Бесплодная селедка

— Людям в сорок лет рано думать о детях? — выпучила от удивления глаза, селёдка, и представила перед собой, почему-то, целомудренного сорокалетнего самца «меченосца» с вялым повисшим «мечом». — А во сколько тогда пора? В пятьдесят?

— Это сложный вопрос. У людей, в отличие от рыб, с детьми не всё так просто, — ушёл от ответа, Аркадий Вениаминович, не считая эту тему актуальной и интересной.

— Ну, хорошо, — не стала давить на взрослого человека «детским вопросом», тактичная рыба, посчитав его болезненным и унизительным для самца. — А жена-то у тебя есть?

— А что это меняет? Если я женат, то мне нельзя будет жениться на Русалке? — иронично ответил вопросом на вопрос, Аркадий Вениаминович, и нервно захихикал.

— Ничего не меняет. В подводном мире земные Свидетельства о браке не имеют никакой юридической силы, впрочем, как и любые другие ваши «бумажки» с печатями. Так что жениться на Русалке тебе ничего не помешает, — спокойно объяснила селёдка, с видом опытного нотариуса. — Просто я хотела узнать, есть ли в доме ещё кто-нибудь кроме тебя. И интересуюсь я этим, исключительно, ради своей безопасности, а не ради пикантных подробностей твоей личной жизни. Насколько я знаю, земные женщины очень ревнивые сучки и могут «сожрать» любую особь женского рода, стоявшую между ней и её мужиком. Не говоря об обыкновенной рыбе. Я не хотела бы, чтобы она меня порезала на куски, обложила луком и залила бы меня растительным маслом, пока ты на работе делаешь из вредного и сладкого «говна» — конфетки.

— Можешь расслабиться, нет у меня жены, — успокоил водоплавающего параноика, Аркадий Вениаминович, голосом человека, делающего большое одолжение.

— А чего так? Тоже рано ещё? — язвительно предсказала ответ неухоженного увальня, селёдка, припомнив его недавнюю реплику про детей, и оценивающе окинула его взглядом с ног до головы.

— Да нет. Тут другая причина, — тяжело вздохнув, подвесил в воздухе интригу, Аркадий Вениаминович и, выдержав мхатовскую паузу, продолжил говорить, перевоплотившись в драматического актёра сельского самодеятельного театра. — Меня всю жизнь преследует ревнивая особа, которая не подпускает ко мне ни одну бабу. А зовут эту особу ВОДКА, — с горечью произнёс имя своей «преследовательницы» проспиртованный холостяк и, обречённо посмотрев на этикетку преданно стоявшей возле него бутылки, пессимистично прочитал её «имя»: — «Особая русская водка».

— Но ведь она же тебя не с самого детства преследовала? — справедливо заметила сочувствующая безвольному человеку, рыба, намекая на то, что у него, наверняка, был шанс построить полноценные отношения с какой-нибудь девушкой и жениться на ней до того, как свалиться в «синюю яму».

— Да, ты права, — нехотя согласился с чешуйчатым «экстрасенсом», Аркадий Вениаминович и, схватив со столешницы бутылку, «засосал» её прямо в горлышко. После продолжительного «поцелуя» он поставил бутылку обратно и, морщась, прокряхтел: — Был у меня до водки ещё один горький опыт отношений. Правда, отношений с прекрасным полом, а не с прекрасным напитком. Звали мою первую любовь Надежда. На-а-а-аденька! Ангел с голубыми, как небо, глазами и беленькими, как водка, волосами. Я безумно её любил. А вот она меня нет. Я обещал бросить к её ногам весь мир, если она согласится стать моей, а она в этом сильно сомневалась и всякий раз уклонялась от близости. Когда моё терпение лопнуло, я предложил ей проверить серьёзность моих намерений и испытать меня на деле. К моему удивлению она согласилась. Она сказала, что если я три раза перенесу её на руках через Медовый мост, три раза покружу её на каждом берегу и закончу этот ритуальный цикл на берегу Кнайпхофа, так и не опустив её с рук, то она будет любить меня вечно и отдастся мне в тот же день. Я слышал об этом красивом древнем поверье из истории нашего города и, посчитав его пророческим, с радостью согласился. К тому же, меня подкупил её адекватный подход к моему предложению. Ведь она же не стала просить меня достать с неба звезду, а дала вполне осуществимое задание, предоставив мне реальный шанс стать самым счастливым человеком в мире.

В назначенный день и час мы встретились на Медовом мосту, я подхватил её на руки и вприпрыжку помчался к противоположному берегу, чтобы, как можно скорее, овладеть самым ценным и самым приятным трофеем, существующем на Земле. Однако метров через двадцать я перешёл на шаг, затем на медленный шаг, а потом, роняя от обиды слёзы, стоя на коленях, я почувствовал, как из моих рук медленно ускользает Наденька, а вместе с ней и НАДЕЖДА на победу в этом испытании.

Поднявшись на ноги, Надя расправила на себе слегка примятое мной платье и, эффектно отбросив назад длинные распущенные волосы, гордо произнесла: «Я знала, что тебе меня не потянуть. Но не хотела тебя этим обижать, а хотела, чтобы ты сам в этом убедился. Прощай, мой РЫЦАРЬ ПЕЧАЛЬНОГО ОБРАЗА, и поищи себе девушку по силам».

Я был раздавлен, унижен, опустошён и уничтожен этим прекрасным, нежным и сладким, как воздушное безе, созданием. Даже после того, как моя мечта, цокая каблучками по мостовой, навсегда ушла из моей жизни, я, совершенно обессиленный, продолжал стоять на коленях и тихонько хныкать. Никому не было до меня никакого дела. Прохожие шли мимо, не обращая на меня внимания. Той единственной, которой удалось утешить меня в тот день, стала ВОДКА. Я познакомился с ней через час после того, как потерял Надежду, и крепко дружу с ней, по сей день.

— А мама? — тихонько спросила расчувствовавшаяся этой трогательной историей, рыба. — Разве мама тебя не пыталась утешить?

— Мама работала допоздна и, когда она пришла домой, я уже был «в говно». А вот у отца в этот день был выходной, но говорить с ним на эту тему я постеснялся.

— Ну и зря! — шлёпнула от досады плавником по воде селёдка. — Отец, скорее всего, вызвал бы тебе на дом проститутку, и ты через час забыл бы о своей Наденьке как о дурном сне. И был бы ты сейчас не неопрятным алкоголиком, а ухоженным ловеласом, разбивающим своей «кувалдой» хрупкие женские сердца. Вот так вот люди себе судьбу и ломают собственноручно…

— А у рыб не так? — спросил Аркадий Вениаминович, закуривая очередную сигарету.

— Конечно, нет. У нас в морском царстве свободные отношения, и все спариваются с тем, с кем хотят, без всяких испытаний и обязательств, — похвасталась селёдка подводными нравами и, на секунду задумавшись, добавила: — Хотя, у нас, по-моему, пингвины являются приверженцами верных отношений и дельфины. Причём, как мне кажется, пингвины хранят верность своему партнёру всю жизнь по причине своей глупости, а дельфины наоборот — потому что слишком умные.

— А Русалки? — живо поинтересовался Аркадий Вениаминович, и его глаза похотливо заблестели.

— Ну-у, там два варианта, — настороженно произнесла селёдка, понимая, к чему клонит её собеседник. — Если хочешь, как дельфин, одну партнёршу на всю жизнь, то выбираешь себе целомудренную Русалку, женишься на ней и хранишь ей верность, точно так же как и она тебе. Но если изменишь ей, то болтаться тебе, по морскому закону, на большом и остром крюке, или быть разрубленному на части винтом большого корабля. Но это уж, как суд решит. А если хочешь (традиционных под водой) свободных отношений, то спариваешься с любой нецеломудренной свободной Русалкой, а то и с несколькими одновременно, без всяких обязательств. И что важно, не неся за появившееся впоследствии потомство никакой ответственности.

— И ты решила, что из этих двух вариантов я предпочту первый? Коли предлагала жениться на одной из дочерей Морского царя? — как бы с укором спросил Аркадий Вениаминович, строго нахмурив брови.

— Ну, во-первых, это не я так решила, а ты сам меня просил женить тебя на царской дочери. Разве не так? — быстро сняла с себя все обвинения рыба, не желая становиться в этой ситуации «козой отпущения». — А во-вторых, если тебе по душе свободные отношения, то женись на НЕцеломудренной Русалке и открыто устраивай групповые оргии с её сёстрами. И к тебе не будет никаких претензий.

— А нафига мне тогда вообще жениться на одной из дочерей Морского царя, коли я могу, по закону, спариваться со всеми его нецеломудренными дочерьми официально? — объективно рассудил Аркадий Вениаминович и, мысленно «развязав» себе руки, развёл их в разные стороны.

— А нафига люди на земле женятся на одной-единственной, а после свадьбы продолжают спариваться со всеми подряд? А? — ловко отбила атаку капризного жениха неопровержимым фактом, селёдка и, выставив перед собой боковые плавники, приняла бойцовскую стойку «каратиста».

Аркадий Вениаминович открыл рот, чтобы ответить, но, не найдя подходящего аргумента, закрыл его обратно.

Увидев замешательство со стороны собеседника, селёдка не стала добиваться от него немедленного ответа и оставила свой вопрос в «подвешенном состоянии».

— Можешь не отвечать. Это тебе так, для внутренних размышлений. А что касается твоего вопроса, то я тебе на него отвечу так… Жениться на дочери Морского царя можно, как минимум, для понта. Я думаю, тебе не помешал бы статус зятя Морского царя. Как говорится: «В ПОДВОДНОМ ЦАРСТВЕ ОЧЕНЬ ДАЖЕ ПРИГОДИТСЯ». А если тебе этот статус не нужен, то можешь и не жениться. Плавай себе на воле да трахай всё, что шевелится на подводном просторе…

— Даже и не знаю, что лучше, — почёсывая затылок, вслух произнёс Аркадий Вениаминович, мысленно уложив на воображаемые весы оба варианта. — Вариант с целомудренной Русалкой тоже подкупает своей чистотой и чем-то светлым, душевным. Но, больно уж, кара суровая за измену…

— Первый вариант для того, кто ищет себе вторую половину. И когда он её находит, то между половинами происходит единение, и воцаряется полная гармония. Соответственно, об измене у пары даже и мысли не возникает, — заранее предупредила стоявшего на распутье нерешительного «богатыря», селёдка, о том, какие цели должен преследовать человек, решивший выбрать первый вариант. — Вот представь, жил бы ты с одной рукой и одной ногой, а потом встретил бы свою вторую половину, и стало бы у тебя две руки и две ноги. Стал бы ты думать о третьей ноге или руке? Нет. Тебе это и в голову бы не пришло. Вот и в этом случае та же фигня. А если тебе быстро приедается изысканное, невероятно вкусное, но одно и то же «блюдо», то бери лучше количеством. Ведь тебя так искусно не пощупает ни одна Русалка, как это сделает осьминожка. И нежнее медузы тебе никто не сделает минет. Так что хорошенечко подумай, прежде чем определиться с выбором.

— Слушай! А возможен такой вариант?… — хитро прищурившись, задумчиво произнёс Аркадий Вениаминович и, прокрутив в голове только что пришедшую к нему идею, воодушевлённо взглянул на селёдку. — К примеру, я соглашаюсь на твоё предложение, перехожу в подводный мир, падаю перед Морским царём на колени и умоляю его организовать кораблекрушение судна, на котором будет плыть моя Наденька. Ну, точно так же, как он утопил Садко. Она тонет, мы врезаем ей жабры, электрический скат бьёт её током, она оживает и от радости выходит за меня замуж! После чего, мы с ней живём под водой всю оставшуюся жизнь, как два верных дельфина.

— Что, любишь её до сих пор? — мгновенно разоблачила собеседника, селёдка и, разочарованно чмокнув беззубым ртом, сочувствующе замотала головой из стороны в сторону.

— Видимо, да, раз такой план в голову пришёл, — обречённо сознался в своих не угасших чувствах, Аркадий Вениаминович и, взяв со столешницы стиральной машины стеклянную «утешительницу», вылил из неё в себя сто граммов успокоительного средства.

— Вообще, устроить кораблекрушение Морской царь может запросто. Однажды, по просьбе такого же романтичного Русала, как ты, он пустил на дно огромный «Титаник», но это не помогло. Утопленница отвергла этого бедолагу и в подводном мире. А ты уверен, что твоя егоза, оказавшись в подводном царстве, согласится выйти за тебя замуж и, тем более, станет хранить тебе верность? — хмыкнула скептически настроенная рыба. — Где гарантии, что она не променяет тебя на Морского царя, или на рыбу-меч? А может её так очаруют Русалки, что она переметнётся в лесбиянки? Твоё сердце выдержит второй такой удар? Ведь сбежать от неё обратно на землю у тебя уже не получится. Обратного пути у тебя не будет. Вот и придётся тебе мучительно страдать до конца жизни и, глядя на похождения этой вертихвостки, лить крокодильи слёзы, делая морскую воду ещё более солёной.

— А можно тогда устроить кораблекрушение, чтобы она просто утонула и умерла? — неожиданно предложил, Аркадий Вениаминович, почернев от ревности и злости.

— А-а-а, типа как у Островского в «Бесприданнице», НЕ ДОСТАВАЙСЯ Ж ТЫ НИКОМУ! — процитировала известную фразу, из знаменитой пьесы, селёдка, догадливо улыбаясь. — А тебе не жаль людей, которые утонут вместе с твоей зазнобой «за компанию»? Ведь среди них, наверняка, окажутся очень хорошие, а для кого-то и горячо любимые люди? Ты готов загубить не один десяток добропорядочных людей, ради одной своей мести?

— Не знаю, — растерянно пробурчал Аркадий Вениаминович и опустил голову.

— Ладно, не парься. Так и быть, открою тебе ещё один морской секрет, — сжалилась над рвущейся душой сорокадвухлетнего «Ромео», селёдка, и перешла на шёпот. — Как только ты перейдёшь в подводный мир, ты сразу забудешь и Надю, и маму, и папу, и всю «земную карусель». Ты ОБНУЛИШЬСЯ. Начнёшь жить с чистого листа. А расспрашивала я тебя обо всём, об этом, из праздного любопытства. Хотела посмотреть, на что готов пойти человек с разбитым сердцем.

— То есть я ничего не буду помнить, что со мной происходило раньше? — всерьёз напрягся Аркадий Вениаминович, испугавшись за яркие и приятные моменты своей земной жизни.

— Совершенно верно. Как проснувшаяся весной, после зимней спячки, муха, — привела наиболее подходящий пример селёдка, изображая из себя сонное насекомое. — Ты очнёшься в подводной нирване с полным ощущением, будто ты находишься под кайфом. Ты будешь считать всё то, что с тобой происходило раньше на земле, страшным сном и начнёшь наслаждаться умиротворённой «реальной» жизнью наяву. Ты незаметно для себя сменишь питательный рацион. Твоё дряблое тело, из-за постоянного плавания под водой, станет эластичным, упругим, подтянутым и мускулистым. А Русалки окружат тебя такой любовью и заботой, что ты расцветёшь и заблагоухаешь счастьем, как самый красивый, желанный и неувядающий коралловый цветок. Первое время тебе будет по-настоящему сниться земная жизнь, что будет для тебя ещё одним доказательством того, что это лишь сновидения. А со временем твоя память окончательно сотрётся и …

— И станет, как у других рыб, ТРЁХСЕКУНДНОЙ, — грубо перебил селёдку, Аркадий Вениаминович, подведя итог всей этой подозрительной махинации.

— Это ещё одно человеческое заблуждение, — обиженно произнесла селёдка голосом учителя биологии и строго посмотрела на необразованного невежду. — На самом деле память у рыб гораздо дольше, чем, отмеренные вами, эти несчастные три секунды. Рыбы, между прочим, могут помнить гораздо дольше, чем некоторые люди. И ты будешь долго помнить о событиях, которые будут с тобой происходить в подводном мире и, я надеюсь, о том добре, которое я для тебя делаю. А то зло, которое ты «хавал» на земле, ты забудешь, как и свою бессердечную мымру. Это я тебе гарантирую.

— А если я выплыву на поверхность воды, случайно увижу людей и пойму, что моя прежняя жизнь не была сном, а была явью? Что тогда? — смоделировал вполне вероятную ситуацию, Аркадий Вениаминович, опасаясь за своё психическое состояние после этого.

— Тогда ты превратишься в ка-а-а-амень. Видел, сколько камней лежит на берегу моря? Это и есть бывшие любознательные «переселенцы», случайно увидевшие своих бывших земляков, — таинственным голосом прошипела рыба и, сделав мистическую паузу, хихикнула. — А если серьёзно, то ты никогда не достигнешь поверхности воды, потому что ты будешь жить в цивилизованном нижнем подводном мире, а в верхнем подводном мире (по причине внутренней безопасности) находиться строжайше запрещено бывшим людям, Русалкам, Морским царям. Потому что верхний подводный мир активно изучают люди, плавая по нему на кораблях и подводных лодках, а это значит, что нечаянная встреча людей с Русалкой, Морским царём, с Садко, Емелей или с тобой, может привести к катастрофе. Ведь люди, узнав о существовании альтернативной цивилизации, не успокоятся, пока не доберутся до неё и не разрушат её до основания.

Аркадий Вениаминович, сдерживая улыбку, взял со столешницы стиральной машины бутылку с водкой и, продолжая улыбаться глазами, сделал из неё пару глотков.

— Чего это тебя так развеселило? — поинтересовалась селёдка, заметив странную реакцию собеседника на услышанное. — То, что ты не сможешь всплыть на поверхность, или то, что люди могут разрушить до основания нашу цивилизацию?

— Ни то, ни другое, — занюхивая солёным огурчиком выпитое, ответил Аркадий Вениаминович и, перестав морщиться, снова заулыбался. — Просто до меня только что дошло, что Садко не захотел возвращаться на землю вовсе не из-за того, что у вас там, в подводном царстве, всё клёво устроено, а из-за того, что у него элементарно память отшибло.

— Не хочу тебя больше переубеждать. Надоело. Всё равно ты мне не веришь, — утомлённо отмахнулась боковым плавником селёдка от упрямого собеседника. — Вот когда окажешься на дне морском, тогда сам всё и увидишь собственными глазами.

— Ну что там у вас может быть хорошего? Пить нельзя, курить нельзя… Не жизнь, а тоска дремучая, — смело привёл свои доводы, захмелевший Аркадий Вениаминович и звонко щёлкнул пальцами, чтобы сделать акцент на важном моменте в его речи. — Единственное, ради чего я, быть может, и рискнул бы к вам «занырнуть» под воду, так это из-за секса с Русалкой. Да и медузным минетом ты меня сильно заинтриговала. Этого я на земле точно получить не смогу, ни за какие деньги. Однако навсегда отказаться от привычного образа жизни ради экзотического секса, согласись, слишком рискованно. А вдруг он мне не понравится? Да и староват я для активных плотских утех. Боюсь, удовлетворю разок-другой своё извращённое любопытство и остыну к этому виду досуга. Чем я тогда себя занимать буду под водой? Ракушки пересчитывать?

— Можешь, как и большинство обессиленных мужчин на земле, утративших половое влечение к любимой женщине, увлечься рыбалкой. Причём, в твоём случае, ПОДВОДНОЙ. А это, я тебе доложу, намного азартнее и интереснее, чем зимой сидеть возле лунки или летом в камышах, отмахиваясь от мошкары и комаров, — предложила селёдка очень распространённое и популярное мужское хобби у людей среднего и пожилого возраста.

— А шахматы у вас там под водой есть? — спросил Аркадий Вениаминович, не разделяя любви к рыбалке с большинством обессиленных мужчин.

— Есть, конечно! — воскликнула селёдка и с гордостью добавила: — У нас их делают из белого и чёрного жемчуга. Но тебе в них играть будет неинтересно. Дельфина тебе ни за что не одолеть, а моллюсков да всяких глупых толстолобиков переиграть будет слишком просто. А вот гонять на морских коньках, я уверена, тебе очень понравится! Ваши гидроциклы, по сравнению с нашими морскими коньками, просто еле-еле ползающие улитки. Бывшим людям так нравится этот вид досуга, что они создали подводный «байкерский клуб» и проводят ежегодные соревнования по гонкам на морских коньках.

— А вот это уже интересно! — обрадовался, Аркадий Вениаминович, энергично потирая ладошки друг о дружку. — То есть я смогу завести себе настоящего морского конька, приручить его и гонять на нём по подводному царству без водительских прав?

— Естественно, — фыркнула от недоумения, селёдка. — Ты можешь завести себе не одного морского конька, а нескольких. Запрячь их, по древней русской традиции в «тройку», и гонять не верхом на коньке, как на мотоцикле, а в запряжённой карете, как Морской царь!

— А Морской царь не осерчает на меня за это? — испуганно спросил Аркадий Вениаминович, понимая, что, скорее всего, это может быть только прерогативой царя и бога Посейдона.

— Ну как он может осерчать на своего зятя? — хитро намекнула выпивохе, селёдка, о пользе того статуса, который она ему навяливает уже вторые сутки.

— Так это, что получается? Я из земной «грязи» выбьюсь в подводные «кнЯзи»? — гордо расправив сутулые плечи, поинтересовался у морской искусительницы, Аркадий Вениаминович и представил, как он мчит по коралловому «серпантину» в шикарной карете, в обнимку с двумя красивейшими полуголыми Русалками, а рыбная челядь, суетливо расплываясь перед каретой в разные стороны, уважительно склоняет перед ним голову, приветливо машет ему плавниками (словно президенту) и посылает ему воздушные поцелуи (как знаменитому артисту и самому желанному секс-символу всего подводного царства).

— Да, — уверенно подтвердила слова собеседника, селёдка. — Твоя развитая физиология, разум, умелые руки и родство с Морским царём автоматически сделают тебя элитой нашего общества. Как говорится: «Кто был НИКЕМ в надводном мире, тот станет ВСЕМ в подводном.

— А по какому принципу ты выбрала именно меня? Лысеющего, пузатого, неопрятно одетого алкаша? Мне кажется, что подкаченный, спортивного телосложения молодой мужчина подошёл бы для этой роли гораздо лучше. Тебя Морской царь потом не заругает за то, что ты привела в его дом не элегантного мачо, а второсортного «сморчка»? — самокритично высказал свои опасения, Аркадий Вениаминович, переживая за (и без того) нелёгкую судьбу несчастной рыбины.

— Ну, во-первых, трезвый, спортивного телосложения «нарцисс» с холодным сердцем не поверил бы в говорящую рыбу и прошёл бы мимо прилавка в тот судьбоносный день. А во-вторых, мои жизненные силы были на исходе и, если честно, мне было не до выбора. Вот я и попросила помощи у первого встречного, которым оказался именно ты. И, слава богу Посейдону за то, что он послал мне такого сердобольного и неравнодушного человека, а не тупого загорелого качка или профессионального повара с острым ножом, — откровенно призналась селёдка, не видя смысла юлить и выдумывать красивую легенду про избранного представителя земной цивилизации, обладающего сверхъестественными способностями слышать и понимать рыбий язык, который должен был спасти её от неминуемой гибели. — Ты заметил, как долго я могу с тобой разговаривать, находясь не в воде? — обратилась к своему спасителю, говорящая рыба, давая понять, что умение «говорить» это не последнее и не единственное «оружие» в её магическом арсенале.

Заинтригованный Аркадий Вениаминович согласно кивнул головой и морально приготовился услышать о каком-нибудь ещё, не менее удивительном, навыке волшебной рыбы.

Селёдка, убедившись в том, что желание собеседника узнать об ещё одной её тайне, искреннее, отвела взгляд в сторону и погрузилась в воспоминания…

— В тот день, когда я узнала о том, что я бесплодна и не могу метать икру (за что меня, в скором времени непременно должны будут судить, а потом казнить), я не стала опускать голову и покорно ждать своей участи, а решила изменить свою печальную судьбу и попытаться спастись. Я предполагала, что за подобное незначительное преступление меня, скорее всего, принудительно впутают в рыболовную сеть и таким образом приведут приговор в исполнение. А это значит, что меня ждала засолка в бочке прямо на рыболовецком судне, либо я должна была оказаться на прилавке в рыбном магазине в отделе «Свежая рыба», беспомощно лежащей на кубиках льда. В первом случае, у меня не было шансов на спасение, а вот во втором случае, у меня была небольшая надежда на спасение. Чтобы не задохнуться на прилавке в отсутствии воды и не превратиться из свежей живой рыбы в тухлую мёртвую, я стала тренировать свои жабры и по чуть-чуть вдыхать в себя обжигающий воздух. А ещё я научилась сосать лёд и, тем самым, насыщать свой организм кислородом. Ну, а что со мной произошло дальше, ты, я полагаю, уже догадался.

— Офигеть! — восхищённо воскликнул, Аркадий Вениаминович и, прикрыв открытый от удивления рот, уважительно замотал головой. — Я поражаюсь твоей силой воли и твоими способностями. Ты могла бы служить в рыбьем спецназе. Я даже и не подозревал, что обыкновенная селёдка способна натренировать в себе такие удивительные навыки, уметь «чертить» в уме такие сложные схемы предстоящих событий и искать способы их разрешения.

— На самом деле на это способно любое разумное существо на нашей Планете, которое просто очень сильно хочет жить и совсем не желает умирать раньше времени, — скромно «опустила планку» своей одарённости селёдка, не считая это чем-то особенным. — А вот услышав обидные нотки неуважения и пренебрежения в вылетевшем из твоих уст в адрес селёдок определении «ОБЫКНОВЕННАЯ», я уверенно могу сделать вывод о том, что ты совершенно в нас не разбираешься и незнаком с историей моего рода. А мы, между прочим, относимся к старейшей из всех, ныне существующих, разновидностей рыб. Сельдь изображают на гербах российских и зарубежных городов. Во многих странах есть музеи сельди. В честь нас проводят ежегодные праздники не только в вашем Калининграде, но и по всему миру. В начале НЭПа, в условиях гиперинфляции, наряду с воблой и черным хлебом в Советской России селедка была средством платежа — ее выдавали в качестве зарплаты. А однажды селедка помогла выиграть спортивное соревнование! В 1997 году, на чемпионате мира по лыжным видам спорта в Тронхейме, у вашего спортсмена Алексея Прокуророва подмёрзла держащая смазка на лыжах, и скольжения не было. По подсказке тренеров, спортсмен взял селедку, повозил ею по поверхности лыж, защитив, тем самым, мазь от подмерзания, и в итоге взял «золото». А в 1429 году благодаря нам англичане разбили превосходящих их по численности французов. В учебниках истории это сражение упоминается как «Селёдочная битва».

По идее, мы должны были стать для человечества священным существом (как корова в Индии), которому вы обязаны поклоняться и «носить нас на руках». А вместо этого люди устроили тотальный геноцид сельди. Вы делаете из нашего праха рыбную муку. Из нашей печени — жидкий вариант полезной для вашего здоровья «фуа-гры», который вы называете «рыбьим жиром». А чешую перерабатываете в искусственный перламутр и жемчуг. Вы, даже, внесли в «Красную книгу» нашего самого злейшего врага — рыбу «пикша», с рекомендацией не применять её в пищу. За то, что эта страшная тварь питается икрой сельди, её наказал морской бог Посейдон и сделал её вымирающим видом. Но вы решили пойти против природы и спасти это чудовище. А вот нас массово уничтожать в салате «Селёдка под шубой». Кстати, Калининград в этом деле преуспел больше других. Весной 2010 года в «День селёдки» в Калининграде повара приготовили рекордную порцию салата массой 488 килограммов и длиной по периметру 12 метров. На блюдо ушло 50 килограммов сельди, 98 килограммов свёклы, 94 килограмма моркови, 158 килограммов картофеля, 720 яиц и 50 килограммов майонеза. Над гигантской «селёдкой под шубой» трудились повара из шести ресторанов, а попробовать её смогли более 4,5 тысяч горожан. Представляю, как хозяин популярных столовых и трактиров в Москве, купец Анастас Богомилов, радовался бы, взирая на этого кулинарного «великана». Ведь это именно он придумал название этому блюду и именовал его так: «Шовинизму и Упадку — Бойкот и Анафема», или просто «Ш.У.Б.А.». Впоследствии имя автора рецепта популярного и любимого салата забылось, а саму закуску стали называть просто «Селедка под шубой».

— Да-а-а, теперь я понимаю, что ничегошеньки не знал об этой удивительной рыбе, — восторженно признал свою неосведомлённость в этом вопросе, Аркадий Вениаминович, мысленно «снимая шляпу» перед этим, заслуживающим уважения, видом рыб. — Но зато я знаю смешной анекдот про этот салат, — решил немного реабилитироваться, в идеально-круглых глазах собеседницы, бывший двоечник и сменить, тем самым, болезненную для угнетённой рыбы тему на позитивный лад. — Слушай! — обратился к селёдке, Аркадий Вениаминович и, встав с корзины с грязным бельём в позу разнузданного стендапера, артистично произнёс: — Встречаются два друга после армии, один говорит: «Я вчера в гостях был, «селедку под шубой» ел». А другой ему отвечает: «Ничего удивительного! Ты и в армии хлеб под одеялом жрал».

Сосредоточенная рыба, не меняя выражения «лица», терпеливо ждала продолжения этой странной истории, в конце которой, по её мнению, должно было стать смешно.

Аркадий Вениаминович, догадавшись по реакции селёдки о том, что «армейский юмор» не зашёл, быстро отыскал в памяти ещё один подходящий анекдот и искромётно «швырнул» им в «зависшую» тугодумку:

— Работник дельфинария, когда хочет похвалить сына, швыряет в него селедкой!..

— Пить тебе надо бросать, — обеспокоенно посоветовала неуклюжему «стендаперу», селёдка, услышав вместо весёлой комедии какой-то несвязный между собой, ужасный бред. — Или курить поменьше. Что за дерьмо ты в себя вдыхаешь? Марихуану? — строго спросила приверженка здорового образа жизни и, переведя взгляд на валяющуюся на столешнице стиральной машины распечатанную пачку, стала щуриться, пытаясь прочитать информацию о содержимом в ней «продукте».

— Сушёные плавники глупых селёдок, потерявших чувство юмора, — обиженно произнёс Аркадий Вениаминович и, демонстративно прикурив вынутую из пачки сигарету, выпустил «струю» едкого дыма в серебристую хамку.

ГЛАВА 8

— Прости меня, мой господин, если я не усекла того момента, где нужно было смеяться в твоём анекдоте, — поморщившись от неприятного запаха, искренне извинилась перед расстроенным собеседником селёдка за нечаянно принесённые ему оскорбления, резко сменив нравоучительную риторику на толерантную. — Видимо, у нас с вами по-разному развито чувство юмора и то, что смешит вас, нас пугает. И это нормально. Ведь у нас с вами разные цивилизации. У нас — подводная. У вас — надводная. Соответственно, и восприятие у нас кардинально разное.

— Ладно, не загоняйся, — быстро «зарыл топор войны» Аркадий Вениаминович, не видя смысла долго дуться на убогое существо с абсолютно чуждым ему менталитетом. И, чтобы поскорее забыть о ссоре, произнеся тост «За примирение!», отпил из бутылки огненной жидкости.

На какое-то время в ванной комнате воцарилась тишина.

Аркадий Вениаминович, погрузившись в раздумья, молча, курил. А селёдка, чтобы не мешать мыслительному процессу своего хозяина, плавно погрузилась в воду и проплыла пару кругов по ванне, насыщая влагой свой подсохший во время разговора организм.

Когда бодрая и намокшая физиономия селёдки вновь высунулась из воды, Аркадий Вениаминович стоял на коленях перед ванной и довольно улыбался.

— Ты вспомнил ещё один смешной анекдот? — пессимистично поинтересовалась рыба с плохим чувством юмора и, чтобы опять не попасть впросак, приготовилась заливисто хохотать, как только пьяный «стендапер» снова пошутит.

— Да, нет, — поморщившись, отрицательно замотал головой Аркадий Вениаминович, продолжая улыбаться. — Я придумал, как спасти твою честь. Чтобы ты смогла вернуться домой с высоко поднятой головой и метануть там, при всех, икру.

Напрягшаяся рыба, приняв этот набор несуразных слов за очередную неудачную шутку, на всякий случай, услужливо взирая на окончательно свихнувшегося хозяина, нервно захохотала.

— Я понимаю, что ты не веришь в это, и думаешь, что я «гоню». Но я всё продумал! — ликуя в душЕ, радостно сверкая глазами, тараторил Аркадий Вениаминович, поражаясь своей находчивости. — Ты, даже, не представляешь, как легко можно решить эту проблему! — задыхаясь от головокружительного успеха, визжал возбуждённый спаситель и «страж» рыбьей чести. — Это у вас под водой запрещено лечить бесплодие. А у нас-то, на земле, как говорится: «НА ЗДОРОВЬЕ!» Я отнесу тебя знакомому ветеринару, он разрежет тебе пузо, «заправит» тебя икрой и зашьёт пузо обратно. Ты вернёшься под воду и «вывалишь» всё это из себя, ВСЕМ НА УДИВЛЕНИЕ. А если мы заправим тебя красной икрой или чёрной осетровой, то ты можешь вообще стать подводной «девой Марией», которой будут поклоняться все подводные обитатели.

— Всё понятно, — грустно промолвила селёдка, обреченно потупив взор. — Ты придумал эту глупость, чтобы не плыть со мной в море. А это значит, что мой план провалился.

— Почему, глупость-то? — огорчённо запсиховал Аркадий Вениаминович, нервно разведя руки в стороны.

— А как ты себе это представлял? — саркастично задала риторический вопрос автору «гениальной» идеи, расстроенная рыба. — Ты приходишь к своему знакомому ветеринару с селёдкой, сообщаешь ему, что она говорящая, и просишь его «вшить» в эту селёдку икру, чтобы излечить её от бесплодия. Потом ты подробно ему рассказываешь о том, почему излечение от бесплодия так важно для этой несчастной селёдки и про вынесенный ей морским судом смертный приговор. После чего, твой знакомый ветеринар незаметно звонит в психушку, тебя в усмирительной рубашке увозят в больничку, а меня (в рассоле) в ближайший ресторан.

— Да-а-а, — с ужасом осознал недальнозоркий «защитник природы» то, что его «спасательная операция» была обречена на провал и, тяжело вздохнув, «повесил» нос.

— Не горюй, — подбодрила изобретателя бесполезных идей, вежливая рыба. — Твоя же жизнь не закончится, если ты не уплывёшь со мной под воду и не женишься на Русалке. У тебя есть своя отдельная квартирка, стабильная работа, верная подруга ВОДКА. Живи да радуйся простым и скромным бытовым вещам. А обо мне и о царстве морском, забудь. Мне действительно приятно, что ты так рьяно участвуешь в моей судьбе и пытаешься меня спасти. Но если ты это делаешь, опираясь на мудрое изречение «МЫ В ОТВЕТЕ ЗА ТЕХ, КОГО ПРИРУЧИЛИ», то я снимаю с тебя всю ответственность за твой благородный поступок и прошу не спасать меня второй раз. Мне достаточно и первого раза. И я искренне благодарна тебе за него. Ты, как минимум, продлил мне жизнь на пару дней. А это, с учётом того, что наш век намного короче, чем человеческий, для селёдки не такой уж и малый срок. А если ты меня не съешь, а отнесёшь в зоомагазин, то я, быть может, проживу в их аквариуме ещё сколько-то дней. Правда, с ними я разговаривать про Русалок и Морских царей точно не буду. Слишком опасно для нашей подводной цивилизации. Одному-то тебе точно никто не поверит, а вот с другими свидетелями, мои уникальные способности превратятся из пьяного бреда одного человека в реальный и неопровержимый факт, что автоматически толкнёт человечество на поиски дополнительных доказательств подводной цивилизации. А я хоть и приговорённая к смерти, прОклятая рыба, но я никогда не подвергну опасности своих многочисленных сородичей и наш идеальный подводный мир.

— Я бы на твоём месте не торопился с выводами. Я, между прочим, для себя ещё не решил: поплыву я с тобой или нет. Так что не «беги впереди паровоза», — важно заметил Аркадий Вениаминович, напоминая гостье о том, кто в этом доме хозяин. После чего вальяжно воссел обратно на «трон» из грязного белья, затушил наполовину выкуренную сигарету и, отбросив в сторону забракованную идею «с зашитой в брюхо икрой», принялся размышлять над новой, более «живучей» идеей.

Просидев, молча, около двух минут, Аркадий Вениаминович взмахнул рукой, словно дирижёрской палочкой, и с сожалением воскликнул:

— Э-э-х, был бы я помоложе и покрасивее, то я бы дал жару вашим Русалкам! А сейчас, боюсь, не потяну я их пылкий темперамент и, вместо неутомимого «морского льва», ваше подводное царство обретёт в моём лице сонного, ленивого, обессиленного «оленя», которому, даже, самая невзрачная Русалка непременно наставит коралловые рога. А мне жить с такой репутацией в новом мире будет не комильфо. И что самое обидное, горе это будет не запить водкой. У вас же под водой «сухой закон», — ехидно процитировал селёдку нетрезвый «мыслитель», тем самым указывая на безысходность той ситуации, в которую он непременно попадёт, согласившись на заманчивое предложение говорящей рыбы.

— Был бы ты на моём месте, а я на твоём, то ты бы не только торопился с выводами, а плескал бы мне на задницу скипидар, чтобы я, наконец, перестала «катать вату» и начала бы уже действовать, — раздражённо указала на нерасторопность собеседника, селёдка, мысленно поменявшись с ним местами. — Ты, наверное, не в курсе, но у меня вот-вот начнётся цейтнот. Ведь больше суток мне в этой ржавой лоханке не продержаться. Твоя ванна, конечно, получше канализации, но, ты уж прости, точно не дно морское. В ней нет ничего благоприятного и полезного для моего организма: ни водорослей, не полезных минералов. И вода, такое ощущение, попала в кран не из чистого пруда, а из сливного люка автомойки. А твои опасения по поводу неверной Русалки — тоже бред. Если женишься на девственнице, то она тебе сохранит верность, даже если ты будешь мерзкой муреной. А если выберешь свободные отношения, то какая тебе будет разница, с кем будет вступать в интимные отношения одна из твоих многочисленных бывших Русалок? Это вы на земле по этому поводу зачем-то переживаете и принимаете факт измены близко к сердцу, что неизбежно приводит к стрессу, а иногда и к послеинфарктной или суицидной смерти. А у нас, под водой, в этом плане, тишь да благодать. Полный релакс. Все друг друга любят одинаково и не ревнуют, так как в нас отсутствуют брезгливость и разрушающий душу эгоизм. Причём, что удивительно, дикие животные, живущие на той же земле, что и вы, ведут себя гораздо разумнее, чем образованные люди. Ведь спариваясь с разными партнёрами их либидо всегда в тонусе. А это положительно сказывается не только на удовлетворённости жизнью, но и на их физическом здоровье. Самец, трахающий разных самок, ВСЕГДА страстно желает секса, а трахающий одну и ту же партнёршу постепенно становится раздражительным и нервным импотентом. Потому что, как бы партнёрша не была красива, эротична и «вкусна», она ему со временем «приедается» и радостное соитие превращается в грустное и унылое исполнение «супружеского долга», которое неизбежно приводит, сначала, к отвращению к некогда любимому телу, а затем и к ненависти к самому партнёру.

— А с работой у меня там проблем не будет? — вспомнил Аркадий Вениаминович про ещё один немаловажный момент, гарантирующий ему нормальные бытовые условия для проживания под водой. — Не хотелось бы в сорок два года скитаться по дну морскому и попрошайничать.

— Не будет, — твёрдо пообещала селёдка и, в доказательство своих слов, объяснила почему: — Потому что у нас под водой никто не работает.

— Как никто не работает? — опешил Аркадий Вениаминович, представив вокруг себя лениво плавающих без дела сонных нищих рыб, «одетых» в потрёпанную, тусклую, облезлую чешую. — А где вы деньги берёте?

— Нигде, — с той же уверенностью и спокойствием сообщила селёдка. — Они нам ни к чему. Мы всё делаем друг для друга совершенно БЕСПЛАТНО.

— Ах, да! Вспомнил! Ты же говорила уже мне об этом, — шлёпнул себя ладошкой по лбу, Аркадий Вениаминович и, поражаясь своей забывчивостью, недовольно покачал головой. — Но как, в таком случае, вы развили свою совершенную и идеальную цивилизацию до такого уровня без денег и экономики? На какие шиши вы построили свои подводные дворцы?

Селёдка, представив тот объём информации и то время, которое она потратит, даже, на КРАТКИЕ объяснения причин их фантастического развития, поморщилась и заметно погрустнела. Но, неожиданно пришедшие в её голову, подходящие для этого случая, примеры вдохновили пребывающую в унынии, постепенно умирающую от водопроводной воды, рыбу, и она оживлённо обратилась к подвыпившему обладателю начальной стадии склероза:

— Ты видел когда-нибудь в лесу муравейник?

— Конечно, видел, — пожав плечами, усмехнулся Аркадий Вениаминович.

— И ты думаешь, трудолюбивые муравьи круглосуточно работают без выходных, праздничных дней, очередных отпусков и строят свой муравейник за какие-то баснословные муравьиные деньги?

Аркадий Вениаминович, поменяв «ухмыляющееся» выражение лица на «серьёзное», глубоко задумался.