Помоги проекту - поделись книгой:
Вася уже жалел, что отпустил Мишку. Вел, вел ребят, чтобы порадоваться вместе, когда окажется в руках бумажка с координатами второго ориентира. А теперь Шестаков найдет ее и будет над всеми потешаться. И остальные подумают; ничего себе, наказал, отстранил от работы с компасом, мы теперь к этому компасу привязаны, словно веревочкой, а он похохатывает над нами! Нет, не надо было Мишке разрешать бежать к елке.
Мишка тем временем влез на первый сук, посидел, слез обратно и стал, словно барсук, рыть руками возле комля. Мох, старая хвоя и земля так и летели по сторонам. А потом — словно мощная пружина оттолкнула его: он крикнул, скакнул переворотом через себя, приземлился на ноги и, размахивая руками, кинулся навстречу группе.
— Нашел, наше-ол! — орал он. Пробежал небольшое уже расстояние, отделяющее ребят от елки, и стал выплясывать, показывая им спичечный коробок.
— Дай сюда! — приказал ему Леконцев. — И встань на свое место, понял? Распрыгался тут… — Вырвал у Мишки коробок и скомандовал: — Продолжать движение, как раньше!
Когда дошли до елки, Вася сказал:
— Садитесь, ребята, отдохнем немного. А ты, Мишка, видно, благодарности ждешь? Не дождешься.
— Это почему? — обиделся Шестаков. — Я ведь нашел. Ты сам велел, я и нашел. Привязываешься сегодня ко мне, я гляжу. Что тебе, делать больше нечего?
— Да нет, Мишка. Понимаешь, какая ерунда: не надо было мне тебя посылать. Мы вот с ребятами шли нормально, шаги считали, а дошли — какая тут радость? Записку-то ты вперед всех обнаружил. Да, дал я промашку… Никуда больше тебя не отпущу.
— Я же предлагал: побежали все вместе! Тогда бы вместе и нашли, и радовались. Чего не побежали-то?
— Да ты пойми; нам надо было шаги считать.
Мишка фыркнул:
— Ну, ты заладил, ей-богу, как старая пластинка: шаги, шаги! Дались тебе эти шаги!
— Ладно, об этом после поговорим. Я делаю то, что считаю правильным, понял? Ермошкин, сколько у нас там получается?
— Мы с Феодалом насчитали девятьсот шестьдесят три пары шагов. Мы точно считали, от самого старта и до ямки, где лежал коробок! — заоправдывался было Ваня.
— Значит, разница такая: примерно три пары шагов на сотню. Это надо иметь в виду. Ладно, вставайте, ребята. Привал делать еще рано. Скоро будет жарко, надо до этого времени пройти как можно больше. В жару знаете, как плохо? Я вон нынче на покосе управлялся, так там только и можно работать — с утра да ближе к вечеру, когда солнце уже на убыль идет.
— Да, на покосе в жару не больно поработаешь, — подтвердил Феодал. И Вера Уткина кивнула головой.
— Ну и дураки ваши родители, и вы сами со своими коровами, — заявил вдруг Вадька Спиридон. — Упираетесь, упираетесь для них целое лето, а я в это время на речке купаюсь да за ягодами хожу. Кр-расота!
Вера усмехнулась:
— Вот и растешь, как заморыш, без молока-то. Лучше бы за коровой ходил, чем носиться да безобразничать.
— Да нет, он без молока не живет, — сказал Феодал. — К нам придет, ему мамка: «На, Вадик, пей молоко, поправляйся». А если ее нет, сам попросит: «Саш, можно, я молочка выпью?» Любит ведь, а над теми, кто коров держит, смеется. У, как дам сейчас, не посмотрю, что ты мне друг.
Спиридон прыгнул на него смелым кузнечиком, и они покатились вниз с бугра, пыхтя и крякая. Мишка со всемирным изобретателем вцепились в драчунов и пытались растащить, но у них ничего не получалось. Вася бегал вокруг и кричал командирским голосом: «Встать! Прекратить!» — и тоже бесполезно.
Положение спасла Вера: медленно, на виду у обоих «петухов» она стала расстегивать свою санитарную сумку.
— Как сейчас вкачу каждому по уколу!
Вадька с Санькой моментально распались и поползли на четвереньках в разные стороны, боязливо взглядывая на сумку.
— Мне нельзя некоторые уколы ставить! — покрикивал Спиридон. — Докторша из райцентра сказала!
— Успокоились? — сурово спросил командир. — Чтобы это было в последний раз! А то отправлю домой.
— Дураки! У нее и шприца-то нет, чего испугались? — захихикал Мишка.
4
— «Ориентир номер два — устье оврага, — зачитал командир, когда все успокоились и построились. — Азимут 330, расстояние 1200 м (1320 п. ш.)». С учетом наших поправок получается, значит… 1356 пар. Устье оврага… Что же это за овраг? Ты не знаешь, Санька?
— Да их там много, — ответил Феодал. — Овраг на овраге. Не знаю, на который и грешить.
— Ну давайте тогда снова, как раньше: Спиридон, становись вперед, настраивай компас. Пошли!
— Вась, можно, я вместо Спирндона впереди пойду, с компасом? — заныл вдруг Мишка. — А то я иду, иду сзади, как этот… как последний…
— Если сзади, последний и есть! — подзудил Феодал.
Вася покачал головой — уже на ходу:
— Нет, Мишка, сейчас поздно об этом думать. Во-первых, Спиридон оказался очень внимательный. Вон, идет, как по ниточке. И компас все время правильно держит. Во-вторых, ребята к нему привыкли. А ты опять побежишь вперед, не разбирая дороги, да еще и со стрелкой напутаешь чего-нибудь. Разбирайся после, куда вышли. И третье: нам ведь надо шаги считать. Насчет Спиридона мы уже все выяснили, а насчет тебя как узнать? Ведь длина шага у вас разная.
— Ладно, я понял…
— Что ты понял?
— Что Михаил Шестаков — самый бесполезный на свете человек.
— Ты, Мишка, сам виноват в том, что случилось. Но ты не расстраивайся особенно. Поход — это ведь такое дело, в нем все может случиться. Помнишь, прошлой осенью пятые-седьмые классы ходили в однодневный поход? Кто тогда знал Феодала? Так только, посмеивались над ним. А на привал встали, хотели чаю вскипятить на костре — нет воды! Хоть беги за ней обратно в Максимове. Санька тогда и говорит: «Я знаю, где здесь ключик есть». В двух шагах ключик оказался. Так Феодал дальше шел уже как знаменитый герой. На него даже девчонки из седьмого класса внимание обращали. Так что ты не горюй, найдется и для тебя полезное дело.
— Спасибо, утешил…
Группа между тем углублялась в лес. По выкошенной и невыкошенной траве, между деревьев, ребята шли за маленьким Спиридоном. Двое ассистентов шагали у него по бокам, смотрели ему на ноги, чтобы не сбиться со счета, и еле успевали уворачиваться от бьющих в лицо веток. Постепенно стало тепло, на полянах палило вовсю августовское солнце. В лесу, правда, стояла тень; листочки на осинах, березах, рябинах начинали уже помаленьку жухнуть и сворачиваться. Скоро осень! Скоро в школу.
— Ребята, а давайте грибов наберем! — воскликнула Вера Уткина. — Столько грибов в лесу, а мы чешем и чешем мимо них. Давайте остановимся. Вон, два красноголовичка стоят. Ой, какие красавчики. Вася, можно, я их срежу?
— Р-разговоры, Уткина!
После такого окрика у Веры испортилось настроение, и она обиделась на Васю. Ишь, покрикивает! Да кто он ей такой? Но вскоре перестала дуться. Ну, приказывает, ну и что? Ему положено, он назначен командиром, вот и приказывает. Назначили бы командиром не его, а Мишку, — небось было бы похуже. Он бы теперь бежал во всю прыть, незнамо куда, и все неслись бы за ним, а попробуй отстать — еще и наподдает. А Вася хоть держится строго, да не задается своей властью. Нет, надо его слушаться. Ей-то, Вере, зачем ссориться с ним? То, что именно ее взял с собой, — уже большая удача.
Идущие впереди ребята потихоньку стали уставать: Вадька все больше отвлекался от стрелки компаса, Феодал сбивался со счета, а Ваня Ермошкин жаловался, что натер ногу. Один Мишка Шестаков был неутомим: он рыскал сзади всех, словно потерявший управление катер в строю судов. То бросался ловить кузнечика, то бежал за грибом, то принимался кружиться вокруг какой-нибудь елки. Правда, все его действия не имели четко обозначенной цели. Носится, носится за кузнечиком, а когда, казалось бы, только и остается, что накрыть его кепкой, — Мишка вдруг опомнится и бегом вперед, догонять других. Или: найдет гриб, порадуется ему, а потом как шмякнет об землю. А о беготне вокруг елки и говорить нечего. Просто пустое, бесполезное дело! Командир несколько раз бросал на него яростные взгляды, но с Мишки как с гуся вода: улыбается, сверкает крепкими зубами. Ну много у человека энергии, надо же ему куда-то ее девать! Что уж тут поделаешь?! А еще они с Верой запели песню на весь лес;
Вера старалась петь задушевно, с переливами, а у Мишки слух был неважный, и песня походила у него на боевой марш. Идущие впереди еще больше стали путаться, оглядываться, и, не в силах сладить с возникающим беспорядком, Вася Леконцев скомандовал остановиться.
— Перерыв пять минут, — объявил он. — Посидим в тени, глотнем чаю. Только много не пейте, дорога еще длинная. Вера, как допоешь песню, осмотри ногу у Ермошкина.
— Яичко можно съесть? — осведомился Феодал.
Мишка с гиканьем бросился в чащу и скоро примчался с маленьким ежиком.
— О! О! — все сгрудились вокруг.
— Чур, мой! — заявила санитарка.
— Нет, мой! — крикнул Спиридон. — Я его назову Эдиком, буду молоком поить. А ты отойди! И ты! — он встал на четвереньки над игольчатым комком, намеренный до конца защищать сокровище.
— Ат-ставить! — вмешался в спор командир. — Шестаков! Забери и отнеси туда, где взял. Живет животное в лесу и пускай живет. Много вас таких, любителей лесной природы! Натащат из лесу всякой живности, она у них и дохнет. Есть специальные животные. Их так и называют: до-маш-ние. Кошки, собаки. Вот их и заводите, и возитесь с ними, давайте клички. А в лесу нечего распоряжаться. Мишка, что я сказал? Ну, быстро! Он же маленький еще! Его, наверно, мать потеряла.
— Скоро овраги начнутся, — сказал Феодал, когда Мишка унес ежика. — Вот сейчас пройдем еще немного, а там — лог за логом. Мы с дедом туда за грибами ходим.
— Слушай, — задала вопрос Вера, — почему твоего деда Сусликом зовут?
— Э! Это у него привычка такая… Он ведь в степи рос. И вот выйдет, бывало, на лавочку возле дома, папироски курить и рассказывает всем желающим, как он сусликов ловил. Весь день, весь вечер готов рассказывать.
— «Эх, робятки, и любил же я в детстве сусликов лови-ить!» — передразнил деда Спиридон.
— Если он степной житель, как же он к нашему лесу смог привыкнуть? — не унималась Вера.
— Так он в армии на границе служил, на Дальнем Востоке. Там ведь тайга, леса тоже густые. А потом он с бабушкой познакомился и сюда, на ее родину, жить приехал. Ведь от леса, если к нему тягу почувствовал, отвыкнуть уже невозможно. Вон как в нем хорошо! Я тоже отсюда никуда не уеду. Буду всю жизнь, как дедка, в лес ходить.
— А кто работать станет?
— Я, может, егерем буду. Или охотинспектором. Даже если не буду, что ж из этого? При любой работе на лес можно время найти. Поработал, например, на тракторе или на машине, наслушался шуму, нанюхался всякого газу да мазута, а после работы пошел в лес и отдыхай себе. В нем и тишина, и воздух чистый.
— Все это верно, конечно, — занервничал вдруг Вася, — да только пока мы тут рассиживаем да толкуем, дед Суслик со своими уже полмаршрута небось прошел! Давай, давай, ребята. Вера, ты перевязала Ермошкину ногу? Съел свое яйцо. Феодал? Чаю все попили? Тогда побежали, вперед!
5
Действительно, как сказал Феодал, не прошли и ста шагов — первый овраг. Надо спускаться вниз, потом подниматься. Вот где пошли у Вадьки Спиридона и двух счетчиков шагов настоящие трудности! Ведь на спуске и подъеме шаг совсем не тот, что на ровном месте. Вниз вообще хочется бежать, а запнешься, так еще и скатишься кубарем. А вверх идешь уже медленнее, и шаг короче. Да еще густой лес на склонах. Ребята все умаялись. Вася все время подбадривал: «Ну, молодцы! Просто молодцы!» Вот миновали первый, второй овраг, начали подниматься по склону третьего…
— Стоп! — воскликнул Ваня Ермошкин. — Конец отрезка. Тысяча триста пятьдесят шесть пар шагов. Записка где-то здесь.
Мишка Шестаков сразу же вооружился сухой веткой и начал ворошить землю возле ног Вадьки Спиридона. Командир с досадой вырвал у него ветку и отшвырнул в сторону.
— Перестань чепухой заниматься! Ведь тут сказано, — он показал бумажку: — «Устье оврага». А мы разве в устье? В самом что ни на есть овраге, да еще и на склоне.
— Эй вы, счетчики, — засипел, как кот, Мишка, подскочив от возмущения, — и ты, приборист. Вы куда нас завели, а?
— Мы правильно считали! И я правильно вел, все по стрелке, — заоправдывались шестиклассники.
— М-да-а… — в раздумье произнес Вася.
Санитарка Вера собралась было впасть в панику и заплакать, но вспомнила вдруг что-то и воскликнула:
— А знаете, в чем дело может быть? Вспомните-ка, что нам на инструктаже Борис Степанович говорил. Ручной компас может давать отклонение до трех градусов! Вот мы и сбились.
— Какая чепуха, — отмахнулся Мишка. — Почему же мы тогда на тот ориентир точка в точку вышли?
Вмешался Вася:
— Ты не спорь, она правильную мысль подала. Тот ориентир стоял на открытой местности, мы его все время видели, когда к нему шли. А тут — во-первых, по лесу, по пересеченной местности, да еще такое большое расстояние, больше километра. Мудрено не сбиться!
— А что теперь делать? — растерянно спросил Вадька Спиридон. — Ну, пусть компас виноват. А делать-то что?
— В подобных случаях на помощь следопыту должны прийти умение ориентироваться в пространстве и смекалка, — ответил командир. — Вот мы сейчас проверим, обладаем ли этими качествами. Счетчики, вы все точно считали?
— Мы на этот раз еще и проверяли друг друга.
— Отлично! Феодал, где у нас устье? Ну-ка, веди нас к нему.
К вершине оврага они вышли минут через пять. Но еще до того, как вышли, вездесущий Мишка заорал:
— Во-он! Я вижу! — и огромными прыжками бросился вперед.
— Вернись! — осадил его Вася, и тот понуро вернулся на свое место.
Действительно, сучок старой елки, лежащей прямо на том месте, где земля начала раздваиваться, образовывая овраг, повязан был далеко видной белой тряпочкой. Все вздохнули с облегчением, запереглядывались. А когда дошли и приготовились копать, Вася предложил:
— Пусть этот указатель достанет Вера. Она первая сообразила. Верно?
— Верно! — согласились все.
Зардевшаяся гордая Вера обломала веточку, порылась во взрыхленной земле и достала круглую небольшую коробочку-жестянку. Открыла ее и подала Васе записку.
«Ориентир № 3 — высота с триангуляционным пунктом. Азимут 315, расстояние 800 м (880 п. ш.)».
— А что это такое — «тригуляционный пункт»? — спросил Вадька Спиридон.
— Я знаю! — с небрежным видом бросил Феодал. — Это где раньше вышка стояла. Теперь ее там нет, один холмик остался. Мы в тех местах с дедом на зайцев охотились.
Посидели, отдохнули маленько, и Вася спросил у Феодала:
— Санька, ты к этому пункту сумеешь вывести нас без компаса?
— Да с закрытыми глазами!
— Тогда веди. И шаги в этот раз не станем считать, пацаны. Время дорого.
— Вот это ура! Вот это по мне! Эх, поскачу-у! — заорал Мишка Шестаков.
А всемирный изобретатель заявил:
— Хорошо, что шаги не надо считать. Нудная работа. У меня от нее прекращается умственная деятельность. А теперь я вам живо чего-нибудь изобрету. Так что все ахнете. От радости. И от зависти, разумеется. А я буду пожинать прекрасные плоды.
6
Ребята ринулись в лес за Феодалом. Шли теперь ходко, только сказывалась жара, да и усталость тоже. Феодал отрывался от других, уходил вперед, а потом поджидал остальных, идущих по примятой им в траве тропочке.
Так он раз пробежал светлую солнечную поляну, запетлял по темному бору, и только успели ребята войти в него, как Санька с вытаращенными глазами, весь бледный, с раскрытым в крике ртом, выскочил прямо на командира:
Поделиться книгой: