Помоги проекту - поделись книгой:
— Ты что-то нашёл?
— Нашёл, не совсем то, но из этого тоже можно сделать определённые выводы. Случай тебе сейчас расскажу. Это было в тридцатых годах, перед войной. Тогда много уделяли внимания горному делу. Много печатали интересных статей, чтобы пробудить у молодёжи интерес и подтолкнуть к выбору горных профессий. Так вот, создание разных кружков, типа юных геологов, приветствовалось. В одной Свердловской школе, как раз такой кружок и был. Вёл его учитель географии Пиканов Самуил Львович, человек не равнодушный и энергичный, хоть и в преклонных годах, но душой молодой и лёгкий на подъём. Приглашал он на заседания этого кружка интересных людей — заслуженных горняков, геологов. И вот собрал он после экзаменов своих восьмиклассников, и пошёл с ними в поход на Волчиху. Гора эта интересная во всех отношениях. Много тайн хранит, и открывать их не спешит. История у неё тоже имеется, то есть место не просто так Самуил Львович выбрал, а с умыслом. Во-первых, природа вокруг Волчихи чудесная, всё-таки Чусовая — одна из самых красивейших рек. Во-вторых, если рассвет на горе встретишь — навсегда его в памяти будешь хранить. Ну и в третьих. Там камушки интересные попадаются. Вот о них он и собирался поговорить. Ребят с ним пошло тринадцать человек. Да, сразу хочу сказать, я тоже, как прочитал, что ребят было тринадцать, как-то сразу насторожился. Поднялись они на Волчиху, поставили палатки, кашу варят, гитару достали, поют. Романтика. А вид с Волчихи красивый! Кругом леса, поля, Чусовая блестит, небо в ней отражается голубое. Возле костра сидят, смотрят, как небо темнеет, звёзды высыпают, время для страшных историй пришло. В группе их был Силантьев Тёма, он на Урал с родителями с Дальнего Востока приехал, они у него геологи. А парнишка такой интересный был, любознательный, историей увлекался. Он с родителями несколько раз в поле ходил, бабушек-дедушек у него не было, вот родители его летом с собой и таскали в экспедиции, несмотря на то, что там не очень комфортные условия для ребёнка были. Камушки-то он тоже знал, и многое про них мог рассказать, привычное дело это было для него. Вот он ребятам вечером и рассказал, как однажды у них в поле случай странный произошёл. Он со своим отцом, Леонидом Ивановичем, и ещё с одним геологом ушли вперёд от всей группы, чтобы определиться с местом их лагеря. Пешком прошли километров двадцать, а когда сделали привал, то оказалось, что Тёма рюкзак с провизией в лагере оставил, а по ошибке другой рюкзак взял, их лаборантки Анечки. Но геологи готовы к любым испытаниям, на то они и геологи, и не такое случалось у них. Леонид Иванович пробежался вокруг, и принёс целую охапку грибов. Они их почистили, в котелок бросили, сидят, варят. И вдруг собака рядом залаяла. А места там были дикие, необжитые, до ближайшего жилища не меньше трёхсот километров. Так что они совсем не ожидали кого-то из людей встретить. Отец крикнул, что, мол, мы здесь, просим к нашему костру. Одно дело, когда мы в городе мимо людей проходим, не замечая их, другое дело — тайга. Тут проигнорировать встречного не получается, люди как-то ближе друг к другу становятся. Выходит к ним на поляну дед, седой весь, и глаза с внимательным прищуром, одетый в какой-то полушубок, на ногах сапоги кирзовые. С ним собака большая, отец потом Тёме говорил, что если это и собака, то точно, помесь с волком. Дед поздоровался, мешок заплечный на землю скинул, достал из него хлеб и солонину, так что к грибнице это в самый раз пришлось. И, как повелось, разговорились, что да как. Леонид Иванович сказал, что они геологи, их партия уже второй год ведёт разведку в этих краях. Дед представился, как дед Анфим, сказал, что из деревни Поречной, но большую часть времени живёт на заимке, так как один остался, ничего его больше не держит в деревне. Стал спрашивать у них, какие минералы их интересуют, какие планы по освоению месторождений. Так неспешно разговаривают, сидят у огня, а потом дед Анфим достаёт из мешка камень, и протягивает Тёминому отцу. Тот повертел его в руках, передал своему товарищу. Тот его покрутил, тоже покачал головой, отцу обратно отдал. «Так это что за минерал такой, к стыду своему, я не могу распознать в нём ни один знакомый мне, откуда он?» Спросил он деда. Тот ухмыльнулся в бороду и говорит ему: «Конечно, ты не можешь распознать. Это бо́лог. Камень-страж. Глубоко он лежит, не для людей он. Оставь его себе и запомни, как только дошли до места, где камень такой встретили, остановитесь. Не будите лиха. Многое, о чём человек даже не догадывается, сокрыто под такими камнями. И лучше вам не знать про то». Попрощался с ними дед и ушёл. А через два дня их экспедиция определилась с новой стоянкой, работы пошли своим чередом. Прошёл месяц, Тёму должны были отправить следующим вертолётом на большую землю, так как время к школе подходило, когда случилось непредвиденное. В экспедиции уже все плановые работы провели, образцы грунтов и воды отправили на вертолёте в лабораторию, занимались полевыми испытаниями грунтового основания. И в это время случайно на природный пролом наткнулись, и решили, насколько возможно, разведать его. Тем более, по всем приметам он неглубокий был, фонариком они дно видели, метрах в шести от поверхности. Самым ловким и спортивным у них в экспедиции был Павлик Сосновских, вот его-то и решили спустить в провал. Тем более провал был не широкий, а Павлик был очень худого телосложения. Закрепили верёвки, он в каске, с собой маску взял, с фонариком начал спускаться. До дна опустился и крикнул, что в бок уходит пятиметровый коридор, а там снова шахта. Леонид Иванович велел взять образцы и подниматься, так как снаряжение не позволяло спускаться в более глубокие шахты. Они слышали, как Павлик стучит молотком, отбивая куски от породы. Потом он им что-то крикнул, и верёвка ещё натянулась. Раздалось ещё несколько глухих ударов, и верёвка резко дёрнулась. Леонид Иванович крикнул вниз, спрашивая, что случилось. Но оттуда не раздавалось ни одного звука. Они подёргали верёвку, пытаясь тянуть её вверх, но она натянулась и не шевелилась ни в какую сторону. Закрепили ещё одну верёвку, и Леонид Иванович сам полез в провал. Опыт у него был, поэтому он спустился быстро. Внизу, на первой площадке, которую они могли видеть сверху, Павлика не было. Влево уходил узкий коридор, буквально на десяток шагов. Леонид Иванович дёрнул свою верёвку, сверху её ослабили, и он пошёл по коридору. Тот заканчивался огромным валуном прямо посреди прохода, за который и уходила верёвка, которая была закреплена на Павлике. Леонид Иванович позвал Павлика. Тишина. Он заглянул за камень. Там, глубоко вниз, уходил тёмный провал. Леонид Иванович потянул верёвку. Такое впечатление, что верёвка защемлена была камнем. Он осторожно поставил одну ногу на камень и пошевелил его. Камень не шевелился, он устойчиво лежал на полу. Леонид Иванович перегнулся через него и посветил в провал фонариком. Обрывок верёвки был в метре от камня. Павлика там не было. Леонид Иванович посветил в провал фонариком, свет рассеивался где-то в метрах двадцати, даже не дойдя до его дна. Леонид Иванович крикнул. Где-то внизу, его крик подхватило эхо. Он прислушался. Никаких криков в ответ, ни даже стона. Полная тишина. И вдруг он ясно почувствовал, какое-то движение за своей спиной, только хотел он обернуться, как сильный толчок в спину вынес его на камень, и он чуть не перелетел через него. Леонид Иванович когда-то служил в армии, и сейчас вспомнил своего старшину добрым словом. Он перевернулся на спину, сгруппировавшись за одну секунду, и резко сделал толчок ногами. Если бы за его спиной сейчас был противник, он бы перелетел через него и полетел именно туда, куда только что хотел скинуть самого Леонида Ивановича. Но там никого не было. Была только перерезанная в метрах двух от него его верёвка. Вот значит, как Павлик пропал. Леониду Ивановичу повезло, что весу у него было, как у двух таких Павликов, и поэтому неведомому врагу не удалось одним махом скинуть Леонида Ивановича в провал. Он снова привязался к верёвке, его подняли наверх. Потом собрали спасательную группу из троих человек, и спустились в провал. Когда Леонид Иванович, который шёл первым, увидел то, что лежало на камне, он сразу всё понял. Там лежали три камушка, три болога. Камни-стражи. Павлика они так и не нашли. Они пытались определить глубину шахты, в которую упал Павлик, но несколько верёвок, связанных между собой, а это примерно сто десять метров, так и не дошли до дна. Вот такую историю рассказал Тёма Силантьев. И достал из кармашка чёрный камень, с красными прожилками. Всем, конечно, хотелось подержать этот таинственный камень в руках. Он был гладкий, приятный на ощупь. Самуил Львович достал из кармашка складную лупу и начал рассматривать камень. «А ведь эти линии не хаотичные, как могло бы сначала показаться» — сказал он. Все начали смотреть через лупу, и точно, они даже угадывали некоторые буквы, образованные линиями. «Папа считает, что раз камень охранный, значит его нельзя было далеко уносить от того места, где его нашли. Но я всё же взял один камень с собой. Папа оказался прав, когда вертолёт поднялся над землёй, в моём рюкзаке что-то вспыхнуло и повалил дым» — сказал Тёма. Вертолёт экстренно совершил посадку. В рюкзаке вокруг камня затлели штаны и футболки Тёмины. После этого на камне красных линий стало больше. И слушай, Оля, дальше про этот камень. На следующее утро ребята встретили рассвет на самой высокой точке Волчихи. А потом пошли к более скалистому склону горы, чтобы поползать там, посмотреть, как располагаются пласты пород, которые выходят на поверхность земли, и хорошо там видны. Ребята ползают, Самуил Львович следит, чтобы не потерять никого, ну и сам тоже ходит, камушки пинает. Скалы там старые, они все мхом обросли, и цвет можно сказать, что седой, я там не раз тоже был, видел воочию эту красоту. И вдруг Тёма крикнул, чтобы к нему все шли, он что-то там нашёл. Ребята и Самуил Львович к нему подошли, он сидит на выступе, а из-под нависшего над ним камня верёвка сгнившая висит, пеньковая. Он дёрнул её, и она отпала. Они стали заглядывать, откуда она в скале появилась, и заметили, что камень, из-под которого торчала верёвка, слишком какой-то плоский и ровный. И он, словно крышкой, прикрывает большое скопление камней, тоже, достаточно крупных.
Конечно, ребятам не под силу было сдвинуть эту плиту, они её со всех сторон обследовали. Версий было много, что там может перекрывать эта плита, но все сошлись на том, что плита прикрывает лаз, или вход в пещеру, а может и в шахту. И как тут и кому пришла в голову идея, что давайте камень болог положим на плиту. Сказано — сделано. Тёма сбегал в лагерь за камнем своим. И только он с ним приблизился к плите, как закричал и откинул его от себя. Камень буквально зашипел от высокой температуры, до какой он нагрелся. Тёма ещё и подпнул его поближе к плите. Камень шипел, шипел, а потом исчез. Вообще. Представляешь? Ребята там всё пролазили, да и собственно, что там лазить то было, место, откуда он исчез, всё чёрное было, как остатки от костра. И только позже они всё-таки его нашли. А ночью у них палатка загорелась, в которой спали Тёма и ещё четыре мальчика. Один мальчик дымом задохнулся, и его не удалось спасти. У Тёмы рука была сильно обожжена, и бок. Когда начали разбираться, почему они не выскочили сразу из палатки, Тёма сказал, что ему в тот момент показалось, что вокруг него была не палатка, а тёмное логово, в котором не было никаких проёмов наружу. Посчитали, что у них от дыма галлюцинации начались, поэтому они получили ожоги. А в конце протокола было прямо даже подчёркнуто, что никаких спичек, зажигалок у них с собой не было, и что послужило причиной возгорания, так и не выяснили. От костра уголёк тоже не мог попасть в палатку. Во-первых, она стояла далеко от костра. Во-вторых, они тщательно затушили костёр перед сном. То, что никто в других палатках не учуял дыма, тоже необъяснимо было. Короче, таким вот необъяснимым несчастьем закончился поход на Волчиху.
— Ты что, думаешь, что камень поджёг Тёму? — Спросила я Сакатова.
— Тебе это тоже первое, что пришло в голову?
— Ну, других объяснений я не вижу.
— Эта история, Оля, в интернете ходит в двух вариантах. Первая, это та, которую рассказал сам участник похода Тёма Силантьев. А вторую историю рассказала дочь учителя географии Самуила Львовича, Софья Самуиловна. Она эмигрировала в Израиль ещё в конце девяностых, сейчас её уже давно нет в живых, да и эмигрировала она уже в почтенном возрасте. А эти воспоминания опубликовали в интернете уже после её смерти, кто-то из её многочисленных внуков.
— Они не отличаются друг от друга?
— Не очень, можно сказать, не отличаются. За одним исключением. Софья Самуиловна вспомнила эту историю, когда наткнулась на один необычный камень, который нашла у отца в коробочке. Понимаешь? Камень оказался у него. А как? Вывод только один — Самуил Львович этот камень припрятал, чтобы не было лишних вопросов. Так он у него и остался.
— Даже в Израиль с собой он взял.
— Нет, он сам не эмигрировал, только его дочь. Но важная для него коробочка в Израиль всё-таки уехала.
— Интересно бы посмотреть на такой камень. Но почему он устроил пожар? И именно у Тёмы в палатке?
— Ты только не смейся, но помнишь, нам с тобой Анна говорила, что камни — они живые, у них есть память. И у меня возникла версия. Этому камню, бологу, не понравилось, что его увезли так далеко от его родного места, даже не просто с родного места, а с той службы, которую он нёс на определённом участке. И он знал, кто его увёз. Он потратил, видимо, все силы на то, чтобы первый раз, в вертолёте, просигнализировать Тёме, что его нельзя забирать, что он должен там остаться. Но Тёма его забрал. Вот этот болог и подзарядился от какого-то источника в земле, и снова послал сигнал человеку.
— Ага, а теперь этот камень ещё дальше на шесть тысяч километров от своего родного места. Лежит и думает, что ещё поджечь.
— Может и думает. Я-то тебе это рассказал, чтобы ты поняла, насколько серьёзные стражи бывают у некоторых мест на земле. И тот, то сидит в шахте, тоже не намерен шутить. И то, что на листке написаны какие-то слова, это не значит, что они являются пропуском в комнату исполнения желаний.
— А я наоборот, сейчас уверена в том, что есть такие слова, которые могут усыпить на какое-то время охранных духов. — Возразила я Сакатову — Ты же знаешь силу слова. В волшебном мире они прочнее камня. Так что, надо искать Веню, его хозяина, отбирать у них эти листки, чтобы они не проскользнули мимо стражи к Скабинее. Будем сторожить их возле шахты.
— Что теперь толку отбирать листки! Знаешь, сколько копий можно с них наделать и всем раздать! Но, знаешь, с другой стороны, если бы дело было в то, чтобы наделать копий, тогда бы никто даже и не заморачивался поиском их. Просто скопировал и всё. Почему тогда Веня не снял копию и не вернул на место листки? Нет, тут ещё что-то. Пока мы не увидим их, не поймём. Ладно, спи. Я дальше продолжу свои поиски. Кстати, нигде нет ни одного заговора на усыпление каменного стража. Значит, я прав. Дело не в словах.
— А в чём? Листки приложить к больному месту?
— Ладно, завтра будем думать. Спокойной ночи. А! Подожди. Мне ведь покоя не давали слова вождя из той истории, про Сарику. Что проклятие не умрёт вместе с ней. Я начал искать историю семьи Кобург-Кохари, к которой она принадлежала. На русском языке историю их семьи не найти, так я, с горем пополам, с помощью интернет-переводчика, нашёл упоминание о них, но имя Сарики нигде не упоминается. У Кобург-Кохари несколько ветвей, одна из которых, католическая кадетская ветвь Саксен-Кобург-Гота, основанная после брака принца Фердинанда Саксен-Кобург-Готского и принцессы Мари Антонии Кохари де Чабраг жила в Риме. Так вот, на эту ветвь одно время просто посыпалась череда несчастных случаев. В августе одна тысяча семьсот девяносто третьего года упал с лошади юный Симеон, сын главы дома, через восемь месяцев вспыхнул мятеж крестьян и старшую дочь Фердинанда вместе с семьёй сожгли заживо в их доме, через год на охоте застрелили самого Фердинанда, в том же году умерла его вдова.
— Да, очень похоже на то, что род их, действительно был проклят. И что, никого из их рода не осталось?
— Остались, они спешно переехали в Рим, жили под крылом Папы Римского какое-то время, наверное, вымолили себе прощение. После этого у них всё нормализовалось. Среди их потомков были и четыре короля Португалии: Педру, Луиш, Карлос, Мануэл, и три последних короля Болгарии: Фердинанд, Борис, Симеон. Не скажу, что судьба венценосных потомков была счастливой, но в королевских семьях и так смертность большая, особенно, когда много претендентов на престол. И это не всегда связано с родовым проклятием.
— А Василий? Её муж? На его семью тоже несчастья обрушились?
— Знаешь, мне кажется, что он так и остался при церкви. Потому что в Церкви Сошествия Святого Духа, а именно там оказался Василий, примерно в это же время появился послушник брат Макарий. А про Василия Макаровича Крюкова больше нет никаких упоминаний.
— Понятно. Знаешь, надо поставить охранное заклинание на вход в шахту. Чтобы колдун туда не попал. Если, конечно, ещё не поздно.
— Не поздно. Если бы он выпустил Скабинею, мы бы это уже узнали. С её буйным нравом, она уже бы начала тут горы валить, да леса поджигать. Тем более так долго засиделась, она бы точно размяться захотела. Не знаю, надо ли ставить, её ведь есть, кому охранять.
— Конечно, есть, но ведь батарейки, в смысле, аметист, из пещеры вытащили, и Скабинея, если это поняла, то попытается справиться с духами. А вдруг она сильнее их окажется?
— А твоё заклятие, думаешь, остановит колдуна?
— Но остановило ведь когда-то пещерного демона! Давай завтра прямо с утра съездим? Я прямо как-то враз забеспокоилась.
— Так ты же работаешь, и Илья работает.
— Я отпрошусь, а нас в шахту свозить Игоря попросим. Если он завтра едет на смену в ангар, нас сможет довезти. Ты ему с самого утра позвони. Верёвка нужна пеньковая, метра два, но я думаю, что у них там, в посёлке, такую найдём.
Глава 5. Место исполнения желаний
В семь утра мы уже мчались с Игорем по трассе к посёлку Синему. Утро было хмурым, ветер гнал из леса целые охапки жёлтых листьев. И мне даже показалось, что на траве я заметила следы первых заморозков.
Игорь остановил машину напротив одного из деревенских домиков, взял из бардачка небольшой складной нож и пошёл во двор. Вернулся он с пеньковой старой верёвкой, которую отдал Сакатову и сказал:
— Я довезу вас до шахты, у меня есть время. Когда закончите, можете посидеть у моей бабки, я ей позвоню. Как получится, я за вами заеду и отвезу в город. Если что, на трассе есть остановка пригородного автобуса. Идти, конечно, далековато, но он каждые два часа ходит. Это на крайний случай.
Он сел в машину, развернулся и свернул на дорогу, которая вела в шахты.
— Игорь, — обратился к нему Сакатов — а у тебя есть ключ от Марининой квартиры?
— У моей бабки есть. Надо проверить там?
— Да, надо посмотреть. Может она там сидит? Только надо тебе самому сходить, бабушке своей ничего не говори. Кто знает, что там нас ждёт. Марина сейчас не в лучшей форме, так можно напугаться, что до конца дней не оправишься. Да что я тебе говорю, ты и сам видел!
— Тогда меня дождитесь, возьмём ключ и сходим, проверим. Если честно, я не хочу её один увидеть.
Игорь остановил машину возле отвала, мы вышли, а он уехал на работу. Мы пошли по краю отвала, Сакатов внимательно смотрел под ноги.
— Вроде, следов нет.
— А ты как знаешь?
— Камушки заветрены. Смотри, после нас они темнее.
— Следопыт! — Засмеялась я — А он, может, слева отвалы обошёл.
— Нет, слева неудобно, там колючий кустарник. И репьёв полно.
Мы вышли к площадке перед шахтой. На первый взгляд, всё было, как в прошлый раз, ничего не изменилось. Только мрачнее стало, но это от серой ненастной погоды.
— Что-нибудь чувствуешь? — Спросил меня Сакатов.
— Холодно.
— Колдовства никакого не чувствуешь?
— Пока нет. Давай верёвку.
Я сжала в руках верёвку, сосредоточилась, дождалась, пока в руках разлилось тепло, потом закрыла глаза и начала читать:
Я подняла верёвку, она гудела в моих руках, а концы её словно опалились. Значит, получилось.
— Оля, ты всё? — Спросил Сакатов — Здесь какие-то чурки валяются. Их, по-моему, в прошлый раз не было.
Я пошла к железным воротам. Взглянула на чурки, на которые мне показывал Сакатов, но не могла вспомнить, были ли они здесь в прошлый раз.
— Надо сгрести верхний слой площадки. Немного, а потом присыпать верёвку песком и мелкими камушками. — Сказала я — Возьми какую-нибудь дощечку, руками не хочется.
Он подобрал доску возле дома и начал осторожно сгребать песок. Потом резко распрямился и легонько тронул железную дверь. Она приоткрылась. Мы с ним изумлённо уставились друг на друга. Он отбросил доску и открыл дверь. На нас пахнуло землёй и сыростью. Он заглянул туда, не переступая порог.
— Вот так поворот! — Только и могла проговорить я.
— Он здесь был.
— Марина здесь была. Нам же Игорь говорил, что у них с Веней ключи откуда-то появились. Не иначе им хозяин Венин их дал. Я туда не пойду.
— Так я тоже. Но теперь, если колдун здесь ещё не был, мы заговорённую верёвку прямо за дверями спрячем. Так надёжнее. Ну что, давай?
— Может всё-таки перед дверями? На улице? — Засомневалась я — Место там не очень. И неизвестно, чем они тут занимались, кого вызывали.
— А если дождь? Он выбьет верёвку.
— Ну да, я не подумала. Хорошо. Только двери пошире откроем, и оба там будем стоять.
Но мы оба не сдвинулись с места, прислушиваясь к звукам в тёмной шахте. Мне казалось, что там кто-то ходит. Но потом я поняла, что это капли падали в какие-то лужи, или на деревянный мокрый наст, или вообще не понятно куда. Но ещё были слышны и какие-то охи, или дыхание. Чем больше я вслушивалась, тем больше странных звуков я слышала. Я уже готова была бросить верёвку и бежать подальше отсюда, домой, под одеяло. И ещё мне казалось, что там мелькал свет по неровным стенам шахты. Сакатов тоже очень внимательно прислушивался и вглядывался.
— Сакатов, я боюсь. — Не выдержала я.
— Я тоже. — Сакатов повернулся ко мне — Но мы ведь не будем заходить далеко, только возле порога. Я встану рядом и буду следить за обстановкой. А пока ты следи. Я расчищу место.
— Подожди минутку, мне надо прийти в себя. Я не могу такая испуганная читать заговор. Мне какие-то звуки там чудятся.
— Ничего тебе не чудится, там на самом деле что-то есть. — Успокоил меня Сакатов.
— Ладно, скреби. Только быстрее.
Он снова поднял дощечку и начал сгребать в сторону слой земли за порогом. Она была сырая, с каким-то зеленоватым мокрым оттенком. Наконец он распрямился и отступил на шаг в сторону. Я ещё раз оглядела мрачный коридор и присела. Верёвку я сложила петлёй, потом снова сосредоточилась и стала читать:
Только я подняла руку, чтобы наложить на верёвку знак замка, как стало светло, всё вокруг меня заискрилось, и раздался звук, словно тысячи мелких камушков пересыпались с одного места на другое. Меня на долю секунды это ослепило. И как будто вихрь подхватил меня и понёс.
Я соскочила на ноги и огляделась. Со всех сторон меня окружали сверкающие розовые, синие, фиолетовые искры. Они играли множеством оттенков, словно разноцветные солнечные зайчики. Как будто яркое солнце вспыхнуло над ними, или драгоценные камни окружили яркую звезду, поворачивая к ней все свои грани разом. Я не могла отвести взгляд от такого дива. Свет от драгоценных камней, то приближался ко мне, мелькая перед самыми глазами, то уносился куда-то очень далеко, но, даже отдалившись, он оставался таким же ярким и слепящим. Нет, не слепящим, я могла спокойно смотреть на их свет, и мне был виден каждый камень, каждая его грань. И в то же время я видела их все. Будто у меня было сотня глаз. И тут меня, словно окатило холодным душем. Сотня глаз. Я не хочу, чтобы у меня была сотня глаз.
В это время раздался смешок. Именно смешок, словно кому-то стало так смешно, что он не смог сдержаться.
— Ну что, загадывай желание! — Раздался вполне человеческий голос рядом со мной, голос принадлежал или ребёнку, или юной девушке.
Я резко повернулась, но никого со мной рядом не было. Я внимательно огляделась, но между камушками не было ни единого просвета. Снова смешок.
— Что, не знаешь с какого начать? — Опять весело спросили меня. — Странно, а те двое только и говорили, какие они будут загадывать желания.
— Вы кто?
— Я хозяин этого места. Места, где исполняются все желания. Так вы это называете? Ты ведь именно сюда хотела попасть?
— Нет, я не хотела сюда попасть. И я не поняла, как здесь очутилась. Я хотела наложить заклятие, чтобы сюда никто не попал.
— Почему? — Голос стал удивлённым — Ты хочешь, чтобы только твоё желание исполнилось?
— Я не хочу, чтобы моё желание кто-то исполнял. Может и хочу, но не здесь, у вас.
— Загадками какими-то говоришь, хочу, не хочу. Загадывай, не стесняйся. Я не буду тебя долго упрашивать.
— А можно узнать Ваше имя?
Поделиться книгой: