Помоги проекту - поделись книгой:
Началось все со светоотражающих дисков, которые тщательно замаскированный самолет таскал над штатом Вашингтон, однако очень скоро этот блеф разросся в грандиозную сверхсекретную программу с годовым бюджетом, исчислявшимся десятками миллионов долларов. Но американцы быстро привыкают к сенсациям. Очень скоро полеты неопознанных летающих тарелок перестали быть чем-то из ряда вон выходящим. А поддержать интерес общественности как-то надо… МД-12 пришлось приступить к разработке более изощренных развлекательных программ, предоставив неопровержимые вещественные доказательства: участки выжженной земли, искалеченный скот (это было проще пареной репы), машины с внезапно сгоревшими аккумуляторами и – крупным планом – пассажиры, с разинутыми ртами уставившиеся на загадочные огоньки. Но когда интерес к сломанным машинам и изуродованным животным постепенно угас, МД-12 не оставалось ничего другого, кроме как явить народу самих малышей-пришельцев. Это было уже сложней. Первым делом надо было найти карликов, предварительно удостоверившись в их благонадежности. Именно поэтому с годами пришельцам пришлось значительно подрасти.
Поначалу все были просто в восторге, но потом визиты инопланетян стали голливудским клише. МД-12 снова пришлось поднять ставки. В Отделе политики и планирования (МД-3) посовещались и представили новые свидетельства существования внеземных цивилизаций: огромные концентрические круги, появлявшиеся по ночам на заброшенных пшеничных полях, и более серьезные травмы вышеупомянутых коров (вот гадость!). Сначала и это сработало, но ненадолго, ибо публика была уже пресыщена. И тогда в МД-12 решили, что настало время для более действенных мер. Так началась эра похищений. В конце концов секс вмешивается буквально во все.
Самым поразительным было то, что именно жертвы, а не МД-12, первыми заговорили о введении зонда в матку, искусственном оплодотворении и тому подобных вещах. Вскоре после первых похищений (обычно жертву просто хватали, наносили легкие телесные повреждения, а затем оставляли где-нибудь на пустынном шоссе), пострадавшие начали делать сногсшибательные заявления о том, что им якобы втыкали кое-куда разные штуки. Только тогда ребята в Отделе политики и планирования сдались: ладно, раз народ этого хочет, значит, так тому и быть. Как говорится, глас народа – глас божий. К тому же, с антропологической точки зрения это было совершенно естественно. Это были не просто пришельцы – это были боги, сошедшие с небес, чтобы спасти человечество, влачащее жалкое существование на изнуренной старушке-Земле. Несомненно, «избранницам» льстило то, что боги хотят заниматься с ними любовью, или, по крайней мере, доставлять им удовольствие. Со временем, конечно, заговорили и о зачатых младенцах, это уже издержки, но процесс было невозможно остановить.
Ветераны МД-12 были в ужасе от всех этих сексуальных штучек. Скраббсу доводилось беседовать с некоторыми из них – анонимно, посредством внутренней засекреченной киберсети, которая в МД-12 заменяла общение. Работникам строго запрещалось обсуждать детали операций, но они привыкли читать между строк. Один ветеран, под кодовым именем «Улисс», неустанно талдычил:
МЫ ПРИВЫКЛИ ДОВОЛЬСТВОВАТЬСЯ МОТКОМ ПРОВОЛОКИ, АЛЮМИНИЕВОЙ ФОЛЬГОЙ И СОБСТВЕННЫМ ВООБРАЖЕНИЕМ.
А ЧТО ТЕПЕРЬ?
СПЛОШНЫЕ КОМПЬЮТЕРНЫЕ СПЕЦЭФФЕКТЫ, СЕКС, АНАЛЬНОЕ ЗОНДИРОВАНИЕ! ВОТ МЕРЗОСТЬ!
ЧТО ДАЛЬШЕ, ХОТЕЛОСЬ БЫ ЗНАТЬ?
ДЕТИШКИ ПРИШЕЛЬЦЕВ?
Хотя болтовня в киберсети как-то скрашивала одиночество, работа в МД-12 била все рекорды по засекреченности, не идя ни в какое сравнение ни с ЦРУ, ни с еще более засекреченным Агентством национальной безопасности. Это была единственная тайна американского правительства. Скраббс не знал по имени ни одного из сотрудников МД-12. Именно по этой причине им удавалось держаться в тени все эти годы: большинство членов организации ничего не знали друг о друге. Разумеется, кроме директора, МД-1, кем бы он там ни был. Или она? Вся информация передавалась через МД-нет, собственный интернет МД-12. Непосредственное общение тоже имело место, но это случалось крайне редко. Сидя в подвале Управления социальной безопасности, Скраббс вел жизнь затворника. Его кабинет располагался здесь потому, что ни одна ищейка из Конгресса не отважится сюда заглянуть.
Часы тянулись нескончаемо. Веселенькая работенка, ничего не скажешь.
Иногда Скраббс задавал себе вопрос: каким шальным ветром его занесло сюда, в подвал этого серенького вашингтонского здания? Как он превратился в человека-невидимку, инсценирующего ложные похищения людей пришельцами? Даже в школьном альбоме он никогда не значился в списке тех, кто пригоден к такого рода работе.
Напротив, его давней мечтой, навеянной фильмами о Джеймсе Бонде, было попасть в ЦРУ, ну и соответственно: участие в каких-нибудь дерзких вылазках, свержение незаконных правительств, прыжки с парашютом в гущу диких джунглей, бурные романы с красотками с чарующими экзотическими акцентами, пилюля с цианистым калием, зашитая за подкладку, пистолет, засунутый за пояс трусов или спрятанный под подушкой, и возможность заказывать «самый лучший мартини» на восьми языках.
Однако ни один из этих грандиозных замыслов, кроме возможности заказывать мартини (причем исключительно на родном английском), так и не осуществился. Заявление Скраббса, помеченное решительным «ОТКЛОНИТЬ», было переправлено через реку Раппаханнок в почтовое отделение в Росслине, Виргиния, затем переброшено в другое отделение, за ним – в третье, и так далее. Очевидно, в конечном счете письмо каким-то загадочным образом попало в руки МД-12, и они не заставили себя долго ждать: спустя некоторое время ему позвонил некий «мистер Смит, работающий на правительство» Скраббс был заинтригован, хотя в то же время подавлен формальной отпиской из ЦРУ, в которой его поблагодарили за энтузиазм и послали куда подальше. С мистером Смитом они встретились во вьетнамском ресторанчике в предместьях Виргинии. Мистер Смит поведал ему, что существует еще одна правительственная структура, более элитарная, нежели ЦРУ, – и, разумеется, намного более эффективная! И как раз ее деятельность напрямую связана с наиболее важными вопросами национальной безопасности. Клюнул ли Скраббс на это предложение? Еще бы! Мечты об интригах и экзотических красотках вновь поселились в его душе.
Мистер Смит предупредил, что его берут на работу в самую секретную из всех секретных служб в Соединенных Штатах.
Вот это круто! Так где тут надо подписать?
Скраббс задремал на середине оды Тома Клэнси, посвященной самонаводящейся ракете, но тут же очнулся, разбуженный голосом Майка, доносившимся из динамиков компьютера. Майк возглавлял рабочую бригаду.
Скраббс поморгал, окончательно просыпаясь, и ввел пароль – пожалуй, в сотый раз за этот день. Здесь на этом все просто помешались. Даже в туалет нельзя было зайти без пароля. Он приложил руку к сканеру и громко произнес свое имя, чтобы компьютер убедился, что это именно он, Натан Скраббс, сидит у экрана компьютера.
На заднем плане были слышны голоса Джимми и Джейка. Джейк занимал самую нижнюю ступеньку на иерархической лестнице: он проводил само зондирование. Работа для начинающих, короче говоря.
Разговор шел обычный после такого рода операций: усталые, раздраженные реплики, мечты о бутылочке пива или о чем-нибудь покрепче. Скраббс вспомнил времена, когда сам участвовал в подобных операциях: дело было в Хьюстоне, штат Техас. Они тогда захватили группу вьетнамских нелегалов, промышлявших добычей креветок, причем понятия не имели, каким образом эти ребята вписывались в Великую миссию укрепления веры в НЛО. Что ж, по крайней мере, они были тщедушными, их легко было поднять, не заработав при этом грыжу.
– Ну, как прошло? – спросил Скраббс.
– Как всегда, – проворчал голос.
Скраббс услышал скрип латекса: ребята стягивали лягушачьи комбинезоны. На данном этапе Великой миссии требовались Высокие Северяне, представители высшей расы в инопланетной этнологии. Благородные Северяне были самыми человекоподобными из всех инопланетян: не такими безобразными, как Уродливые Серые Коротышки, которые смахивали на Крылатых Обезьян из сказки Баума «Волшебник из страны Оз». С одной из жертв, толстой фермершей из Небраски, случился сердечный приступ, когда, очнувшись, она обнаружила себя привязанной к столу в окружении шести Уродливых Коротышек. Парням пришлось откачивать ее, а потом везти в больницу. С тех пор в состав каждой рабочей бригады должен был входить специалист по экстренному реанимированию. Они резко сократили число Уродливых Коротышек, что было весьма кстати, так как не нужно было больше возиться с карликами, проверять их на благонадежность.
– Вы вернули ее домой… – Скраббс зевнул, – или она шляется где-нибудь по шоссе, недоумевая, какого черта…
– Оставили тетеньку на соевом поле – в миле от ее дома. Сейчас, небось, пытается распрямить стебли на концентрических кругах.
– Да она все поле за пять минут обрабатывает, – вмешался чей-то голос, – здоровущая тетка.
– Ее и подъемным краном не подымешь. Боже, моя спина…
– Сколько она приняла? – Скраббс скользил пальцами по клавиатуре, делая заметки.
– Не очень много.
– Майк!..
– Двенадцать, от силы пятнадцать унций.
Скраббс присвистнул:
– Ничего себе, – похоже, Майк слегка перебрал с севофлюраном – обезболивающим последнего поколения, который после Сандаски[19] они прозвали «веселящим газом». Они тогда работали с женой одного полицейского: положили ее на стол и приготовились ввести зонд, как вдруг она достала баллончик с «Мейс»[20] – сильная штука, не то что какой-нибудь там перечный газ, – и начала распылять его вокруг себя, словно перепуганный скунс. Позже Майк признался Скраббсу, что во время операции он и его команда издавали какие-то странные нечленораздельные звуки, наряду с «Дерьмо!» и «Блин!» – выражениями, прямо скажем, чересчур земными. В течение нескольких недель после этого случая Скраббс с замиранием сердца ждал появления опровержения в прессе. Но дамочка так никуда и не обратилась. Как ни странно, некоторые жертвы предпочитали держать рот на замке – из страха выставить себя на посмешище. Большинство, однако, тут же кидалось к ближайшему микрофону. Да и кто бы на их месте поступил иначе?
– Да все нормально, – отозвался Майк, – она держалась молодцом. Настоящий боец.
– Она была в сознании?
– Да, да.
– Майк, если они ни черта не помнят, в этом нет никакого смысла.
– Она знает, что в нее залезали. Не кипятись. Тебя интересуют подробности?
– Нет, – Скраббс продолжал щелкать по клавиатуре.
– Можно кое о чем тебя спросить? – это, скорее всего, Ларри. – Как так получается, что нам никогда не достается Клаудиа Шиффер?
– Да уж!..
– Почему нам все время попадаются эти толстозадые мамаши?
– Я их не выбираю, – сказал Скраббс, – их выбирает компьютер.
Когда в 1961 году в МД-12 решили вплотную заняться похищениями, штатные математики разработали «алгоритм доверия», помогавший им определить, кого именно следует похищать. Суть была такова: жертвам похищений должны безоговорочно верить, но в то же время они не должны быть чересчур респектабельными – чтобы их откровения не спровоцировали общественность на немедленные поиски так называемых пришельцев. Никаких известных персон – например, вроде председателя правления Федеральной резервной системы.[21] Это привело бы к большим неприятностям. Нет, в этом отношении политика МД-12 напоминала стратегию какой-нибудь солидной финансовой корпорации: «Мы нацелены на медленный, но неуклонный рост, а не на резкие неравномерные скачки, нам важно постепенное укрепление доверия к этому феноменальному явлению». (Надо сказать, что за последние годы язык МД-12 стал гораздо более суконным, что, впрочем, было характерно и для прочих секретных служб.) Смысл всей этой околесицы можно было выразить одной-единственной фразой: тише едешь – дальше будешь.
И это сработало. Пятьдесят с лишним лет спустя после того, как были замечены первые НЛО, опрос общественного мнения показал: восемьдесят процентов американцев убеждены в том, что правительство знает о пришельцах больше, чем говорит. Более того, тридцать процентов опрошенных свято верили в то, что космический корабль пришельцев действительно потерпел крушение в Росвелле, Нью-Мексико. Это была настоящая победа, результат незаметной, но тяжелой и кропотливой работы, проводимой в течение долгих лет тысячами преданных делу энтузиастов.
Скраббс от всей души сочувствовал Майку, Ларри и Джейку. По неведомым причинам алгоритм доверия явно предпочитал толстух. Почему бы ему не выбрать для разнообразия Клаудиу? Да, было бы совсем неплохо.
– Так перепрограммируй компьютер. Введи: «высокая, блондинка, длинные ноги, классная задница, красавица».
– …В постели вытворяет такое, что закачаешься.
– Ребята!.. – сказал Скраббс.
– …А в три утра превращается в пиццу.
Дружный оглушительный хохот. Ладно, пусть выпустят пар.
– Спокойной ночи, ребята.
Скраббс отключился, закончил свой отчет, отослал его по электронной почте МД-10, а также МД-7 и МД-4. Рутина, нескончаемая рутина, и ничего больше. Он известил МД-5, что в их районе была проведена операция по похищению четвертого уровня – пусть теперь отслеживают сообщения в местных новостях. За эти годы он уже интуитивно чувствовал, как громко собирается орать та или иная жертва, и теперь не сомневался, что Мэгги будет вопить как резаная.
Он взглянул на настенный календарь одной из наиболее серьезных (если это слово вообще подходит для такого рода деятельности) организаций, занимающихся исследованиями НЛО. В октябре у них конференция, посвященная похищениям людей. У Мэгги будет время основательно к ней подготовиться. Ее ожидает новая жизнь, подальше от старины Генри и пожирающих сырые сосиски отпрысков. Буквально за одну минуту она из фермерской женушки, бродящей с тележкой по «Уол-Март»,[22] превратится в принцессу, со слезами повествующую на конференции по НЛО о том, как существа из далекого космоса снизошли до того, чтобы исследовать ее яичники. В ее жизни наконец появится смысл. Ей больше не придется изнывать от скуки. Она стала помазанницей божьей. Бывали времена, когда Скраббс ощущал себя самим Святым Духом.
Покончив с рассылкой сообщений, Скраббс проверил почтовый ящик. Пришло сообщение от МД-11. Да! Наконец-то! Долгожданный перевод! Он открыл письмо и прочел:
ОТВЕТ: ЗАЯВЛЕНИЕ О ПЕРЕВОДЕ В МД-2 (ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ): ОТКЛОНИТЬ.
Несколько часов спустя Скраббс лежал на диване в своей квартирке, принадлежавшей «Туманному Дну».[23] Его организм настолько пропитался водкой, что он был способен лишь вцепиться в пульт дистанционного управления и тупо переключать каналы. Лежа пластом на диване, Скраббс вдруг подумал, что ЭТО и есть его жизнь: нажимаешь на кнопки да пялишься на мигающий экран. Пьяный в стельку и совершенно одинокий в это воскресное утро. Благословенна Суббота отдохновения… Еще одну «кровавую Мэри»…
Сволочи! Сукины дети! Бюрократы поганые! Ублюдки с куриными мозгами!
Все эти годы он надрывал задницу, выдавая на-гора безупречные результаты, выдавая им Кэти Карр, выдавая им дюжины и дюжины пухленьких, жирненьких, жаждущих славы дамочек, и что же он получил в награду за свои труды? ОТКЛОНИТЬ. Они даже не потрудились приписать: К СОЖАЛЕНИЮ, ВЫНУЖДЕНЫ ОТКЛОНИТЬ ВАШЕ ЗАЯВЛЕНИЕ.
Еще водки. Да где же бутылка, черт возьми? Куда запропастилась? Может, вон та, которая рядом с этим самым… Пустая. Дерьмо. А, вот еще одна бутылочка, под этим самым… Ага, верно.
Ох!
Он громко прыснул, обдав водкой ковер.
Какого хрена?..
Перцовка? О боже… Именно то, что надо желудку, в котором с самого утра болтается только кофе из картонного стаканчика да картофельные чипсы. Он пошарил вокруг и обнаружил засохший шоколадный батончик. Пошатываясь, побрел обратно к дивану, предвкушая завтрашнее похмелье. Плюхнулся на диван.
С экрана прозвучало: «С вами программа „Воскресенье“… С Джоном Оливером Банионом».
Черт, неужели в морозилке не завалялось ни одной замороженной пиццы? Поплелся на кухню под звуки музыкальной заставки «Воскресенья».
Президент? Хм. Как говорится, всем начальникам начальник, единственный ч-чек… пардон, че-ло-век, которому известно о МД-12. Скраббс пьяно отсалютовал телеэкрану и рухнул, как подкошенный.
Снова пополз к дивану. Президент защищал космическую станцию «Селеста». По МД-нет ходили слухи, что эта «Селеста» – самое настоящее фуфло.
Баниона он уже давно заприметил. Банион… Напыщенный осел! Вы только поглядите на него. Галстук-бабочка. Но если действительно хочешь убедить мир в существовании инопланетян…
Скраббс невесело хмыкнул.
Вот его бы прихватить! Поиздеваться над ним по полной программе. Посмотреть бы на этого Мистера Совершенство, когда ему воткнут зонд в задницу!
Скраббс дотащился до компьютера: он выглядел как обычный ноутбук, но со специальными возможностями. Чтобы превратить его в секретный коммуникатор между сотрудниками МД-12, нужно было четыре раза нажать кнопку перезагрузки, удерживая ее каждый раз ровно по три секунды. Трекпэд[24] одновременно действовал как идентификатор отпечатков пальцев. Нужно было ввести три пароля, не сделав при этом ни одной ошибки, иначе машина взорвется. Требование безопасности, только и всего. Непростая это работа, однако, если пьян в стельку…
Глава 5
Загородный клуб «Неопалимая Купина», расположенный в десяти милях к северо-западу от Вашингтона, в холмистых, поросших лесом окрестностях Мэриленда, был излюбленным местом сборища истеблишмента, где предавались исконному развлечению английских аристократов. Главное помещение гольф-клуба смахивало на декорацию из «Унесенных ветром», и, точно как в Таре, гостей встречали ослепительные улыбки чернокожей прислуги. Обычаи «Неопалимой Купины» едва ли отличались космополитизмом. Но поскольку президенты любили играть в гольф, руководству клуба пришлось, изменив своим давним традициям, пересмотреть отношение к выходцам из Африки и потомкам Авраама. Бертон Галилей был первым сыном Черного Континента, удостоившимся чести быть избранным в его члены. Руководство клуба тянуло два года, прежде чем соизволило распахнуть двери для сынов Израиля. А теперь в «Неопалимой Купине» разыгралась еще одна жаркая баталия: допустить ли в клуб представительниц слабого пола? Первая леди уже успела плешь президенту проесть.
В субботу, около часа дня, Банион переодевался в раздевалке, вспоминая ту часть «Воскресенья», которую вчера записал с Эрхардом Виллигером. Тема – Россия, разумеется. Виллигер, бывший государственный секретарь, ныне – вездесущий советник всех наций и корпораций, утверждал, что воинственные заявления президента Бледникова о возвращении Аляски – не более, чем попытка умаслить ярых сторонников его партии. Он якобы вовсе не собирался посылать свой флот через Берингов пролив. «В любом слючае, – проговорил Виллигер со своим сочным венгерским акцентом, – исходя изь того, что мне изьвестно, не думаю, что их корябли смогут переплить через Волгу, не говоря уж о Беринговом проливе».
Пока Банион, вполне довольный собой, неторопливо размышлял о вчерашнем дне, снаружи просунулась чья-то рука, залезла в его сумку для гольфа и вытащила оттуда полдюжины мячей с монограммами, заменив их на точно такие же.
Четвертая лунка на жаргоне гольфистов «Неопалимой Купины» именовалась «сучкой». Фервей был очень узким; с правой стороны тянулась «случайная вода», слева – густые лесные заросли. Сколько многообещающих игр заканчивалось на четвертой лунке! Ради этой лунки Банион специально приехал заранее, чтобы потренироваться перед раундом со спикером Микером и судьей Фитчем. С Фитчем все было ясно. Золотые дни его славы на площадке для гольфа были давно позади. Но что касается спикера Микера… Банион вычитал в «Пост», что тот недавно посещал курсы для начинающих игроков в Бел Меллоу, во Флориде; так что его надо остерегаться.
Банион встал на стартовой площадке и впервые опробовал свою новенькую клюшку. У него мурашки побежали по коже от гулкого звука шлепка, с которым он послал мяч прямо в лунку. О, этот божественный звук! Мяч, точно стрела, пролетел по фервею. Просто класс. Вот бы повторить этот удар, когда…
Что за чертовщина?
Мяч вдруг резко отклонился от курса и полетел прямо в заросли. Срикошетил, словно бильярдный шар. Ветра нет, так что ветер тут ни при чем. Бред! Совершенно непонятно. Он уже четверть века играет в гольф, но никогда, никогда не видел, чтобы мяч выделывал такие фокусы. Мяч исчез в лесных зарослях, зашуршав листьями: звук, который так хорошо знаком каждому незадачливому любителю гольфа.
С минуту Банион стоял неподвижно, недоумевая, как с точки зрения физики можно объяснить этот фокус: мяч буквально отскочил от траектории на девяносто градусов. Некоторое время он раздумывал, стоит или не стоит идти за мячом, но потом решил сделать еще один удар. В конце концов, он здесь ради того, чтобы попрактиковаться.
Он снова вернулся на стартовую площадку, и, изготовившись для удара, пробормотал волшебное слово «спокойненько» и ударил. Опять услыхал упоительный шлепок литой резины о титановый наконечник. Мяч взмыл в воздух. Удар был не столь хорош, как первый, немного срезанный вправо, но, если повезет, мяч не шлепнется в воду. Останься… останься… ну же…
Пролетев семьдесят пять ярдов, мяч, вильнув, исчез в зарослях – в точности как первый. Банион изумленно разинул рот, услышав глухой «чпок», с которым мяч ударился о ветку.
Банион оторопело уставился на клюшку, подарок Бертона Галилея.
Что за чертовщина?
Взять еще один тренировочный удар? От одной мысли о двух тренировочных ударах подряд ему стало нехорошо. Но, с другой стороны, рыскать в такую жару по кустам… Там, между прочим, полно ядовитого плюща…
Он снова побрел на стартовую площадку – с видом человека, который, закуривая сигарету, ждет, что она вот-вот взорвется. Потом с угрюмой решимостью ударил, позабыв про свою мантру «спокойненько».
На этот раз он еще больше срезал вправо. Вверх, вверх, вверх… Этот наверняка упадет в воду… И вдруг – раз, мяч снова сделал кульбит и нырнул в заросли, нарушая все законы физики.
Банион запихнул клюшку в сумку, даже не сняв с нее чехол с вышивкой «Кэмп-Дэвид» – рождественский подарок от предыдущего президента, – и ринулся в заросли: черт с ним, с ядовитым плющом.
Он углубился в лес ярдов на тридцать – туда, где по его расчетам должны были валяться все его мячи, и вдруг невдалеке за деревьями увидал скопище мигающих огоньков. Ремонтная машина? Странно. Что здесь можно ремонтировать? Что ж, по крайней мере, ремонтники наверняка видели его мячи.
Рядом с машиной он различил какие-то фигуры в сверкающих комбинезонах. Может, это пожарные в огнеупорных…
Боже правый!
На небольшой полянке, ярдах в пятидесяти от Баниона, стояла ОНА: круглая, приземистая, блестящая, – вероятно, из отполированной стали, – сплошь усеянная мигающими огнями.
В горле у Баниона пересохло; сердце чуть не выпрыгнуло из груди. В последний раз оно так билось только на поле для сквоша. Ну, может, еще пару раз на подходе к оргазму, да и то лет двадцать назад.
Притаившись за сосной, он наблюдал. Двое пожарных возились у машины, чем бы она там ни была. Она была похожа – от одной мысли об этом ему стало неловко – она была похожа на летающую тарелку. Ничего себе шуточки. Это просто ни в какие ворота не лезет.
Но она была там. Чем бы она ни была.
Ага, вспомнил он. Тут, в Мэриленде повсюду военные объекты. Сверхсекретные убежища, построенные во время холодной войны – чтобы было где прятать президентов и конгрессменов, если русские сбросят бомбу. Наверняка это что-нибудь в этом роде. Бомбоубежище. Странное выбрали место для такого объекта.
В ту самую минуту один из пожарных повернулся и увидел Баниона.
Тот отчаянно вскрикнул. Это случилось помимо его воли. Господь всемогущий и святые угодники!
Они его заметили! Они идут прямо к нему!
Поделиться книгой: