Olivier

С отчетным докладом выступил г-н Оливье. В докладе от отметил, что на фоне значительных общих достижений все еще имеются отдельные недостатки, которые необходимо устранить в кратчайшие сроки. Выступивший с содокладом представитель смежника заявил, что почетный заказ по металлоизделиям не только выполен досрочно, но и перевыполнен по номенклатуре, и предоставил собранию демонстрационные образцы серебряных вилок, ножей и маленьких ложечек. На замечание контролирующего органа, что «такими ложками тарелку щей два для хлебать будешь» смежник предложил использовать ложки не для хлебания щей, а для поглощения более соотвествующих ложке продуктов, разработкой которых, за неимением оных к настоящему моменту, стоит особо озаботиться генподрядчику проекта. Генподрядчик предложил выступить с инициативами руководителей профильных служб. Руководители выступили и инициативы проявили. По результатам прений инициативные проекты были включены в производственный план, а смежнику было поручено доукомплектовать наборы столовых металлоизделий вилкой двузубой маленькой для фруктов, вилкой четырехзубой широкой для рыбного суфле, ножом фруктовым, ножом мясным, ложкой для сахара (чайной), ложечкой для сахара совсем маленькой (кофейной), ложкой совсем большой (но одной) для раздачи супа, вилкой двузубой совсем большой (и тоже одной) для раздачи мяса, лопаткой для раздачи рыбы заливной, ну и ложками размера нормального для тех щей, с которых прения и начались.

В заключение генподрядчик объявил, что до дня Х остался ровно месяц, объявил о начале обратного отсчета времени, напомнил о возможных карах в случае невыполнения планов и объявил собрание актива закрытым.

Деревня перешла на казарменное положение, кухня была переведена на трехсменную работу. В очередном рапорте староста, под воздействием Франсуа, нижайше испросил барина не приезжать самому и на допускать приезда сыновей ранее, чем за неделю до грядущего пиршества. А лучше — приехать лишь накануне. А еще лучше — вообще за час до обеда.

Конечно, существует вероятность, что по каким-то случайным причинам домашний архив Бабыниных, сохранивший практически каждую бумажку, утратил несколько рапортов старосты за последующие три недели — и только их. Однако скорее всего до 14 сентября староста действительно посылал барину лишь один рапорт в неделю, и эти три рапорта содержали лишь по три слова: «Барин, не приезжай!»

Адекватная реакция со стороны барина Бабынина-старшего не последовала немедленно лишь по той простой причине, что в период с 24 аккурат августа и непосредственно по 15 сентября, когда почта доставила третий рапорт с «Не приезжай» г-н отставной порутчик Бабынин отсутствовал в московском своем доме, куда поступала почта из Смоленска, в связи с поездкой в Тулу с целью заказа в подарок молодым тульского же ружья (ну и молодухе тоже чего-нибудь тульского) и ожиданием исполнения заказа.

9. 8, 7, 6, 5. 4, 3…

Прочитав 15 сентября последний поступивший рапорт старосты и бегло ознакомившись с рапортами предыдущими отставной поручик естественно решил ознакомиться на месте с причинами столь неадекватного поведения разговаривающей собственности. Не снимая дорожного камзола после возвращения из Тулы и не дав прислуге распокавать вещи, возмущенный до глубины души помещик немедленно отправился наводить порядок среди распоясовшихся крепостных. Возмущение его было столь велико, что путь в 400 верст он проехал всего лишь за сутки и к полудню 16 сентября карета с хозяином оказалась у парадного крыльца родовой усадьбы.

Всю дорогу Анатолий Николаевич живописал себе в воображении картины массовой воспитательной работы среди зарвавшихся пейзан. Однако действительность несколько спутала планы проведения патриотического воспитания народных масс.

Вместо рисовавшейся в мыслях толпы мужиков, радостно, но с опаской бьющих челом барину Бабынин увидел на крыльце лишь одну девку, выбегающую из дома отнюдь не на встречу карете с барином. Увидев, однако, барина, девка притормозила — но вместо того, чтобы радостно завизжать «барин приехал!» с целью созыва для встречи всех находящихся в доме, скороговоркой произнесла — «кушать захотите — приходите на кухню» и умчалась в сторону странной избы без одной стены, непонятно как появившейся саженях в двухстах от дома на берегу неизвестно откуда взявшегося огромного пруда. От растерянности г-н Бабынин-старший, вместо того, чтобы приказать высечь мерзавку, смог лишь спросить у спины удаляющейся девки — «а кухня — это где?» и на ответ «да вот же она» с указанием рукой в сторону странной избы вышел из кареты и направился вслед нахалке.

Краткий пеший переход несколько успокоил помещика и к кухне владелец Бабынино и отрестностей подошел с твердым намерением девку отыскать и внушить ей должную меру уважения к потомственным дворянам. Твердость вместе с намерением куда-то улетучились в первую же секунду, когда встретивший барина первым бывший пахарь, а ныне ответсвенный за овощные закуски Иван (Длинный) даже не поздоровавшись немедленно сунул ему в руки горшок с чем-то, напоминающим детский понос, и попросил отведать. Прочие же суетящиеся вокруг пышущей посреди избы жаром кирпичной коробки мужики и бабы даже не соизволили к барину повернуться. Убедившись, что мужики похоже спятили одновременно с бабами и поразившись удивительной синхронности и массовости недуга, барин осторожно поставил горшок с дерьмом на стол и, пытаясь все-таки намекнуть на свою барскую сущнось, заметил Ивану (Длинному), что-де «эту икру уже один раз ели». Верзила же, к немалому удивлению повидавшего многое за свою жизнь поручика, возразил, что «не ели, а только пробовали понемногу», а затем, внимательно оглядев дерьмо в горшке, вполголоса пробормотал, что «прав ты, барин, и впрямь на икру похоже будет» и развернувшись и бросив через плечо «а как проголодаешься барин, так заходи» скрылся в заполняющей избу толпе сумасшедших.

В глубокой задумчивости г-н Бабынин вернулся в дом, где был встречен единственно приехавшим с ним же денщиком Иваном (Коротким). Иван доложил, что в доме никого нет, однако порядок соблюден, и пойманый во дворе мальчонка уже послан за старостой. Наемного упокоившись, барин отправился в сад, приказав Ивану туда же прислать старосту по прибытии и принести бутылочку винца для окончательного прояснения в мыслях. Однако когда появившийчя вместо старости мальчонка доложил, что староста сейчас занят и придти не может, но если барину нужно его все-таки повидать, то ему, барину, дозволяется поприсутствовать на вечернем заседании оперативного штаба, а явившийся вслед за мальчонкой Иван доложил, что вина в доме и вовсе нет, терпению офицера (хоть и отставного) славной армии Российской империи пришел конец. Правда, ненадолго. Когда направившемуся в деревню барину четвертый подряд дедок из сидящих на завалинке сообщил, что старосту все равно сейчас не поймать, а вот в восемь будет заседание штаба, тогда-де и приходи — бывший офицер армии Российской начал понимать, что спятил скорее всего он сам. Не желая позорить фамилию, поборник дворянской чести даже задумался о суициде, замаскированном под несчастный случай. И на этом возможно история мировой кулинарной науки могла бы и закончиться, если бы последний из серии однообразных дедков не предложил скоротать время до совещания за парой кружечек «бормотухи». Согласившись чисто машинально и мыслено анализируя преимущества упадения с крыши перед утоплением во время купания в пруду, представитель высшего сословия глотнул из впихнутой в руку кружки. Вкус глотнутого заставил его отвлечься от скорбных мыслей и поинтересоваться природой напитка. Вторая кружка, уже смородиновая (после вишневой) навела на мысль, что все уже не так плохо, как могло показаться с первого взгляда, третья кружка подтвердила промелькнувшую было идею, что восьмичасовое заседание штаба — это именно то, что требуется населению деревни и ее владельцу.

В результате длительнной содержательной беседы в кругу присоединившихся к бутыли с бормотухой стариков о пользе взаимного уважения среди мужской половины человечества барин был доставлен на упомянутое выше заседание в самом благостном расположении духа. Расцеловав наконец-то увиденного старосту и поинтересовавшись у собравшихся, кто будет тот взлохмаченый юнец с горящими глазами, барин выслушал доклады о задержке поставки изготовления нового котла для варки белуги целиком, о досрочном выполнении плана по добыче березовых дров и имеющейся задержке с выработкой углей для мангалов, о частичном неисполнении ответственными курами ответзадания по снесению яиц и о преимуществах варки окуней в бульоне, оставшемся после варки ершей перед раздельной готовкой, о необходимости привлечения дополнительных пацанских сил для поливки плантаций любовных яблочек и достоинствах учета редисок не поштучно, а пучками, и многие другие, посвященные столь же очевидно важным проблемам, суть которых была довольному жизнью помещику столь же непонятна. Услышав в конце совещания, что по предложению самого барина овощную смесь на основе баклажанов отныне надобно называть икрой, сам барин радостно подтвердил, что мол это именно я и предложил, и на этом участие владельца поместья и генерального заказчика мероприятия в совещании закончилось.

Открыв глаза г-н Бабынин увидел освещенный полуденным солнцем потолок любимой спальни и почувствовал острую необходимость восполнить ощутимый недостаток жидкости в организме. С некоторыми трудностями приняв вертикальное положение и размышляя, кого бы приказать выпороть (чтоб жизь не казалась им раем, когда у барина голова болит) г-н Бабынин-старший спустился вниз. Не отметив (как и вчера по приезде) наличия живых душ в доме, помещик произвел поиск какой-либо влаги для принятия внутрь, однако таковой упехом не увенчался. Выйдя на крыльцо, помещик однако увидел бабу с десятифунтовой стеклянной банкой, перемещающуюся в направлении кухни. Увидев в банке жидкость, Анатолий Николаевыч велел бабе приблизиться и получив подтверждение о неядовитости содержимого банки, переместил значительную часть одержимого внутрь собственного организма. По завершении такого перемещения отставной поручик с некоторым удивлением отметил, что во-первых, содержимое было мутно-зеленым, довольно соленым и с сильным незнакомым ароматом, а во-вторых, что кроме жидкости банка содержала и некие продолговатые твердые объекты. Вылушав объяснение, что объекты эти суть огурцы соленые и предназначены для поедания, поручик осуществил предназначение одного объекта из банки и, отослав бабу дальше по направлению движения, вернулся в дом и к мысли об объекте порки, которому жизнь не должна казаться раем в то время… Неожиданно дегустатор огурцов и одноименного рассола понял, что головная боль уходит прогрессирующими темпами и необходимость выпороть хоть кого-нибудь становится все менее очевидной. На поручика снизошло откровение и истино русский дворянин понял, что пока есть огурцы соленые на свете, препятствий к употреблению благородных напитков для российского дворянства отныне не будет!

Неожиданно представитель благородного сословия почувствовал низменный голод (что, впрочем, не удивительно, ибо кроме нескольких (возможно дюжин) кружек «бормотухи» его организм ничего не получал со вчерашнего утра. Радостный от внезапно прошедшей головной боли помещик направился на кухню и довольно робко (помня о возможно массовом схождении с ума присутствующих там пейзан) заявил о своем желании изрядно подкрепиться.

В мгновенно наступившей тишине все взоры представителей сословия низжего перенаправились на барина. И последний осознал, что ситуация кардинальным образом изменилась.

В самом деле, на протяжении последних нескольких месяцев — фактически полугода — все помыслы и деяния аборигенов были сосредоточены на необходимости качественного кормления подлежащих этому кормлению дворян. А посему дворянин, пусть даже и сам барин-хозяин, но кормлению не подлежащий, не представлял для работников дворянско-общественного питания ни малейшего интереса. Дворянин, не желающий кормиться, объектом внимания и заботы являться не мог. Но дворянин, питаться желающий являлся властителем дум для каждого жителя деревни Бабынино, его божеством и высшим судиёй. И посему, как только ключевое слово было произнесено, помещик превратился из безликой праздношатающейся тени в эпицентр всеобщего внимания.

После полусекундной тишины, потребовавшейся для осознания сказанного, к поручику в отставке немедленно бросились руководители служб подготовки соответствующих блюд и службы сервировки. Барину было предложено выбрать место обеда (с рекомендацией в качестве такового лужайки за домом), меню из всего лишь 40 блюд, готовых к немедленной подаче или еще полусотни дополнительных, требующих для готовки от получаса до полусуток.

Выбрав наугад (ибо их всего перечня блюд барин понял лишь «икру», «цыпленка» и «сметану»), приказал дополнительно предоставить пару бутылочек настоящего вина. Задержавшись, раздумывая о желаемом сорте вина, Бабынин обратил внимание на размер выкладываемых на тарелки порций. Размер его абсолютно не удовлетворил, и благородный русский дворянин начал проникновенную речь о необходимости векового уважения сословия оапотного к благородному и беспрекословному подчинению первого последнему. Однако столь проникновенная речь была неожиданно прервана незнакомым юнцом, нагло заявившем, что г-н Бабынин может чувствовать себя начальником в своем доме или любой другой точке поместья — но не в кухне. Поскольку здесь, в кухне, единственным начальником мождет являться только он, это нахальный мальчишка. Поняв, что юноша свои тезисы изложил на языке французском и в глазах крестьянство дворянство морально не пострадало, а так же узнав, наконец, в пылком ораторе давешнего любимого повара маршала Мюрата, Бабынин с нескрываемым ехидством совместил французский статус юнца с его фактическим положением в поместье. Chief-повар, однако, было понято крестьянами как признак узнавания кухонного начальника барином и называние последнего по официальной должности. Данное название должности (и статуса повара на кухне) а России не изменилось и по сию пору; сами же французы, переняв и репатриировав достижения Франсуа-Рожера обратно во Францию, отказались от русской сооставляющей звания из-за неумения ее правильно произнести. И в результате слово «шеф» получило второе, практически не связанное с первоначальным, значение. Каковое, вместе с последующими поколениями расплодившихся поваров-французов, перешло и во все прочие европейские языки.

Тем не менее голод заставил владельца поместья прекратить довольно бесплодный спор о главенстве и заняться собственно едой. Каковая сопровождалась принятием и благородных напитков в количествах, ранее недостижимых в связи с рефлекторной памятью организма о последствиях. Почти каждый проглоченый кусок пищи сопровождался стопочкой винца.

Окруженный (как объект кормления) всеобщей заботой барин, по завершении обеда, был унесен в спальню для восстановления сил. Умиленные мастера мясных, рыбных и овощных блюд радостно делились наблюдениями о видимом наслаждении барином результатами их труда. Но гроссмейстера кухни процесс кормления барина навел на серьезные размышления. Точнее не сам процесс компления как таковой, но сопровождающий и выполняемый параллельно с основным процесс самонапоения барина. Не то, чтобы Франсуа-Рожеру было жалко пары бутылок вина для того, кто сделал его жизнь в течение последних шести месяцев столь сытной и интересной. Просто магистр от кулинарии прикинул, что во-первых, имеющихся запасов вина может попросту не хватить для списочного состава предполагаемых едоков (что в принципе было еще поправимо), а во-вторых, он понял, что при таких темпах поглощения сопровождающей еду жидкости в доме попросту не хватит спальных мест для одновременно перепившихся гостей.

По результату размышлений г-н Бабынин узрел за ужином, состоявшимся вечером того же дня, вместо традиционной четвертьфунтовой стопки рядом с собой на столе крошечный глиняный стаканчик. Ничего не сказав по этому поводу поначалу (ибо голова снова начала побаливать по результатам обеда и больную голову даже посетила страшная мыль о необходимости умеренности в питии), ближе к концу ужина, успокоив боль серией последовательно принятых доз напитка, поручик выразил неудовольствие не столько малым объемом сосуда (с лихвой компенсировавшейся частотой его использования), сколько неудобством хватания означенного предмета посуды рукой после нескольких циклов его наполнения-опустошения и вообще малой заметностью данной емкости на столе среди прочих предметов. Потребовав в конце концов заменить этот наперсток на нормальный полуфунтовый стакан, г-н хозяин поместья по завершении ужина был оттранспортирован в спальню в статусе практически неодушевленного предмета.

Волшебник же услад для желудка, проанализировав высказывания заказчика по поводу сосудов как таковых и традиционных граненых стаканов в частности, по окончании транспортной операции приказал немедля ни минуты доставить его в Смоленск. И впервые почти за год покинул гостеприимное поместье в русской глубинке.

Покинул, естественно, не один, ибо староста просто не смог отпустить не знающего страну и ее обычаи иностранца одного в большой город с его опасностями и соблазнами. Конечно, староста давно уже полностью доверял талантливому галлу — во всем, что касается питания людей во всех проявлениях этого процесса. Но допустить, что иноземец не поприсутствует на торжественном обеде — не мог. И потому отправился в Смоленск вместе в Франсуа-Рожером. И еще с полудюжиной мужичков покрепче и пошустрее. Во избежание, так сказать.

Длинный путь до Смоленска был покрыт за два часа, и около 9 часов вечера повозка с иностранцем в сопровождении шестерки верховых мужиков въехала в город славы русского оружия. За два часа пути староста сумел выведать у задумчивого инициатора путешествия цель такового, и кавалькада остановилась у известной в Смоленске стекольной мастерской. Хозяин и главный мастер Пантелей Евграфович Рюмин встретил поздних гостей отнюдь не проявлениями радости, однако увидев пригоршню отнюдь не медяков, резко поменял настроение. Пока поднятые подзатылинами подмастерья разжигали огонь под тигелями, Пантелей Евграфович и Франсуа-Рожер при сотрудничестве старосты пытались формализовать требования к застольным сосудам для вина.

Основные требования выглядели крайне противоречиво. Поскольку сосуд должен быть большим сам по себе, но вмещать должен мало. Первая пришедшая в голову Франсуа идея — сделать сосуд очень узким — была отвергнута одновременно и Пантелеем Евграфовичем и старостой. Первым — потому что их такого будет неудобно пить. Вторым — потому что подвыпившие гости такой и проглотить смогут. В результате последующей за этим краткой перебранки было принято промежуточное решение сделать сосуд узким внизу, с нерабочей стороны, и широким — с верхней, рабочей. Немедленно воплощенная в стекле задумка себя не оправдала — сосуд получил склонность к самопроизвольному падению. Для пресечения этой склонности Пантелей Евграфович без вынесения проблемы на всеобщее обсуждение попросту приделал к нерабочему торцу сосуда диск, равный по диаметру верхней окружности изделия.

Рацпредложение стеклодува было одобрено массами, однако проверка показала все еще избыточную по сравнению с замыслом полезную емкость. Для решения проблемы стекольных дел матер укоротил сосуд вдвое по высоте, и емкость приблизилась к требованиям техзадания. Однако и габариты сосуда опасно сблизились с недавно раскритикованной заказчиком глиняной емкостью. В качестве паллиатива староста предложил изготовить стеклоизделие, заранее наполовину уже залитое стеклом — но изготовленный габаритно-весовой макет оказался излишке тяжелым и потому очевидно неудобным в использовании подвыпившим контингентом. Творцы впали в некоторое уныние.

Решение пришло неожиданно. Один из подмастерьев, не очень сильно обрадованный перспективой просидеть всю ночь у раскаленного тигля в ожидании руководящих указаний, осмелился поинтересоваться у мастера, какого же рожна они ждут. Пантелей Евграфович по-русски объяснил юнцу, что надо вот такой емкости сосуд сделать вот такой высоты при сохранении примерно вот такого веса. Не потратив и минуты на размышления, мальчонка вставил между стеклянным диском и стеклянным коническим стаканчиком тонкую стеклянную палочку и поинтересовался, не это ли высокие размышляющие стороны имели в виду?

Осмотрев изделие, просиявший зарубежный заказчик выдал парню за сообразительность полтину серебром, и попросил Пантелеймона Евграфовича изготовить сотню изделий по данному образцу, а еще сотню, вспомнив об особом пристрастии поручика к традиционным русским граненым стаканам, такие же, но граненые. И сотню таких же, но раза в два поболее.

Несмотря на то, что за срочность Пантелеймон Рюмин запросил неслыханную по тем временам сумму — двадцать рублей, Оливье распорядился не только заплатить не торгуясь, но велел прибавить еще и рубль за доставку. И тем самым он на долгие годы установил прейскурант на самый традиционный русский стеклянный предмет. Ибо фраза из финансового отчета старосты по результатам ночной поездки «приобретено стаканов числом три сотни по семь копеек за стакан», ставшая каким-то непостижимым образом известной в среде российских стеклодувов, была воспринята как отраслевой стандарт. До сих пор, после всех войн, революций, уничтожения, а потом и восстановления капитализма в России во многих посудных и хозяйственных магазинах можно еще найти граненую емкость бесцветного стекла с выдавленной на дне загадочной надписью «ц7к», которая на самом деле является данью уважения всех стаканоделов России гениальному французу.

Доставленные к полудню следующего дня питейные емкости среди контингента кашеваров получили рабочее название «рюминские стаканы» — для отличия от стаканов традиционных, полуфунтовых граненых, широко используемых барским сословием. Однако из-за очевидного неудобство столь длинного определения оно как-то само собой сократилось до «рюмки», каковое название и распостранилось по всей Империи.

10. 1, 0…

В традициях русского дворянства было не особо надоедать соседям визитами. То есть среди соседей заехать в гости просто так, перекинуться парой слов или посмотреть борзых щенков визитом как таковым естественно не считалось. Однако приехать к тому же соседу при параде, да к обеду, без приглашения считалось не то чтобы неприличным, а просто делом невозможным в принципе.

Посему поручик в отставке Бабынин Анатолий Николаевич был твердо уверен, что приглашенные гости приедут именно в назначенный день — а именно, до полудня 26 сентября. Некоторую толику этой уверенности он смог передать и изрядно нервничающему повару из интернированных лиц. Последний, получив твердые заверения, что кроме собственно Петра Анатольевича и невесты его Анастасии Никитичны, а так же родителя невесты Никиты Петровича и маменьки ее Елизаветы Григорьевны, никто до срока не появится, выделив группу ответственных товарищей для подготовки дежурных блюд означенным персонам, утром 24 сентября отбыл в направлении сахарного завода для приемки сахароизделий к предстоящему застолью.

Упомянутые же г-ном Бабыниным-старшим господа прибыли в поместье часам к одиннадцати. Однако, поскольку слух о нетрадиционных кулинарных способностях повара-француза успел широко распространиться в дворянских массах, некоторое число лиц дворянского сословия, после настойчивых и прозрачных намеков, были приглашены на празнество Петром Анатольевичем и присоединились к первоприбывшим. В числе присоединившихся оказались в основном сослуживцы жениха — уже имевшие возможность отведать творений француза князья Логидзе и Панкратиашвилли, примкнувший к ним барон фон Ваффен, сотник Шаповаленко, а так же не имевшие такой возможности, но крайне заинтересованные полковник Вяземский с супругой и капитан Гоголев с супругой и малолетней дочерью. Присутствие дочери объяснялось тем, что анемичное дитя двенадцати лет от роду потребляло продуктов гораздо менее требуемого в ее возрасте, а Петр Анатольевич уверенно высказался как-то (спьяну, конечно), что творения галльского кулинара дите будет уписывать за обе щеки и еще добавки попросит. А протрезвев, постеснялся взять свое приглашение обратно.

Полковник же Вяземский, как полковникам и пристало, подготовился к визиту основательно. Прекрасно понимая, что изрядное число гостей вряд ли сможет комфортно разместиться в типовом помещичьем доме, во избежание конфуза он прихватил с собой саперную полуроту, везущую в обозе пиленого лесу в количестве, достаточном для возведения нескольких временных жилищ, под командованием прапорщика Валоняйнена.

Таким образом, дежурная бригада поваров столкнулась с необходимостью прокормить не полдюжины высокородных гостей, а полторы дюжины господского состава и полсотни состава рядового. И если в отношении рядового состава еще могли быть допущены некоторые технологические недоработки, то в отношении офицерско-дворянского кормимого народу было необходимо достичь невиданных ранее высот. Естественно, для извещения главного кулинара был немедленно послан гонец, но не ударять в грязь лицом подручные иноземца должны были начинать без него.

Сразу по прибытии полковник, без лишних церемоний осведомившись у хозяина на предмет места размещения временных гостеприимных сооружений (и немало его тем порадовав), отдал необходимые распоряжения саперной полуроте. Староста, поглядев на сноровисто работающих сотдат, понял, что кормить их нужно будет просто, но обильно, и распорядился наварить солдатикам щей да каши. А затем, осторожно выведав у полковника, что полурота от чарки освобождена до возвращения в расположения, дополнительно приказал вместо вина подать попить ну хоть что-нибудь, а не простой воды.

Надобно сказать, что во времена те патриархальные застолье сопровождалось двумя основными видами пития. А именно — вином (виноградным или хлебным) в случае застолья праздничного (а у помещиков как-то само собой каждый обед или ужин превращался в праздник), или же обыкновенною водою. В народе виноградное вино заменяли медовухой или же вином ячменным, а по осени — и свежим яблочным сидром. Но, в любом случае, альтернативой любому веселящему напитку была простая вода.

Поскольку на дворе стояла осень, а год на яблоки выдался весьма урожайным, староста, глубоко возмущенный (в душе) проявленной полковником несправедливостью по отношению к служивому люду, решил все-таки угостить солдатиков популярным народным яблочным напитком. Однако, дабы не рассердить полковника, решил последнему при необходимости продемонстрировать нечто похожее, но вполне безалкогольное. Для демонстрационных целей он приказал накидать в котел с водой изрядно яблок, мелко порезаных для быстрейшего придания воде яблочного запаху. Но к своему неудовольствию, староста быстро обнаружил, что даже в смеси с большим количеством яблок вода все еше не выглядит как сидр. Недолго поколебавшись, он приказал для ускорения процесса воду подогреть. Мальчонка, получивший распоряжение, выполнил его в силу своего разумения со всем старанием. Котел с яблоками и водой был водружен на плиту, где быстро и вскипел. После чего с помощью двух мужичков двухведерный чугун был составлен на пол, дабы не мешал основным кулинарным процессам. Мальчонка же, попробовав полученную жидклсть, пришел к выводу, что пожалуй заготовители несколько переборщили с антоновкой, и, имея в близкой доступности изрядный запас нового универсального подстастителя, смело всыпал его в котел фунта с два. Затем, в соответствии с полученой инструкцией, отделил жидкую фракцию от яблочного наполнителя, перелив ее черпаком в отдельный котел поменьше. Который и был поставлен охлаждаться для придания сходства яблочного варева с сидром.

В полвторого пополудни саперы, в соответствии с воинским регламентом, успев уже возвести основания для восьми дощатых домиков и даже настелить полы, были приглашены старостой «откушать, чего Бог послал». Бог, в лице группы супов, послал отменных щей на мяном бульоне. Заведующий же супами, узрев, что солдатиков оказалось несколько более расчетного количества, распорядился в качестве компенсации уменьшенных порций мясо, оставшееся от варки бульона, тут же порезать на куски и положить каждому кусок в ту же тарелку.

Вскоре служивые отобедали (ибо еда в армии — да и среди простого народа тоже) повсеместно состояла именно из одного блюда, но не сказать, чтоб уж очень объелись. И таковой результат обеда был, в шутку конечно же, и высказан цивильному люду. Однако нестроевой народ, в силу сугубо местной специфики, оказался болезненно восприимчив ко всему, связанному с процессами питания, и воинский контингент немедленно с некоторым удивлением узнал, что негоже из-за стола выскакивать, откушавши лишь первое блюдо и не дождавшись второго. И на «второе» получили кашу пшенную (которую на самом деле крестьяне заготовили к ужину конечно).

Когда же и каша практически изчезла в ротовых отверстиях довольных солдат, в полном распоряжении с указанием старосты мужички расставили стаканы для разлития с последующим распитием солдатиками запланированного напитка. Однако то ли военачальник был привлечен блеском стекла, то ли просто решил лично проконтролировать процесс кормления нижних чинов, но появился полковник у стола ровно в тот момент, когда настало время наполнения этих стаканов содержанием. Посему, помня о специальных указаниях старосты, сервировщики быстренько подтащили к столу котел с яблочным отваром и стали демонстративно разливать его по стаканам.

На негодующий возглас полковника «Это что еще за сompote!» не знакомый с армейско-французским диалектом разливала из гражданских смог только робко ответить, что компот-де яблочный, из антоновки в основном. Полковник же, полностью увереный, что подлый люд нагло нарушает данное им предписание, приказал налить и ему. Уже обдумывая должную меру наказания, он глотнул налитый продукт и с разочарованием убедился, что разливают солдатикам отнюдь не запрещенный сидр. Однако и удивился, что напиток весьма приятен и необычен. Скомандовав «продолжать распитие… компота», в некоторой задумчивости офицер удалился в направлении усадьбы, служивые же, поначалу разочарованные вынужденной заменой, отдали напитку должное. Поскольку называть его «яблочным отваром» было неудобно, прося добавки они называли его именно тем словом, которое использовал полковник. Гражданские же, впервые слово это услышав, решили, что в армии напиток известен и именно так и называется. С тех пор и мы его так и называем — компот. А то, что словом «сompote» (или сompotier) называлось (да и до сих пор называется) всего лишь посуда для питья, это никого уже не интересует.

Заботливый же староста, видящий неудачу своего благого начинания, решился на мужественный поступок и начал уничтожать улику непроизошедшего преступления в одиночку. В чем немало преуспел, и хотя не полностью достиг желаемого, ему удалось достигнуть весьма изрядных кондиций.

Военнослужащие же, весьма неизбалованные столь сытными обедами из трех блюд после физической работы на свежем воздухе, почувствовали наступающую дрему. О чем и доложили появившемуся в расположении старосте. Староста, пребывающий после уничтожения улик в весьма благодушном и веселом состоянии, приказал всем поспать с полчасика, и личный состав полуроты с воодушевлением выполнил приказ невоеннообязанного лица. Полковник же Вяземский, совершив циркуляцию, вновь появился на объекте с целью выяснить, является ли «компот» соответствующим регламенту элементом армейского обеда. Увидев подчиненных в положении «лежа», он обратился за разъяснениями к единственному лицу, имеющим вертикальное положение — старосте — за разъяснениями. Староста пояснил, что после обеда положено поспать (очевидно, имея в виду добрую традицию известного ему представителя мелкопоместного дворянства в лице г-на Бабынина-старшего). А на уточняющий вопрос офицера, по какому же закону положено спать после обеда, ответствовал, в полном соответствии со своим запасом знаний, чувством языка и текущим состоянием, что «по закону Архимеда». Полковник, не имея веских аргументов для возражения, растерянно удалился, а поднапрягшийся личный состав полуроты продолжил послеобеденный сон. Однако в момент поднапряжения полурота единодушно услышала остроумный ответ старосты, и ответ запомнила. А кто такой Архимед, это естественно никто тогда (как и сейчас в аналогичных случаях) не спросил…

Однако следует помнить, что кормление рядового состава армии Российской не являлось основной целью затеянного отставным офицером упомянутой армии мероприятия. Фокус-группа состояла совершенно наоборот из лиц сугубо происхождения дворянского, не ориентированного на поглощение щей да каши в больших количествах, обусловленных нагуленным тяжким физическим трудом аппетитом.

С другой стороны, набирающая силы и опыт кулинарная служба Франсуа-Рожер Гастона и так далее и так далее была некоторым образом заранее извещена о появлении вышеупомянутых лиц и в определенном смысле успела качественно подготовиться. Если не учитывать изменение численного состава, то все к трапезе было подготовлено просто изумительно. Но вот если вариацию в числе граждан господ учитывать, то дело обстояло явно неважно. Готовили-то продукт на пятерых, а откушать возжелало без малого двадцать человекоперсон. Из коих одна вообще была ребенком, скорбным отсутствием аппетита как понятия, как минимум трое подразумевали быть утонченными дамами из столиц, и уж не менее семерых представляли собой красу и гордость Армии его Императорского величества, склонных не к салонным посиделкам но, напротив, веселым застольям, где пища именуется не иначе как «закуска» в силу своего функционального назначения.

Ситуация усугублялась тем, что высшее руководство отсутствовало в связи с занятостью на дочернем предприятии, а его правая рука в виде старосты была брошена г-ном Бабыниным на работы в массах (солдатских). А, поскольку простому русскому крестьянину необходимо для выполнения каких-либо действий ценное руководящее указание, народ в пищеблоках хотя и замер в ожидании неизбежного гнева господского, но пальцем о палец не ударил для избежания оного. И за исправления ситуации был вынужден взяться кузнец Василий, резонно счевший себя третьим лицом в иерархии кормильцев и отнюдь не жаждущий получить третью по размеру порцию барского гнева.

Василий, будучи человеком творческим в силу профессиональной необходимости, быстренько смекнул, что поразить г-д дворян и помещиков изысками кулинарии (кроме ранее приготовленных иноземным гостем поневоле) он не в состоянии. Но он не секунды не сомневался, что поражать господ гостей явдяется главной идеей затеваемого мероприятия, и решил обеспечить желаемое поражение имеющимися в его распоряжении средствами. А средства, как было мельком замечено выше, у него в наличии имелись, и весьма немалые.

В результате собравшиеся к столу представители помещичьего сословия прежде всего обратили внимание на сервировку стола. Василий, не мудрствуя лукаво, выложил напротив каждой тарелки весь комплект серебряных изделий, изготовленый по указанию импортного шефа. И гости, привыкшие наблюдать в окрестностих тарелок лишь деревянные ложки, оказались в некоторой растерянности. Впрочем, в состоянии той же растерянности оказались и хозяева застолья — отставной поручик Бабынин А. Н. и сыновья его — действительные офицеры русской армии. Да и было от чего придти в растерянность — у каждой тарелки было аккуратно разложено по пять ложек, шесть вилок и по три ножа разных размеров и форм. Добавила недоумения воссевшим за стол и посуда. Василий, по простоте своей выложивший свои серебрянные сокровища на стол, дома из посуды имел лишь одну большую тарелку, а посему распорядился барам тарелки ставить дворовым девкам. Девки же, увидевши набор шанцевого инструмента у каждого посадочного места, решили, что посуда так же должна будет ставиться на стол вся сразу — и в результате каждый застолец увидел перед собой по три стоящих друг в друге разных тарелки. Звершали же застольный пейзаж про три стакана от мастера Рюмина — трех основных типоразмеров. Два из них — «стакан Рюминский большой» и «стакан Рюминский малый» гордо возносили свои емкости на стеклянных ножках, а третий повторял собой широко известный в широких народных массах стакан граненый полуфунтовый, но был вчетверо меньшим по рабочему объему.

Из продуктов питания на столе присутствовала лишь корзина с яблоками, по той простой причине, что сам Василий насчет еды как-то не подумал — в силу отсутствия опыта в данном деле, а дворовые девки проявить инициативу при наличии какого-никакого, но начальства, не рискнули. И высокие гости оказались за богато сервированным столом в отсутствие предмета потребления.

Василий же, взявшийся за обеспечение застолья, наконец сообразил, что красота убранства не решает поставленной задачи и немедленно послал одну из суетящихся под ногами девок за едой — с напутствием «неси, чего побольше!». И девка, в полном соответствии с полученным ЦРУ, притащила к столу самую большую из посудин. Каковая содержала в себе салат из салата (с редиской конечно). Сам же Василий, поняв глубину и серьезность своей промашки, постарался сгладить недоразумение, вышел в залу, где проходило застолье и продекларировал громовым голосом (отработанным в общении с подмастерьями в шумной кузне) исторические слова: «Кушать подано!». И гости, впервые столкнувшиеся с ситуацией, единодушно решили, что данное высказывание является неотъемлемым артибутом процедуры кормления. Г-н же Бабынин, уже вторые сутки знакомящийся с творениями заезжего виртуоза котла и поварешки, блюдо визуально распознал, и, довольный собственной осведомленностью, радостно воскликнул «О, вот и салатики прибыли!», искусно сделав вид, что иной последовательности подачи блюд он и не ожидал. Две девки (одна — с миской-салатницей, другая — с огромной «салатной» вилкой) быстро наделили присутствующих порциями мелкопорезаной листвы под маслом, но Василий успел заметить, что весьма еще не старческая рука владельца поместья сложилась под столом в весьма богатырских размеров кулак, а взгляд экс-поручика продемонстрировал, кому сей знак некоторого недовольства предназначается. И Василий, уразумевший, что есть серьезные шансы получения существенного ущерба собственной филейной части, решил идти ва-банк. Впрочем, слова такого он не знал — но терять ему уж точно было нечего. И на сцене (после пары затрещин) появились новые персонажи…

Честно говоря, персонажи сии оказались «новыми» лишь для сидящих за столом. Для Василия два добрых молодца были вполне старыми знакомыми — его же собственными подмастерьями. Вьюноши, упорно помогавшие Василию в кузнице, были вполне нормальными парнями, однако близость к огню и искрами из-под молота нанесла некоторый ущерб в виде множества дырок их партикулярной одеже. Василий же, вынужденный привлечь юнцов к одномоментной переноске всех запасов столового серебра из кузницы в барский дом, на всякий случай переодел их в мундиры французского полка из города Ливра, оставшиеся в его распоряжении после очередной циклической транзакции с фуражом из запасов бабынинцев. Эполеты и аксельбанты кузнец давно уже приспособил к делу (обменяв в ближайшем трактире на иные, более традиционные и полезные в жизни ценности), и в результате мундиры утратили «воинственный» вид, но и не приобрели визуальной близости с традиционными русскими рубахами и армяками.

Посему появление пары молодцев в красных мундирах было воспринято собравшимися за столом как «естественное продолжение» действа. Тем более, что появились «молодцы» с бутылками в руках и предложили собравшимся выбрать приглянувшиеся напитки. Поскольку в промежутке между подзатылинами один из юнцов заметил, что не знает, куда что наливать, кузнец по наитию распорядился вино красное лить в рюмки малые, вино белое — в большие, ну а вино хлебное (как самое сильнодействующее) — в самую мелкую посуду. А будучи столь же сильным в русской грамоте, как и его непосредственный начальних от кухтерии и помня о многочисленных попытках шефа хлебнуть уксусу вместо несколько более благородного напитка, успел еще приказать вина наливать сначала понемногу и от господ одобрения долива спрашивать.

Несколько ошарашенные процессом гости провели изрядное время за выбором напитков и этого времени оказалось достаточно, чтобы народ, озадаченый более конкретно, успел принести из кухни котлы с более традиционными для обеда продуктами. А анемичной барышне, от вин и прочих крепких напитков отказавшейся (устами матери), кузнец (ознакомленный старостой о затее с фальшивым сидром-компотом) приказал доставить в графинчике напиток некрепкий.

Как только гости завершили выбор напитков, молодцы в ливрейских мундирах приготовились к раздаче супа. Василий, увидев, что гости воспринимают раздачу порционных блюд как должное (а гости попросту боялись выглядеть провинциалами и не задавали вопросов — да и некогда было), приказал девкам убрать грязные тарелки (с остатками салата) и поставить супные миски. Девки выполнили все, как было указано — убрали верхние тарелки из стоящих перед сидельцами стопками посуды и поставили новые, глубокие — для супа. Юноши же, имея в виду, что на всех должного объема супа не хватит, взяли черпак вполовину меньшего, нежели обычно, размера и воздали каждому по полпорции борща — единственного из супов, отработанного к той дате в производстве. Высшие создания не подняли возмущенного ропота и крика по той причине, что две оставшимися пустые тарелки намекали на возможность продолжения трапезы. А Василий, увидев объем доставшегося каждому едоку пайки, независимо от старосты пришел к выводу о необходимости поставки к столу дополнительного блюда. Опрос перемещавшихся между кухней и господским домом девок показал, что из еды на кухне остался лишь огромный чугун с вареной картошкой и кусок сырго говяжьего филея. Василий, сам по себе мужик весьма крепкий, буквально почувствовал, как вымоченные в соленой воде розги уже рассекают и рвут его собственную филейную часть, и с криком «Задницей чую, не будут баре сырое мясо жрать!» бросился исправлять положение. Лозунг был услышан многочисленными бабынинцами, собравшимися вокруг дома понаблюдать за ожидаемым восторгом кормимого барства и воспринят, как описание высшей степени предвидения — в каковом смысле лозунг сей используется и поныне. Кузнец же озаботился срочным изобретением способа готовки мяса за те десять-пятнадцать минут, которые, по ощущениям его филейной части, природа отпустила на поедание барами борща.

Будучи бобылем, Василий неоднократно сам занимался приготовлением съестного, а будучи кузнецом, гораздо чаще соплеменников сталкивался с приготовлением именно мяса, предлагаемого ему рядовым крестьянством в качестве платы за работу. И знал, что мелкие куски мяса готовятся невпример быстрее, нежели крупные. Посему первым делом обнаруженый на кухне кусок мяса он трудноуловимыми глазом движениями ножа превратил в кучу весьма мелких кусков. Лишь затем, сообразив, что такое количество кусков жарить будет неудобно и долго, постарался как-то исправить положение. Попытка просто сложить куски вместе не показалась ему перспективной. Но увидев лежащий у разделочного стола кусок хлеба, он вспомнил, что хлебный мякиш прекрасно склеивает различные предметы — и одним движением могучей длани вырвал его из куска хлеба и постарался перемешать его с мясом. Мешалось с трудом — хлеб мгновенно впитывал жижу из мяса, и тогда Василий в последнем, отчаянном рывке добавил в смесь жидкость, единственную жидкость, представшую перед его полубезумным взором — молоко из крынки. Посолил он смесь уже чисто машинально — высокородные товарищи мясо без соли не употребляли, и данный факт низкородный люд чувствовал на уровне инстинкта.

Получившаяся смесь легко сформировалась в порционные куски. Василий, увидев на плите горячую пустую сковороду, плеснул на нее масла (чтобы смесь не прилипла к раскаленной поверхности) и покидал на нее округлые лепешки смеси. И, осознав, что на все про все он потратил не более пяти минут, вышел из кухни перевести и приказал присмотреть за жареньем лепешек кого-то из постоянно суетившихся на кухне рядовых пейзан.

Следует отметить, что производя в ускоренном режиме рубку куска мяса Василий мало заботился о возникающих отходах. И несколько мелких кусочков свежайшей говядины разлетелись в разные стороны и упали на пол, на стоящий рядом стол, а несколько — и на край плиты. Этим решил воспользоваться тезка кузнеца — Василий, но не из рода человеческого, а наоборот, из рода кошачьих. Изобилие мясных и рыбных обрезков привлекло к кухне нескольких отважных зверей, а самый отважный — кот Васька — вообще поселился под разделочным столом. Восприняв падшие обрезки мяса как законную добычу, он не бросился с урчанием на них сразу же лишь потому, что его тезка-кузнец был ему незнаком. С покиданием же кузнецом кухонного помещения кот появился из-под стола на свет божий и приступил к употреблению продукта внутрь. Схарчив упадшее на пол, кот переместился на стол и прибрал лежащее там. Оглядев по завершении трапезы окрестности кот увидел несколько лакомых кусочков на краю плиты…

Край, как известно, находится с краю и нагревается не столь сильно, как середина плиты. Однако чугун является металлом с довольно приличной теплопроводностью, и хотя куски мяса, на нем лежащие, пождариться не успели, лапы вступившего на плиту кота почувствовали некоторый дискомфорт.

Услышавший раздающийся из помещения хохот, Василий (который кузнец) ожидая возможной неудачи в своем начинании, материализовался на пороге кухни с воплем «Что тут?» — имея в виду характеристики готовимого им продукта. Обозрев же подрумянившиеся мясные кругляши и не увидев ничего криминального, он весьма своеобразно воспринял ответ корчившегося от смеха поваренка (вероятно бессердечного) «кот летал!».

Результатом этого своеобразия через пять минут стало провозглашение перед барским столом название второго блюда барского обеда — «Котлета с картошкой!». И лишь благодаря неутомимости старосты, подробно описавшего весь подготовительный период в очередном рапорте барину мы знаем, что самое массовое мясное блюдо прогрессивного человечества обязано своим и появлению и названию двум Василиям — кузнецу и коту.

Впрочем, этот прокорм усиленного состава команды господ дал человечеству еще один, ныне весьма популярный, продукт. Точнее, не продукт, а напиток.

Как уже отмечалось, Василий приказал для напоения мелкой барышни доставить с кухни безалкагольный напиток. Но к моменту прибытия гонцов на кухню котел с будущим компотом благодаря усилиям старосты покинул помещение. Глупые девки не придумали ничего лучшего, чем набрать в графинчик для барышни простой колодезной воды.

Василий однако собразил, что прекрасная, чистая как слеза водица может и хороша для утоления жажды, но тривиальна как лапоть. И, оригинальности напитка для, выжал в графинчик сияющий сквозь стеклянную дверь оранжереи солнечно-желтый и ароматный лимончик. Но потом, в заботе за дитятко малое (и за собственную шкуру) напиток попробовал. Мало удовлетворенный вкусом, но вполне удовлетворенный запахом, он поначалу попытался исправить неудачу малой толикой стоящего рядом в буфетной сахара. Результат немного порадовал, но — лишь отчасти. Будучи, как и любой кузнец, немного и химиком, он решил нейтрализовать избыток кислоты щепотью соды. И в тот же миг услышал высказанное капризным голосом пожелание малявки — «пить хочу». Полученный напиток был немедленно налит в стакан перед взбалмашной девицей… Попробуйте всыпать щепоть соды в кислый, допустим, апельсиновый сок. Посему, когда распорядитель обеда на вопрос девицы о природе напитка успел ответить «лимонный» и мать ее начала переводить на доступный крохе французский язык «citro…», напиток неожиданно вспенился. И, во избежание возможных обвинений в попытке отравления дитяти, Василий счел необходимым поянить — «содовая вода». В силу многочисленности как бар, так и челяди названия нашлось кому запомнить. Запомнить — и передать грядущим поколениям.

В результате обеда гости, насытившиеся физически и духовно, отпрвились в отведенные им покои переварить как съеденное, так и увиденное и услышанное, а могучий мужик, волею обстоятельств взявший бразды управления в свои натруженные руки, послал гонца за официальным руководителем предприятия и поспешил удалиться от дел, все еще опасаясь за целостность кожного покрова собственных окороков.

Вернувшийся по вызову с сахарного завода экс-представитель наполеоновской армии был проинформирован как об удачном эксперименте с непредвиденным кормлением целевой аудитории, так и о исчерпании ранее подготовленного меню. С интересом выслушав историю появления нового блюда и нового напитка, шеф поварского сословия высказал свои идеи по поводу неотвратимо надвигающегося ужина. Отдельно проинформированный прислуживающими за историческим обедом девками о том, что рахитичный отпрыск капитана Гоголева жрать соизволили лишь борщ, да и то наблюдая за изменением колера при добавлении в оный сметаны, Франсуа распорядился девушке на ужин предложить манной каши, поставив в качестве красителей разнообразные варенья. Избалованное дитятко и в самом деле манной каши навернуло три тарелки, в изумлении от факта, что темно-красное варенье из черной смородины делает кашу фиолетовой, а неотличимое визуально варенье вишневое — бордовой. Что немало порадовало матушку неадекватного в отношении питания ребенка, вкушавшую, как и прочие дамы, непробованную ранее геркулесовую кашу, так же с разнообразными вареньями в качестве приправ. Мужской же половине застольщиков откушать было предложено молодым поросенком, запеченным для разнообразия с яблоками. На самом деле разнообразие произошло и вовсе по недоразумению — Франсуа, который Рожер и даже Гастон, имел в виду повторение в качестве гарнира оправдавшей себя в данной роли за обедом картошки. Но, забыв (вероятно от волнения) слово, он распорядился запечь порося с этим… как его… — и ткнул ногой в валявшийся в кухне мешок. Утром там и на самом деле лежал мешок с картошкой — но в результате активной деятельности в данной области пространства изначальный продукт самоисчерпался, а на его место был возложен мешок с антоновкой. Впрочем, поскольку результат был одобрен воинами Отечества нашего, рецептура была утверждена в качестве вполне достойного высшего сословия традиционного русского блюда.

Воины запили съеденное традиционными в таких случаях напитками, слабый же пол, заинтересовавшись настойчивостью дитяти, с удовольствием испили ситра — и сим аккордом был закончен в истории кулинарии день 24-й сентября месяца одна тысяча восемьсот тринадцатого года.

11. Час пик

Утро 26 сентября 1813 года внешне почти ничем не отличалось от утр предыдущих и последующих. Петухи пропели в нормативное время, бабы отправились доить коров и кормить свиней, солнце показалось из-за горизонта в предписанный календарем момент. Но в человеческой истории этот день оказался воистину переломным. А подготовка к историческому событию началась днем раньше, а точнее — с шести утра среднесмоленского времени. И началась она именно в поместье г-на Бабынина, оставного поручика и талантливого инвестора.

Впрочем, как всегда на Руси, талантливость его именно в роли инвестора обусловлена была именно тем, что его инвестиции неожиданно обернулись успехом. При ином, отличном от описаного ходе событий потомки вспоминали бы мелкого смоленского дворянина не иначе как транжиру-самодура, да и то — навряд ли, скорее бы и вовсе забыли о его существовании. История вообще склонна забывать о неудачниках, а тех, кому повезло — превозность и награждать добродетелями, отнюдь им не свойственными. И лишь скурпузезное исследование исторических документов и беспристрастность исследователя дает возможность дать реальную картину и справедливую оценку давно минувших событий. А посему будем следовать фактографической картине просиходящего шаг за шагом.

Нет никаких сомнений в том, что появление первой очереди ожидаемых гостей внесло определенную сумятицу в ряды кухарского состава. Но, в общем и целом, коллектив умудился не ударить лицом в грязь и даже более того, проявил себя способным противостоять локальным нашествиям голодающего дворянства даже в отсутствие Главного координатора процесса кормления. В день предшествующий гораздо большей проблемой было обеспечение продпайками непритязательных народных масс в серых шинелях нежели ограниченного контингента высокопоставленных потребителей. Тем не менее обе задачи были решены качественно и в срок, более того — кулинарию постигли новые открытия, но время идет не останавливаясь и все ближе оказывался момент предстоящего праздника живота для и без того неголодающих дворянских масс.

Посему мсье Оливье был вынужден утром 25 сентября начать свой рабочий день в шесть утра — чтобы у целевой аудитории не сложилось вредного впечатления об исчерпаемости меню праздничного употребления продуктов питания.

В его голове созрела гениальная (по тому времени) идея — кормить аудиторию до наступления часа «Ч» таким образом, чтобы с одной стороны демонстрировать неисчерпаемость выбора, но — с другой стороны — оставить народ достаточно голодным до начала собственно праздника торжества желудка. Благо, определенные наработки в этом направлении имелись.

На завтрак оголодавшие дворяне получили по огромной порции взбитых сливок (с кусочками свежепоспевшего ананаса за неимением земляники). Чтобы не возникло претензий со стороны кушающих лиц, дополнительно была предложена яичница. Однако хитроумный повар, дабы визуально увеличить количество подаваемого продукта, приказал перед готовкой яйца предварительно взбить в такую же пену, что и ранее приготовленные сливки. Присутствуя при приготовлении яичницы, француз обратил внимание, что вспенивание яиц происходит гораздо успешнее, чем вспенивание сливок — но и оседание пены при жарке яичницы так же не занимает много времени. Заинтересовавшись увиденным, француз позволил себе несколько поэксперементировать после того, как группа кормления отправилась заниматься всякой ерундой после поглощения огромного (на вид) завтрака, и буквально через час установил, что белки отдельно взбиваются куда как лучше, чем яйца целиком, а при добавлении в яичные белки сахара пена почти вообще стоит не оседая. Обладая (как видно из описания всех предшествующих событий) вполне здравым умом, иноземец сообразил, что оседание происходит по причине присутствия в продукте воды — и задумался над проблемой скорйшего воды извлечения из вспененой субстранции. И в этот момент голодающее дитё г-д Гоголевых осознало, что утром организм потребил явно недостаточное количество пищепродукта. Осознание произошло в непосредственной близости от кухни, куда чадо забрело под присмотром денщика отца-капитана — огромного, но добродушного восточного человека по имени Джафар-заде. На самом деле, если придерживаться исторической правды, юная дева затеяла играть с громадным денщиком в прятки и как раз решила спрятаться в недалеком от барского дома помещении, но увидев внутри изобилие продуктов питания и услышав чарующие ароматы, как раз и осознало необходимость немного подкрепиться. Француз, ранее с девицей вживую не сталкивающийся и, вдобавок, погруженный в задумчивость в связи с возникшей идеей превращения пены в обезвоженный продукт, на просьбу о накормлении попросту всунул в руки отрочицы большую кружку со взбитыми с сахаром яйцами и ложку для черпания оных. Оторопев, дитятко вышло из кухни и попробовало продукт. И в этот же момент Джафар-заде, по простоте душевной считая, что он до сих пор играет с девушкой в прятки, увидел ее и, радостно раскрыв руки и изображая, что хватает отпрыска своего непосредственного начальника, позвал ее (на свой восточный лад) «ух ты, Гоголь — Моголь, иди сюда!» Несмышленое дитя, успевшая вкусить и положительно оценить всученное лакомство, а посему в мыслях сконцентрировавшись на содержимом кружки, радостно закричала «очень вкусный гоголь-моголь!» Оторванный криками от тяжких дум кулинар решил, что блюдо российскому населению давно известно и именно под этим странным названием. Переубедить его было некому — да и не зачем. И в результате сейчас в России человека, который не знает, что такое «гоголь-моголь» найти труднее, нежели человека, который знает кто убил Джона Кеннеди.

Вернувшись к прерванным воплями размышлениям великий кулинар сообразил, что в тепле вода испаряется гораздо быстрее, нежели в прохладе, а из небольшого объема — быстрее, чем из большого. И, не медля ни минуты больше, ложкой переложил взбитые с сахаром белки на противень, застеленый пергаментом (дабы не мазать его маслом, с неизбежностью впитавшимся бы в высушенную пену) и затолкал противень в свободную духовку. Через три четверти часа кулинар убедился, что предчувствия его не обманули — и убедился исключительно кстати, поскольку к наступившему полудню не только недоедавшее ранее дитя, но и вполне откормленные взрослые осознали, что завтрак им лишь показался таковым. А поскольку время было отнюдь не обеденное, решили изобразить «легкий полдник на лужайке».

Из напитков было выбрано безалкагольное молоко, но в дополнение к напиткам не привыкшие к голодовкам господа затребовали и «что-нибудь перекусить».

Тут следует напомнить, что великий экспериментатор от кулинарии имел привычку вести исследовательские работы весьма масштабно. Не был исключением и экперимент со взбитыми яйцами. А из дюжины яиц пены (прошедшей последующее высушивание в духовке) получилось весьма немало — бабы-кухарки собрали с вытащенного из духовки противня полную корзину сухой (и довольно вкусной, как показала проба) пены. И посему Франсуа-Рожер, последовательно проводящий в жизнь свою идею «кормить много, но мало» к полднику посла господам именно сей новоявленный продукт. Точнее, не послал, но отнес лично.

Г-жа Вяземская, впервые (как впрочем и все остальные) узревшая данный продукт, с некоторым недоумением вопросила «А что это? Как яйца…» — явно непонимая, каким образом яйца могут сочетаться со стоящим на столике молоком. Иноземный кулинар поспешил дополнить, что «яйца, мол, использовались без желтка…» — но некоторая нервозность, а так же слабое знание языка исторгли из уст лишь часть задуманного — «без… э…»

Супруга же полковника, уже взявшая экземпляр поданного кушанья в руки и ощутив весовые и геометрические отличия взятого от вышеупомянутого яйца, произнесла «А… безе… какие во Франции романтические названия!» И эта фраза стала окончательным приговором воздушному лакомству.

Впоследствие некоторые доморощенные «историки» стали связывать название данной сласти с якобы фамилией якобы ее изобретателя. Однако такие измышления в корне неверны и антинаучны. Ибо слово «безе» является исконно русским, и родилось именно в полдень 25 сентября 1813 года в небольшом поместье в Смоленской губернии. Мало слов на свете, у которых точно известно и место, и время рождения, и даже родитель. Достоевский вот — так он больше всего в своей жизни гордился тем, что придумал одно (одно!) слово русского языка. Но и он не мог с точностью указать, когда и где он его придумал. Полковница же Вяземская придумала за три дня почти дюжину новых слов, вошедших во многие языки мира! А насчет фамилии «Безе»— так она появилась уже позднее. Даже отец знаменитого композитора — и то получил ее сначала как прозвище, будучи сыном местного кондитера, выпекавшего, среди всего прочего и это, недорогое и столь любимое местной детворой, изделие…

Господа, употребив практически мгновенно целую корзину безе, решили, что они наелись — и освободили кулинарного гения от своего присутствия, что позволило последнему заняться обдумыванием оригинального меню грядущего торжества. К наступающему же (еще непраздничному) обеду юный талант задумал подать оригинальные и совершенно несытные блюда. И первой заботой его на этой поприще стало обдумывание состава несытного супа.

Вспомнив оброненную каким-то из своих бывших сослуживцев фразу о том, что «суп из медуз — наиболее бесполезная пища» он немедленно вспомнил о «кирзовом отваре» и распорядился немедленно начать процесс варки малого количества перловой крупы в большом количестве воды. Для придания «объемности» и «визуальной насыщенности» вареву повар придумал использовать абсолютно бесполезные в качестве насытителя огурцы, а, немного подумав о консистенции результирующего продукта, решил употребить огурцы соленые из бочки с дубовыми листьями, как более прочные и менее склонные в превращению в неосязаемую взвесь, причем внедрять огурцы в суп решил в последний момент для минимизации разваривания и соответствующего разваливания плодов индийской лианы. И, наконец, окинув взором разделочный стол, решил вместо обязательного (для бар) мяса в варево положить гораздо менее питательные почки говяжьи — субпродукт крайне низкой питательности, барам ранее не подававшийся никогда в силу специфики вкуса и консистенции.

Среди исследователей есть мнение, что юный пищевед втайне надеялся, что кроме низкой (как ему казалось) калорийности такой суп не насытит господ и по причине вероятной невкусности — однако оба ожидаемых эффекта не сработали и классический «суп-рассольник» стал одним из эксклюзивных блюд русской национальной кухни. Второе же блюдо «предпраздничного» обеда вообще стало переворотом в пищевой промышленности. И посему обратим на него отдельное внимание.

Подданый французского императора успел обратить внимание, что блюда из речных рыб в исходном, так сказать, виде имеют сытность гораздо более низкую, нежели блюда крупяные или же мясные. Сейчас-то ясно, что рыба — продукт гораздо более белковый, и содержит существенно меньше быстрорасщепляющихся (и потому быстронасыщающих) углеводов и чуть менее, но все же быстроусвояемых… быстроусваиваемых жиров. Но судил-то о продукте неискушенный в биохимии юнец чисто субъективно — и потому второе блюдо было задумано именно рыбным. А для исключения увеличения сытности рыбы при жарке (за счет жира) или гарнира (необходимого к рыбе отварной) и отсутствия наличия нужного времени для создания рыбы заливной он решил изготовить рыбу на шампурах, по примеру ранее опробованного шашлыка. А, поскольку подлежащие кормлению граждане представляли собой представителей ранее оговоренного высшего сословия, Франсуа распорядился извлечь из водохранилища ожидавшего появления своих предстоящих поедателей пудового осетра…

Осетровые рыбы и раньше присутствовали в меню народа Российского. Нет слов, осетр (равно как и белуга, и стерлядь) весьма неплохи и в вареном виде, и в жареном. Но шашлык из осетра! Его не надо мариновать — свежая осетрина обладает запахом скорее благородным, нежели неприятным. А подкопченость осетрины над углями лишь усиливает этот аромат и превращает и без того вкусную рыбу в изысканное кушанье, достойное богов. Ведь что такое столь любезный каждому русскому сердцу (и желудку) осетровый балык? — всего лишь осетровый шашлык длительного хранения. Сравните например свежезажаренную паровую телятину и тушенку из промазаной пушечным маслом банки — и вы (если имели счастье отведать балычок) получите некоторое представление о шашлыке из осетра. Впрочем, слова бессильны… лишь немощной попыткой вербально описать произведенный эффект может стать упоминание того факта, что пятнадцать человек (включая анорексичную девицу двенадцати лет от роду), изрядно откушавшие получившего глубокое одобрение супа-рассольника не оставили ни крошки не только от заранее выловленного осетра, но и от его собрата, затребованного гостями в виду приближения исчерпания первого гиганта великой русской реки. Вдобавок сам обед в результате закончился часам к шести пополудни, скорее из-за наступивших сумерек, нежели от желания закончить трапезу… вопрос об ужине в день предшествующий торжеству так и не возник. Что, впрочем, оказалось на руку всему кулинарному сообществу, оставив им несколько столь важых для подготовки настоящего пиршества часов. И был вечер, и была ночь.

12. Hard Day’s Night

О том, что настало утро, большинство бабынинцев не узнало. То есть не то чтобы оно вдруг неожиданно, допустим, померло, это большинство. Напротив, это большинство волне живенько так перемещалось в различных направлениях и выполняло некоторые осмысленные действия. Просто, выполняя эти действия непрерывно еще со вчерашнего вечера, местное народонаселение просто не имело времени обратить ни на сгущающиеся сумерки, ни последующий несколько позднее рассвет. Нельзя сказать, что активная часть кухонного персонала чувствовала себя неподготовленной к встрече гостей… правильнее было бы выразиться, что она (эта активная часть, то есть каждый бабынинец старше пяти и младше ста пяти лет) чувствовала себя уже запоротой на конюшне до полусмерти, а возможно и не полу — по той простой причине, что произошло существенное изменение концепции. И не по вине поварской братии.

Для понимания причин паники, охватившей трудолюбивых жителей бабынинской деревни стоит более внимательно изучить события прошедшие. А именно — отход, или даже бегство французского императора из Москвы. Все мы знаем о том, что отход сей произошел, из школьного учебника истории. Но большинство из читавших учебник далее в детали произошедшего вникать не сочло нужным — ну ушел захватчик, так и славно. Те же немногие, кто пытался понять — почему могущественнейшая армия Европы (да и что говорить, всего мира на тот момент) в преддверии лютых морозов покинула отапливаемые помещения и выкатилось в чисто поле на явную погибель — те немногие остались при своем недоумении. И понятное дело почему — ведь они рассматривали сей момент Истории через призму именно военного противостояния. Однако такой подход к Истории — однобок и посему в корне неправилен. Ибо каждый солдат каждой армии на свете является в первую очередь человеком. Человеком, выполняющим определенную работу. Но, как и все прочие люди, сохранения ради функциональной работоспособности и вообще существования для — употребляющий внутрь определенные продукты питания в твердом и жидком виде. Некоторые историки, пытаясь создать видимость разумного оправдания решению Бонапарта покинуть Москву на пороге холодов, притягивают (хотя бы и за уши) к данной ситуации естественное стремление человека употреблять в еду человеческую пищу и объявляют, что в Москве стало нечего есть. Однако при ближайшем рассмотрении данная позиция не выдерживает ни малейшей критики — при разумном подходе к процессу подвоза пищи для людей и лошадей можно было бы всего силами пары тыловых полков обеспечить доставку необходимого в белокаменную столицу хотя бы с территории лежащей под окупантами той же Смоленской губернии. Реально же фальсификация данного исторического явления (как и многих других впрочем) обусловлена элементарным мещанским маньеризмом так называемых «историков».

Чтобы окончательно прояснить причины столь поспешного бегства наполеоновских войск из Москвы, пытливому исследователю достаточно поднапрячь умишко и вспомнить два факта. Первый (упомянутый в том же учебнике истории) — население покинуло сердце Империи. Факт второй следует почерпнуть из документа гораздо более позднего времени — из всем известной книги Гиляровского. Кто был самым необходимым звеном в сложнейшей системе городского хозяйства? Для кого пекли специальные калачи с ручкой? Чья работа сравнивалась уже в самом названии с трудами прославленных ювелиров? Ответ прост — важнейшими в городе были специалисты, стоящие в самом конце системы пропитания горожан. Золотари. Они были ключевым звеном в городском хозяйстве конца XIX века, они же были таковыми и в его начале.

Покинув Москву вместе со всем прочим населением (и прихватив с собой нехитрые, но жизненно необходимые рабочие инструменты), они обрекли армию захватчиков по сути дела утопать в продуктах питания, из которых человеческие организмы уже извлекли нужные вещества. Армию Наполеона погубил тот факт, что солдаты попросту ели! И когда миазмы пищи прошлой сделали невозможным уже потребление пищи настоящей, армия была вынуждена отправиться на свежий воздух. При этом описуемое историками якобы злодеяние поджога Москвы по причине природной вредности иноземных захватчиков в реальности было лишь мерами наиболее эффективной санобработки города. Злодеянием сей факт быть не перестает — но лишь дает осмысленное объяснение содеянного.

Сей исторический экскурс необходим был для прояснения проблемы, открывшейся перед бабынинцами накануне массового приезда гостей. Но необходимость технологического сопровождения пищевой цепи продуктов для человека до самого конца открылась крестьянскому сословия чисто случайно.

Русская речь проясняет ранее использующиеся технологии процессов, связанных с завершением переработки пищи человеком. В отсутствие золотарей на деревне как явления традиционный термин «сходить до ветру» описывает методику изначального непоявления вторичного продукта в жилых и производственных помещениях. Теплым летом и крестьяне, и помещики были абсолютно равноправны перед естеством. В холодное же время подневольное сословие производило опорожнение специальных, так называемых «помойных» ведер (ибо их надлежало мыть после каждого опорожнения для устранения ароматов), заполняемых сословием господским в комнатах, с более высокой, нежели на улице, температурой.

И, поскольку все ранее описанные события проистекали в теплое время года, на вторичные проявления питательных процессов кухонная челядь внимания особо не заостряло. Однако конец сентября по погоде не соответствует концу, допустим, даже августа — даже и по старому стилю. И в течение только что закончившегося дня гости из комнат старались не выходить… Однако добродушное замечание сотника Шаповаленко, выходящего из отведенной каморки, брошенное проходяшему мимо мужичку «Эй, братец, горшок-то уже полон» было услышано наблюдающим из буфетной за обедом старостой и экстраполировано в день грядущий с учетом предсказанных радикулитным синоптиком деревни дедом Евграфием возможных кратковременных остадков, переходящих в затяжные ливни…

Посему немедленно по завершении обеда староста созвал расширенное собрание комитета по продуктовому обеспечению. Комитет путем опроса обслуживающего стол персонала вычислил среднюю частоту покидания гостями застолья. Путем хитроумных вычислений была подсчитана скорость появления выходцев при увеличении рассчетной выборки до планирумых сотни с небольшим едоков. Василий предложил учесть рост потребности в пунктах назначения за счет обсуживающего персонала, так же не способного надолго покидать место постоянной дислокации, обусловив данное увеличение необходимостью оставления окружающих усадьбу кустов в приятных для взора и обоняния виде. Собрав исходные данные комитет, используя матаппарат теории массового обслуживания и введя граничные условия о недопустимости создания очередей в пунктах назначения, пришел к неутешительному выводу о необходимости использования всех помещений усадьбы под отхожие места.

В принципе, такой подход к использованию основного строения не представлял непреодолимой трудности, поскольку собственнно застолье, по причине высокой численности кормимых персон, предполагалось произвести в специально подготовленном павильоне. Но некоторая отдаленность павильона от базового строения усадьбы, а так же необходимость последующего размещения на ночевку ряда пирующих (как, например, самих хозяев поместья) все-таки в помещениях усадьбы, делала данный план малопривлекательным.

Староста, вероятно более других осознающий специфику взаимоотношений обслуживающих персон с обслуживаемыми, внес первое рациональное зерно в обсуждаемую проблематику. Предложение сводилось к разделению отхожих граждан на категории, и выносу отхожего места для персонала вне помещения усадьбы. Для сохранения природных свойств окружающей местности он предложил выкопать ямы, подлежащие последующему закапыванию по окончании коллективного применения. С целью же неоскорбления глаз необслуживающих персон ямы подлежало обнести стенами. Приглашенный на коллегию деревенский печник как специалист по выкапыванию (с целью глинодобычи) ям изложил свое видение ситуации. Имея в виду повышение скользкости краев ям при увлажнении грунтов и возрастание риска соскальзывания внутрь лиц, данной ямой пользующихся, он предложил сами ямы перекрыть дощатым помостом, а для возможности помещения целевой субстанции все-таки на дно обсуждаемых ям предусмотреть в помосте надлежашие отверстия. В целом проект был одобрен, и имплементация проекта в натуре была возложена на представителей саперных частей родной российской армии.

Однако частичное решение проблемы не могло стать окончательным. И обсуждение сместилось в область параметров заведения, приемлемых для высокопоставленных представителей человечества. Первым был рассмотрен вопрос о местонахождении стратегических объектов. И для прояснения причин возникновения решения, перевернувшего человеческий быт, необходимо на время обратиться с технологиям российского военно-полевого домостроения.

Благодаря многочисленным водевилям большинство читателей легко может себе представить вход гусарского полка в уездный городишко, сопровождаемый бросанием в воздух чепчиков и знаменующий начало женского конкурса за право приютить красавцев-воинов. Вне же водевилей ситуация была несколько иной. Иногда полки действительно входили в родные же российские уездные города, и иногда даже удавалось некоторым офицерам воспользоваться гостеприимством местного населения. Но — лишь иногда. Чаще же полки входили в задрипаный аул на границе Империи или же в населенный пункт, таковым являющийся лишь на карте — а то и вовсе в чисто поле с целью данного населенного пункта создания. В этих условиях отмуштрованная и дисциплинированная военщина для жилья использовала собственные быстровозводимые жилища. Первой в ряду таковых жилищ стояла, естественно, полотняная палатка, дававшая некоторое укрытие от дождя и ветра. Но лишь на первое время и лишь в местах с теплым климатом. Для мест с климатом холодным да и для просто более постоянного пребывания в месте дислокации российская военно-инженерная мысль разработала иные сооружения.

Специфика именно военного воздвижения объектов подразумевает в первую очередь высокую скорость собственно строительных работ. Крепость Иван-город была воздвигнута за одну ночь — настоящая боевая крепость, рассчитанная на многотысячный гарнизон и реальные боевые действия. С развитием артиллерии применяемая технология для создания именно крепостей отошла на второй план, но при строительстве относительно постоянного жилья этот подход сохранил актуальность. Со времен римской империи суть военной технологии составляло применение большого числа строителей (в идеале — всего воинского коллектива) для возведения сооружения. Поскольку традиционный подход — «строительства по месту расположения объекта» — препятствовал использованию всех человеческих ресурсов одновременно, военные инженеры Российской Империи додумались рассредоточить строительный контигент в пространстве, создавая отдельные элементы стройобъекта в местах, отдаленных от его финального месторасположения, с последующей транспортировкой крупных блоков к месту возведения и минимально трудоемкой сборкой сооружения из готовых панелей. Именно с применением данной технологии полурота сапер менее чем за сутки возвела в непосредственной близости от усадьбы пару дюжин временных гостеприимных домиков. Аналогичным способом непосредственно напротив усадьбы был возведен и павильон для предстоящего застолья.