Помоги проекту - поделись книгой:
— Бабу-у-у-уля, — то ли застонала, то ли зарыдала я, — пи-и-и-исьмо! Пожалуйста, просто скажи…, где письмо…
— И я сразу же оставлю и вас и вашу внучку в покое! — пообещал излишне уверенный в себе императорский отпрыск, не подозревая, что только подливает масла в огонь.
— Так он тебе еще и угрожать смеет?! Он что тебя в заложницах держит?! В твоей собственной комнате?! — не на шутку всполошилась грозная нимфа, и фантазия, и нрав у которой оказались не просто буйными, а буйно-помешанными. — И вообще, я не поняла, почему это я старая женщина стою, а это недоразумение, которое ни то гад, ни то ящер на постели разлеглось! — и она без всякого предупреждения просто щелчком пальцев смела зарвавшееся недоразумение с постели. Причем не просто смела, а сначала подбросила под потолок, а затем уронила себе под ноги. Кроме этого, прямо из подпола выросли вьюны, которые пока Эрик приходил в себя от шока, вызванного неожиданным прыжком, стремительно перешедшим в полет, а затем столь же неотвратимо стремительно в падение, спеленали его как младенца. — Вот так-то лучше! — усмехнулась бабуля, и надменно переступив через живое препятствие, прошагала, чтобы присесть на освободившееся место. — Ну, так о чем это я?
— О письме, бабушка, о письме… — вздохнув, напомнила я.
— А-а-а-а…, так я его потеряла, кажется… — бабуля постучала указательным пальцем по своему лбу, — или может, Виви случайно постирала его вместе с платьем…, понимаешь за всей этой кутерьмой и гостями… я о нем сначала забыла…, а потом подумала, что это может быть и к лучшему, что оно потерялось…
— И почему я не удивлен, — тяжело вздохнул Эрик, извивающийся как уж на сковородке, потому что пытался, таким образом, освободится от спеленавших его побегов вьюна.
— Эрик, дай бабушке договорить! — цыкнула я на него. — Ну, и что сказала Виви? — нетерпеливо обратилась я к бабушке.
— А причем здесь наша домовая экономка? — удивилась она.
С пола раздалось сначала недовольное рычание, а затем повалили густой дым и копоть.
И дым и копоть, как выяснилось, были от того, что сильный и могучий ящерогад не сумев разорвать путы усилием мышц, не нашел ничего лучше как попытаться освободиться от опутавших его ростков с помощью огня. И это, естественно, очень не понравилось вьюнку, у которого даже и мысли не возникло, просто так без боя отступить перед каким-то там огоньком. В результате, между вновь и вновь появляющимися новорожденными ростками и многочисленными огоньками, вспыхивающими то там, то тут, разыгралось нешуточное сражение, в котором огоньки пытались сжечь ростки вьюнка, а вьюнок в отместку все сильнее и сильнее сдавливал тело Эрика, являющегося виновником и разжигателем сражения.
— Ба-а-а, немедленно, отзови свою поросль! — указала я глазами на сражающегося с растением отважного бойца.
— Не надо! Я сам! — надменным тоном наотрез отказался от помощи гордый боец.
— Он сказал, что сам, — невозмутимо пожала плечами седовласая нимфа. — Так что не вижу причины ему мешать…
— Ба, письмо! — теряя терпение, напомнила я, — Ты сказала, что Виви, возможно, постирала платье вместе с письмом…
— А-а-а, так я у нее не спрашивала. Зачем мне это? Я просто дала задание домовым отыскать письмо и как найдут сдать его нашему семейному сакраментуму на хранение…
— Ну, и? — уточнила я.
— Что «ну, и»? — не поняла бабушка.
— Домовые… письмо… нашли? — четко выговаривая каждое слово, еще раз уточнила я.
— Наверное, же нашли! — невозмутимо констатировала древняя нимфа, — наша домовая челядь, знаешь ли, не имеет привычки мои распоряжения игнорировать! Так что мне нет нужды у них уточнять, выполнили они мое задание или не выполнили! Это только ты у меня такая непонятливая и своенравная! Тебе хоть кол на голове чеши, а ты все равно поступаешь, как сама хочешь, а не как тебя просят!
— Но, бабу-у-у-уля, письмо было адресовано мне! — возмутилась я. Как ты могла не сказать мне о нем? Как все они могли? Предатели!
— Никакие они не предатели, в моем доме хозяйка — я, а не ты, хоть ты и моя внучка! Так что, для домовых, мое слово — закон, а не твое!
Вот так одной фразой бабуля и действия домовых оправдала и меня на место поставила. В общем, обидно мне стало очень и за письмо, и за Эрика, и за себя. И чтобы хоть как-то ей отомстить, я освободила Эрика из пут вьюнка. Правда, освобождать его крайне необходимо было и так, и, причем, срочно, потому что иначе или он сам себя угробил бы посредством самосожжения, или вьюнок его таки бы задавил в своих удушающих объятиях.
— Знаешь, что бабу-у-у-уля! — разозлилась я. — Во-первых, больше не смей нападать на моих друзей, даже если они ящерогады! Во-вторых, не смей больше утаивать от меня мои письма! А в-третьих, верни мое письмо! Немедленно!
— Каролина, я же сказала тебе! Вот никогда ты не слушаешь, что тебе говорят! — покачала головой бабушка. — Нет у меня твоего письма, оно у нашего семейного сакраментума на хранении, если конечно домовые его все-таки нашли!
— И, в-четвертых, ключ верни! — потребовала я.
— Какой ключ? — абсолютно искренне недоумевала бабуля.
— От двери моей комнаты! — раздраженно объяснила я. — Я прекрасно помню, что я закрыла ее на замок! Так что, бабуля, ключ! — и я протянула руку.
Древняя нимфа, хотя и кряхтя и нехотя, но достала ключ из кармана и вложила мне в ладошку. — И кто тебя только, Каролина, воспитывал! — разочарованно посетовала она.
— Бабуль, зеркало чуть левее от тебя, загляни, познакомься! — предложила я.
— Кхе-кхе, извините, дамы, что вмешиваюсь в ваш милый тет-а-тет, — обратил на себя внимание императорский отпрыск, который даже после своего позорного поражения вьюнку, не утратил свойственной ему царственной надменности во взгляде и голосе. Единственное, выглядел он сейчас как принц погорелого королевства, причем, в буквальном смысле этого выражения. — Но как же насчет письма?
— А вам-то какое дело, молодой человек? — вежливо поинтересовалась бабушка, очевидно, вняв моей просьбе не оскорблять моих друзей.
— Ну, просто за Каролину переживаю… — нашелся Эрик. — Ее любил мой брат, и значит, она мне как сестра, особенно теперь… — и голос его звучал так проникновенно, что если бы я не знала его лучше, то вполне поверила бы в его искренность. Что же касается бабушки, то она, разумеется, прониклась его горем, и даже прослезилась.
— Понимаю, я и сама за нее переживаю…, она ведь так и не отошла после смерти родителей, и тут снова потеря… — неожиданно разоткровенничалась она. — Вот, приехала поддержать…, а за письмо… извини, внучка, я просто, правда, когда его потеряла, подумала, что это судьба…
— Верней, не судьба… — понимающе кивнула я. — Ба-а, а ты не против, если я приглашу Эрика в гости в твое имение, чтобы встретится с нашим семейным сакраментумом?
— Конечно, это же и твой дом тоже…
— Хммм, пра-а-авда? — иронично хмыкнув, не удержалась от подколки я.
— Просто домовые пока подчиняются только мне… — развела руками моя бабка, невинно хлопая огромными, ярко-зелеными и удивительно молодыми для ее устрашающе почтенного возраста глазищами, обрамленными длиннющими ресницами.
Глава 8
Церемония прощания с Этьеном была назначена на утро следующего дня, но Эрик и его отец настоятельно попросили меня не присутствовать на ней, объяснив это тем, что мое присутствие в храме Великого Дракона породит еще большее количество, чем уже есть, досужих сплетен и кривотолков. Откровенно говоря, я и сама не только не горела желанием, но и не обладала достаточным запасом моральных сил и выдержки, чтобы оказаться в толпе по большей части враждебно настроенных по отношению к нимфам холоднокровных чешучайтообразных, которые будут либо с подозрением на меня смотреть либо со злобой и пренебрежением недоумевать, а что собственно я делаю в храме Великого Дракона. Кроме того, обстоятельства секретности и меры предосторожности требовали соблюдения конспирации, поэтому рано утром я и бабушка, обернувшись розовыми фламинго, прямиком из арендованного ею домика вылетели в наше имение. Что же касается Эрика, то было решено, что он отправиться к нам в гости сразу же после упокойной службы. И учитывая то, что скорость полета драконов почти в полтора раза выше той, которую способны развить фламинго, то мы подсчитали, что к месту назначения и он и мы прибудем почти одновременно. В общем, где-то так и вышло бы, если бы Эрик не решил, что летел он слишком быстро, а значит, времени у него более чем достаточно, чтобы еще и искупаться. И не то, чтобы я особо волновалась из-за его отсутствия или скучала, ожидая его появления, но когда время было уже далеко за полдень, а императорский отпрыск так и не явился по назначению, я все-таки обеспокоилась. Так как знала, что несмотря на пацифичность и миролюбие нимф как таковых, все же отношения к нагам и драконам в наших землях крайне негативное, а если еще и учесть надменность недопринца, то дело и вовсе может принять самый принеприятнейший оборот. Поэтому я подозвала пролетавший мимо теплый ветерок и попросила кинуть клич среди его братьев и сестер, а не видал ли, не слыхал ли кто из них что-нибудь о полудраконе-полунаге. И к моему облегчению, не прошло и десяти минут, как ветерок принес мне весточку, что некто неопознанный, забавляющийся с русалками был замечен в озере Забвения. То, что этот некто неопознанный был никто иной, а Эрик, я не сомневалась ни секунды, потому что только нездешний мог быть настолько глуп, чтобы полезть купаться в озеро Забвения, и только императорский отпрыск был настолько бабником, чтобы ни разу не задумавшись о последствиях, нырнуть к незнакомым голым девицам в озеро. Наверное, еще и радовался, вот какое счастье мне привалило, с раздражением подумала я, взбираясь на моего пегаса Хавьера.
Озеро Забвения находилось не особо далеко от нашего замка, но если я не хотела быть замеченной русалками еще на подходе к озеру, то последнюю часть пути лучше было пройтись пешком. Я быстро шла по лесу, ведя за собой Хавьера, и ясное дело, что прокладывая себе дорогу, я не очень-то церемонилась с ветками, которые в свою очередь мстили мне тем, что цеплялись за мою одежду и пытались выдирать мне волосы. Можно было, конечно, и, пожалуй, даже нужно было остановиться и попытаться договориться с лесом, но, во-первых, чем ближе к озеру Забвения, тем меньше шансов, что лес захочет мне помогать в ущерб своим соседкам-русалкам, а во-вторых, я была слишком раздраженна и зла, чтобы быть в состоянии вести сложные переговоры. Поэтому единственными моими союзниками, кроме Хавьера, разумеется, оставались легкие осенние ветерки, сопровождавшие меня от самого моего дома, которые нежно и ласково, почти с материнской заботой, целовали мои поцарапанные ветками щеки, лоб, шею и руки, и радостно поигрывали прядками волос, выбившихся из косы. То, что я уже на месте я поняла по звукам обольстительного женского смеха, звучавшего как пение сирен, который перемежевался с не менее обольстительным мужским смехом. Интересно, если бы он знал, что ему уготована роль бездумного, бессловесного быка осеменителя на пару циклов Иири, после чего его выгонят из озера, но ни разум, ни память к нему так и не вернутся, он бы продолжал также счастливо заливаться смехом, раздраженно подумала я и раздвинула ветки, чтобы оценить обстановку. На мою удачу, Эрик плыл к тому же берегу, у которого сейчас была я. И плыл он в окружение четырех русалок, в буквальном смысле пожиравших глазами тугие узлы его мышц, которыми он откровенно и с наслаждением красовался. Вот он, повернув голову и улыбнувшись, набрал полный рот воды и смеющимся фонтаном выпустил ее в ближайшую из них, осчастливленная рыбина сначала радостно завизжала, после залилась смехом, а затем нырнула в прозрачную глубь хорошо знакомого ей мира, он, разумеется, нырнул за ней, три остальные нырнули туда же. Я в напряжении ждала, пока они вынырнут, но они все не появлялись. И вот, когда я уже решила, что все! Придется мне посылать одного из ветерков за бабушкой, потому что из глубин озера мне Эрика, точно, самой не выудить, сначала русалки, а следом и догоняющий их безмозглый недопринц, прикидывающийся тритоном, с радостным всплеском вылетели в облаке сверкающих в предзакатных лучах Иири брызг, еще мгновение и они снова исчезли в глубине, чтобы через другое мгновение снова появиться на поверхности. При этом, они все впятером все ближе и ближе приближались к берегу, а значит, мне необходимо было что-то срочно предпринимать.
В целом, задача моя была не особо сложной, поскольку русалки совершенно не владели магией, если бы не одно, вернее два «но». Мне нельзя было даже приближаться к воде, если я хотела продолжать помнить о цели своего визита на озеро, а Эрик был целиком и полностью в воде и, по всей видимости, абсолютно не имел никакого намерения из нее выбираться. Другими словами, вариант у меня был только один, воздух, вернее ветер. Мне нужна была мощнейшая струя воздуха, которая бы подхватила забывшего себя и свое имя пловца и выкинула далеко за пределы озера, причем очень и очень далеко. Потому что, если вдруг в его голову, затуманенную водами забвения, придет мысль бежать назад в озеро (а молва утверждает, что такая мысль ему обязательно придет в голову), то чтобы бежать ему пришлось очень и очень долго. Я обострила все мои чувства и улыбнулась, удача снова была на моей стороне, где-то, причем не так уж и далеко, бушевал настоящий ураган, как раз то, что мне было нужно. Решено, сделано, и я рассказала кружившим вокруг меня ветеркам мой план, и они закивали, зашелестели, захихикали в ответ, радуясь предстоящему празднику души. Призыв ветров с помощью заклинания, особенно, если они уже полны сил и только и ищут возможности, чтобы выпустить пар и повеселиться, потанцевать в свое удовольствие — это как приманить пчел на цветочный луг; то есть, тут главное не приманить слишком много пчел, а то не будет хорошо ни цветам, ни лугу. А в моем случае, только бы не переусердствовать с эмоциями возмущения, раздражения и разочарования по причине легкомыслия и безответственности некоторых гормонально озабоченных, самовлюбленных недопринцев, из-за которых я до сих пор не только не знаю, что мне написал в письме Этьен, но и из-за которых я вместо того, чтобы в своей комнате сидеть и прилежно к самостоятельной по зельеварению готовиться, по всяким там озерам Забвения шастаю. Ну, да, признаю, с таким моим «радужным» настроем, с эмоциями все же промашечка вышла, а потому после того, как я прочла заклинание и призвала вихрь, который и подхватил отчаянно упирающегося русалочьего героя-любовника и понес…, выяснилось, что отнес он его на более чем приличное расстояние.
Нет, с точки зрения, отыскать, в этом проблемы не было, мои верные помощники-ветерки легко русалочьего героя-любовника отыскали и сообщили мне, где именно он находится. Проблема состояла в другом: в том, что если Эрик, в связи с купанием в озере Забвения, так и не вспомнит, кто он и как перекидываться в дракона, и так как вариант с пегасом исключался из-за того, что нас двоих Хавьер бы не утянул, а вариант — мне обернуться фламинго, недопринцу ехать верхом — потому что я израсходовала слишком много сил, то до бабушкиного замка нам предстояло брести всю ночь, в лучшем случае. В лучшем случае, который предусматривал, что будут выполнены целых два условия. Первое — императорского отпрыска я должна буду тянуть на привязи, да еще и, подгоняя лозиной. Второе условие предусматривало, что одежда Эрика валяется где-нибудь поблизости, так как я даже как вариант не рассматривала отправиться за голым, как младенец в момент рождения, недопринцем, не захватив для него хоть чего-нибудь, чтобы прикрыться.
К моему облегчению, искать хоть что-нибудь мне не пришлось, потому что одежду Эрика, аккуратно развешанную на дереве — я нашла совсем недалеко от озера. Очевидно, он планировал, что после того как искупается, дальше добираться до нашего имения пешим ходом. Что в целом, если не считать купания с русалками, было вполне разумным решением, если учесть, что в образе дракона влететь к нам во двор — было бы слишком приметно, а он совершенно не хотел афишировать своего визита, плюс место здесь было уединенное и до имения километров десять не больше.
— Каролина?! — вдруг позвал меня необычайно певучий голос. Хотя почему я говорю «необычайно», я у озера Забвения, а здесь у всех его обитательниц чрезвычайно певучий голос. — Ты же Каролина-а, так ведь? — именно с таким вопросом ко мне обратилась наяда. И попрошу не путать наяд с русалками, хотя бы потому что у них есть ноги. Разумеется, у них могут быть также и хвосты, но только тогда, когда они сами захотят.
Здесь, как я полагаю, необходимо, сделать небольшое отступление, чтобы все объяснить более или менее популярно. Так вот, что касается высших нимф способных управлять землей, водой и воздухом, и при этом еще и жить неприлично долго на белом свете, то нас не так уж и много осталось, а вот, что касается различных видов нимфической расы, дар которых поскромнее будет, в том смысле, что все другие разновидности нимф обычно владеют лишь одной из стихий, то этого люда в наших землях сколько хочешь: и дриады — лесные, древесные нимфы, самые древние из известных науке нимф, и напеи — нимфы дикорастущих долин, полей и лугов, и лимнады — нимфы болот и озер, и ореады — горные нимфы, и агростенами — нимфы сельскохозяйственных угодий и культурных растений, и наяды — нимфы пресной воды, то есть, нимфы речных, родниковых и озерных потоков, и нереиды — морские нимфы, и океаниды — нимфы океанских потоков, и плеяды — нимфы небесные.
— А вам какое дело? — настороженно откликнулась я, снимая рубашку Эрика с ветки.
— Просто я чувствую зов крови…
— Что-о-о? — опешила я. Клянусь, если бы она мне сейчас сказала, что опускавшееся сейчас за горизонт Иири больше никогда не взойдет, я бы и то удивилась меньше. — Зов чего?
— Крови! — с мстительной улыбкой повторила она. — Я твоя сестра по отцу. Так, что как видишь, история повторяется… — насмешливо продолжила она.
— Какая история повторяется? — в тон ей поинтересовалась я.
— Нелюбимый, непонятый, неоцененный, но весьма достойный молодой человек нашел утешение в водах забвения и в объятиях дев, которые разглядели в нем все эти качества … — усмехнулась она.
— Если ты об Эрике, то без комментариев, но какое отношение все это имеет к моему отцу… — язвительно поинтересовалась я.
— Моя мать, владычица озера Забвения, и по сей день не простила нашего отца за то, что он все-таки оставил ее ради твоей матери, но ты моя сестра и я не удержалась…, захотела посмотреть на тебя, познакомиться с тобой…, меня, кстати, зовут Марина…
— Я прошу прощения, Марина, но я сейчас очень спешу…, там недопринц где-то и я за него волнуюсь, только не в том смысле, что волнуюсь о нем, а в том, что волнуюсь за окружающих. Сами понимаете, Марина, голый недопринц владеющий магией огня, он ведь такого может наворотить, что даже страшно подумать! — И так уж случилось, что по совершенно случайному совпадению все сказанное мной, было чистейшей правдой, но была еще и другая правда, которая заключалась в том, что мне просто необходимо было, под любым предлогом и как можно скорее, убраться с этого озера, чтобы и не думать, не знать о якобы вновь обретенной сестрице.
— Каро, понимаю, что ты не доверяешь мне, потому что меня скрывали от тебя, но поверь мне на слово…, от тебя скрывают не только меня…
— Кто скрывает? — все же не смогла не поинтересоваться я, взбираясь на пегаса.
— Твоя бабка Эвелина, она определенно знает, что я существую… и Каро…, не знаю, хочешь ли ты это знать, но твоих родителей… их убили…
— Я знаю, — глухо сообщила я и пришпорила Хавьера, чтобы поскорей убраться с этого тролльего озера.
— Но ты не знаешь, кто их заказал… — раздался мне вслед голос Марины.
«И ты тоже» — подумала я, и сильнее пришпорила несчастного от того, что он попал мне под горячую руку, вернее ногу, Хавьера, более чем однозначно ему намекая, что в его святые и непоколебимые обязанности входит поскорей уносить меня отсюда. И если вы думаете, что это легко мне далось, то вы очень ошибаетесь, поскольку в этом мире и вообще во всей реальности не был темы, которая интересовала бы меня больше, чем гибель и заказчик оной моих родителей, но озеро Забвения — это озеро Забвения! В том смысле, что откуда мне было знать, где мне зубы заговаривают, в попытке удержать меня от того, чтобы помешать быку осеменителю вернуться к русалкам, а где мне правду говорят.
— Нашел! — зашелестел мне на ушко юго-западный ветер, — нашел! Туда! — он прошелся мощным потоком воздуха по верхушкам деревьев, заставив их склониться, указывая тем самым наиболее короткий путь.
Хавьера, который давно уже нетерпеливо похлопывал крыльями, прозрачно намекая на то, что ему летать охота, мне даже пришпоривать в этот раз не пришлось; издав восторженное: «Иго-го-го!», он резво взмыл ввысь и погнался за указывающим дорогу ветром, развив такую скорость, которая не оставляла сомнений в том, что мой крылатый конь вознамерился ветер не только догнать, но и перегнать.
Однако юго-западный быстро раскусил не в меру амбициозное намерение моего пегаса и решил проучить зарвавшуюся животину, а именно, решил во что бы то ни стало обскакать соперника, но не просто обскакать, а с о-очень, ну, о-о-очень большим отрывом.
Само собой разумеется, что меня эта игра наперегонки совершенно не устраивала. Во-первых, потому что, если бы Хавьер обогнал ветер, то тогда кто ему дорогу к Эрику указывал бы? А во-вторых, меня настораживало то, что пегас мой не реагировал ни на мои бесчисленные «тпррру!», ни на натянутые до упора поводья. Настолько увлечён он был погоней.
Когда я осознала, что Хавьер совершенно на меня не реагирует, то вначале приуныла, затем психанула, вслед за чем даже уже собралась всплакнуть от досады… Но вмешалось провидение.
Увлеченный погоней пегас не заметил, что на полном ходу мчится прямиком на стаю черных лебедей, которые, к счастью, его заметили вовремя и потому столкновения, а значит, жертв удалось избежать.
Однако заметили лебеди не только нас, но и обесбашенно-безответственную, нарушающую все возможные правила безопасности манеру полета моего азартного транспортного средства. Посовещавшись между собой, они, как я понимаю, решили, что так просто подобное спустить нельзя. И посему принялись всей стаей, в составе пятнадцати весьма упитанных особей, щипать опасного нарушителя правил поднебесного полета, не жалея клювов своих.
Стоит отдать должное упрямству Хавьера, несмотря на боль, какое-то время он держался и не сбавлял скорость. Однако, на его беду, лебеди хорошо знали свое щипательное дело, и потому где-то ещё через пару-тройку километров мой пегас таки издал жалобно-заунывное ржание, означавшее его готовность сдаться на милость победителей.
Приняв капитуляцию, вожак лебединого патруля жестами потребовал от пегаса, дабы тот немедленно покинул небо, иначе (это он тоже жестами показал) останется мой крылатый конь без хвоста, без копыт, без крыльев и без головы. При этом остальные четырнадцать членов лебединого патруля, явно согласные с мнением своего вожака, воинственно выпятив грудь, выражали ему свою поддержку тем, что многозначительно кивали и повторяли следом за ним каждый его жест.
Другими словами, задавили они морально любителя быстрого полета настолько, что сердце моё дрогнуло и мне даже жалко стало ругать Хавьера за устроенное им безобразие.
«Это я всегда успею», — решила я. К тому же и момент был не особо удачный, так как я как раз заметила, что прямо под нами стремительной походкой вышагивал подсвечивающий себе дорогу магическим светлячком Эрик.
Недовысочество был более или менее одет и это сказало мне, что с его памятью, если и не совсем хорошо, то всё же лучше, чем я опасалась.
Глава 9
Хавьер послушно приземлился рядом с бодро шагающим путником и зацокал копытами, но Эрик даже ухом не повел, целенаправленно продолжая свой путь. Оценив скорость, с которой он даже не бежал, а просто летел в направлении озера, спеша вернуться в объятия русалок, я не стала спешиваться, а так и поехала рядом с ним, восседая на пегасе.
— Молодой человек, а куда вы путь держите? — начала издалека я, чтобы лучше понимать насколько он в себе.
— А вам что? — огрызнулся он, даже не взглянув на меня.
— Да, так…, — замешкалась я, — я тут одежду чью-то нашла, теперь глядя на вас, думаю, а не ваша ли? Ведь та, что на вас сейчас явно не для вас сшита и более того, вот-вот рассыплется в прах, — указала я на очевидное, надеясь хоть на этот раз получить какую-то реакцию.
— Что значит, нашла, где? — не разочаровал он меня, задав следующий вопрос.
— На дереве… — сказала чистую правду я, рассчитывая на следующий вопрос, но его не последовало, он просто целенаправленно шел вперед. И настолько он уверено шел, что если бы не совершенно отрешенное выражение его лица, то вполне можно было бы поверить, что он четко знает, куда и зачем он идет. Но отрешение на его лице яснее ясного говорило о том, что его как марионетку тянут к озеру Забвения за невидимую ниточку. И я, к сожалению, понятия не имела, как эту ниточку разорвать.
— Эрик? — позвала я его. — Эри-и-и-ик?! — Но меня продолжали упорно игнорировать. — Эри-и-и-ик! — завопила я, теряя терпение, с такой силой, что Хавьер, все еще нервный и дерганный после встречи с лебединым патрулем, не выдержал и подпрыгнул высоко-высоко, в искренней, но наивной надежде, что я свалюсь с него, но не тут-то было, привыкшая к непредсказуемому поведению своего крылатого скакуна, я держалась крепко-крепко.
— Может передать госпоже Флоретте весточку? — сочувственно предложил мне северо-восточный ветер.
— Пока не надо, — покачала я головой, — просто передай, что со мной все в порядке, и я потом ей все объясню.
Нет, во мне не говорила самонадеянность, просто, так как бабушкин замок лежал у Эрика как раз на пути его следования к озеру Забвения, то мы практически и шли к бабушке в гости. Другими словами, у меня было достаточно времени, чтобы в случае, если я сама не справлюсь, успеть вовремя обратиться за помощью к старой, мудрой нимфе. Ну, да, признаю, кроме этого, так как я не люблю быть обязанной, то во мне говорило еще и желание поскорее вернуть долг: Эрик спас меня, и если бы я спасла его, то все, мы были бы квиты. Вот, если бы еще знать как, подумалось мне, то было бы совсем замечательно.
— Могу помочь информацией и, причем, за умеренную плату… — юго-западный ветер, подслушавший мои мысли, прошелестел мне прямо в левое ухо.
— Эй, ты поосторожней, — рыкнула я на него закрывая продуваемое ветром ухо, — а то с твоими советами я воспаление себе заработаю.
— Так я же южный ветер, значит теплый… — оскорбился ветер, — ну, так что готова заплатить?
И я уже даже рот открыла, чтобы сообщить, что, разумеется, я готова заплатить, если цена будет разумной, а информация полезной, как в наш разговор вмешался вечный его соперник. — Хочешь предложить ей выкупать молодца в дождевой воде? — хмыкнул северо-восточный ветер, — так она до этого и сама бы додумалась, — подмигнул он мне.
— Додуматься-то может она сама и додумалась бы… — согласился с ним юго-западный, но где ж она силенок-то возьмет, чтобы тучу приличную сюда приманить, а? А вот у меня как раз есть одна знакомая туча на примете…
— Тут он прав… — согласилась я, — силенок у меня только на неприличную тучу хватит… — с грустью признала я.
— Слушай, а ты не могла бы подальше от меня цокать своими копытами! — вдруг подал раздраженный голос недопринц, так и не удостоив меня взглядом.
— Иго-го-го?! — заржал Хавьер, вот только было не понятно к кому именно относился его вопрос, ко мне, которая могла дать ему команду отъехать подальше, или к тому, кому мешали его копыта, цокающие рядом.
— Тащи тучу! — в сердцах, а значит впопыхах, приняла окончательное решение я.
— Тпррру! ЮЗ! — тормознул юго-западного северо-восточный, взяв на себя обязанности моего адвоката, — не так быстро, сначала цену назови!
— Повторение гонок хочу с этой вот общипанной животиной! — провозгласил юго-западный, указывая на моего пегаса.
— Иго-го-го?! — оскорблено заржал Хавьер, явно несогласный с определением «общипанная животина». Хотя должна признать, что ветер ничуть не погрешил против истины, так как выглядел мой пегас после встречи с лебедями — удручающе.
— Зачем? — причем недоумевала не только я и северо-восточный, но и юго-восточный и северо-западный ветры, которые очевидно просто не могли, молча, пролететь мимо такого несусветного нонсенса.
— Потому, что он думает, что если бы не лебединый патруль, то он бы выиграл у меня гонки! — недовольно объяснил ветер.
— Иго-го-го! Иго-го-го! Иго-го-го! — загарцевал на месте Хавьер, кивая обиженной мордой, подтверждая, что именно так он и думает.
— Ну, что ж, если ему одной встречи с патрулем черных лебедей мало не показалось…
— Фрр-р-р-р… фррр-рр-р-р… — задумался общипанный конь.
Поделиться книгой: