Сердце грозы (рассказ)

– У нас есть звукозаписывающий тонметр, вон тот ящик с ушами. Он регистрирует низкочастотные и высокочастотные атмосферики.

– Что?

– Звуки, сопровождающие грозы. Вдруг действительно удастся записать разговор неба с землёй?

Девушки переглянулись, не зная, верить сказанному или нет.

Издали прилетел длинный раскатистый рокот, и обе притихли, глядя то на тучу, наползающую с севера, то на Климова, увлечённо суетящегося под зонтом.

– Неужели вы и в самом деле хотите установить контакт с тучей? – передёрнула плечиками Светлана.

– Не с самими тучами. Андрей, объясни им, у тебя лучше получится.

– Чего?

– С кем мы контакт устанавливаем?

Климов отвлёкся от манипуляций с приборами, потёр ладонь о ладонь.

– Хорошенькая грозулька идёт, конденсация на пике. – Он подбежал к палатке, пошарил в рюкзаке, достал видеокамеру. – Сможете поснимать, когда начнётся?

– Без проблем. – Горевой взял камеру. – Ответишь на вопрос?

– Внутри тучи во время грозы образуются магнитные ячейки, линзы и контуры, объединяющиеся в энергоинформационные системы. По сути, это самый настоящий эрективный мозг с «плавающей», но устойчивой структурой. Поэтому с ней можно разговаривать, для чего надо изучать её «язык».

– Но ведь туча после дождя… и грозы… рассеивается. Значит, и её «мозг» умирает?

– Можно сказать и так, – улыбнулся Климов. – Эти существа, я имею в виду грозы, смерчи и тайфуны, живут иначе, быстрее, так что жалеть их не стоит. Они успевают прожить насыщенную событиями жизнь и сделать своё дело.

– Красиво излагает! – восхитился Горевой, посмотрел на Светлану, в широко раскрытых глазах которой отражались её чувства. – Вот почему я здесь. Хочется убедиться, что он прав.

– Но об этом никто не говорит… по телевизору. – Тамара смутилась.

– А кого это интересует? – Горевой подмигнул ей. – Кроме специалистов и таких сумасшедших учёных, как он? Телевизор вообще лучше не смотреть, чтобы крыша не поехала.

Недалеко от лагеря ударила молния, словно подтверждая слова Геннадия. Девушки вздрогнули. Климов убежал к приборам.

– Сейчас начнётся, – сказал Горевой, чувствуя, как волосы на голове начинают подниматься и потрескивать. – Не бойтесь, посверкает, погрохочет и умчится.

Он включил видеокамеру.

Светлана выглянула из-за его спины, но порыв ветра швырнул ей в лицо горсть дождя, и она, ойкнув, спряталась обратно.

Горевой оглянулся, погрозил ей пальцем.

– Не высовывайся, промокнешь.

Впрочем, он и сам был вынужден спрятаться под защиту палатки, так как на лагерь обрушился ливень, размывший пейзаж в акварельный рисунок.

Молнии стали обступать палатку со всех сторон.

– Андрей, иди к нам! – прокричал Горевой. – Гром, он и в Африке гром, фиг его расшифруешь!

Климов не отозвался.

Гроза разыгралась не на шутку.

Палатка тряслась и шаталась под порывами ветра и громовыми раскатами.

– Что, страшно? – Горевой бросил снимать, обнял сидящих девушек за плечи, прижал их к себе. – А вы что, не знали, куда плывёте? Вам никто не говорил, что здесь бушуют частые грозы?

– Говорили, – пискнула Тамара. – Это испытание. Нам сказали, что, если мы проплывём по Коболу во время буревана, нам засчитают маршрут высшей сложности.

– Во время чего?

– Когда много гроз, это называется период буревана.

– Понятно. Поздравляю, туристки-энтузизистки, вы попали в самый… – Горевой не договорил.

Ослепительный электрический ручей стёк с небес, воткнулся в штырь энергоотвода, превращая его в струйку дыма.

Грохнуло так, что все оглохли.

Порыв ветра сорвал палатку, подбросил в воздух. С криками девушки вывалились наружу, за ними Горевой, роняя видеокамеру. Упали точно на сухой квадрат травы, где стояла палатка.

Горевой сгруппировался, вскочил на ноги, не понимая, откуда на него льётся красный плящущий свет, и увидел… горящего Климова!

Метеоролог неподвижно лежал в десятке метров от них, ничком, спина его дымилась и горела.

– Андрей! – Горевой прыгнул к нему.

Вокруг засверкало. Сразу десяток молний воткнулись в землю со всех сторон. Но Горевой всё же дотянулся до Климова, перевернул на спину, сбивая пламя. Девушки на четвереньках добрались до обоих.

– Что с ним?! – послышался голос Тамары.

Горевой стал тормошить Климова, попытался нащупать пульс, но сильно мешали раскаты грома.

– Не дышит?! – Девушка приподняла голову метеоролога.

Рядом в камень, на котором стоял сканер и сумка с приборами, ударила молния. Оглушительный треск вонзился в уши людей. Девушки попадали друг на друга.

Горевого отбросило от Климова, он упал навзничь и увидел над собой знакомый «глаз»!: огромный чёрный зрачок среди крутящихся туч, окаймлённый сиянием. Снова показалось, что на него с удивлением смотрит само небо.

Он пошарил вокруг руками, приподнялся на локтях, глядя в этот «глаз».

Время замедлило свой бег. Движение вокруг застыло.

– Прекрати! – прошептал Горевой. – Мы не враги тебе! Отпусти нас!

К его щеке вдруг прижалась щека Светланы.

– Гена!

– Посмотри вверх!

Девушка послушно подняла голову, вздрогнула всем телом.

– Что это?!

Молнии перестали рвать воздух на куски. Ливень тоже стих, полосой ушёл к лесу.

Тамара, тормошившая Климова, тоже посмотрела на небо.

«Глаз» в тучах продолжал смотреть на оцепеневших людей, но уже иначе, озабоченно и оценивающе, увеличился в размерах.

На душу Горевого вдруг снизошла о г р о м н о с т ь грозы, её текучая изменчивая с у т ь, и он понял, что кто-то в ответ пытается понять его, оценить мысли и чувства, соединить два мира – человека и природы.

– Не… убивай… его… – выговорил он одними губами.

«Глаз» ещё несколько мгновений всматривался в беспомощных людей, расплылся мутными струями, и гроза кончилась!

И тотчас же зашевелился Климов, закашлялся, застонал.

Тамара с плачем припала к его груди.

Горевой откинулся на спину, улыбаясь, прижимая к себе Светлану.

Гроза их поняла… и пожалела.

У неё тоже было сердце.

Май 2008 г.