«О текущем моменте» № 5(77), 2008 г.

Внутренний Предиктор СССР

«О текущем моменте» № 5(77), 2008 г.

Праведный произвол против юрисдикции рабовладения

 

1. Право и «правовой нигилизм »

Тему преодоления «правового нигилизма» мы затронули в аналитической записке из серии «О текущем моменте» № 4 (76), 2008 г. “Декларации, тенденции и историческая необходимость развития цивилизации Руси”. Но поскольку даже в той части общества, которая действительно обеспокоена этой проблемой, нет её адекватного понимания, то мы решили уделить ей более пристальное внимание.

1.1. Из истории вопроса

Ещё до своего избрания президентом России, Д.А.Медведев, выступая на экономическом форуме в Красноярске 15 февраля 2008 г., поставил ряд задач, решением которых он намеревался заняться в случае избрания его главой государства. Первой из них, что подразумевает и наиболее высокую её приоритетность, было названо «преодоление правового нигилизма» [1]. Однако, если вспомнить относительно недавнюю историю, то преодоление «правового нигилизма» было мечтой ельцинского режима, давно ушедшего в прошлое. В послании Б.Н.Ельцина Федеральному собранию 30 марта 1999 г. “Россия на рубеже веков” [2] правовой нигилизм упомянут в двух аспектах.

Аспект первый:

«Расширение прав и повышение самостоятельности регионов в ходе строительства федеративного государства - процесс объективный [3]. Однако региональные власти ещё не всегда юридически корректно и политически взвешенно используют свою самостоятельность. Поэтому одним из серьёзных барьеров на пути к становлению нормальных федеративных отношений по-прежнему остаётся правовой нигилизм региональных органов власти, несоответствие конституций, уставов и законов ряда субъектов Российской Федерации нормам российской Конституции, а также несоблюдение местными властями законодательства, принятого в пределах компетенции Российской Федерации».

Аспект второй:

«Самое серьёзное внимание стоит уделить системе профилактики преступлений. Борьба с преступностью и коррупцией получит должный эффект лишь тогда, когда мощь государства будет подкреплена активной поддержкой его граждан. Воспитание в духе порицания преступности и взяточничества, преодоление правового нигилизма и стереотипов противоправного поведения - одно из ключевых звеньев борьбы с преступностью» [4].

Что касается первого аспекта, то за восемь лет президентства В.В.Путина (чьё базовое образование - юридическое) все конституции, уставы и законодательные акты, произведённые в РФ в период после ликвидации Советского Союза региональными и националистическими “элитами” [5], были приведены в соответствие с федеральным законодательством либо отменены. Однако это достижение не означает победу над правовым нигилизмом хотя бы в первом аспекте его проявлений, поскольку для чиновников государства неисполнение должностных обязанностей, злоупотребление властью и статусом, приверженность принципу «закон - что дышло: куда повернул - туда и вышло», несоответствие их знаний и навыков кругу ответственности, должностным обязанностям и полномочиям [6] - по-прежнему норма их деятельности.

Скорее можно говорить о том, что чиновники госаппарата, обладающие правом подписи [7], теперь принадлежат к одной федеральной чиновничьей мафии, а не ко множеству враждующих друг с другом региональных мафий. В силу этого участники региональных мафий либо уничтожены физически (Д.Дудаев - наиболее известный из них) либо вытеснены из «большой политики» корпоративной дисциплиной одной федеральной чиновничьей мафии: остальные сочли за благо влиться в её ряды. Хотя в федеральной мафии тоже есть враждующие меж собой клановые группировки, но все они действуют в пределах общей для всех них системы «разводняка» и «понятий».

Именно за отступничество от таких «правил игры», во многом не писаных, но обязательных для участников этой общероссийской чиновничьей мафиозной корпорации, - по якобы реально действующему законодательству, перед которым декларативно все граждане РФ равны, - персонально избирательно привлекаются к ответственности те или иные чиновники. И эту практику персонально избирательного применения законодательства остальному обществу по умолчанию предлагается признать как истинную борьбу государственности с «оборотнями» и «обормотнями», проникшими в ряды якобы безупречно праведного и патриотичного отечественного чиновничества.

Но всё это - не торжество законности и не приближение к её торжеству: это - лишь средство обеспечения какой ни на есть функциональности государственности как системы управления делами общества на более или менее профессиональной основе: какая ни на есть функциональность государственности для общества при достигнутом им уровне развития всё же лучше, чем её полная недееспособность; а для представителей “элиты” - предпочтительнее властвовать, нежели предстать перед судом [8] либо быть убитыми без суда по заказу кого-то из конкурентов или в ходе бунта простонародья.

И не надо удивляться, что оргпреступность проникает в чиновничество, а чиновничество со своей стороны поддерживает (холит и лелеет) некий «симбиоз» государственности с оргпреступностью:

· идеалы у них общие - работать не умеют и не хотят, но желая потреблять всё в преимущественном порядке, хапают всё, что удаётся хапнуть, как на узаконенных, так и на беззаконных основаниях;

· и принципы мафиозной организации - тоже общие, но при этом чиновничество более цинично, чем оргпреступность, поскольку для сохранения своей благообразности вынуждено ханжески изображать из себя «воплощённую невинность», хотя вряд ли какое предприятие или госструктура обходится сегодня без оборота «чёрного нала», поддерживаемого представителями самой же власти - государственной и хозяйственной.

Т.е. в наши дни правовой нигилизм - норма жизни и для государственной власти, и для бизнеса, и для общества. Законы исполняются настолько, насколько они не противоречат личным нравственно обусловленным интересам чиновников, предпринимателей, оргпреступности и прочих граждан.

Сказанное во многом касается и депутатского корпуса с тою лишь разницей, что депутаты сами «кропают» законы, на основании которых россионской “элите”, частью которой является и депутатский корпус [9], сподручнее паразитировать. Поэтому:

Ныне действующие в Россионии законы написаны во многом под удовлетворение своекорыстия чиновничества, воротил бизнеса и прочей “элиты” за счёт народа и в ущерб ему, а не под воплощение в жизнь интересов общественного развития.

Так что в деле преодоления правового нигилизма в России с 1999 г. реально никакого продвижения нет. И одна из причин этого - непонимание даже самими юристами (прежде всего, «теоретиками права») алгоритмики генерации обществом этого явления.

Это непонимание - следствие “элитарного” принципа: не обсуждать публично некоторые темы, поскольку обнажение их сути перед сознанием людей, с одной стороны, - деморализует саму “элиту”, сбивая с её представителей самодовольство и самоуверенность, а с другой, - освобождает общество из-под своего рода «гипноза», лежащего в основе преклонения толпы перед представителями “элиты” и паразитической власти “элиты” над остальным обществом.

Но непонимание - не главная причина; главная причина - эгоизм “элитариев”, под воздействием которого они не желают понимать очевидного.

Тем не менее отсутствие понимания в самой “элите” и остальном обществе - реальное основание для того, чтобы утверждать: пока не будет выработано адекватное понимание алгоритмики генерации обществом правового нигилизма, - государственность не сможет его искоренить.

1.2. Правовой нигилизм в понимании «теоретиков права »

Обратимся к толкованию термина «правовой нигилизм» на сайте одной из компаний, практикующей правовой нигилизм на коммерческой основе, - Rudiplom.ru [10] (сноски по тексту цитаты - наши):

«Термин «нигилизм» произошёл от латинского слова «nihil», которое означает «ничто», «ничего». Как социальное явление нигилизм характеризуется:

а) резко критическим, крайне негативным отношением к общепринятым, объективным (абсолютным) ценностям;

б) максималистским подходом, интенсивностью, бескомпромиссностью отрицания;

в) не сопряжён с позитивной программой;

г) несёт в себе деструктивное, разрушительное начало.

В зависимости от того, какие ценности отрицаются, нигилизм может быть политическим, религиозным, нравственным и т.п.

Правовой (или юридический) нигилизм представляет собой непризнание права как социальной ценности и проявляется в негативно-отрицательном отношении к праву, законам, правопорядку, в неверии в необходимость права, его возможности, общественную полезность.

Проф. Н.И.Матузов выделяет следующие формы правового нигилизма:

а) умышленное нарушение законов и иных нормативно-правовых актов;

б) массовое несоблюдение и неисполнение юридических предписаний;

в) издание противоречивых правовых актов;

г) подмена законности целесообразностью;

д) конфронтация представительных и исполнительных структур;

е) нарушение прав человека;

ж) теоретическая форма правового нигилизма (в научной сфере, в работах юристов, философов и др.).

Проф. В.А.Туманов говорит, во-первых, о пассивной и активной формах правового нигилизма. Для пассивной формы характерно безразличное отношение к праву, явная недооценка его роли и значения. Активному юридическому нигилизму свойственно осознанно враждебное отношение к праву. Представители этого направления видят, какую важную роль играет или может играть право в жизни общества, и именно поэтому выступают против него.

Во-вторых, проф. В.А.Туманов разделяет правовой нигилизм:

а) на высоком этаже общественного сознания (в виде идеологических течений и теоретических доктрин);

б) на уровне обыденного, массового сознания (в форме отрицательных установок, стойких предубеждений и стереотипов);

в) ведомственный. Последний проявляется в том, что нередко подзаконные акты становятся «надзаконными», юридические нормы не стыкуются, возникают острейшие коллизии.

Правовой нигилизм - это патология правового сознания, обусловленная определённым состоянием общества. Поэтому пути борьбы с ним должны быть разнообразны. Это:

а) реформы социально-экономического характера;

б) изменение содержания правового регулирования [11], максимальное приближение юридических норм к интересам различных слоёв населения [12];

в) подъём авторитета правосудия как за счёт изменения характера судебной деятельности, так и путём воспитания уважения к суду;

г) улучшение правоприменительной практики;

д) теоретическая работа в этом направлении, и др.

Всё это, в принципе, представляет собой не что иное, как процесс улучшения состояния правовой культуры общества, её обогащения.

В литературе справедливо отмечается, что «от правового нигилизма надо отличать конструктивную критику права, с одной стороны, а с другой - стремиться избегать юридического фетишизма, то есть возведения в абсолют роли права и других правовых средств» (Н.Л.Гранат). (http://rudiplom.ru/lekcii/pravo/teoriapig/41.html).

1.3. Право и Закон: взаимосвязи

Как видите, в приведённой статье - только констатация факта наличия в жизни такого явления как «правовой (юридический) нигилизм», классификация его проявлений, и ещё одна констатация факта: антипод «правового нигилизма» - «юридический фетишизм» - также представляет собой опасность для общества. Т.е. и правовой нигилизм - плохо, и юридический фетишизм - тоже плохо, если даже не того хуже [13].

Также надо отметить, что для авторов приведённой выше статьи о правовом нигилизме слова «право» и «закон» синонимы. И до тех пор, пока в сознании людей они - синонимы, не удастся ни адекватно понять суть правового нигилизма, ни обнажить алгоритмику его генерации обществом. В действительности в жизни общества право и закон - не одно и то же:

· право это - объективно открытая возможность делать что-либо, будучи гарантированным от наносящего ущерб воздаяния за содеянное;

· закон - субъективное установление в пределах субъективно ограниченного видения объективных возможностей такого рода, что подразумевает - при выходе за пределы субъективных ограничений, а также при их неадекватности, вполне возможно столкнуться с объективно неотвратимым воздаянием…

В Русском миропонимании понятия «право», «праведность», «управление», «правление» - взаимосвязаны, а соответствующие слова - однокоренные. Вследствие этого в Русском миропонимании право выражает праведность, а праведность и право должны выражаться в государственном управлении (включая законодательную деятельность и практику применения законодательства) и быть его основой [14]. И, как следствие, право - выше юридически кодифицированного закона, который может выражать в жизни общества и неправедность.

Утверждение о том, что «Право» и «Закон» синонимы проистекает из злонравия и представляет собой навязывание обществу смешение различных понятий с целью подмены объективногоПраванеправедным законом.

Соответственно, если вести освещение вопросов в системе мышления, в которой «Право» и «Закон» - синонимы, то в жизни общества необходимо разделять две категории прав:

· права объективные, дарованные Свыше человеку и человечеству, и первое из них объемлющее все прочие, - право быть наместником Божиим на Земле по совести в согласии со смыслом Откровений;

· «права» субъективные, учреждаемые в общественной жизни самими её участниками по их нравственно обусловленному произволу, который может выражать как праведность, так и несправедливость.

По этим причинам в обществе возможны и реально имеют место конфликты между правами объективными, в следовании которым находит своё выражение Божий Промысел, и «правами» субъективными в случаях, когда творцы законов и прочие «законники» пытаются своею отсебятиной воспрепятствовать осуществлению Промысла.

Люди призна ют друг за другом «право» на какое угодно мировоззрение и миропонимание, но Бог, как сообщают Откровения, не признаёт за человеком права быть атеистом [15], т.е. отрицать Его бытие или обожествлять что-либо или кого-либо из сотворённого Им, а также не признаёт права впадать в сатанизм. Но и атеисты должны признать, что то, что выше названо «объективными правами», реально существует вне зависимости от того, что они не признают Источник их происхождения, поскольку за нарушением людьми, обществами и человечеством в целом объективных прав следует воздаяние, несущее ущерб им самим и окружающим: болезни, травмы, социальные бедствия, и глобальный биосферно-экологический кризис как наиболее мощное из всех воздаяний, которые люди смогли обрушить на свою голову.

И все такого рода воздаяния - вовсе не вымысел, и не неблагоприятное стечение случайных разрозненных обстоятельств, а результат того, что причинно-следственные связи носят объективный характер как в своих единичных проявлениях, так и во множественных, описываемых аппаратом математической статистики и теории вероятностей.

То есть:

Права объективные и субъективные могут быть выявлены и разграничены единообразно разными исследователями независимо друг от друга, что является одним из стимулов консолидации общества на пути развития и одним из стимулов к развитию человечества.

Сказанное выше - мировоззренческая основа для рассмотрения писаных и неписаных законов и отнесения каждого из них к одной из двух категорий:

· алгоритмике самоуправления общества на основе праведности в соответствии с Промыслом в конкретных жизненных обстоятельствах;

· субъективных «прав», учреждаемых исходя из деградационно-паразитической нравственности, препятствующей становлению на Земле Царствия Божиего.

Соответственно и правовой нигилизм может быть двух видов:

· один отрицает законодательство и традиции (закон не писаный), выражающие неправедность;

· второй отрицает праведность как объективную данность, развивает, защищает и применяет законодательство, выражающее объективную неправедность.

Т.е. задача, унаследованная Д.А.Медведевым ещё от режима, олицетворяемого Б.Н.Ельциным, не имеет однозначного решения. А всякая попытка её решения обусловлена нравственно - выбором в пользу праведности либо неправедности и осознанием каждого из этих личностно-психологических явлений, т.е. их разграничением.

Поэтому «максимальное приближение юридических норм к интересам различных слоёв населения» - не может быть средством преодоления правового нигилизма в случаях, когда одна часть общества стремится к праведности, а другие социальные группы - к подавлению и искоренению праведности вплоть до уничтожения устремившихся к праведности индивидов.

Однако вопреки этому в приведённом в разделе 1.2 утверждении о том, что правовой нигилизм характеризуется «резко критическим, крайне негативным отношением к общепринятым, объективным (абсолютным) ценностям», - выразилось непонимание «теоретиками права» различия объективных и субъективных прав, поскольку «общепринятые ценности», отождествляются с «объективными (абсолютными) ценностями»: объективные права (абсолютные) могут выражать только праведность, а вот «общепринятые» могут выражать и неправедность, под властью которой могут оказаться весьма широкие слои общества, в том числе и властные, в чьих руках - сфера законотворчества и правоприменительная практика.

Соответственно этому в Русской культуре на протяжении веков существует поговорка: «Богу не грешен - царю невиновен», выражающая одновременно и устремлённость к праведности, и правовой нигилизм в отношении установленного «царём» законодательства, если законодательство требует от подвластных отступничества от «объективных (абсолютных) ценностей», т.е. - от праведности. Эта поговорка - также и рецепт самозащиты от ситуаций, описываемых второй частью другой поговорки: «народ согрешит - царь грех отмолит, царь согрешит - никто не отмолит», которая возлагала на царя (тогдашнее название должности главы государства) особую ответственность перед людьми и Богом, отличную от ответственности всех прочих людей в государстве [16].

1.4. Законодательство в системе общественного самоуправления

Самоуправление общества предполагает наличие концепции управления - концепции организации его жизни. Фактически реализуемая концепция управления может быть выявлена по своим проявлениям в жизни. Разные общества в процессе объемлющего по отношению к ним управления могут самоуправляться по разным концепциям; но и концепция самоуправления общества, и концепция объемлющего в отношении него управления могут отличаться друг от друга.

Все концепции в их конкретике могут быть отнесены к одному из двух классов:

· Первые - ориентированы на то, чтобы то или иное меньшинство могло безпрепятственно паразитировать на труде и жизни большинства.

В памятной истории нынешней глобальной цивилизации концепции, относимые к первому классу, были и являются повсеместно политической реальностью. Различие между ними только в том, какие именно меньшинства паразитируют на труде и жизни остального общества, и как именно организована система их власти и паразитизма. В зависимости от того, как именно решены эти вопросы, перед глазами историков и политологов предстают общественно-экономические формации (родоплеменной строй, рабовладение, феодализм, капитализм, марксистско-интернацистский либо нацистский псевдосоциализм и т.п.) и типы государственности (монархии либо республики, в которых власть той или иной олигархии либо открыта и возведена в общенародный культ, либо прикрывается институтами фальшдемократии и декларациями о всеобщем и всевозможном равенстве «прав граждан»).

· Вторые - ориентированы на то, чтобы искоренить целенаправленно организованный паразитизм тех или иных меньшинств на труде и жизни большинства и закрыть возможности к его возобновлению в будущем (о чём недопустимо забывать).

Концепции, относимые ко второму классу, в историческом прошлом были мечтой, которая представлялась и представляется многим несбыточной.

Мечта о построении общества, в котором все люди свободны, в котором нет места системно организованному паразитизму, в истории нынешней глобальной цивилизации достаточно успешно вошла в политическую практику один единственный раз - в СССР, когда большевизм под руководством И.В.Сталина, устранил из властных структур правящей партии и государства идейных марксистов - троцкистов-интернацистов - и подчинил на некоторое время себе склонную к паразитизму принципиально безъидейную бюрократию, для представителей которой «смысл жизни» - пребывать во власти, паразитируя на процессах управления и жизни остального общества.

Принципиальное различие нравственности и нравственно обусловленных идеалов, лежащих в основе каждого из двух выше названных классов концепций организации жизни общества, приводит ко взгляду на законодательство общества, о котором речь пойдёт далее, но которому нет места в сложившейся традиции юридического образования. Причина этого в том, что юридическое образование издревле носит характер если и не “элитарный”, то ориентированный на обслуживание паразитической “элиты” - исторически сложившейся или вновь формирующейся.

А в силу того, что образование (обучение) в исторически сложившейся культуре носит отчасти зомбирующей характер, а юридическое - в особенности, то выводы об организации психики юристов (об информационно-алгоритмическом обеспечении их поведения, о личностной культуре чувств и мышления) делайте сами… Исключения редки - и в истории, и в современности.

Вследствие этого подавляющее большинство юристов управленчески безграмотны, неадекватны в понимании психологии, социологии и экономики [17], не понимают роли законодательства как концептуально обусловленного инструмента управления, а поскольку наиболее успешные из них в карьере сами становятся “элитой” профессиональной корпорации юристов, паразитирующей на обществе (за счёт монопольно высоких цен на свои услуги), как и вся прочая “элита”, то многие вопросы, и, прежде всего, - проблематика искоренения паразитизма, - не входят в нравственно обусловленный круг их интересов.

Если же быть управленчески грамотным и с позиций достаточно общей теории управления [18] смотреть на законодательства разных обществ, то во всяком законодательстве можно выделить три основных составляющих:

· Законы, в которых выражается стандартная нормальная алгоритмика самоуправления общества по господствующей над ним концепции. Эта составляющая законодательства необходима, чтобы дела шли «на автомате», а творческий потенциал управленцев мог бы сосредоточиться на выявлении и разрешении действительно актуальных проблем общественного развития. Однако, при бюрократическом способе правления дела идут «на автомате», а бюрократы вместо выявления проблем общества и организации их разрешения “творчески” решают другие задачи - как набить кошельки и повысить социальный статус себе, родственникам и приятелям: в этом и состоит паразитизм бюрократии.

· Законы, в которых выражается разрешение конфликтов частных управлений в пределах господствующей концепции. В этом аспекте противоречивое законодательство - неиссякаемый источник судебных тяжб и генератор взяточничества, обеспечивающих паразитизм юридической корпорации, по какой причине сами юристы заинтересованы не в его ликвидации, а в дальнейшем развитии и распространении противоречивости законодательства. Иными словами, борьбу с правовым нигилизмом обществу и государству, выражающему интересы общества, следует начинать с обуздания сам?й юридической корпорации и подавления таких выращенных в ней монстров юридического паразитизма как Г.Резник, М.Барщевский и им подобные [19], что необходимо для придания качественно иного - общественно полезного - характера юридическому образованию и деятельности на его основе.

· Законы, которые направлены на защиту управления по господствующей над обществом концепции от управления, проистекающего из альтернативных концепций, несовместимых с господствующей (в прошлом запреты на профессии в ФРГ в 1970-е гг. по признаку принадлежности к коммунистической и другим «левым партиям» - пример такого рода законов в якобы «свободном мире» Запада).

· Кроме названного в законодательстве могут наличествовать «шумы».

«Шумы» представляют собой законы или отдельные статьи законов, которые в силу концептуальной неопределённости законодателей и непонимания ими сути концепций управления, каждого из двух взаимоисключающих классов, выражают нормы, которые уместны в альтернативных концепциях, несовместимых с господствующей, а также и бестолковые законы вне зависимости от их концептуальной обусловленности. К юридическим «шумам» можно отнести и толкования в ходе осуществления правоприменительной практики неоднозначных по смыслу формулировок законов, написанных под одну концепцию, в соответствии с нормами ей альтернативных концепций. Неоднозначные же по смыслу и противоречащие друг другу нормы законов - если они не являются плодом злонравного умысла, представляют собой результат крайне низкой культуры мышления и словоупотребления законодателей, иными словами, законодательство, полное «шумов» - результат деятельности мерзавцев и дураков.

Отношение к юридическим «шумам» может быть различным.

В концепциях, относящихся к первому классу из двух выше названных, «шумы» могут устраняться из законодательства, а могут интегрироваться в систему законодательства, обслуживая в политической практике паразитирующей “элиты” решение разного рода пропагандистских задач как в пределах своей страны, так и за рубежом. В этом случае юридические «шумы» характеризуются известным анекдотом советских времён:

Вопрос в юридической консультации: Имею я право…?