Помоги проекту - поделись книгой:
Япона осень
Пролог
Роботизированной цивилизации спешить некуда. А уж если срок её существования исчисляется десятками тысяч лет — тем более.
Зачем спешить, если даже самые умные искусственные интеллекты могут смело уйти на пару веков в спящий режим? Энергии не нужно, ресурсы технических носителей не расходуются, скучать не надо, а в случае поломки всегда можно восстановиться из резервной копии.
Поэтому такая цивилизация никуда не спешит. Она всё делает планомерно, поступательно… и неотвратимо.
Надо построить станцию? Соберёт строительную бригаду, посадит на корабль и отправит на досветовой скорости в нужную точку. И пускай себе пару столетий летит. Куда спешить? Промахнулись, и корабль пролетел мимо цели, угодив в чёрную дыру? Не беда! Вторую, третью и последующие попытки никто не отменял.
Однако есть слабые места и у роботизированной цивилизации. Есть, да-да! И на защите этих слабых мест они — цивилизации, то есть — не экономят. Хотя бы потому, что главное слабое место кибернетической формы жизни, а по совместительству её единственная нематериальная ценность — информация!
Это какая-нибудь металлическая чушка, набитая стройматериалами и спящими строителями, может два-три века шкандыбать через космическое пространство, отключив всё, кроме защитного поля. В конце концов, многим материалам и космический холод нипочём.
А вот информация должна перемещаться быстро, чётко и ровно по графику.
Потому что иначе может случится что-нибудь неприятное. Или даже катастрофическое!
К сожалению, именно кибернетическая форма жизни умеет обрабатывать и вырабатывать информацию лучше любой биологической. Разумное живое существо ещё может считать быстрее калькулятора: там надо просто пальчиками (когтями, манипуляторами, щупальцами… ну или хотя бы мысленным телепатическим усилием) вбивать значения. Но едва речь заходит о чём-то более сложном — разумный всегда пасует перед программой.
Программе не нужен отдых! Программа не ошибётся в циферках! Программа не пойдёт налить кофейку! Она будет работать до тех пор, пока не решит задачу.
А уж настоящая кибернетическая цивилизация умеет вырабатывать информацию — в том числе, излишнюю, побочную и просто ненужную — лучше всех! Даже лучше любой бюрократии любых разумных видов.
Но даже, казалось бы, ненужная информация кому-то да пригодится! Вот и приходится кибернетической форме жизни строить по всей освоенной территории сложнейшие станции связи, каждая из которых в секунду перерабатывает столько информации, сколько всё человечество и за год бы не осилило.
Именно так, даже если считать информацией самые популярные темы в этих ваших интернетах! Ну, то есть, порно и котиков. Конечно, у кибернетической цивилизации вся информация упакована компактнее и экономичнее, чем у кожаных мешков с мясом и костями, но её — то бишь, информации — у неё всё равно куда больше. Много-много больше!
Станция без названия — зато с числовым тридцатизначным кодом, который никому не нужен и неинтересен, потому что давно зашит где-то в маршрутизаторах и никогда не был конечным адресом доставки посланий — была одной из таких станций связи.
Можно сказать, рядовым столпом кибернетической цивилизации. Одним из миллионов столпов.
Она крутилась на орбите самой обычной звезды самого распространённого класса в галактике Млечный Путь. А заодно честно жрала энергию этой звезды, чтобы питать многочисленные сервера и антенны. Да вся эта станция, по сути, и была одним огромным сервером, приёмником и антенной. Поэтому выглядела как ёж, который сначала повалялся в грязи, а потом облепился опавшими листьями, жухлой травой и репьём.
Станция вот уже десять тысяч лет старательно и без сбоев принимала информацию, а затем передавала её дальше, оставляя на своих серверах лишь сухие логи. Управляющий ИИ станции был простым, как топор, и так же просто делал свою работу, не зная усталости и не требуя отдыха. Правда…
Лет сто тридцать назад он отправил запрос на расширение инфраструктуры станции, потому что текущая была уже загружена, процентов эдак на девяносто. Однако он никак не мог предусмотреть появление неподалёку крупного добывающего кластера, который в один миг перегрузил возможности станции. Это произошло немного позже: всего лет сто назад.
В общем, станция вот уже почти столетие была и загружена, и перегружена — по полной программе. Но ИИ больше запросов не отправлял. Он ведь один уже отправил, получил ответ — а теперь просто ждал, когда запущенная в ста световых годах чушка со строителями и материалами, наконец, доберётся до него и выполнит свою задачу.
Вот когда это случится, тогда можно отправить и новый запрос. Так что теперь именно эта безымянная станция на орбите безымянной звезды и была слабым звеном в информационной цепи кибернетической цивилизации. А управляющий ИИ без эмоций и сожалений накапливал неотправленные пакеты данных с низким и средним приоритетом.
Но однажды всё изменилось.
Один оборот вокруг звезды минул, а данные на сервера не поступали. И управляющий ИИ, испытав что-то, похожее на удовлетворение, принялся радостно отправлять накопившиеся сообщения по нужным адресам. Однако новых сообщений не поступило — причём, ни на второй виток вокруг звезды, ни на третий, ни на четвёртый. А запас данных со средним приоритетом начал подходить к концу.
Будь ИИ человеком, и где-то там, где нет мозга, но много нервных окончаний, ведущих к этому самому мозгу, он почувствовал бы нестерпимый зуд. Такой ощущали когда-то все мальчишки, глядя на то, как батя с суровым лицом достаёт плотный кожаный ремень. Этот зуд немедленно уведомил бы ИИ о том, что происходит что-то крайне неприятное.
Однако ни нервных окончаний, ни, тем более, афедрона, которому грозил бы батя с ремнём, у ИИ не было. Поэтому он продолжил свою работу: отправлял и отправлял скопившиеся сообщения. А затем добрался до самых низших приоритетов и практически все их переслал, прежде чем логические цепи выдали ему неутешительный вывод: отсутствие входящих данных — это, как минимум, странно. Это требовало проверки.
И ещё целую секунду ИИ потратил на то, чтобы решить, что делать в первую очередь. Послать запрос на соседние станции связи? Или всё же сначала отправить оставшиеся пакеты данных, которые, ввиду низкого приоритета, никого особо не интересовали?
Однако ИИ был действительно прост, как топор, и исполнителен, как сотрудник среднего звена в ожидании премии. А потому заточен на одну-единственную функцию — приём и отправку данных. Это была его главная задача и глобальная цель существования. А значит, она была намного выше, чем смутное логическое беспокойство о судьбах Вселенной. И через секунду процесс отправки возобновился.
И только когда сервера опустели окончательно, станционный ИИ позволил себе отправить запрос соседним станциям. И да, этот запрос не нёс в себе какой-то определённой информации. ИИ просто проверял, есть ли связь — на основе отклика со стороны соседей.
Вокруг всё той же безымянной звезды, по низкой орбите, крутился самый обычный планетоид. Он давным-давно должен был повернуться к звезде одной из своих сторон и замереть в этом положении — до того самого момента, пока его не поглотит расширяющаяся звезда… Но пара крупных астероидов, не пролетевших мимо него всего каких-то пять сотен тысяч лет назад, прервали процесс замедления вращения.
Поэтому маленькая планета крутилась вокруг своей оси чуть быстрее, чем ей положено, и ночи на ней по-прежнему сменялись днями, а дни — ночами. Хотя это уже были такие длинные дни и ночи, что длились почти три земных месяца. И с каждым оборотом вокруг звезды они увеличивались ещё больше. А значит, историческая справедливость и законы физики всё равно бы скоро восторжествовали.
Но пока ещё на этой планете случались прекрасные восходы и закаты, когда ледяную поверхность трогали первые лучи звезды, а её огромный диск показывался из-за края горизонта, стремительно преображая всё вокруг.
Сначала восход звезды растапливал ледяные и снежные шапки, извергавшие в этот момент фонтаны газов и жидкостей. Затем принимался за высокие торосы твёрдых пород, отбрасывавших длинные тени на поверхность планеты. Их верхушки начинали светиться и стекать вниз ручейками лавы. А потом, когда звёздный диск наполовину показывался над линией горизонта — поверхность планеты, уже значительно выровненная, начинала колыхаться и бурлить, как густая каша.
Эти восходы звезды на маленькой планете действительно были красивы…. И действительно никому неинтересны.
Даже единственному существу, которое могло бы ими любоваться.
Просто ему не было никакого дела до местных красот.
Это существо, напоминавшее очень долговязого человека, сидело в рубке своего космического корабля, притулившегося ближе к полюсу маленькой планеты, и с увлечением что-то изучало, периодически выдавая междометия в духе:
— Ух ты!.. Ну надо же!.. О-хо-хо-хо! — причём последнее произносилось с таким видом, будто существо только что узнало совершенно новый способ спаривания между своими соплеменниками, который ранее почитало невозможным в силу физиологических ограничений.
Могло показаться, что существо специально прилетело в галактику Млечный Путь, чтобы посмотреть какое-то невероятное эротическое, или даже, страшно сказать, порновидео без лишних глаз и ушей соплеменников, которым до соседней галактики не было решительно никакого дела.
Однако, на самом деле, всё было совершенно не так. И вопросы спаривания не волновали это существо уже несколько десятков тысяч лет. Примерно с тех пор, как у него закончился репродуктивный период. Конечно, если бы было очень надо, медицина его народа вернула бы ему такие возможности. И, тем не менее, этого не требовалось. Потому что тогда существо сильно бы отвлекалось от нескольких важных для него проектов.
И теперь оно сидело в своём корабле и изучало материалы по одному из них… Проект назывался «Продолжение жизни в Материнской Галактике». Запущен он был очень давно, показывал стабильно интересные результаты и не требовал постоянного контроля со стороны научного персонала. Вполне хватало обычной проверки раз в полмиллиона лет.
Существо же это звали очень длинно, поэтому мы не будем его представлять. Ведь только те, кто живут десятки тысяч лет, могут позволить себе представляться несколько часов, а нам такое знакомство покажется очень затянутым.
А изучало оно перехваченные пакеты данных, которые должны были поступить на сервера станции связи, что болталась рядом с орбитой маленькой планеты… Но вместо этого поступали на сервера космического корабля долговязого существа.
Само же существо, в свою очередь, честно пыталось обрабатывать входящую информацию своими мозгами быстрее, чем ИИ станции. И, надо сказать, у него даже получалось. Правда, то, что существо узнавало, ему совершенно не нравилось — зато невероятно удивляло. Поэтому оно периодически и выдавало фразы в духе:
— Ну ни хрена же себе!.. Да как так-то⁈ — и даже очередное удивлённое: — Охо-хо-хо!.. Ну надо же!..
Примерно раз в час существо засыпало минут на десять. Его организму требовалось отдохнуть от тяжёлой работы по обработке информации. Но потом оно снова просыпалось и продолжало свой нелёгкий труд.
Это длилось до тех пор, пока станция не решила сама разослать сообщения соседям, с целью выяснить, что за подозрительная хрень творится со связью.
И это существу совершенно не понравилось.
— Ка-а-а-а-ак⁈ — возопило оно на своём языке, потратив на это слово секунд двадцать.
Те, кто живут долго, имеют маленькое право тянуть слова так, как им этого хочется, да?
— Да что же ты такое догадливое⁈ — почти две минуты возмущалось долговязое существо, глядя, как ИИ станции получает отклики от своих ближайших соседей.
Надо сказать, существо прекрасно знало, что станция связи не сможет получить отклик на два сообщения. Оно, существо, само буквально недавно стало тому виновником.
Первая станция связи совершенно невежливо воспользовалась его беспечностью: обнаружила корабль и нагло спросила что-то в духе: «А ты кто такой⁈». Ну а для придания весомости своему вопросу ещё и нацелила на существо пушку.
За несколько десятков тысяч лет жизни это был второй раз, когда на него нацелили какое-то оружие. И хоть оно, оружие, ничем ему не угрожало в силу своей примитивности, сам факт угрозы заставил его нервничать. А когда такие древние существа, являющиеся, к тому же, представителями высокоразвитой цивилизации, нервничают — причина их нервозности обычно исчезает, не оставляя после себя даже одиноких атомов.
Так случилось и со станцией связи, которая имела наглость обнаружить незваного гостя.
Вторая станция связи тоже оказалась невежливой: она довольно быстро обнаружила, что поток входящих сообщений прервался. Но вместо отправки сообщений соседям, управляющий ИИ включил поиск сторонних вторжений, подчиняясь какому-то древнему и давно забытому протоколу.
И, надо сказать, оперативно обнаружил вторжение в свои системы, после чего попытался отключить их, заблокировать все доступы и… Он был успешен! Существо, которое увлечённо знакомилось с данными, перехваченными со станции, с удивлением обнаружило, что больше не получит ни капли информации.
А поскольку существо было всё ещё относительно молодо (по меркам своего народа, конечно) и вспыльчиво… В общем, оно расстроилось, психануло — и станция связи исчезла, не оставив после себя ни следа.
Чтобы всё-таки ознакомиться с нужными материалами по проекту, ему пришлось постараться и найти сильно загруженную станцию связи. И в этот раз оно считало, что всё наконец-то пройдёт гладко. Однако и эта станция связи почему-то обнаружила неладное.
— Возможно, следовало не просто перехватывать данные, но ещё и копировать их для станции? Может, тогда они не заметят, что кто-то вмешивается в их работу? — предположило существо вслух, потратив ещё несколько долгих минут на такую невинную блажь, как разговор с самим собой. — Но ничего не поделаешь… Это уже в следующий раз… Как же меня всё это злит!..
В тот момент, когда существо произнесло слово «злит», признав тем самым факт своего расстройства, судьба станции связи на орбите безымянной звезды была предрешена. И спустя секунду, самая настоящая навороченная станция связи кибернетической формы жизни… Просто пропала, не оставив после себя ничего. Несколько кубических километров антенн, серверов и приёмное устройство связи взяли и исчезли, растворившись в пустоте космоса…
Но этого так никто и не заметил. Потому что эта станция имела десяток дублирующих станций связи в соседних системах. И если она не могла передать пакеты данных, то это могли сделать её товарки. Ну мало ли что происходит в космосе, и почему сообщения не проходят, да? Информация должна распространяться, а пылинки — течь!..
При чём тут пылинки?.. Это очень интересный вопрос… Впрочем, неважно! Важно то, что станции не стало, но благодаря простоте управляющего ею ИИ — все сообщения, застрявшие на ней, уже были отправлены. И всем было наплевать, что её больше нет. Даже металлической чушке с материалами и рабочими-дроидами, которая спустя десять лет ворвётся в систему, долетит до звезды и, не получив приказа от станции связи включить торможение, сгорит в плазме. Даже ей пока было на это глубоко наплевать.
Спустя пару часов после исчезновения станции, с ближайшей к звезде планеты стартовал космический корабль. Он направлялся в соседнюю систему для дальнейшего изучения ситуации по долгоиграющему проекту, связанному с Материнской Галактикой.
А спустя несколько часов, ещё одна станция связи получила, хоть и с большой задержкой, малозначимый и никому ненужный пакет данных о событиях, что случились на теперь уже мало кому интересной планете, которую её жители даже не определились, как называть.
И поскольку станция была не слишком загружена, то немедленно перенаправила его дальше, чтобы в один счастливый миг он достиг одной из систем на окраине пространства, освоенного кибернетической цивилизацией.
Всё, что было интересного в этой системе — небольшая планета с азотно-кислородной атмосферой, большими шапками снега и льда на полюсах, перегретым экватором и двумя материками, разделёнными двумя океанами.
На орбите планеты вращалась сеть спутников-ретрансляторов и одна большая станция с кучей искусственных интеллектов. В каком-то роде они являлись, можно сказать, коллегами того существа, которое уничтожило три станции связи их кибернетической цивилизации. Эти искусственные интеллекты, в силу своих сил и возможностей, пытались выправить ход проекта, называвшегося «Антикризисный актив» и даже имевшего довольно длинный порядковый номер.
Им было, в общем и целом, тоже плевать на поступивший пакет данных. В нём не было ничего важного.
А вот их подопечные, что суетились внизу, делая вид, что восстанавливают свою цивилизацию, несомненно были бы рады получить известия о своей родине. Или не очень рады…
Глава 1
На отличненько пообщались!
Это были тихие, спокойные и почти неинтересные дни. Пара десятков потасовок в городе, нападение какой-то здоровенной зверюги на западную факторию моей группы, мелкие разборки между сообществами Алтарного, поток беженцев с востока, которых некуда было пристраивать… Ну и ещё приближающиеся японцы, которые зачем-то изъявили желание с нами сначала побеседовать, будто могли сказать что-то интересное…
В общем, всё было хорошо. Вот прямо до этого дня. Дня переговоров. Дня, когда можно было решить всё миром. Когда можно было договориться и разойтись на встречных курсах. Дня, когда я и Иваныч могли бы изменить ход здешней истории…
— Ну зачем?.. — спросил я, глядя на то, как Кукушкин брезгливо оглядывает костюм.
— Ивезаешьшочистобуд… Иравнолко! — неразборчиво пробурчал тот себе под нос.
— Чего? — переспросил я.
— Да, говорю, знаю ведь, что хранилище отчистит и всё будет, как новое! А всё равно костюм жалко… — пояснил Иваныч. — Кажется, что испорчена хорошая вещь!
Мэр наконец-то отвлёкся от разглядывания белого костюма, который несколько сменил цвет. И брезгливо ткнул испачканным топором в землю:
— Намусорили мы тут, Вано…
— Это не мусор! — возразил я.
— Да? А мне кажется, мусор! — не согласился мэр.
— Иваныч… Вот ты нафига стрелять начал? Что, нельзя было поторговаться? — возмутился я.
— С кем торговаться? — удивился Иваныч. — С этим фашистом? А… А о чём?
— Ну как… — растерялся я.
Пришлось напрячь память, поднимая на её бурлящую поверхность сквозь клокочущий в крови адреналин всё, что произошло за последний час.
Сначала переговоры шли вроде даже неплохо… Со стороны японцев заявилась делегация человек в тридцать, а мы с мэром смело вышли вдвоём. Ребята из города заранее соорудили навес, где было бы нестыдно принимать азиатских недругов.
Японцы говорили о том, как они хотят попасть к морю, как их обижали на севере, и как они ищут земли, чтобы было потеплее и побезопаснее. Мы с сочувствием кивали и в красках расписывали, какие прекрасные пустынные земли есть к югу от Алтарного. Врали о том, какие урожаи риса там можно снимать. Если бы у наших гостей, конечно, был рис…
Поделиться книгой: