Помоги проекту - поделись книгой:
— Почему мы видим ее, Три-Семь-Восемь? — на этот раз Янг повернулся к Чистильщику. Сухим желто-коричневым пальцем, он указал на ломаную линию света.
— Дополнительная настройка. — сказал тот. — Демонстрация. Мы можем убрать визуальный эффект.
— Будьте добры.
Бэй Ву снова кивнул в сторону техника. Это был единственный доступный ему способ движения, поскольку все остальное его тело было затянуто в жесткий корсет из армированного стальными нитьями кевлара. Который, в свою очередь, был закреплен на подвижной вертикальной тележке.
На подобных мерах предосторожности настояли новусы. Представитель Иерархии вроде бы убедил членов Альянса в том, что лично он не несет им угрозы, однако те предпочитали перестраховаться. Кто такой Чистильщик и каковы его возможности, они знали прекрасно.
Самого же Бэя Ву, казалось, совершенно не трогало превращение в неподвижный кокон. По крайней мере, вел он себя по прежнему свободно и раскованно. Словно бы находился не на испытаниях, скованный по рукам и ногам, а на светском рауте. С бокалом шампанского в руках.
Техник послушно отстучал новую комбинацию на пульте. Белая полоса исчезла. Дрожание воздуха, ее окружающее, тоже.
— Передача энергии? — спросил Янг у обслуги.
Из всех членов принимающей комиссии, он больше остальных интересовался предложенной функциями технологией. Одной из предложенных технологий. Азиатский союз намеревался выжать из заключенного с пришельцами мира максимум возможного. Впрочем, как и все остальные Лидеры.
— Продолжается. — подтвердил второй техник, с таким же как у первого мобильным пультом в руках. Он стоял у принимающего штыря и следил за показаниями приборов.
— Потери при передаче?
— Менее 0,0001 процента.
Стрельницкий вскинул брови, задвигал губами, вероятно, подсчитывая возможности данного способа транспортировки энергии. Покивал сделанным выводам и тут же задал вопрос Чистильщику.
— А при увеличении расстояния процент потерь растет?
— До трехсот па… до ста двадцати трех километров — нет. — ответил тот. — Затем, да. В геометрической прогрессии на каждый километр.
— Это потрясающе! — воскликнул первый техник. — Совершенно потрясающе! Это перевернет всю, что мы знаем о передаче энергии! Полностью отпадет необходимость в дорогой и сложной инфраструктуре, в линиях электропередач! Я уже не говорю о сопутствующих возможностях.
Никто мнения персонала не спрашивал, но радоваться ему, при этом, не мешал. Сколь бы далеко не ушли новусы от людей, они, все же оставались подверженным эмоциям. И понимали проявление их у других. Когда им было это выгодно, разумеется.
Марта Джобс скупо улыбнулась, слушая человека. Какого-то младшего научного сотрудника какого-то научно-исследовательского института русских. Он, как и положено человеку, видел только надводную часть айсберга. Не понимая истинного значения того, что сейчас происходило перед его глазами. Поворотного пункта в истории человечества.
Янг и Стрельницкий на восклицание ученого отреагировали схожим образом. Они понимали. Но ничего не говорили. Просто стояли и смотрели на воздух между двумя электродами. И едва заметно улыбались.
— Накопитель заполнен на 98 % процентов. — спустя три минуты сообщил второй техник.
Первый отреагировал нажатием клавиш и докладом:
— Подача энергии остановлена.
— Хорошо.
Когда техника была отключена, Филлип Янг приблизился к Структуре Три-Семь-Восемь. Заглянул в его бесстрастные глаза. Растянул губы в отличной имитации улыбки.
— Передача энергии нас очень впечатлила. Очень. Человек прав, для нашей цивилизации это настоящий прорыв. Но мы говорили не только о передаче энергии. Мы говорили также о новом типе энергии. До беспроводной передачи электричества человечество дошло бы и без вашей помощи. Работы в этом направлении ведутся и сейчас.
— Лет через двадцать. — невозмутимо ответил китаец. — Возможно. Но мы позволили вам проскочить эти двадцать лет, Филлип.
— Согласен. — подключился к разговору Стрельницкий. — Тем не менее, Янг прав. Мы говорили не о средстве транспортировки энергии, а о новом источнике энергии.
— Позволю себе процитировать ваши слова, Кирилл. — произнес Чистильщик. — Вы сказали их во время нашего первого разговора. Шаг за шагом. Для того, чтобы подойти к возможности использования новой энергии, вашим ученым предстоит разобраться с несколькими фундаментальными принципами. Это потребует некоторого времени.
— Сколько? — выстрелила вопросом Марта Джобс. Как бы она не пряталась за показным равнодушием, возбуждения в голосе скрыть не могла.
— Полгода. Может быть больше, но не слишком. Разумеется, работа ваших ученых должна происходить совместно с нашими узла… сотрудниками. Если они окажутся понятливыми, то к созданию первого работающего экстрактора мы подойдем через 8 месяцев.
Здесь пленник сделал небольшую, но полную намека паузу. Которую новусы интерпретировали верно.
— Если получите гарантии?
— Да.
— Вы их получите. — Стрельницкий по очереди посмотрел на своих коллег, дождался от них подтверждения. — Это мы обсудим по возвращению. Что же до исследований… Работы по данному проекту предлагаю проводить на базе данного центра.
— Почему именно в России, Кирилл? — тут же взвилась Джобс — Почему не у нас, например в Калифорнии?
— Марта, думаю уже имеет смысл забыть о таких понятиях, как «у нас в Америке» и «у них в России». Мир изменился, Марта. К тому же, у нас сложно найти ведущего специалиста китайца, а у вас запросто. Простите, Филлип.
— Не извиняйтесь, Кирилл. Я полностью с вами согласен. — махнул рукой Янг. — Меня устраивает выбранное для работы место. В России гораздо проще устроить закрытый исследовательский институт. И, при необходимости, уничтожить его. Проделать подобное у вас, Марта, возможно, но чревато осложнениями.
— А у вас? — женщина не собиралась так просто сдаваться.
— И у нас. Давайте доверимся Кириллу. Он совершенно прав. Мир изменился. И мы, — сингапурец подчеркнул последнее слово, — просто обязаны работать вместе. Если хотим сделать этот мир своим.
Американка некоторое время молчала, а потом решительно тряхнула короткими светлыми волосами, имеющими едва заметный розовый оттенок.
— Черт с вами! Давайте попробуем! Все внутри меня кричит от ужаса при мысли довериться русским, но, соглашусь — мир изменился. И ему предстоит измениться еще больше.
— Не хотелось бы забегать вперед, — ухмыльнулся Стрельницкий, — но кажется идея национальных государств себя уже изжила. По крайней мере, для нас.
Новусы сдержанно улыбнулись шутке. После чего госпожа премьер-министр США выразительно стрельнула глазами в сторону техников, заканчивающих демонтаж оборудования.
— Я учел это. — качнул головой Стрельницкий. Подозвал людей и коротко приказал: — Умереть!
Два человека без звука упали под ноги новусам. Янг удовлетворенно прикрыл глаза. Джобс еще раз тряхнула волосами и совершенно по-девчоночьи хихикнула.
— Любите вы, русские, театральные жесты!
Аберрация[2]
2−1
Людей обмануть очень легко. Для начала их надо как следует напугать. Сказать, что они не в безопасности. Никакой конкретики — только общие фразы. В конце обязательно надо сообщить, что власти полностью контролируют ситуацию. Это окончательно убедит стадо в том, что опасность смертельна и им врут.
Так они действуют всегда. Так они сделали с Африкой. Все виды сообщения с Черным континентом блокированы. Связь работает по какому-то загадочному алгоритму. На всех судоходных маршрутах стоят группировки военных судов. Воздушное пространство патрулируется сотнями истребителей. И знаете что еще? «Ядерная триада» России находится в режиме повышенной боевой готовности. Не сомневаюсь, что подобный же приказ получили и вооруженные силы других ядерных держав.
С чего бы, если речь идет о вирусе?
Нам ведь говорят, что в Африке обнаружен страшный вирус, от которого пока не могут найти лекарства. Что он распространяется очень быстро, что статистика смертности среди зараженных составляет сто процентов. Получается, ситуация настолько неуправляема, что супердержавы готовы нанести ядерный удар. По Африке? Или друг по другу?
Но давайте посмотрим с другой стороны? Что, если никакого вируса нет? Да, все мы видели по ТВ и в интернете фотографии зараженных, силы ВОЗ, блокпосты карантинов и сжигаемые горы мертвых тел. Но что если это очередной фейк, как тогда, с химическим оружием на Ближнем Востоке? Что если мы столкнулись с очередным политическим кризисом, вроде Карибского? И мир замер на пороге Третей Мировой войны?
Все говорит именно об этом. Сперва Африка заявляет на весь мир об организации единого государства, размером в целый континент, затем Китай сообщает, что всей душой поддерживает самоопределение африканского этноса, после чего следует сообщение об эпидемии. Нужно быть идиотом, чтобы поверить во все это дерьмо.
Я считаю, что мы видим передел сфер влияния. Демонстрацию силы поднявшегося Китая. Который решил, что пришло его время занять место среди супердержав. Точнее, стать доминантом на мировой арене. А прежние лидеры с этим несогласны.
Ведь, что на самом деле знаем про Африку? Пустыни, буши, джунгли, алмазы. Более начитанные люди добавят к этому списку черные и цветные руды (да, Африка является мировым поставщиком!), а еще нефть, графит, природный газ и — барабанная дробь — залежи урановых руд, содержание урана в которых достигает 0,3 %.
Другими словами — ресурсы. Много ресурсов, хороших и разных. До недавнего времени их брали те, кто сильнее. Сперва страны Старого Света, потом Советский Союз, после него — США. Теперь Китай решил единолично наложить на них свою лапу.
Вот и вся эпидемия, как по мне. КНР решила поиграть мышцами, ее соперники на политическом Олимпе ответили тем же. Общественности скормили какую-то дезу про эпидемию, пустили в эфир фейковые фото и видео. А сами, тем временем, навели на друг на друга боеголовки ядерных ракет.
Мне хотелось бы верить, что у лидеров мировых держав хватит мозгов решить дело миром. Но события последних лет, особенно полемика между Россией и США, заставляет сомневаться в их вменяемости. Разве что… вдруг прилетят инопланетяне и смогут нас помирить?
Всем хорошего дня. Читайте официальные СМИ и прикормленных правительствами блогеров между строк. Думайте. И, на всякий случай, приведите дела в порядок. Пришельцы могут и не прилететь.
2−2
Режим «прекращения огня» Альянс ввел на седьмой день, после того, как на Землю свалился Носитель. На восьмой, пользуясь свои положением и связями, я отправился в Африку. Мне не хотелось смотреть, как в уши человечеству начнут лить очередное дерьмо. А помешать этому можно было только одним способом — найти способ доказать, что функции врут.
Поехал я один, какой бы глупостью мое решение не выглядело. Может быть нужно было попытаться поднять старые связи, пригласить в команду пару-тройку пшеков — Славу с Андреем, например. Но мне не хотелось никого подставлять. Альянс принял предложение функций? Окей, значит только Ликвидатор у нас такой чокнутый, что едет в Африку на поиски правды. С него, значит, и спрос. А пшеки… Грустно это признавать, но они уже выбрали свое будущее. Пытаясь возродить прежние отношение будет унизительно и для меня, и для них.
Я не верил, что с пришельцами возможен мир. И собирался это доказать.
Без особенных проблем я добрался до Черного континента за два дня. Цель свою не скрывал, правда, напрямую про нее спросили только два раза. Первым заинтересовался морпеховский майор, к которому я пришел просить вертушку. Ему я ответил полуправдой — рейд на территорию противника. Так как приказов, запрещающих так поступать для члена элитного клуба новусов, не было, военный только кивнул и подписал распоряжение.
Другой интересующийся копнул чуть глубже. Наставник в чине капитана медицинской службы из британский ВВС, был в курсе о временном перемирии между Альянсом и захватчиками, но поверить предпочел мне, а не политикам.
— К чертям, Айвен! — сказал он мне. — Эти уроды дальше ляжек секретаря не видят. Убей их всех!
Такое довольно просто говорить, оставаясь в безопасности военной базы. Но я кивнул и пообещал порвать проклятых «зеленых человечков», как старую «The Times».
В остальном, до одиночки с пакетом очень внушительных документов (спасибо Мишке!) никому дела не было. Военные пусть и без особой охоты, предоставляли транспорт, некоторые даже предлагали сопровождение. Обычные люди, из тех, кто был посвящен, смотрели на меня, как на небожителя, эдакого сошедшего на землю полубога. Существо со сверхчеловеческими возможностями. И соответствующими правами. Для меня это было очередным доказательством навсегда изменившегося мира. Я не был политиком или миллионером, не был представителем госструктур. Я был новусом, а именно это по нынешним временам приравнивало меня к элите.
Я не возражал, так было даже удобнее. А главное, помогало достичь цели — добраться до Африки и найти доказательства того, что функции врут.
К вечеру десятого дня после вторжения я ступил на берег потерянной для людей земли. Вновь выбрав в качестве конечной точки своего маршрута окрестности Джибути в северном Сомали. Сделал я это не случайно. Были у меня кое-какие идейки, которые, если не развозить кашу по столу, сводились к следующему: раз уж тут обнаружился Чистильщик, которого отправили на переговоры, то найдется и то, что чертовы функции намерены скрыть.
Первое же сканирование показало десятка полтора Структур на окраинах столицы бывшей французской колонии. Если такая плотность на окраинах города — что же меня ждало в центре? К счастью, я не планировал туда идти, так что паническую мысль «мне не справиться» удалось прогнать без труда. Ее товарка тут же предложила выйти к пришельцам в открытую и проверить, насколько те чтут перемирие? От нее я тоже отмахнулся. Как правило, то, что приходит мне в голову в самом начале осмысления проблемы, сплошной идиотизм — не иначе прежний Ваня слал приветы с того света.
Я принялся по широкой дуге обходить Джибути — просто чтобы оценить масштаб бедствия. Держался в отдалении, но все же достаточно близко, чтобы вылавливать на радаре очередные скопления точек инопланетян. Через час я насчитал их уже десятков пять.
Функции меня не видели. Или делали вид, что не видят. Большая их часть перемещалась неспешно, как группа людей, которая спокойным шагом идет из одного места в другое. Другие двигались в плотном построении и немного быстрее — я предположил, что они патрулируют территорию. Некоторые вообще оставались без движения. То ли сидели, то ли стояли — на сканере этого было не понять.
Все это косвенно подтверждало слова Структуры Три-Семь-Восемь о том, что прибывших на носители функций было недостаточно даже для захвата жителей даже одного континента. Скорее всего, пришельцы «прописывались» только в значимых людей, которые могли бы управлять прочими, пользуясь человеческой административной системой. Чиновники, полиция, военные — те у кого есть власть. Интересно, что ждало тех, кто остался людьми?
На чистом упрямстве, я закончил разведку, если таковой можно было назвать кружение по периметру городской черты. И собрался было двигаться в сторону первого из намеченных к посещению мест, когда меня подстрелили…
Произошло это к исходу второго часа, и до странности буднично. Я шел, особенно не таясь, больше полагаясь на данные радара, чем на глаза, когда ногу чуть выше колена пронзила острая боль. Опустив взгляд, я увидел выходное отверстие, выплевывающее кровь толчками, обернулся назад… и только поэтому схлопотал вторую пулю не в сердце, а в левое плечо.
Упав на землю, я трижды кувыркнулся в сторону. Увидел, как две пули выбили фонтанчики пыли с отставанием в половину секунды от перемещения тела. И заметил едва различимую вспышку выстрела метрах в трехстах. Третью пулю, кстати, стрелок положил мне в правое плечо. Снайпер, мля!
Стрелял человек. Это было понятно хотя бы потому, что я его не видел на сканере. А еще — функции обычно пренебрегают огнестрелом. То есть, пользуются, но, как правило на близкой дистанции, когда от десятка попаданий и сверхчеловек на некоторое время в осадок выпадет. А из снайперки палить, да еще таким смешным калибром (судя по размерам ран, работали по мне чем-то общевойсковым, вряд ли превосходящим 7,62) глупо. Убить можно только в голову, а в нее еще попасть надо.
В общем, ничего, кроме, как спалиться, стрелок не добился. И, скорее всего, понимал это. Стрелять перестал, ждал, вероятно, моей реакции.
Ситуация, в которой я оказался, вызывала множество вопросов. Зачем в меня стреляли? Люди по заданию функций? Или люди, сражающиеся против них? Ведь, если пришельцы не смогли захватить всех, значит может, пусть и в теории, существовать сопротивление. Стоит быть осторожнее с ними, в любом случае. Пока не пойму, кто они такие.
Прислушавшись к собственным ощущениям, я нашел их приемлимыми. Раны уже стянулись, хотя разорванные мышцы еще постреливали болевыми импульсами. В бою с функциями это могло стать фатальным, но против людей, даже очень хорошо подготовленных, роли не играло.
Подтянув ноги под корпус, я прыжком вскочил и тут же рванув в сторону. Потом в другую. Отметил еще два выстрела, сделанных уже без тщательного прицеливания. И побежал к стрелку, непредсказуемо меняя направления. Через десять секунд смог разглядеть улепетывающего человека в маскировочной накидке поверх пустынного камуфляжа.
Тот оглянулся, продемонстрировав на лице выражение ужаса, и постарался ускориться. Куда там! Я мог бы добраться до него одним секундным рывком. Но отчего-то медлил. Слишком глупым было поведение стрелка. Подкараулить в пустыне функцию, подстрелить ее, а потом броситься бежать. Что-то мне говорило, что использующие такую тактику охотники должны были погибнуть в первые часы после вторжения.
Вместо погони за снайпером, я присел за торчащий из земли камень, прежде служивший ему укрытием, и огляделся. Почти сразу обнаружил еще троих человек. Они заняли позиции по пути следования стрелка. Так, чтобы с нескольких сторон обстрелять того, кто бросится за ним.
Засада. Что ж, это уже умнее. И вряд ли я обнаружил всех ее участников. Четверо на одного сработало, будь противник вояк человек. А они явно охотились на функцию. И до сих пор были живы.
— Я вас вижу! — крикнул я, не покидая укрытия. — Хотел бы убить, уже бы убил. Давайте поговорим. Я не враг.
После того, как я повторил обращение еще пару раз, а говорил я на английском, по камню начали стрелять. Грамотно, экономными очередями, и с разных сторон. Огонь на подавление. Если я правильно помню все проглоченные еще в Новосибирске тактические наставления, то сейчас ко мне приближается на дистанцию уверенного броска гранаты гренадер. Один, а может даже и несколько. Шум их шагов я услышать не смогу, их заглушает постоянная стрельба.
Когда начинается схватка, я перестаю тупить и допускать ошибки. Прежний Ванька, с его нелепыми, совершенно детскими воззрениями, прячется в домик, а на первый план выходит Охотник. Мое альтер-эго, доставшееся по случаю от инопланетного вторженца. Специалист по всем видам боя, выживанию и убийствам. Ликвидатор. Функция, заточенная на уничтожение ошибочных мутаций. И особо докучливых людей.
Ничего красивого или зрелищного я не делал. Не совершал фантастических прыжков, не крутил сальтуху, и не бил ногой с разворота. Я просто очень быстро двигался. Настолько, что бойцы, засевшие на своих огневых точках, не успевали доворачивать стволы за тенью, в которую я превратился.
Нырком покинув укрытие, успел отметить, что с догадкой про гренадеров был прав. На место, где я только что прятался, упало сразу три ребристых кругляша. Но когда они взорвались, я уже находился далеко. За спиной одного из камуфлированных, которого я принял за командира этого пустынного воинства. Одной рукой обхватив его корпус, блокируя любой движение, а другой поглаживал нервно дергающийся кадык его же ножем.
— Давайте поговорим, парни! — крикнул я, снова используя английский. — У меня нет причин вас резать.
Причины, вообще-то были. Целых три: в ноге и еще по одной в каждом плече. Но раны уже затянулись, так что я мог себе позволить их великодушно игнорировать.
На меня смотрела полтора десятка стволов. Блин, а ребята умеют прятаться! И, главное, где? Тут же пустыня, мать её! Сковородка с очень небольшим количеством укрытий!
Все в одинаковом комуфляже песчаной расцветки, с выкрашенными в тот же цвет штурмовыми винтовками причудливой формы — я не сразу опознал французские «Famas». С очень серьезными лицами профессионалов, одинаково готовых убивать и умирать. Плохо, блин! Такие могут и по своему палить, чтобы убить врага. Вот тот снайпер, например, который трижды меня подстрелил, сейчас целился мне в голову.
Пленник дернулся, оцарапав себе шею, и что-то гортанно выкрикнул. Смысла я не понял, хотя и узнал язык. Просто французский не был человеку родным и говорил он на нем так, как тайцы на английском — вроде и слова знакомые, но поймешь не вдруг.
— Не надо убивать своего, чтобы добраться до меня! — на таком же корявом французском, как и у пленника, крикнул я. В голове у меня хранилось множество языков, вот работать над произношением времени не было. — Я действительно не враг. Но если вы сейчас мозги не включите, мне придется вас убить! А потом буду переживать.
Бойцы молчали. Ситуация становилась все напряженнее. Не выдержав, я выматерился и тут же услышал от одного из солдатов:
— Ты русский, что ли?
На великом и могучем, если что.
— Таги-и-ил! — с наносной придурью отозвался я.
Мужик мне не ответил, но зато дал знак своим товарищам опустить оружие. И они его опустили. Градуса, где-то, на три.
— Кто ты такой? — сново спросил боец.
Теперь, когда мы начали разговаривать, я смог его разглядеть. Среднего роста, худощавый, с лицом измазанным серой и коричневой краской. С холодными серыми глазами. Матерый волчара лет тридцати-тридцати пяти.
— А вы, мать вашу, кто такие?
— Уверен, что именно ты имеешь право задавать вопросы?
С этим непониманием нужно было кончать! А то будем тут балакать до морковкинового заговения, и не придем ни к чему.
Оттолкнув пленного, я скользнул в сторону, вперед, затем снова в сторону и, наконец, оказался за плечом у земляка. Двигался так, чтобы бойцы не начали стрелять по мне без опасения задеть своих.
— Я — уверен. А ты?
Поделиться книгой: