Исландские сказки

СОЛЬВЕЙГ ИЗ МИКЛАБАЙЯРА

Одна девушка, по имени Сольвейг, работала на хуторе Миклабайяр у пастора Одда сына Гисли. Давно ли пастор Одд овдовел или недавно потерял жену — об этом ничего не говорится, но только Сольвейг влюбилась в него и хотела, чтобы он на ней женился. Пастор же наотрез отказался. От несчастной любви девушка повредилась в уме и пыталась наложить на себя руки. Чтобы предотвратить беду, по ночам с ней спала одна женщина, которую звали Гудлауг дочь Бьёрна. Днем же за Сольвейг следили все домочадцы.

Однажды в сумерки Сольвейг убежала на сеновал, стоявший на выгоне. У пастора был работник по имени Торстейдн, смелый и расторопный парень. Он заметил, как Сольвейг выбежала из дома, и бросился за ней. Однако она оказалась проворней его и, когда он добежал до сеновала, уже успела перерезать себе горло. Говорят, будто Торстейдн, увидев, как кровь хлещет у нее из горла, сказал:

— Ну, угодила к дьяволу в лапы! Сольвейг ничего не ответила на это, но из ее последних слов Торстейдн разобрал, что она просит передать пастору, чтобы он похоронил ее в освященной земле. В конце концов она истекла кровью и умерла. Торстейдн рассказал дома о случившемся и передал пастору просьбу Сольвейг. Пастор попросил разрешения у епископа, но тот ему отказал — ведь Сольвейг покончила с собой. Пока шли переговоры, тело Сольвейг лежало на чердаке, а когда пастор получил отказ, она приснилась ему.

— Если ты не похоронишь меня в освященной земле, то и тебе в ней не лежать, — сказала она сердито и исчезла.

Сольвейг похоронили за пределами кладбища без всякого отпевания. А вскоре обнаружилось, что она преследует пастора Одда, куда бы он ни поехал, в свой ли приписной приход в Сильфрунастадир или по какой другой надобности. Слух об этом облетел всю округу, и людям приходилось провожать пастора, если он поздно возвращался домой.

Однажды пастор отправился куда-то по делам. День был уже на исходе, а он все не возвращался. Домашние, однако, не волновались, зная, что пастора непременно проводят, если он задержится допоздна. Вечером обитатели пасторского дома услышали, что кто-то отворил наружную дверь, и, хотя это им показалось подозрительным, из комнаты никто из них не вышел. Вошедший стал быстро подниматься на чердак, но люди не успели поприветствовать пришельца, как тот скатился обратно, будто его стянули за ногу или за полу одежды. И тут же раздался сдавленный крик. Когда люди вышли из дома, они увидели у сарая лошадь пастора; его хлыст и рукавицы были засунуты под седло. Домашние встревожились, они поняли, что пастор вернулся домой, однако его нигде не было видно. Стали искать, расспрашивали на всех хуторах, где он мог останавливаться, и узнали, что пастора проводили до ограды выгона, а там он отпустил провожатого и сказал, что дальше поедет один. Люди снарядились на розыски, они искали пастора несколько дней, но так и не нашли. Потом поиски прекратились. Многие считали, что это Сольвейг выполнила свою угрозу: ведь она не хотела, чтобы пастор покоился в освященной земле. Скорей всего, она затащила его к себе в могилу, но там его не искали.

Тогда Торстейдн решил искать пастора в одиночку. Ему непременно хотелось разузнать, что сталось с хозяином. Постель Торстейдна находилась в комнате на чердаке напротив постели Гудлауг, той самой женщины, что когда-то спала вместе с Сольвейг. Гудлауг была женщина умная и обладала даром ясновидения. Однажды Торстейдн взял одежду пастора и кое-какие его вещи и положил себе под голову, чтобы ему приснился вещий сон, а Гудлауг он попросил ночью не спать и посмотреть, что будет происходить, и разбудить его, если он начнет во сне беспокоиться. Они оставили гореть свечу и легли. Гудлауг предупредила Торстейдна, чтобы до полуночи он ни в коем случае не засыпал, но сон все-таки сморил его.

Только Торстейдн заснул, как на чердаке появилась Сольвейг, в руке у нее что-то блеснуло, но что именно, Гудлауг разглядеть не успела. Сольвейг прошла через весь чердак, поднялась на приступку перед постелью Торстейдна и склонилась над ним. Гудлауг показалось, что она хочет перерезать ему горло. Торстейдн начал метаться и вертеть головой. Гудлауг вскочила, чтобы разбудить его. Сольвейг отступила, не в силах выдержать ее взгляда, и исчезла. На шее у Торстейдна Гудлауг увидела красную полоску. Он рассказал, что Сольвейг во сне предупредила его, чтобы он бросил доискиваться, куда подевался пастор Одд, — все равно, мол, он никогда этого не узнает. Она уперлась ему в грудь и хотела перерезать тесаком горло, но он проснулся, не успев почувствовать боли. С той ночи Торстейдн больше не пытался узнать, что сталось с пастором Оддом.

После этого случая Сольвейг перестала являться на хутор. Только пастор Гисли, сын пастора Одда, рассказывал, что в его первую брачную ночь Сольвейг снова явилась и напала на него с такой яростью, что он с трудом от нее отбился, а он был человеком редкой силы, так же как и его отец.

И больше о Сольвейг ничего не известно.

ПРИВИДЕНИЕ ИЗ ХЛЕЙДРАРГАРДА

Давным-давно на хуторе Хлейдраргард жил крестьянин, звали его Сигурд сын Бьёрна. Он был умен и имел немало других достоинств. Говорят, будто в молодости он поехал на Запад покупать вяленую рыбу и там поссорился с одним человеком, с которым у него была заключена сделка. Они никак не могли поладить и даже подрались. Сигурд был упрям и силен, он подмял противника под себя и надавал ему тумаков. Когда тот поднялся, он пригрозил, что отомстит Сигурду, и уехал. А Сигурд со своими людьми вернулся в Эйя-фьорд и занялся хозяйством.

В те времена по соседству с Хлейдраргардом на хуторе Кринастадир жил человек по имени Хадль Сильный. Хадль был ясновидец, а также общался с привидениями. Как-то осенью, уже после того, как Сигурд вернулся из поездки за вяленой рыбой, Хадль по обыкновению сидел вечером у себя во дворе. Вдруг он увидел привидение в образе девушки, которая шла по дороге. Она была небольшого роста, в красной безрукавке, светло-коричневой юбке до колен и в шапке с кистью, верхней одежды на ней не было. Увидев Хадля, она хотела свернуть в сторону, но он преградил ей путь и спросил, как ее зовут.

— Сигга, — ответила девушка.

— А куда путь держишь? — спросил Хадль.

— В Хлейдраргард.

— Что тебе там нужно?

— Убить Сигурда сына Бьёрна! — крикнула она и побежала своей дорогой, и в ее следах еще долго сверкали искры.

В тот вечер Сигурд рано лег спать, его постель находилась у окна. Домочадцы Сигурда еще не ложились. Вдруг он вскочил и спрашивает:

— Кто меня звал?

Ему отвечают, что никто его не звал. Он ложится и снова засыпает, потом опять вскакивает и говорит, что его кто-то звал. Ему отвечают, что все было тихо. Сигурд ложится, но уже не спит. Вдруг люди видят, что он выглядывает в окно.

— Там кто-то есть! — сказал Сигурд, и все заметили, что он переменился в лице.

Потом он подошел к двери, открыл одной рукой верхнюю створку, высунулся и крикнул:

— Если кто хочет видеть Сигурда сына Бьёрна, так вот он! — и махнул свободной рукой в сторону парня по имени Яульмар, который сидел на скамье у двери и чесал шерсть.

В тот же миг Яульмар упал со скамьи и забился на полу, будто его кто-то душил. Сигурд схватил веревку и связал парня. Когда тот немного поутих, его уложили в постель. Тело его распухло и было покрыто ссадинами и кровоподтеками. Ночью припадки повторились. Больше они уже не оставляли Яульмара, и в начале зимы он скончался. На его вздутом трупе многие видели черные следы от пальцев привидения.

Привидение продолжало преследовать Сигурда, его детей и домочадцев. Ясновидцы часто видели эту девушку, она любила сидеть в доме на поперечной балке, ее узнавали по шапке с кистью, которую она всегда носила. Сигурду приходилось постоянно быть начеку. Привидение убивало не только его овец, но и соседских, и овец этих считали несъедобными, потому что они были синие, точно удавленные. Говорят, богатого крестьянина из Неса, который умер от судорог, тоже убило это привидение.

Вреда от привидения становилось все больше, и Сигурд не знал, как избавиться от этой напасти. Но вдруг ему повезло: в их округу пришел нищий по имени Пьетур с Ледника. Он был сведущ в колдовстве, однако пользовался своим искусством только для добрых дел. Сигурд из Хлейдраргарда славился щедростью и всегда хорошо принимал людей, он оказал Пьетуру с Ледника гостеприимство и попросил его избавить приход от привидения.

— Оно всем тут нанесло большой ущерб, а мне это в конце концов может стоить и жизни, — сказал он.

Пьетур пообещал Сигурду избавить людей от этого проклятия. Однажды ночью он ушел и забрал привидение с собой. Он привязал его к большому камню, что возвышается на Горячем Пастбище в соседней округе, и с тех пор оно уже не могло вредить людям. По ночам привидение громко выло, и многие слышали его вой. Даже среди бела дня люди опасались проезжать вблизи того камня, потому что у них делалось головокружение и они сбивались с пути.

ШКОЛА ЧЕРНОКНИЖИЯ

В прежние времена была на свете Школа Чернокнижия. Обучали там колдовству и всяким древним наукам. Находилась эта школа в прочном подземном доме, поэтому окон там не было и всегда царил мрак. Учителей в Школе Чернокнижия тоже не было, а все науки изучались по книгам, написанным огненными буквами, и читать их можно было только в темноте. Учение длилось от трех до семи лет, и за это время ученики ни разу не поднимались на землю и не видели дневного света. Каждый день серая лохматая лапа высовывалась из стены и давала ученикам пищу. И еще одно правило всегда соблюдалось в этой школе: когда ученики покидали ее, черт оставлял у себя того, кто выходил последним. Поэтому немудрено, что каждый старался проскочить вперед.

Учились однажды в Школе Чернокнижия три исландца — Сэмунд Мудрый, Каульвюр сын Ауртни и Хальвдан сын не то Эльдяудна, не то Эйнара. Хотели они договориться, что выйдут в дверь одновременно, но Сэмунд сказал друзьям, что пойдет последним. Друзья, конечно, обрадовались. Сэмунд накинул на плечи широкий плащ, и, когда он поднимался по лестнице, которая вела наверх, черт ухватил его за полу.

— А ты мой! — сказал он.

Но Сэмунд скинул плащ и убежал. Железная дверь захлопнулась за ним и отдавила ему пятку.

— Душа дороже пятки! — сказал Сэмунд по этому поводу, и эти слова стали поговоркой.

А иные рассказывают, что все было иначе: когда Сэмунд поднялся по лестнице и ступил за порог, солнце стояло так, что тень его упала на стену. Только черт приготовился его схватить, как Сэмунд сказал:

— А я вовсе не последний. Вон за мной еще один идет. — И показал на тень.

Черт принял тень за человека и схватил ее. Так Сэмунд вырвался на волю, но с тех пор он жил без тени, потому что черт оставил ее у себя.

И СДЕЛАЛСЯ ЧЕРТ КРОХОТНЫМ, КАК МОШКА

Как-то раз Сэмунд Мудрый спросил черта, может ли тот, если пожелает, стать очень маленьким.

— Конечно, могу, — ответил черт. — Хочешь, я сделаюсь крохотным, как мошка.

Взял Сэмунд железный бурав, высверлил в столбе дырку и велел черту в нее влезть. Черт не заставил себя ждать, и Сэмунд тут же заткнул дырку пробкой. Черт плакал, кричал, молил, но Сэмунд не вынул пробку, покуда черт не поклялся служить ему и исполнять все его приказания.

Вот почему Сэмунд с тех пор мог повелевать чертом, как хотел.

ЧЕРТЕНОК И РАБОТНИК

Был у Сэмунда Мудрого один работник, который очень любил сквернословить. Сэмунд часто выговаривал ему за это. Он объяснил работнику, что богохульство и сквернословие — пища для черта и его чертенят.

— Да разве бы я стал богохульствовать, если б знал об этом, — сказал работник.

— А вот я проверю, правду ли ты говоришь, — сказал Сэмунд.

И пустил он к работнику в хлев чертенка. Работнику такой гость пришелся не по душе, а чертенок, как нарочно, пакостил и дразнил его так, что трудно было удержаться от брани. Долго крепился работник и вдруг видит, что чертенок день ото дня тощает. Обрадовался работник и вовсе браниться перестал. Но вот однажды утром приходит он в хлев, а там все разбито, переломано и все коровы связаны хвостами. Обернулся работник к захиревшему чертенку, который лежал в пустом стойле и жалобно стонал, и обрушился на него с отборной бранью. И вдруг он с ужасом заметил, как чертенок на глазах стал оживать и жиреть. Тогда он сдержал себя и перестал браниться. Убедился он, что Сэмунд Мудрый был прав, и с тех пор никогда больше не сквернословил.

На этом конец сказке о чертенке, для которого пищей служила брань Сэмундова работника. А примеру этого работника не мешает последовать и нам с тобой.

КАК СЭМУНД МУДРЫЙ ВЫРВАЛСЯ ИЗ ШКОЛЫ ЧЕРНОКНИЖИЯ

Когда Сэмунд Мудрый жил на чужбине, он учился там в Школе Чернокнижия и притом с таким усердием, что даже позабыл собственное имя и получил прозвище Говядина. Так его все и звали.

Однажды приснился ему сон, будто к нему пришел некто Боги сын Эйнара и сказал:

— Плохи твои дела, Сэмунд. С тех пор как ты попал в эту школу, ты отступился от Бога, не думаешь о душе и даже позабыл имя, данное тебе при крещении. Если ты печешься о вечном блаженстве, советую тебе вернуться домой.

— И хотел бы, да не могу, — ответил ему Сэмунд.

— Недостойно тебя учиться в школе, которую ты не можешь покинуть, когда захочешь. Неужто не сыщется никого, кто отвез бы тебя домой в Исландию?

— Наверно, сыщется, — говорит Сэмунд.

— Тогда вот тебе мой совет. Как станешь выходить из школы, накинь на плечи широкий плащ. Тебя, конечно, схватят при выходе, но ты скинешь плащ и убежишь. Остерегайся магистра, он первый заметит твое отсутствие. Перед тем как тронуться в путь, сними с правой ноги башмак, наполни его кровью и весь день неси на голове. Вечером магистр пойдет наблюдать за звездами и захочет прочесть по ним твою судьбу. Он увидит кровь, стекающую по твоей звезде, и подумает, что тебя пронзили мечом. На второй день, прежде чем продолжать путь, наполни башмак водой с солью, тогда магистру покажется, будто ты утонул в море, потому что твою звезду зальет соленая вода. На третий день снова пускайся в путь, но сперва надрежь на боку кожу, дай крови стечь в башмак, потом возьми земли, смешай ее с кровью и произнеси слово Божье, чтобы освятить эту землю. Весь третий день неси башмак с землей на голове. Магистр посмотрит на твою звезду, и ему покажется, будто она в земле. Он подумает, что ты умер и тебя уже похоронили. Однако вскоре он убедится в своей ошибке. Тогда он рассудит, что сам же тебя всему и выучил, изумится твоей мудрости и пожелает тебе счастья.

Вот какой сон помог Сэмунду вырваться из Школы Чернокнижия и вернуться домой.

ТУПИЦА И ЧЕРТ

Пришел как-то раз к священнику Сэмунду Мудрому парень, которого все считали тупицей, и попросил, чтобы тот обучил его христианской премудрости. Парень и впрямь был такой тугодум, что учение давалось ему с большим трудом. Он сам от этого страдал и не знал, как поумнеть. И вот приснился ему сон, будто какой-то человек спрашивает у него, хочет ли он, чтобы его разум просветлился. Парень, конечно, ответил, что хочет. Тогда этот человек и говорит:

— Обещай, что уедешь со мной весною наутро после дня найма работников, — и твое желание исполнится.

Парень пообещал уехать с ним, и человек исчез.

С той ночи парень так изменился, что даже священник Сэмунд дивился его умным ответам. Зато он сделался таким угрюмым и мрачным, каким сроду никогда не бывал. Сэмунд и это заметил и всякий раз при встрече расспрашивал парня, что с ним случилось. Сперва парень уклонялся от ответа, но в конце концов во всем признался священнику. Сэмунд сразу смекнул, в чем дело.

— Это к тебе приходил черт, который вздумал заполучить твою душу, — сказал он и добавил: — Бояться тебе нечего, но впредь надо жить своим умом.

Зима шла на убыль, и наступил день найма и увольнения работников. Вечером Сэмунд позвал парня в церковь. Подвел он его к алтарю, надел на него священническое облачение, дал в руки дискос и потир с вином и велел стоять лицом к алтарю. Потом он велел парню каждому, кто к нему подойдет, давать причащаться. Если подошедший откажется принять причастие, пусть это будет хоть сам священник Сэмунд, парень не должен уходить с ним.

Священник ушел, а парень сделал все, как ему было велено. Через некоторое время появляется тот, кого он видел во сне. Он приказывает парню бросить все, что тот держит в руках, снять облачение и следовать за ним, а парень в ответ ему святые дары протягивает. Тот притворился, будто не видит, и еще раз потребовал, чтобы парень шел за ним, но тот не подчинился, и пришелец исчез. Потом к парню один за другим стали подходить приятели и тоже уговаривали его уйти из церкви. Он им всем предлагал причаститься, но они отказывались. Вскоре он увидел и священника Сэмунда, тот строго приказал ему покинуть церковь. Парень опять не поддался и протянул священнику хлеб и вино, но священник отвернулся от святых даров.

— Не за тем я пришел сюда, — сказал он и исчез.

После этого парню стали мерещиться всякие чудища и даже сам дьявол, ему казалось, будто церковь ходуном ходит и вот-вот рухнет. Он насмерть перепугался и уже хотел было бросить святые дары и бежать, как вдруг раздался колокольный звон. Все видения тотчас исчезли, в церковь вошел священник Сэмунд, подошел к алтарю, причастился и сказал парню, что теперь он в безопасности и больше никто не станет его преследовать.

Парень обрадовался и от всей души поблагодарил священника. С тех пор он стал самым преданным другом Сэмунда и, говорят, до самой смерти сохранил светлый разум.

КАУЛЬВЮР СОСТЯЗАЕТСЯ С СЭМУНДОМ МУДРЫМ

Однажды Каульвюр, который вместе с Сэмундом учился в Школе Чернокнижия и которого Сэмунд в свое время избавил от черта, сказал своим домашним, что он хочет посетить Сэмунда и посмотреть, сможет ли он превзойти старого друга в черной магии.

Приехал он в Одди, так назывался хутор, где жил Сэмунд, и постучал в дверь. Сэмунд послал работника узнать, кто приехал. Работник никого не увидел, вернулся и сказал, что там никого нет. Снова раздался стук. Сэмунд послал другого работника, но и тот никого не увидел, хотя все постройки обошел.

Наконец постучали в третий раз. Сэмунд вскочил и говорит:

— Видно, гость все-таки хочет, чтобы его нашли.

Вышел он сам и увидел Каульвюра сына Ауртни. Друзья сердечно обнялись. Каульвюр попросил разрешения остаться, и Сэмунд пригласил его в дом. Но Каульвюр сказал, что надо сначала стреножить его лошадь.

— Хоть и неловко обращаться к тебе с такой просьбой, но мне было бы приятно, если бы ты сделал это сам, — сказал Каульвюр.

Сэмунд обещал все сделать собственноручно и ушел. Он не возвращался так долго, что Каульвюр даже удивился.

— Ты что же лошадь стреножить не можешь? — спросил он Сэмунда, когда тот вернулся.

— Стреножить лошадь дело нехитрое, — ответил Сэмунд, — если б только я знал, где у нее ноги.

— Думаю, они у нее под брюхом, как у всех лошадей, — сказал Каульвюр.

Сэмунд опять ушел надолго, но нам так и неизвестно, удалось ли ему в конце концов стреножить ту лошадь.

Вернувшись, он попросил гостя пожаловать в дом. Сам он прошел вперед со свечой и остановился в сенях. Каульвюр хотел войти следом, да потерял дверь и никак не мог отыскать ее. Тут и жена Сэмунда вышла узнать, кто к ним приехал.

— Мой друг Каульвюр, — ответил ей Сэмунд.

Жена удивилась, почему он не приглашает гостя в дом.

— Давно уж пригласил, — ответил Сэмунд.

Тогда она хотела сама пойти за гостем, но Сэмунд не позволил. Долго им пришлось ждать, покуда Каульвюр нашел двери и попал в дом. Он был сам не свой от злости и попросил хозяйку принести ему побольше воды.

— Зачем тебе столько воды? — полюбопытствовал Сэмунд.

— Думаю, что сегодня вечером она понадобится не мне одному, — ответил гость.

Каульвюра провели в парадную комнату, подали ему мясо и дали нож. Начал он есть, но нож был тупой и ничего не резал. Тогда Сэмунд взял нож и пошел его точить. Вернувшись, он отдал нож Каульвюру и предупредил, чтобы тот был поосторожней — нож теперь очень острый.

— Пустяки, — сказал Каульвюр, но, отрезая первый же кусок, рассек тарелку, столешницу и собственное колено.

— Я же предупреждал тебя, — сказал Сэмунд, но Каульвюр ответил, что эта рана несмертельная, и перевязал ее.

В те времена был обычай читать застольную молитву до и после еды. Только Каульвюр начал читать молитву после еды, как Сэмунд помертвел и откинулся на спинку стула. Каульвюр велел спрыснуть его водой. Жена Сэмунда так и сделала, но это не помогло. Тогда Каульвюр вскочил и тоже стал брызгать на Сэмунда, тот пришел в себя и по приказанию Каульвюра выпил воды.

— Я знал, что не мне одному захочется пить нынче вечером, — сказал Каульвюр. — Не зря я так долго искал твою дверь.

На этом друзья прекратили свои забавы и здраво обсудили, кто же из них более сведущ в колдовстве. И Каульвюру пришлось признать, что Сэмунд постиг премудрости Школы Чернокнижия все до единой.

ТОРМОУД ОТКРЫВАЕТ ДВЕРИ ЛАВКИ

В те далекие времена, когда в Исландии жил мудрец и колдун по имени Тормоуд, там было принято торговать только летом. Особенно этого придерживались на Западе, в Стиккисхоульмуре и Оулавсвике. На зиму купцы перед отъездом из страны запирали и опечатывали свои лавки. Если же зимой случался голод, чиновник, которому были доверены ключи, открывал какую-нибудь лавку, отпускал беднякам зерно, кому в долг, кому за наличные деньги, а потом снова запирал и опечатывал лавку.

Как-то зимой бедняки Стиккисхоульмура попросили Тормоуда открыть для них лавку. Они жаловались, что голод скосил уже многих, а в лавке полно продовольствия, которое чиновник отказывается выдать, несмотря на их просьбы. Они были уверены, что перед могуществом Тормоуда не устоят никакие замки и запоры. Тормоуду их просьба пришлась не по душе, однако он уступил беднякам. Стоило ему прикоснуться к запорам травой под названием вороний глаз, как они открылись сами собой, и бедняки запаслись зерном. Себе же Тормоуд не взял ни крошки.

После этого случая недруги Тормоуда распустили слух, будто он обокрал лавку в Стиккисхоульмуре, а друзьям пришлось оправдывать его, говоря, что он хотел помочь нуждающимся. Этот слух дошел и до главного чиновника в Снайфедле Гвудмунда сына Сигурда, того самого, про которого епископ Эсполин писал в своей летописи, что при нем в Оулавсвике разбили окна лавки и совершили кражу. Кто именно обокрал ту лавку, так и осталось неизвестным. Когда же Гвудмунду самому понадобилось оделить бедняков зерном, он даже не стал ломать печати, а влез в лавку через окно и достал оттуда все что нужно. Правда, он понимал, что поступил небезупречно и что рано или поздно ему это припомнят.

Так вот, этот самый Гвудмунд позвал к себе Тормоуда и обвинил его в том, что он взломал лавку в Стиккисхоульмуре и украл зерно. Тормоуд как ни в чем не бывало подтвердил, что так оно все и было, и произнес при этом такие стихи: