Помоги проекту - поделись книгой:
Между тем Джек несся все дальше, расстилаясь над землей и остерегаясь новых врагов. Он знал теперь, что человек напал на его след, и давнишний инстинкт, унаследованный от борьбы с куницами, заставил его сделать петлю. Он подбежал к отдаленному забору, обогнул его и побежал по новому направлению, пока не достиг другого своего логовища. Он всю ночь был на ногах и рад был бы отдохнуть теперь, потому что солнце ярко сияло. Но едва он успел слегка обогреться, как снова мерное «хрусть, хрусть, хрусть» возвестило о приближении врага, и снова Джек понесся вдаль.
Пробежав полмили, он остановился на холмике и, убедившись, что человек все еще идет за ним, старательно запутал следы. Затем он пробежал мимо своего любимого логовища, возвратился к нему с обратной стороны и улегся на отдых, уверенный, что окончательно сбил неприятеля с толку.
Не так скоро, как прежде, но все же вот оно опять: хрусть, хрусть, хрусть.
Джек проснулся, но не двинулся с места. Человек продолжал идти по следу. Джек незаметно выскочил из засады, сознавая, что имеет дело с необычайно хитрым врагом. Человек и кролик обходили по большому кругу область, принадлежавшую Боевому Коньку, и находились в эту минуту в полумиле от фермы, где жил большой черный пес. Это была ферма, знаменитая чудесным дощатым забором с так удачно расположенной лазейкой для кур. Кролик вспомнил это место и обрадовался: здесь он много раз одерживал победу, здесь одурачил большую борзую.
И Боевой Конек открыто помчался через снежную равнину к забору черного пса.
Куриная лазейка оказалась забитой. Кролик, озадаченный, поискал другой ход, но безуспешно. Завернув за угол, он вдруг увидел открытую настежь калитку. За калиткой на куче досок лежал большой черный пес и безмятежно спал. Куры сидели тесной кучкой в самом теплом уголке двора, а домашняя кошка брезгливо перебегала от амбара к кухне. Боевой Конек остановился у калитки.
Черная фигура его преследователя ползла по снежной равнине. Джек, спокойно подпрыгивая, вбежал во двор. Длинноногий петух, вместо того чтобы заниматься собственными делами, увидев кролика, громко закудахтал. Лежавший на солнце пес поднял голову и встал. Джеку грозила смертельная опасность. Недолго думая, он припал к земле, обратившись в серую кочку. Сделано это было искусно, но он все же расстался бы с жизнью, если бы не кошка. Невольно, сама того не сознавая, она спасла его. Черный пес сделал три шага к кролику, хотя и не заметил еще, что он здесь, и заградил собой единственный выход со двора. Но тут из-за угла дома появилась кошка и, вскочив на подоконник, свалила с него цветочный горшок. Этой неловкости было достаточно для нарушения вооруженного нейтралитета, существовавшего между ней и псом. Она бросилась бежать к амбару, а известно, что при виде бегущей кошки всякий пес приходит в ярость. Они промчались в тридцати футах от кролика. Не успели они исчезнуть, как Джек повернулся и, не сказав даже: «Спасибо тебе, киска!», выскочил из двора и пустился вдоль накатанной дороги.
Хозяйка дома спасла кошку от преследований пса, и он уже снова валялся, растянувшись на досках, когда подоспел человек, преследовавший кролика. В руках у него было не ружье, а толстая кованая палка, и благодаря ей пес воздержался от нападения на него.
Выслеживать дальше было невозможно. Была ли уловка кролика умышленной или нет, она, однако, увенчалась полным успехом, и Джек избавился от своего досадного преследователя.
На следующий день незнакомец снова отправился на поиски Джека и нашел не его самого, а его след. Он узнал этот след по отпечатку хвоста, по длинным скачкам и редким разведочным прыжкам вверх. Но рядом с ним тянулся теперь след кролика ростом поменьше. Вот тут они встретились, там гонялись друг за другом, по-видимому, играя, так как следов сражения не было видно; здесь паслись или отдыхали рядом на солнышке, там бежали рядком, а тут опять резвились по снегу, по-прежнему неразлучные. Незнакомец все понял. Было то время года, когда принято обзаводиться семьей: парный след принадлежал Боевому Коньку и его подружке.
Даже наши зайцы — беляки и русаки — в период гона собираются группами и устраивают догонялки и драки из-за самок. А у чернохвостых зайцев в году бывает до 3–4 выводков. Стало быть, раз в квартал — «гон». Постоянно за кем-то можно гоняться и с кем-то драться, если здоровье позволяет.
Зерновой элеватор — это сельскохозяйственное сооружение для хранения зерна. Он представляет собой специальное зернохранилище. Сейчас, как правило, элеватор обладает пунктами автоприема или местом для погрузки из вагонов. А раньше непосредственное поступление зерна в элеватор осуществлялось с помощью ручного труда. Люди лопатами с земли, или из повозки, или с кузова автомобиля закидывали зерно на приемный транспортер, который поднимал зерно и ссыпал его в «маршрутные сети» элеватора. Первый элеватор был построен в США в 1845 году, а в России (в Нижнем Новгороде) — в 1887 году.
Окраска диких зайцев и кроликов имеет покровительственный характер. Неподвижный зверек должен быть незаметен. В степях и пустынях — основной цвет песчаный, светло-буроватый. В лесах, в северных тундрах зайцам приходится менять цвет маскхалата на зиму. Кругом выпадет снег! Осенью зайцы обрастают белым мехом. С наступлением весны этот наряд выпадает, во время весенней линьки зайцы бегают облезлые, пегие и клочкастые. В теплых регионах, где нет постоянного снежного покрова, нет нужды и менять обличье.
Зайцы, которые встречались с человеком и собаками, понимают разницу в их скорости. От собак надо раньше срываться из убежища, чтобы успеть набрать скорость. Нельзя подпускать собак. Когда человек подходит один, можно терпеть дольше. С другой стороны, близко подпускать человека тоже нельзя — вдруг он с ружьем? Неторопливый вроде бы враг оказывается опасным за сто шагов. Даже вороны боятся человека с ружьем и без ружья по-разному. Если на плече будет просто черная палка — вороны будут улетать, как только вас завидят.
В рассказе упомянута не куница (их нет в прериях), а обыкновенная ласка. Небольшой, но свирепый, хищник из семейства куньих. Она очень ловка и проворна, быстро бегает, хорошо лазает и плавает, отличается большой смелостью. Является опасным врагом для всех мелких животных. Пищу ее составляют домовые, полевые и лесные мыши, землеройки, полевки, крысы, тушканчики. А также кроты, молодые зайчата и кролики, цыплята, голуби, ящерицы, медянки, змеи (ужи и гадюки), лягушки, крупные насекомые… Такой совершенный убийца, только маленький. Крупная ласка весит 200–250 граммов.
Если это была балованная домашняя кошка, то, может быть, ей не нравился холодный снег? Хотя действие происходит на ферме, откуда там взяться балованной кошке?
Кошки не всегда так ловко двигаются, как нам обычно кажется. Они тоже ошибаются в движениях и не рассчитывают силу прыжка — не допрыгивают до нужного края, не пролезают в намеченную дырку и так далее. Кроме того, кошка могла уронить горшок просто из вредности, чтобы позлить шумом собаку.
Зайцы не обзаводятся постоянными парами. У самца — хозяина территории есть несколько самок, которые обитают рядом. Каждая выводит потомство (по 2–6 зайчат) несколько раз в год. Обычно зайчата уже через две недели предоставлены сами себе. Нет никакой необходимости «создавать семью». А вот кролики живут постоянными семейными группами по 8–10 взрослых на участке. Главный самец занимает главную нору, с ним живет доминантная самка и потомство. Подчиненные самки живут отдельно. Некоторые самцы моногамны и держатся на участке только одной определенной самки.
4
Следующее лето принесло кроликам множество новостей. Безрассудный закон назначил награду за каждого убитого ястреба и сову. Этих пернатых стражей равнин истребили поголовно. И кролики так расплодились, что угрожали теперь опустошить страну.
Тогда-то фермеры, более всех страдавшие от ими же изобретенного закона, задумали грандиозную облаву на кроликов. Все местное население приглашено было явиться в назначенное утро на главную северную дорогу графства, с тем чтобы обойти всю округу, двигаясь против ветра, и загнать кроликов в большой загон, окруженный тесной проволочной решеткой. Собаки не участвовали в охоте, так как они слишком бестолковы. Ружей тоже не взяли, потому что в толпе они опасны. Но каждый мужчина и мальчик был снабжен парой длинных палок и мешком камней. Женщины следовали за ними верхом или в повозках. Многие из них были вооружены трещотками, охотничьими рогами и шумными жестянками. К некоторым повозкам были привязаны старые жестянки, которые, ударяясь о спицы колес, увеличивали грохот. Если принять в расчет тонкий слух кроликов, легко понять, что шум, ошеломительный даже для человека, должен был привести их в полное смятение.
Погода стояла ясная, и в восемь часов утра подан был сигнал отправляться в путь. Линия охотников вначале растянулась на пять миль. На каждые тридцать — сорок шагов приходилось по человеку. Повозки и верховые лошади поневоле держались почти исключительно дорог, но загонщики шли напролом, через поле. Люди были расположены приблизительно по трем сторонам квадрата. Каждый старался шуметь как можно больше и обшаривал палкой все кусты. Отовсюду стали выбегать кролики. Некоторые бросились к загонщикам, но были встречены градом камней, прикончивших многих. Изредка то один, то другой проскакивал мимо и спасался, но таких было очень немного.
Облава сметала кроликов в кучу, словно метла. Скоро они уже кишели за каждым кустиком. Когда облава прошла пять миль — на что потребовалось около трех часов, — был отдан приказ смыкать оба крыла. Промежутки между загонщиками сократились до десяти футов, и вся облава двинулась к загородке. Все кролики очутились в западне. Люди прибавили шагу, десятками убивая слишком близко подбегавших к ним зверьков. Земля была усеяна их трупиками, но число кроликов, казалось, все возрастало. И прежде чем жертвы окончательно были втиснуты за загородку, оцепленное пространство в два акра представляло собой сплошную трепещущую массу скачущих, бегающих, мечущихся кроликов. Они кружились и прыгали, ища выхода, но неумолимая толпа сгущалась по мере того, как постепенно суживалось кольцо, и весь рой был втиснут в загон, где некоторые тупо расселись посередине, другие опрометью стали бегать вдоль решетки, а иные пытались запрятаться по углам или друг под другом.
А Боевой Конек — что делал он во время облавы? Облава смела его вместе с остальными, и он одним из первых вбежал за загородку.
Решено было лучших кроликов отобрать.
Загон был смертью для всех кроликов, за исключением наиболее красивых и здоровых. Много оказалось тут никуда не годных. Тот, кто воображает, что все дикие животные являются образцом совершенства, удивился бы, увидев, как много было в загоне хромых, увечных и хилых.
То была победа наподобие римских: слабосильным предстояло избиение. Отборнейшие кролики предназначались для арены. Арены? Да, для садков Скакового клуба.
В этой огромной западне, заранее приготовленной, были расположены вдоль стен ряды маленьких ящиков, по крайней мере пятьсот. Каждый ящик был рассчитан на одного кролика.
Самые проворные из кроликов первыми попали в загон. Одни были проворны и глупы: очутившись внутри, они принялись метаться. Другие были проворны и умны: эти поспешили воспользоваться ящиками и спрятались в них. Все ящики были полны. Этим способом были отобраны быстрейшие и умнейшие — способом, разумеется, небезошибочным, но самым простым и удобным. Эти пятьсот штук предназначались для обучения борзых собак. Остальные четыре с лишним тысячи были беспощадно истреблены.
А пятьсот ящиков с пятьюстами ясноглазых кроликов были в тот же день погружены в поезд. Среди них находился и Джек — Боевой Конек.
Все породы лошадей делятся на верховых и упряжных. Упряжные таскают грузы в повозках. Верховые служат для верховой езды и перевозки вьючных сумок. Породы обладают разной выносливостью. В среднем можно считать, что для верховой лошади приемлемая нагрузка — около 1/5 от собственного веса. Лошадь, которая весит 500 кг, может носить на себе около 100 кг общего веса (всадник, седло, упряжь). Для упряжных пород принято, что более-менее рабочая загрузка будет 3 веса. То есть лошадь весом 500 кг должна тянуть 1,5 тонны в повозке, не особенно надрываясь.
Для зайцев и кроликов нет возможности выжить, будучи «хромым, увечным или хилым». В природе все просто. Большая часть зайчат и крольчат погибнет в совсем юном возрасте. Кто не погиб и выжил — наверняка хорошо бегают и соображают. То же самое касается и хищников, особенно одиночек. Стоит только сломать лапу — никто тебя кормить не станет! А плачевное состояние большинства кроликов в загоне стало просто результатом продолжительной погони — люди шли плотно и колотили зверьков, которые хотели проскочить. Не всех же они убивали сразу. Большинство продолжали спасаться, покалеченные и ушибленные…
5
Кролики легко относятся к превратностям судьбы, и не следует воображать, чтобы заключенные испытывали большой страх, после того как утих шум облавы. Когда же они прибыли на скаковое поле в большом городе и были осторожно вынуты один за другим, им не на что было пожаловаться. Они очутились в просторном загоне, где находилось много вкусной пищи и не было никаких врагов.
Тренировка их началась с первого же утра.
Открыли ряд дверец, ведущих на примыкавшее к загону обширное скаковое поле.
Когда кролики разбрелись по этому полю, явилась гурьба мальчиков и с шумом принялась их гонять, пока все они не оказались опять в прежнем загоне, называвшемся Пристанью. Эти упражнения продолжались несколько дней, и кролики поняли, что спасения от погони следует искать только в Пристани.
Тогда начался второй урок. Всю стаю выгнали через боковую дверь на длинную дорожку. Мальчишки и собаки погнали кроликов. Некоторые из молодых по привычке делали разведочный скачок. Низко проносясь над землей, во главе всей погони скакал великолепный черный с белыми пятнами кролик. На его стройные ноги и блестящие глаза все обратили внимание уже в загоне. Теперь же, оказавшись на поле, он повел за собой всю армию, стелясь над землей.
— Гляньте на этого! Ну разве не Боевой Конек? — крикнул невзрачный с виду конюх-ирландец, и эта кличка так и осталась за Джеком.
Пробежав половину поля, кролики внезапно вспомнили о Пристани и бросились к ней, как снежная вьюга по сугробам.
В этом и заключался второй урок — нестись прямо к Пристани, как только их выпустят. За неделю все кролики успели его выучить и были готовы к торжественному состязанию Скакового клуба.
Боевой Конек хорошо был знаком теперь конюхам и посетителям. Одна окраска уже выделяла его. Кроме того, длинноухая стая сама признавала его своим вожаком. Посетители клуба держали пари не только на собак, но и на него.
— Любопытно было бы знать, выпустит ли в этом году старик Дигнам своего Минки на арену!
— Если да — бьюсь об заклад, что Боевой Конек обгонит даже такого хорошего пса, как Минки.
— Ставлю три против одного, что моя Джен сцапает Боевого Конька, не дойдя до Большой трибуны.
— А я потягаюсь с тобой, да не как-нибудь, а на доллары, — отозвался ирландец Мики. — Мало того: ставлю месячное жалованье, что на свете нет ни одной собаки, которая могла бы заставить Боевого Конька хоть раз свернуть с пути за всю скачку.
Так они спорили и гадали, и с каждым днем росло число людей, убежденных в великих способностях Боевого Конька.
Борзых собак, которых планируется использовать в собачьих бегах, довольно длительное время натаскивали с помощью живых зайцев. Они значительно дешевле механических, и собаки лучше на них реагируют. Первый механический заяц был изобретен в 1876 году — он двигался только по прямой. Первый трек в форме круга был построен в 1912 году в США. В Англии самый первый круглый трек для соревнований гончих был построен в 1926 году, а уже в конце 1927 года в стране работало больше 40 треков.
У калифорнийских зайцев очень стройные и сильные задние ноги. Тело небольшое и легкое, а задние ноги мускулистые и хорошо развитые. А вот ясные, блестящие глаза — верный признак хорошего здоровья животного: зайца, собаки, кошки, лошади. Не случайно говорят про больного: «У него помутнели глаза…» или «Какой потухший взгляд!».
Это пример антропоморфизма автора. Симпатизируя своему герою, Сетон-Томпсон приписывает животному человеческие черты характера, тягу к лидерству. У зайцев нет стай, нет ясно выраженного группового поведения. Нет какой-то ясной внутренней иерархии: альфа-самец, бета-самец и так далее.
6
Состязания начались солнечным утром. Большую трибуну переполнила городская публика. Псари водили борзых поодиночке и попарно. Спины собак были покрыты попонками, но это не мешало видеть их жилистые ноги, змеиные шеи, изящные головы с длинными челюстями и блестящими подвижными желтыми глазами. Эти собаки были удивительнейшими приспособлениями для бега, сделанными из плоти и крови. Псари берегли их как зеницу ока, ухаживали за ними, как за детьми, и тщательно следили, чтобы они не ели отбросов, не обнюхивали непривычных предметов и не подходили к незнакомым людям. На этих собак ставились большие суммы денег, и бывали случаи, когда коварно подсунутая приманка, кусок особо приготовленного мяса, даже искусно составленный запах обращали великолепного скорохода в еле живого ползуна и разоряли его владельца.
Собак выпускают на арену парами, так как всякое состязание является в то же время поединком. Выигравшие псы составляются в новые пары. При каждом испытании из-за загородки старта выпускают одного кролика, которого дожидаются на своре две собаки-соперницы. Как только кролик отбежит на достаточное расстояние, человек ставит рядом обеих собак и спускает их сразу. На поле дожидается, верхом на доброй лошади, судья в красном кафтане. Он следует за погоней. Помня пройденный курс наук, кролик мчится через равнину, направляясь к Пристани, на виду у Большой трибуны. Собаки следуют за ним. Когда первая собака подбежит слишком близко, кролик начинает увертываться от нее. Каждый раз, как кролик сворачивает с прямого пути, собаке прибавляются очки, а умерщвление зверька считается окончательной ее победой.
Иногда убийство происходит в ста шагах от старта. Значит, кролик плох. Чаще оно происходит наравне с Большой трибуной, но в исключительных случаях кролику удается укрыться в Пристани. Возможны четыре развязки: немедленное убийство кролика, скорое возвращение кролика в Пристань, смена собак, которым угрожает разрыв сердца от продолжительной скачки под палящим солнцем, и, наконец, для тех кроликов, которые продолжают увертываться и морочить собак, но не возвращаются в Пристань, держится про запас заряженное ружье. Вокруг кроличьих садков плутней и подтасовок так же много, как и на скачках. Поэтому, как и на скачках, тут не мешает иметь судью и стартера, достойных доверия.
Накануне следующего состязания состоялась «случайная» встреча между ирландцем Мики и одним богатым торговцем бриллиантами.
Торговец угостил Мики сигарой. Казалось бы, что ж тут необыкновенного? Но сигара была завернута в зеленую обертку, искусно сдернутую с нее перед закуриванием. Последовало несколько небрежных слов:
— Если бы случилось, что завтра, после того как вы спустите собак, Минки Дигнама оказался за флагом, я дал бы вам еще одну сигару.
— Если я буду у старта, я могу так повернуть дело, что Минки не получит ни одного очка, да и товарищ его также.
— Вот как? — Торговец, видимо, заинтересовался. — Прекрасно. Так и сделайте. Вы получите две сигары.
Стартер Слаймен всегда действовал напрямик и отверг немало соблазнительных предложений — все это было хорошо известно. Многие доверяли ему, но было также и несколько недовольных. Поэтому, когда к распорядителю подошел господин со множеством золотых брелоков и заявил, что подозревает Слаймена в мошенничестве, пришлось поневоле отставить его временно от обязанностей, и на его месте воцарился Мики Ду.
Мики был беден и не слишком щепетилен. Ему представлялся случай заработать годовое жалованье в одну минуту, да еще не сделав никому зла — ни собаке, ни кролику.
Один кролик мало отличается от другого, всем это известно. Весь вопрос в том, чтобы умело выбрать кролика.
Поделиться книгой: