Маршрут

— Стой! Стой! Дальше не ходи!

— Что такое?

— Там кикимора сидит! Чего захохотали? Не знаете, что ли, что в лесах кикиморы живут? Сидят на пеньках и тоненько так пикают. Ты к ней придешь на это пиканье, а она тебя — раз!

— Съест? — осведомился Вася.

— Ну, не обязательно съест… — помялся Феодал.

— Тогда вперед! А тебе, Санька, должно быть стыдно, ведь взрослый уже.

— А я боюсь! — вздрогнула Вера. — Вдруг она это… щекотится?

— Надо придумать против нее изобретение, — важно сказал Ермошкин. — Например, противокикиморное средство. Наломаем веток, обвяжемся ими и пойдем к ней. Она станет думать: «Кто это такие, кто это такие?» А Мишка в это время подкрадется к ней сзади и — бац по башке! Или еще можно ей компас показать. Она станет думать: «Что это такое, что это такое?» А Мишка снова подойдет — да и бац!

— Все бы тебе «бац» да «бац»! — рассердилась Вера. — Что это еще за ухватки? Не забывай, что она все-таки женщина.

Рассуждения их прервались, потому что из глубины леса действительно донесся похожий на пение заунывный звук. Все переглянулись, но по Васиному сигналу «За мной!» — двинулись вперед, пригнувшись.

7

Посередине крошечной поляночки стоял пенек; на нем примостились в обнимку мальчик с девочкой и горько плакали. Мальчику было три, девочке около пяти лет. Увидав детей, следопыты бросились наперегонки и мигом их окружили. При этом они подняли такой шум, что дети испугались и побежали, рыдая еще громче. Вася с Мишкой подхватили их.

— Не реви! Не реви! — говорил командир. — Вы кто такие? Почему от нас побежали?

— Мы думали, вы разбойники-и… Вы не разбойники? Дяденька, мы есть хотим… Мы заблудились…

Детям дали поесть, попить чаю, и понемногу их история начала проясняться. Оказывается, вчера на автобусе из райцентра в лес приезжали грибники. И дети — Таня и Виталик — приехали вместе с родителями. Мама у них работает кладовщицей на автобазе, а папа — шофером. Он-то и привез грибников. Люди ушли в лес, ушла и их мама, а папа, поставив машину на полянку, рядом с дорогой, улегся под кустик и уснул, наказав детям не отходить далеко от машины. Но Тане не сиделось на месте. «Давай, — сказала она брату, — спрячемся от папки. Он проснется, испугается, что нас нет, начнет аукать, кричать, а мы и выбежим тут к нему из кустов. Вот он удивится, обрадуется!» Они ушли с поляны в лес. Шли, шли, отдохнули, пошли дальше. Потом услыхали далекие крики. Таня поняла, что это кричат их, и пошла с братом, как ей казалось, туда, откуда они доносились. Но крики становились все тише и тише…

— Все ясно, потеряли ориентировку и двинулись в другую сторону, — сделал вывод Вася Леконцев.

Они еще несколько раз слышали крики, бежали на них, уже уставшие, голодные, плачущие. Тут свалились вечер и ночь, холодноватые в августе, они вышли на скошенную поляну, натащили с трудом из леса сухих сучьев и легли. Мальчик сначала боялся, дрожал, кричал и вскакивал, а потом вдруг упал и уснул до самого утра. Таня закрывала его своей кофтенкой и не спала всю ночь, сидела и поскуливала. Ей все казалось, что сейчас придут волки и съедят их. Или утащит в берлогу страшный мохнатый медведь. Но не пришли ни волки, ни медведь, только зайцы серыми шарами скакали по поляне и между деревьями. Поутру девочке удалось чуть-чуть вздремнуть — однако тут проснулся Виталик и закатил рев. «Пойдем, пойдем! — кричал он, дергая сестру за руку. — Пойдем домой!» Что она могла ему сказать? Таня была уже не такая маленькая, понимала, что если они сейчас снова побредут куда глаза глядят, то могут уйти вообще далеко в тайгу, где их совсем трудно будет найти. Лучше сидеть на месте. Вот они и сидели, покуда на них не наткнулись следопыты.

— Хорошо, что они еще по колее не потопали, по которой отсюда сено возят. Эта колея в речку упирается, по ней сено на шитиках вниз сплавляют. Там бы их долго пришлось искать! — рассуждал Феодал.

Уставший, замурзанный мальчишка как вцепился в Веру Уткину, так и уснул, не отрываясь от нее, привалившись к плечу соломенной головкой. Вера растрогалась, прижала его к себе, захлипала:

— Ой ты маленький мой, лапонька моя, кисулька крохотная, натерпелся, настрадался, болезный…

— М-да… — вздохнул командир Вася. — Ситуация. Ну и что же теперь прикажете делать?

Мишка Шестаков ухмыльнулся:

— Мы люди маленькие. Приказывать — твое право, не наше.

— Замолчите, вы! — негодованию санитарки не было предела. — С ума сошли, что ли? Спрашивает еще, что делать! Домой надо идти, непонятно разве? Ведь ребят-то, поди, ищут, с ног сбились. Шутка ли — потерялись в лесу. Ох, каково матери-то с отцом! Идолы вы окаянные! — это уже в адрес Тани и Виталика. — Разве можно родителям такие переживания доставлять?

— А что за необходимость всем-то идти? — рассуждал Вася. — Ведь от того, что мы все пойдем, больше толку не будет. Идешь ты, Верка, как женщина, как санитарка, и ты, Феодал. Феодал дорогу знает. Ребята сейчас поели, подгонять их не надо, они сами быстро дойдут до Максимово.

— Та-ак… А вы, значит, куда?

— Ну, странный вопрос! Ведь у нас есть задача, надо ее выполнять.

— Вот ты какой, оказывается!.. — Вера яростно закусила губу. — Плохо же я тебя знала. Иди, беги за своим пакетом, мы и без тебя не пропадем. Идемте, ребятки, со мной.

— А как же… — заикнулся было Мишка Шестаков, но Вася уже сорвался с места, перегородил Уткиной дорогу.

— Пойдешь тогда, когда придет время. Ты что, забыла, что этот отрезок мы идем не по азимуту и не считаем шаги? Нас Санька обещал вывести к точке. А он должен идти с тобой и малышами в Максимове. Так вот, слушай: останешься с детьми на этой полянке и будешь ждать, пока Феодал не доведет нас до триангуляционного пункта и не вернется обратно. Не вздумай уходить, не дождавшись его, а то опять заплутаете.

— Санька, не ходи с ними, не води их! Пускай они сами… одни…

— Как же, не води, — проворчал Феодал. — Хочешь, чтобы наша школа проиграла? Сказано тебе — жди, ну и жди. Я скоро прибегу. А ты пока сказку детям расскажи, что ли. Про курочку рябу.

Ребята ушли в чащу и давно уже скрылись с глаз, а Вера все плакала и плакала горькими и бесполезными слезами. Ну и Вася!

8

На месте бывшей вышки стоял аккуратный круглый бугорок. Посередине его, на самой вершине, была воткнута палочка. Сняв высохший дерн, ребята нашли опять коробку, лежащую на верхушке металлического стержня с рисками.

«Ориентир пятый — заброшенная лесосека. Азимут 5, расстояние 1350 м (1485 п. ш.)».

— Далеко-о! — сказал уставший Вадька Спиридон.

— Да ерунда! — Феодал сплюнул. — Если идти в этом направлении, то я точно знаю, куда вы выйдете: к Петракам. Там от одной кромки леса до другой далеко, так что пойдете по открытому месту, а это ведь легче. У меня в Петраках бабушка живет, Дарья Афанасьевна, вы к ней зайдите, передайте привет, она вас молочком напоит. Она страсть добрая и ребят любит. Живет там с моей теткой, тетей Шурой, и с зятем, дядей Колей. Трое девчонок еще у них. Всем там, в общем, привет передавайте. Они живут — как войдете, так четвертая изба направо. Ну, я побежал!

Вадька Спиридонов отвел Саньку в сторону и сказал печальным голосом:

— До свиданья, друг. Жалко, что ты уходишь. Меня теперь Мишка бить будет. Когда нас было двое, он все-таки побаивался, а теперь… эх!

— Эх! — откликнулся Феодал. Он понимал, в каком положении оставляет товарища. Да делать нечего: надо вести малышей в Максимове, не бросать же их в лесу! — Ну ничего, авось не тронет.

— Ну да, не тронет! Чтобы Шестаков да не воспользовался возможностью?

Санька крепко пожал другу руку, ободряюще подмигнул и убежал. Волоча ноги, Спиридон поплелся туда, где его ждала поредевшая группа. Командир хлопнул Вадьку по плечу:

— Что, устал? Давай сюда компас, я сам с ним пойду.

Достал маленькую рулеточку:

— Посчитаем мой шаг, переложим на сантиметры, и все будет в порядке.

Васина пара шагов составляла сто тридцать сантиметров. Снова по бокам его встали Ваня со Спиридоном, а замыкал шествие Мишка. И только тронулись — Мишка начал свою охоту за Вадькой.

— Огурцы украл? — зудел он, больно щелкая Спиридона в макушку. — Стекло в теплице разбил? Люди будут стараться, а ты пакостить? Получи! Получи!

Бедный Вадька шарахался от него, пытался убежать, но разве убежишь от Мишки? Даст подножку — и готово.

Вася сосредоточенно шел впереди, глядя на компас; до него и Мишкины возгласы, и Вадькины стоны доносились словно издалека, однако и он иногда останавливался и пытался урезонить Мишку:

— Эй, слушай, кончай это дело!

— А я что? — тот выпучивал глаза. — Я ничего. Я его только подгоняю, чтобы не отставал, да внушаю, чтобы правильно считал. А то он какой-то не очень старательный. У! Змеиное сало. — И снова: щелк!

В конце концов Вадька не выдержал, завыл во весь голос, сел в траву.

— Все, не пойду я больше никуда! Ступайте одни, ну вас всех к черту.

— Что, натешился, добился своего? — командир остановился, глянул исподлобья на Мишку. — Не можешь без этого… Ну чего вяжешься к парню! Пользуешься тем, что его друга нет здесь, а Спиридон тебе по силе уступает. Он ведь тебя младше. Этого еще мне не хватало. Ладно, Вадька, вставай, больше он тебя не тронет.

— К черту-у! — лежа ничком, бился на траве Спиридон. — Всегда так! Никому я не нужен! Никто не любит! Что я вам всем сделал? Шел, шел, старался, чтобы было нормально, а он… Мало он надо мной в школе издевается! Пойду обратно, не могу больше с ним!

Вася схватил его под мышки, поднял.

— Успокойся, Вадька. Ну сказал же я, что он тебя не тронет. А если тронет — получит. Куда ты один обратно пойдешь? Да с твоей стороны и нечестно нас оставлять, мы ведь и так уж в меньшинстве. Сейчас придем в деревню, молочка попьем…

— Тогда я снова с компасом впереди хочу идти.

— Тяжело ведь, ты и так устал.

— Зато от него подальше. Ну подожди, Шестаков, я тебе еще устрою…

Они снова двинулись в путь. Из леса вышли к небольшой, обмелевшей за лето речонке Кузьве. Ее теперь местами спокойно можно было перейти вброд. Потом предстояло подняться на косогор — а там уже и рукой подать до Петраков — деревни, где жила Феодалова бабушка.

— Слушай, давай искупаемся, а? — спросил Мишка у Васи. — Хоть охладимся, пот смоем, легче будет дальше идти.

— Да вода холодная уже… — нерешительно сказал тот. Ему тоже захотелось искупаться.

Мишка уловил в его голосе колебание, крикнул:

— Мы ведь мигом! Ого-го-о! — и, раздеваясь на ходу, бросился к воде.

Вася с Ваней Ермошкиным тоже разделись и прыгнули в небольшой омуток.

Только Вадька Спиридон не стал купаться. Потихоньку он ухватил Мишкину одежду и скрылся с нею в кустах. Через некоторое время положил ее обратно, стянул с себя рубаху и сделал вид, что ополаскивает в речке свое истомленное тело.

Тем временем Мишка выскочил из Кузьвы и стал натягивать штаны. И тут первый вопль горя и ужаса исторгнулся из его глотки: штанины были распущены по швам и болтались четырьмя отдельными полотнищами. Он схватил рубаху — и снова завопил благим матом: от нее были отпороты оба рукава и воротник. Мигом сообразив, в чем дело. Мишка бросился в сторону предусмотрительно удалившегося на изрядное расстояние Спиридона — но запутался в лоскутах, упал, взвыл:

— Ну, Васька, не зря я его бил! Как знал, что обязательно какое-нибудь гадство подстроит! Что я мамке-то скажу?!

— Ты сам виноват! — кричал ему издали Спиридон. — Я ведь говорил: не тронь, не тронь меня!

— Ну и что же прикажете теперь делать? — устало промолвил Вася. — Ох и надоели вы мне, казаки-разбойники… Нитка с иголкой хоть есть у кого-нибудь?

Нет, ни у кого не оказалось.

— Что ж, иди тогда так. Только учти: не смей трогать Вадьку. Разберемся с вами, когда вернемся в Максимове. Тоже мне мужики! Развели распрю в таком важном походе. Ни на минуту нельзя выпустить из виду! Спиридон, становись вперед! Мишка — в хвост. Рукава с воротником положи в карман, дома мать пришьет.

В распоротых брюках, с рубахой без рукавов и воротника, да добавить сюда обиженный вид и длинную челку — Мишка весьма смахивал на потерпевшего полный жизненный крах Волка из известного мультфильма.

9

Путь их, по сути, проходил за деревней, мимо домов, вернее, мимо огородов. Так что необходимости посещать Петраки не было.

Однако Вася распорядился так:

— Давайте забежим к Феодаловой бабке. Она нам молока вынесет, мы и подзакусим, что у кого есть. А то время к обеду, я проголодался, если честно.

— Я тоже, — сказал Ваня Ермошкин и стукнул себя по животу.

А Мишка Шестаков пробурчал:

— Идите, питайтесь, я тут подожду. У меня вот яичко осталось, хлеб, чаю маленько…

— Да брось, идем с нами!

— Кто меня там такого не видел? — Мишка потряс лоскутами своих штанов. — Нет уж, я тут как-нибудь…

— Пойми, тебе как раз надо идти! Попросим нитки, зашьем. Становись в середину, мы тебя прикроем с боков, Спиридон, ставь палочку туда, где мы остановились. Вернемся и снова начнем от нее считать шаги.

Тесной кучкой они спустились в деревню и постучались в окно четвертой с краю избы, где жила Дарья Афанасьевна. Она глянула в окошко, вышла на крыльцо:

— Вы кто, робятешки?

— Мы из Максимова, вашего Саньки друзья. Он тоже с нами шел, да пришлось его обратно отправить.

— Что так? Ай нашалил? — насторожилась бабка.

— Нет, там другое вышло дело… Что это у вас народу-то совсем не видно?

— Все в лес с утра ушли. Только на ферме народ остался, да Федька Устинов на комбайне за деревней робит. Во-он, на обед прикатил! — она махнула рукой в сторону яркого комбайна, стоящего возле одного из домов.

— А этот трактор чей? — спросил Вася, показывая на мощный К-701, высящийся возле бабкиного огорода.

— Николы, моего зятя. Он тоже искать убежал.

— Да кого ищут-то? — поинтересовался Мишка.

Бабка внимательно поглядела на него, покачала головой:

— Это что за чудо? Или уж теперь мода у вас такая? Ну, явился бы ко мне так Сашка, я бы его не только выбранила, а еще и вицей по голяшкам отхлестала! Гли-ко, и ноги, и руки голые. Да ведь так, поди, и неудобно по лесу-то ходить. Что же это за мода?

— Дело не в моде, баушка, — поспешил успокоить ее командир Вася. — Просто у нас авария случилась. Он купался, а в это время какие-то бандиты из лесу выбежали. — Вася покосился в сторону Вадьки Спиридона. — Да и это… нарушили маленько. Вы нам скажите, кто потерялся-то, куда все ушли?

Дарья Афанасьевна присела на лавочку.

— Вчера, вишь ты, невдалеке тут грибники с райцентровской автобазы приезжали. Шофер своих двух ребятишков взял, мальчишку да девчонку. Маленькие еще оба. Вот жена-то у него по грибы ушла, а сам он с ребятами остался. Уснул, а они и убрели незнамо куда. Тут у нас вчера уж тревогу били, да как в лес идти на ночь глядя? Сам заблудишься. Отец-то с матерью здесь у нас и ночевали, а с утра председатель сельсовета по домам ходил: «Давайте, дескать, кто может, надо искать детишек!»

Следопыты переглянулись.