Междумирье

~

Мы не могли быть другими — мы дети своей эпохи, мы жаждали заполучить весь мир, не довольствуясь жалкими крохами. Нашими учителями были войны, голод и катастрофы, мы учились выживать как могли, восходя на свою Голгофу. Мы верили придуманным ценностям, искаженным порочным мифам; человеческий лайнер никто не ведёт, мы несёмся на подводные рифы. Мы убили в себе богов и не веруем в их воскрешение, на разломе эпох-берегов так непрост и тернист путь спасения.

~

Я фокусником был и трюкачом, умел преподносить свою реальность, конечно, мне никто не доверял, я представлял угрозу и опасность. Я брал всё пошлое и извращал его ещё сильней, в натянутых улыбках зрителей мерцая, я осмеял пороки все и все грехи, меня аплодисментами лишь осыпали. Был трикстером, паяцем и шутом, ища всю жизнь лишь взгляд, наполненный печалью, но видел наглые размазанные рты, надменные слащавые улыбки их венчали. Я исстрадался в этой роли чудака, не ведая ни цели представления, ни смысла; дурак, что на помойке ищет жизнь, не сыщет никогда достойной жизни.

~

Дитя Самайна, темных дней Земли, всегда несёт в себе частицу света и раздувает свой огонь внутри молитвой, замыслом, обетом. Дитя Самайна ходит в темноте и темноты, как дети света, не боится, на той невидимой и навной стороне его душа смеётся и искрится.

~

Смотри, мир надевает маску хаоса, и предстаёт пред каждым хаос своим, пойми, ты не сражаешься за правду, становишься ты больше, лишь другим. Смотри, как падают непониманьем созданные стены, смотри, воспламеняются знакомого пути мосты, и отрезают путь назад, отдав нам вечность, в её мгновении живу и я, и ты.

~

И пошли мы за смыслами в земную жизнь и искали их, глупые дети, ничего не создав, никогда не найти, не найти на всём белом свете. Как ложатся на чистой бумаги лист буквы ровным и ладным строем, создавая строку, создавая стих, так и мы жизнью смысл раскроем. Ничего не создав, ничего не понять, сердце жизнью горит и делом, даже дети рисуют свои миры во дворе на асфальте мелом.

~

И перестало зло быть чёрным и больным, и стало новой гранью вольной, и враг жестокий (тут подставь своё) обрёл лицо, стал человеком: великодушным или подлецом, воздушным, словно облако, или дождём свинцовым; ты эти лица знаешь наперёд, их в зеркале не раз глаза твои встречали, но роль, что вновь тебя венчает, увы, не ты, и роль того не знает, как хорошо, что это знаешь ты.

~

Не разделять на тьму и свет, а видеть слаженный дуэт, усиливать и дополнять, разлаженное — примирять, и созерцать творенья формы, что служат миру основаньем и опорой.

~

На закате дня под серпом растущей луны плывут облака: ныряют под арку луны драконы, драккары, киты, нарвалы сверлом прорезают миры, дельфины снуют в глубине высоты, и звёзды, сидящие днём взаперти, вливаются в праздник небесной игры.

~

И никогда ещё смех не был таким заразительным, смеяться богом внутри, светом живительным, смеяться до слёз от вселенского счастья быть здесь и сейчас и иметь возможность смеяться.

~

Незнание кануло в Лету, махнув на прощание хвостом лисы, пришло время узнавания: тонкое, полупрозрачное, на кончиках пальцев. Ты смотришь и видишь свою стаю там, где ещё вчера была просто толпа, вглядываешься в маршруты и видишь меридианы планеты, твоя тропа искрится среди них, и как ты не замечал этого раньше? Внутренним чутьём ты отмечаешь свой путь, ритм, пульс, хотя ещё вчера ты ощущал только стук сердца. Ты стал слышать, как звучишь на своей уникальной частоте, по которой тебя узнают звёзды. Что тут говорить, ты стал видеть звёзды. Странно, они же всегда были прибиты к небу, словно шляпки серебряных гвоздей. Почему сейчас у этого вдруг появился смысл? Жизнь прорастает смыслами, всегда прорастала, как же долго ты спал. На рассвете ты откроешь глаза, прищуришься, потянешься на зависть всем котам и пойдешь, неспешно ступая, исследовать мир. Время узнавания пришло.

~

Пришли деревьями столетними и стали за моей спиной, покойтесь, родичи, вас более не потревожу, останетесь вы навсегда моей опорой и стеной, началом моего пути, моей дорожки. Смотреть назад, ища следы былого, вопрошая: «А кто же я и кто мой род земной?», чего не знаю — больше не узнаю, былого путь теперь передо мной. Шагаю смело, честь несу я гордо, иду вперед, не видя замысла всего, всегда была и буду частью рода, и радостью, и гордостью его.

~

Такое время: фигур на шахматной доске и игроков, их правил, создающих событийность, предельной ясности и чести времена, и детской неподдельной искренности. Каков узор игры! Какие выборы простые — куда, на чём и с кем отныне плыть! Такое время: изображать, меняя маски, не получится, каков ты есть, только таким и сможешь быть.

~

Смотри в себя, смотри и называй, и проживай, и убирай сознания непонимание, всё в этом мире лечится лишь взглядом пристальным твоим — златым лучом бесценного внимания. Нет ничего вовне, лишь глубина внутри, её ты наполняешь светом сам и звуком, и в найденные трещины, и в шрамы ты смотри, и превращай в искусство их — в кинцуги.

~

Ну и скорости у этого мира! Ни по тормозам, ни за ручник — по-старому уже не получается. Мелькает за окошком жизненный пейзаж: искрит, кипит, вращается. А мы, ремни покрепче пристегнув, движенью грандиозному доверимся, не знаем путь, но видим цель, и к ней стремясь, мы навсегда изменимся.

~

Когда я закрываю глаза и останавливаю мысли, я слышу шёпот звёзд и голоса планет. Ничто не может быть и ничего милее сердцу нет, чем эта песня, льющаяся в вечности, чем этот всеобъятный взгляд Творца, влюбленного в своё творенье. Закрой глаза, услышь тончайшую мелодию любви, растянутую жизнью в вечности мгновенья.

~

Я знаю прошлое — спиралью жаждущее стать кольцо, я видела его глаза, смотрящие моляще, во шрамах столь знакомое лицо, из зеркала взирающее в настоящем. Я знаю прошлое протянутой рукой, глубокой раной, нестерпимой болью, я приняла его со всем его нутром: со жгучей лавой, с раною, присыпанной морскою солью.

Из настоящего идём мы в новый мир, из прошлого мы шли в сегодня, но только прошлого приняв дары и боль, мы можем жить и строить новый мир свободно.