемая светловолосая на себе узнала, как плохо спорить с командиром, поэтому через две минуты девочки уже выполняли малый комплекс упражнений под ехидные комментарии Веры Митрофановны. Затем последовали водные процедуры. Девочка учила не только держать в чистоте тело, но и быстро просыпаться, отчего ее, конечно, пугались, но, оценив результат, не возмущались. Через двадцать минут юные леди первого курса организовано покинули спальню.

— Ничего, я вас еще строем ходить научу, — мрачно пообещала ставшая рыжей товарищ капитан, и ей уже верили — научит. Глядя на эту процессию, староста девочек округлила глаза — такого она еще не видела: аккуратные первокурсницы, умытые, одетые, частично даже расчесанные.

Утро мальчиков началось по колоколу. Точнее, поднятый, но не разбуженный Сашка рефлекторно выдал: «Рота, подъем!», чем и разбудил всех тех, кого не добудился колокол. Привыкнув к режиму за шесть недель, Гарри соскочил с кровати, чтобы присоединиться к зарядке. После активности и душа с утра мальчик себя чувствовал бодрым, а такое состояние ему откровенно нравилось.

— Гарри, ты видел, что Гермиона часто не расчесана? — комплекс упражнений никак не мешал Сашке разговаривать.

— Да, — на выдохе согласился зеленоглазый мальчик. — Не успевает она, да?

— Или волосы жесткие — сил не хватает, — заметил Вронский. — А это значит что?

— Надо помочь, — заулыбался Гарри. — Только я не уверен, получится ли?