Под флаг адмирала Макарова [СИ]

Андрей Андреевич усмехнулся — шутка у него вышла невеселой. Он затравленно посмотрел на стопочки всевозможных бумаг — за пару часов удалось пересмотреть очень многое, благо век интернета позволяет впитывать информацию в огромных объемах, если, конечно, умеешь это делать. Вот только жизнь через столетие идет в совсем иных темпах, и если хочешь занять в ней свое место, необходимы знания и умение их не только применять, но извлекать максимальную пользу. И выгоду — куда без нее, век капитализма диктует свои жестокие правила.

— Ситуация хуже не придумаешь — впору с ума сходить! Теперь понимаю, почему многих адмиралов апоплексические удары разбивали — не жизнь, а сплошная нервотрепка. А ведь этого в книгах практически не писали — знали, что война неизбежна, вот только готовились к ней с преступной халатностью, и головотяпством — иных слов не подберешь!

Никогда еще не было так тоскливо на душе, как после чтения вороха документов. Картина вырисовывалась ужасающая — летом решили отправить в Порт-Артур подкрепление из «Осляби» и новенького, только что построенного во Франции броненосного крейсера «Баян». Вот только броненосец во время перехода повредил днище, и отправился на ремонт в итальянский порт. После починки поход на Дальний Восток отсрочили — в Петербурге решили отправить на Дальний Восток более существенное подкрепление — полноценный отряд, но скорее эскадру, если подсчитать количество вымпелов.

Теперь под его командованием находился не только броненосец, а еще бронепалубный крейсер «Аврора» и небронированная яхта «Алмаз», новой постройки, только вышедшие в свое первое плавание, как и он сам, грешный, назначенный командующим. С ними уходили семь эскадренных миноносцев, именуемых дестройерами, по 350 тонн водоизмещения, и четыре миноносца — два типа улучшенного «Сунгари» и еще пара «Циклонов», водоизмещением 150–180 тонн — все новенькие, как говорится — с «иголочки».

Переход обеспечивали транспорт Добровольческого флота «Орел», который в случае начала войны мог легко превратиться в быстроходный вспомогательный крейсер. А еще три зафрахтованных парохода угольщика, в качестве буксировщиков миноносцев. Из них сейчас в отряде остался один, но в Джибути ожидали еще два зафрактованных угольщика.

В Средиземном море получили в подкрепление уже отремонтированный итальянцами броненосец, зато оставили в Танжере на починку яхту для наместника адмирала Алексеева «Алмаз» — у того отвалилась нижняя половина руля. И это у новейшего корабля, а ведь при выходе в море начальство клятвенно убеждало, что серьезных дефектов нет. Вот только кто после этого прискорбного случая будет к подобным заверениям столичных адмиралов серьезно относиться⁈ Себе дороже выйдет!

Под его командование здесь передали старый, однако прошедший капитальный ремонт, броненосный крейсер «Дмитрий Донской» и транспорт Добровольческого флота «Саратов», на котором решено доставить грузы для Порт-Артура. Последний сейчас стоял в бухте Суда на острове Крит, с двумя миноносцами под номерами 212 и 213. Пока он на «Ослябе» вел их до Пирея, то намаялся — корпуса не выдерживали волнения, вылетали заклепки, начинались течи — стало ясно, что до Дальнего Востока они попросту не дойдут, попросту потонут по пути. Скверная постройка — хрупкие корпуса, с такими только в прибрежных водах пребывать, а не через океаны идти.

Секретной телеграммой в Петербург был отправлен рапорт, и вот от начальника ГМШ контр-адмирала Зиновия Петровича Рожественского пришел ответ — миноносцы грекам не оставлять, а довести несчастные кораблики до Порт-Артура непременно. И другую парочку с номерами 221 и 222 хоть на буксирах дотащить — по качеству эти «страдальцы» были не лучше, а по машинам даже хуже. И при этом начальник ГМШ ему выдал «фитиль» — указал, что переход проходит крайне медленно, и следует поторопиться.

Вирениус ответил резковато, ибо прекрасно понимал, что на него просто стараются перевалить всю ответственность за возможные последствия. И предложил свой план действий — с главными силами и семью эсминцами идти в Порт-Артур, а миноносцы отправить вторым отрядом в сопровождении «Саратова» и одного угольщика, чтобы не были они теми самыми пресловутыми гирями на ногах.

— Зиновий Петрович, ты ведь не дурак, и все прекрасно понимаешь. Вот только гордыня у тебя непомерная, не терпишь, когда кто-то противоречит и тыкает на твои же ошибки, — Андрей Андреевич еще раз прочитал листок последней телеграммы и отложил ее в сторону.

Ответ Рожественского шокировал — оказывается, главной задачей отряда является не скорейшее прибытие на Дальний Восток, а приход в полном составе. И «Ослябя» с крейсерами обязаны прикрывать миноносцы, быть при них «няньками» — и это при ничтожной боевой ценности утлых корабликов. И при этом категорически указывалось спешить как возможно и успеть прибыть в Порт-Артур к сроку, и обязательно в полном составе. А как это сделать не объяснялось, хотя предельно ясно, что выполнить обе задачи одновременно невозможно. Идти с миноносцами на буксире, значит опоздать, а прийти без миноносцев, обречь себя на всевозможные кары. Ибо потеря одного из них станет поводом для неизбежного наказания.

— «Подстава» конкретная от столичного интригана, которому плевать, что война уже на пороге и скоро начнется, через несколько недель, — усмехнулся Андрей Андреевич, и тихо добавил:

— Вот только я выполнять твои «цэу» уже не буду, плевать на них хотел. Это настоящий Вирениус старался их выполнить в полной мере, потому помощь не пришла. Только зря корабли гоняли, машины долгим переходом износили — вот потому Рожественский с этими эсминцами сам потом весь поход мучился. Хотя… Нет, такого быть не может!

В голову неожиданно пришла шальная мысль — а может Рожественский догадывался, что японцы скоро начнут войну, а себя видел в роли спасителя, который со 2-й Тихоокеанской эскадрой придет в Порт-Артур. А для победы нужно усилить уже «свой отряд» в первую очередь…

Миноносцы типа «Циклон». Именно они стали задержкой в пути отряда контр-адмирала Вирениуса. Раньше подобные суденышки доставляли железной дорогой и собирали во Владивостоке, но адмирал Рожественский сам планировал переход, и настоял на их включении в состав отряда.

Глава 5

— Не дадут посидеть и подумать…

Наместник Его Императорского Величества на Дальнем Востоке, всемогущий адмирал Евгений Иванович Алексеев, которого во всех европейских газетах именовали не иначе как вице-королем, услышав скрип двери, оторвался от созерцания зрелища броненосцев порт-артурской эскадры, что сгрудились в небольшой части восточного бассейна.

Вообще-то внутренняя гавань была достаточно обширной, но очень мелководной. Сразу за изгибающимся «тигриным хвостом», длинным и вытянутым полуостровом, а там, в проходе броненосный крейсер «Громобой» дважды ухитрился сесть на мель, было глубокое место, где могли поместиться до дюжины броненосцев и больших океанских крейсеров. И это всего, и только в том случае, если их впритык поставить, а так войдет с десяток, если сильно не теснится. Но не данное обстоятельство являлось «ахиллесовой пятой» этой гавани — большим кораблям можно было выйти и войти только утром, в самый прилив. А если, к несчастью, на фарватере по нерасторопности или тупости капитана его корабль уткнется в мель, то внутренний рейд будет заблокирован наглухо, как бутылка шампанского пробкой.

Положа руку на сердце, в силу последнего обстоятельства Порт-Артур не подходил для главной базы, броненосцы нужно было отсюда убирать и не зависеть от прилива. И сейчас Евгений Иванович думал, что следует перевести эскадру в Дальний, а не пользоваться этим огромным коммерческим портом от случая к случаю. Там ведь обширный Талиенванский залив, с тремя бухтами, в которых вся эскадра с Владивостокским отрядом может спокойно уместится, и еще пространство останется для Балтийского и Черноморского флотов. Вот только нужно береговые батареи возвести на обоих мысах по краям залива, от Даугушаня до «Входного», и еще на острове Санчандао, что стоит как раз на середине девятимильного прохода.

Но эта одна проблема, вполне решаемая, но есть другая, преодолеть которую практически невозможно. Имя ей Сергей Юльевич Витте, всесильный сановник, управляющий финансами империи, игравший «первую скрипку» в кабинете министров. А это такой столб, который не своротишь и не вывернешь. Всемогущему временщику все с рук сходит — ведь уже известны суммы расходов, потраченные им на строительство Китайско-Восточной железной дороги — они превысили строительство Транссиба, что по своему расстоянию в шесть тысяч верст железных дорог втрое длиннее, причем приходилось возводить мосты через широкие сибирские реки. Но это еще не безобразие, самое вопиющее казнокрадство уже с веткой ЮМЖД, которая идет от Мукдена до Дальнего и Порт-Артура — она вдвое короче, но ее строительство обошлось намного дороже КВЖД.

Воротилы такие деньги загребли, что помыслить о таких страшно. Нет, кто не без греха, и он сам, кхе-кхе, порой тоже не безгрешен, что тут лукавить, но чтобы в таких масштабах⁈

И поди его сковырни, живо «высочайшее неудовольствие» получишь. А город Дальний с портом у Витте вроде вотчины, там градоначальником его человек поставлен, все строится на деньги концессий. И будет коммерческий порт, «морские ворота» в Маньчжурию, что может стать «Желтороссией», как пишут репортеры в своих газетах. Так что военным пользоваться портом, где есть док и все необходимые мастерские, можно время от времени, но вот о постоянной базе лучше вопрос сейчас не поднимать — ведь на строительство укреплений Порт-Артура уже потрачены выделенные казной огромные ассигнования. Будет скандал, и грандиозный, а он не нужен!

Зато после победы над японцами можно будет заговорить с Витте уже другим языком. А война неизбежно начнется, как только прибудут закупленные японцами броненосные крейсера, купленные ими в Италии. Он отправил несколько телеграмм в ГМШ, чтобы те повлияли на министра Лангсдорфа — МИД обязан приостановить продвижение «покупок» на дальний Восток, ведь отряд контр-адмирала Вирениуса должен прибыть на усиление в Порт-Артур раньше «Ниссина» и «Касуги». Ведь как только эти крейсера минуют траверз захваченной японцами у китайцев Формозы — война неизбежно начнется. А Вирениус дергается как муха в патоке, когда идти сюда нужно как можно быстрее. «Баян» давно пришел, а «Ослябя» все еще по Средиземному морю гуляет, курортный сезон себе устроив!

«Твою мать» — мысленно выругался Алексеев, да дадут ли ему подумать, вот уже в дверь стучаться начали осторожно, но требовательно. А это означает только «форс-мажор», иначе бы его просто не рискнули побеспокоить, хорошо зная вспыльчивость незаконнорожденного отпрыска императора Александра Николаевича, погибшего от взрыва бомбы народовольца Гриневицкого в уже далеком 1881 году.

Алексеев рявкнул, не сдерживая прорвавшегося в голосе недовольства:

— Входите, прах подери!

— Ваше высокопревосходительство, несчастье приключилось с нашим Вильгельмом Карловичем…

— Что произошло с контр-адмиралом Витгефтом⁈ Он заболел⁈ Да на вас лица нет, Андрей Августович?

На капитана 1-го ранга Эбергарда он не мог сердиться — тот был его человеком, как и Витгефт, приставленными им к старшему флагману эскадры вице-адмиралу Старку — выпустить того из-под своего контроля Алексеев не желал. Так что Эбергард был флаг-капитаном, а Витгефт начальником штаба и у наместника, и на эскадре.

— Если бы заболел, ваше высокопревосходительство. Рассудком повредился, глаза безумные совсем. Стоит у окна, смотрит на корабли и повторяет одну-единственную фразу, с матерными словами.

— Я не гимназистка, можете не щадить мой слух. Так что дословно передайте фразу Вильгельма Карловича.

Алексеев ухмыльнулся — в отличие от законнорожденных великих князей, надевших флотские мундиры, исключительно как синекуру, бастард пережил на море немало штормов, а там изъясняются исключительно матами. А потому Эбергард сразу рубанул:

— «Здравствуй ж… новый год»! И ничего более от его превосходительства не слышно, в полном расстройстве пребывает Вильгельм Карлович!

Глава 6

— «Касуга» уже должна стоять в Суэце, ваше превосходительство, а вот «Ниссин» сюда только подошел. Эта парочка очень торопится на Дальний Восток, — негромко произнес стоявший с Вирениусом на мостике командир броненосного крейсера «Дмитрий Донской» капитан 1-го ранга Добротворский. Последние дни Леонид Федорович был крайне раздражен, чуть ли не физически ощущая, что война с японцами приближается, и грянет уже скоро — уж слишком много за это говорило.

— Англичане не зря наши миноносцы выпроводили из дока на Мальте, сделав вид, что они ошиблись и принесли извинения. Это предупреждение, как то, что война скоро начнется.

От негромких слов Вирениуса командир крейсера вздрогнул — он сам об этом думал последнее время. Ведь случай вопиющий — миноносцы 221 и 222 встали в док на ремонт, и тут джентльмены как бы случайно их предупреждают, что в случае войны русские моряки будут иметь по международным законам всего 24 часа, так что покраску лучше не производить. Ведь если они не уложатся в отведенный срок, то будут интернированы. От такой новости у лейтенанта Веселаго все волосы на голове дыбом встали — какой док, какой тут ремонт!

Алексей Михайлович приказал немедленно выбираться из уготовленной его кораблю западни. Ведь никто из русских не знал ровным счетом ничего, а тут такое предупреждение от англичан — а ведь всем известно, что «туманный Альбион» является союзником Японии.

— Как видите, «Касугу» они пропустили вне очереди через канал, и готовятся впустить в Суэц завтра «Ниссин». Торопятся джентльмены как можно быстрее усилить своего союзника, даже свой крейсер в сопровождение дали. А это о многом говорит — англичане опасаются, что мы, презрев их торговый флаг, нападем на купленные у итальянцев крейсера. Напрасно беспокоятся — в Петербурге не смогут сейчас принять такое решение. Да и вообще на такое никто не способен…

Вирениус остановился, неожиданно лицо исказила болезненная гримаса — было видно, что адмирал не здоров, но стойко держится. Но вот от следующих его тихих слов Добротворский вздрогнул.

— Петербург не сможет, но мы с вами должны предпринять все возможное и невозможное, чтобы эти два корабля не попали на Дальний Восток, или пришли туда гораздо позже нас. И у меня вся надежда на вас, Леонид Федорович, на вашу энергию, — Вирениус вытер бледное лицо платком, его пошатнуло, и капитан поддержал адмирала под локоть. И сам чуть приглушенно спросил дрогнувшим голосом:

— Нам следует напасть на них⁈ Но ведь с ними «Дрейк» — а это означает войну с Королевским Флотом!

— Зачем нападать явно, когда все нужно и можно сделать опосредованно. Вспомните свою юность, когда вместе с Сухановым, Штромбергом, Серебряковым, Юнгом и другими офицерами вы состояли в революционной организации «Народная воля», и как помниться везли в чемодане прокламации. О нет, я вас не осуждаю — правящий режим действительно прогнил, но Россия вечна — и ее защищать нужно всеми способами и средствами, которые у нас имеются. Только поторопиться нужно…

— Я выполню любой ваш приказ, если мы сможем остановить эти крейсера. Вот только как, ваше превосходительство⁈

Добротворский по характеру был очень решительным человеком, но так и сложение имел богатырское. Потому и получил от нижних чинов прозвище «Слон» за немалую физическую силушку — и прекрасно о том знал, посмеиваясь над острословами.

— Давайте без чинов, Леонид Федорович. Подберите двух-трех офицеров, умеющих хорошо уговаривать женщин и торговцев, и отправляйтесь вне всякой очереди в Суэц. А там «зафрахтуйте» капитана самой ржавой посудины, что стоит в очереди на проход. Да-да, именно капитана — предложите ему десять тысяч золотом, если он чуть сойдет с курса, и свернет «Касуге» или «Ниссину» руль — даже маленькое судно сможет это сделать. А уж капитан, если он пройдоха и очень любит деньги, сообразит, как все сделать правильно, — адмирал тяжело дышал, ему было плохо, голос стал прерывистым и хриплым. Но заговорил дальше, также решительно:

— Обычная ошибка, приведшая к аварии — таких случаев полным-полно, то руль не так повернется, то машина вразнос пойдет — болванов на транспортах хватает. Все будет шито-крыто, и мы отведем от себя прямое обвинение в нападении. Их надо задержать на ремонт, недели на две-три. Наш «Алмаз» ведь уже неделю стоит в доке — ему новые «перо» устанавливают. И тут будет точно такой же случай. А если удастся зацепить винт и чуть погнуть вал — то вообще хорошо.

— Тут заводской ремонт нужен, — ощерился Добротвотворский, прекрасно понявший замысел. И негромко произнес:

— Ведь если идти дальше, то будет такая вибрация, что придется снизить скорость, и плестись. И мы успеем прийти на Дальний Восток раньше…

— Прийти сможем, но главное, чтобы не пришли «гарибальдийцы». Нам нужен результат, потом можно планировать дальнейшие действия. Если вражеский, да-да именно вражеский крейсер будет серьезно или легко поврежден, то японцы или отсрочат начало войны, или начнут боевые действия, не дожидаясь их перехода к Формозе, где их можно взять под охрану броненосными крейсерами Камимуры.

— А ведь верно, Андрей Андреевич — если война начнется раньше, то мы сможем захватить эти крейсера по всем нормам морского права, — Добротворский уважительно посмотрел на больного адмирала, который придумал такое решение проблемы, и тихо добавил:

— А если позже — то наш отряд будет в Порт-Артуре!

Контр-адмирал А. А. Вирениус

Глава 7

— Немедленно к шифровальщику, оформите приказы и отправьте срочными телеграммами всем адресатам. Александр Оскарович, их должны получить к вечеру, следует поторопиться.

— Так точно, ваше превосходительство, — назначенный флаг-офицером лейтенант Старк, ревизор с крейсера «Дмитрий Донской», поднялся из-за стола, сложил исписанные им самим листы, и чуть поклонившись, вышел из адмиральского кабинета, «отжатого» еще в Бизерте «вчерашним» Вирениусом. Да оно и понятно, почему адмирал перенес свой флаг — крейсер «Аврора» не подходил на роль флагманского корабля, на нем адмирал только добрался до Средиземного моря. А вот броненосец совсем иное дело — он имел все условия для размещения нормально действующего штаба, хотя капитану пришлось переселиться в каюту старшего офицера, а многим офицерам «потеснится», перейдя из одноместных кают к своим товарищам. Освобождаемую «жилплощадь» передавали «штабным», которые один за другим стали появляться на «Ослябе» час тому назад.

— Без нормального штаба мне никак — не дойду до Артура, умру…

Андрей Андреевич тяжело вздохнул — он чувствовал себя совершенно разбитым, хотя время едва подошло к полудню, солнце стояло над головой. Слишком насыщенным выдался для него этот первый день пребывания в этом новом для себя мире. И что самое скверное, так это то, что он диагностировал сам у себя первые симптомы серьезного заболевания, поражающего центральную нервную систему, с течением которого существенно замедляется скорость и качество передачи импульса. Страшная штука склероз, а о том что он имелся у адмирала вспомнил случайно. Старшая дочь Вирениуса стала в советское время известным искусствоведом Эрмитажа, и однажды прочитал об ее работах статью. И вот там мимоходом упоминалось о болезни отца, который умер в 1919 году, страдая от нее десять лет.

Понятно, что нервотрепка с походом на Дальний Восток, которая закончилась скандалом с отзывом обратно отряда и гибелью в шторм миноносца 221, негативно отразилась на здоровье адмирала. Вирениус остался «прикованным» к берегу, и через несколько лет вышел в отставку. И поневоле ощущал за собой вину, что вовремя не пришел в Порт-Артур, ведь прибытие его отряда могло существенно изменить весь ход войны на море. И это отнюдь не домыслы, если хорошо подумать.

Восемь броненосцев не семь — два полноценных отряда. В первом «Цесаревич» и три «севастополя», во втором «Ретвизан» и три «пересвета», причем по скорости этот отряд не уступит японским броненосцам. Флагманские корабли французской и американской постройки, изначально проектировались как таковые, и более устойчивы к подрывам, подобно тому, что произошел на «Петропавловске», на котором погиб адмирал Макаров.

Крейсер «Аврора» вместе с двумя другими «богинями», составили бы отдельный отряд. А имея две группы крейсеров вместо одной, поделенных на тихоходную из «языческих прелестниц» и быстроходную из новых крейсеров «шеститысячников», можно было совсем иначе действовать. А подкрепление многочисленных порт-артурских канонерских лодок пусть старым, но зато с полным броневым поясом во всю ватерлинию «Дмитрием Донским», значительно осложнило бы действия у берегов Квантуна японским малым кораблям. Тихоходные «китайские трофеи» и слабо вооруженные канонерки страны Восходящего Солнца русский «князь» мог легко догнать и накрыть своей скорострельной артиллерией, благо перевооружили на новые 152 мм и 120 мм пушки системы Кане.

И главное — по броненосцам и броненосным кораблям силы бы практически уравнялись — 13 русских, считая с «Донским», против 14-ти японских кораблей, без учета старого китайского броненосца. А пополнение дестройерами и большими миноносцами было бы очень существенным, если бы все 11 единиц удалось довести бы до Порт-Артура. Почти на треть, если считать по числу вымпелов, исключив оба старых минных крейсера и трофейного китайского «Лейтенанта Буракова». Довеском можно приплюсовать «Алмаз» — яхту не сравнить с бронепалубным крейсером, да тем же «Изумрудом» или «Жемчугом», но все же это относительно быстроходный — 19 узлов — корабль, способный принести пользу в качестве авизо.

— Нужно только на нем усилить вооружение, — пробормотал Вирениус, снова взяв бумаги и пересмотрев их. Наскоро сделанные расчеты старшего артиллерийского офицера «Осляби» лейтенанта Гедеонова были весьма обстоятельны — вместо шести 47 мм пушек предлагалось поставить столько же 75 мм, а на баке и юте поставить взамен парных 75 мм орудий две 120 мм пушки с броневыми щитами. В таком перевооруженном виде «Алмаз» действительно преображался в нормальный крейсер и мог сражаться на равных с любым японским авизо, и стать смертельно опасным противником для любого вражеского миноносца.

— Остается только на практике, что критерий познания, выяснить, возможно ли провести такое перевооружение в море, причем за короткий срок…

Андрей Андреевич тяжело вздохнул, потер ладони — пальцы ощутимо подрагивали. Ничего страшного — здоровья хватит дойти до Порт-Артура, а там придется списываться в лечебницу, и, найдя толкового врача, главное сообразительного, начать передавать ему знания и получить лечебную практику, действуя своего рода «серым кардиналом». Возраст у него уже не тот, да и здоровье не очень, чтобы снова отучится в университете, и получить диплом врача, соблюдя все положенные формальности.

— Нашел, о чем думать, — фыркнул Андрей Андреевич, и тихо произнес, поглядывая на чуть дымящий трубами «Ниссин», что должен был пойти впереди «Осляби», но позже «Авроры», что уже с «именными» миноносцами вошла в Суэцкий канал:

— Главное, этого «зверя» не пропустить на соединение с адмиралом Того. Нужно задержать любой ценой!

Глава 8

— Это сейчас тебе кажется, что ты властелин всей Маньчжурии, царственный ублюдок, но пройдет полгода, и полным дерьмом станешь — в отставку вышвырнут, как псину шелудивую. Ты же войну с японцами про…шь, уже девятого февраля на внешнем рейде «Цесаревич» и «Ретвизан» торпеды в борта получат. А за полчаса до атаки эта тушка, в которую я после смерти «попал», да-да, вот эта самая, уверять всех адмиралов и капитанов будет, что японцы не осмелятся напасть!

Алексеев молча, сцепив зубы, снес оскорбление от Витгефта, хотя любого другого размазал бы по стене своими кулаками. Но сейчас он четко осознал, что перед ним не милейший Вильгельм Карлович, трудолюбивый и иногда упрямый как осел — нет, здесь перед ним само порождение зла со всеми его проявлениями. Это не человек, настоящий «бесноватый» — тот, в которого исчадие рода человеческого вселилось, и захватило власть над душой и телом. Но не полную — вон как кривляется, рожицы корчит, дергается марионеткой на нитках, что привязаны к пальцам «кукловода».

И тут Евгений Иванович вспомнил, что уже видел подобную картину в церкви лет сорок тому назад, когда знатную даму вот так же в церкви корежить стало, и заговорила она чужим и злым голосом, отведав причастие. Тогда батюшка умелым экзорцистом оказался, молитвы прочитал нужные, святой водой отлили дуру, кое-как беса из нее изгнали. И с той поры великосветская шлюха набожной стала, три сиротских дома опекает, монастырь построила, и никто уже, кроме стариков, и не помнит, что случилось. Да и чего болтать — чтобы разговоры среди народа пошли, что баре бесами обуяны? Тут молчать намертво нужно, и языки болтливые урезать!

— И царь твой Николашка безмозглый — у него страна скоро загорится, а он решил «маленькую победоносную войну» устроить с Японией. Ничего не вышло — зато граф Витте-«Полусахалинский» появится там, где были Потемкин-Таврический и Муравьев-Амурский! Позорище — макаки желтолицые Россию на коленки рачком поставили и поимели, как шалаву, — бес скривился, замахал ручонками — глаза дикие, вращаются, и голос паскудный до омерзения. От Вильгельма Карловича только мундир с телом остались, остальное «чужое», донельзя враждебное. И с презрением ко всему бес относится, матерится и нутром своим поганым вещает.

— Ничего — через тринадцать лет по приказу Ленина и Свердлова сведут царька с «гессенской мухой» в подвальчик, и шлепнут там вместе с дочерями и сыном. С Ипатьевского дома династия Романовых началась, и в доме Ипатьева закончится! И вся твоя империя рухнет, как пьяный мужик в канаву! Японцы начнут, а немцы доделают — революция все закончит!

С неимоверным трудом адмирал сдержался — хотя за такое поношение династии вешать нужно без всякой жалости. Но как беса убить-то можно, он ведь паскуда, уберется из тела Вильгельма Карловича, и ищи-свищи, а за его проделки начальника штаба казнят. В эту секунду Евгения Ивановича словно опалило огнем — в гордыне своей враг рода человеческого будущее выбалтывает, уверенный, что неизменно оно будет. И сказал уже много, очень много, но ему самому о том нужно знать больше.

— Хм, так у царя сына нет, что ты ерунду городишь…

Алексеев демонстративно пожал плечами, с явственным безразличием. Адмирал уже духовно и телесно собрался всеми силами, нервы в стальные канаты превратились. Евгений Иванович сейчас старался запомнить каждое из слов «одержимого». И хотел одного — чтобы никто им случайно не помешал. Ведь если молиться начнут, или кресты достанут, то запросто спугнут беса, а он не узнает от него самого важного.

Дверь в другую комнату была чуть приоткрыта, а там Эбергард находится с двумя «флажками», лейтенантами Кноррингом и Поликарповым. Подойти должны оба флаг-врача — статские советники Бунге и Ястребов. Должны сообразить, что не помешался Вильгельм Карлович, а «бесноватым» стал, и пророчествовать начал. Тут выдержка нужна и терпение, чтобы все нужное узнать — такие знания бесценны, Евгений Иванович это моментально понял.

— Да не бойся, родят тебе летом внучатого племянника, Алексеем нарекут, ха-ха. Несчастливое для царевичей имя, тоже убьют, только уже не батюшка, а вместе с батюшкой. Хорош каламбур! Только от своего «дедушки» нос воротить будет — ты ведь бастард. И гемофилия у него — проклятие венценосцев, за то, что трахаются как собаки, родства не признавая. Потому кровь не свертывается — от любой раны помирают. Может быть, Андрей что-нибудь и придумает — он всех жалеет. Тоже адмиралом мечтал стать, и будет им. Судя по тому, что меня в эту тушку занесло, как раз по имени-отчеству!

Бес противно захохотал, а Евгений Иванович внешне сохранял ледяное спокойствие, хотя внутри все клокотало от гнева, который он пока успешно сдерживал в узде железной волей. Теперь он узнал такое, от чего внутри все морозом сковало. И достал пачку папирос, положив ее на стол вместе со спичками. И тут же «одержимый» схватил ее, умелым движение смял мундштук и закурил, выпустив из ноздрей клубы дыма.

— Коньячку выпить пару стаканов, совсем бы хорошо стало. А то этот придурок внутри дергается, обуздать себя не дает. Как он в моряки то попал, адмиралом еще стал, если всю жизнь миссионером хотел стать, крестить всяких язычников. Вот пусть с одним иудеем справится, хотя я атеист всегда по жизни был. У-у… Коньяку неси, выпить надо!

Вот теперь Алексеев полностью уверился что перед ним бесноватый — настоящий Вильгельм Карлович не курил, и почти не употреблял спиртного, если не считать бокальчик красного вина изредка. А тут перед ним сидит, и дымит как паровоз, да еще коньяк требует…

Начальник штаба Тихоокеанской эскадры контр-адмирал В. К. Витгефт.

Глава 9

— Могут писать что угодно, бумага все стерпит. Тем более, когда в дело вмешивается пропаганда «победителей», которым прежнюю власть всячески опорочить нужно. Отсюда и миф о технической отсталости царской России, а потому неизбежности поражения от Японии. Помилуй бог, да те, кто эту точку зрения в умы внедряет, или глупец, либо клеветник, причем мерзкий. Какая на хрен отсталость, тут просто на флот посмотреть нужно!

Действительно, ведь если судить по количеству находящихся сейчас в строю броненосцев, то российский императорский флот находится на втором месте в мире, уступая по числу вымпелов Королевскому флоту. Так на Балтике достраивается четыре броненосца типа «Бородино», а один из них «Император Александр III» уже полностью готов. Вот только непонятно, почему его вместе с «Ослябей» на Дальний Восток не отправили — такое серьезное усиление сразу бы смешало все расклады адмиралу Хейхатиро Того. К тому же можно было ввести в состав отряда старый броненосец «Император Николай I», что сейчас на Средиземном море на стационарной службе находится — тогда бы число броненосцев на Дальнем Востоке составило бы десять единиц, из них шесть новых. К тому же на Балтике сейчас стоят в ремонте броненосец «Сисой Великий» с новой артиллерией, и вооруженные старыми пушками «Наварин» и второй «император».

Вот уже насчитано семнадцать броненосцев, и все они, кроме двух, построены на отечественных верфях. Да еще на Черном море имеется восемь броненосцев — четыре «чесмы», «Двенадцать апостолов» и «Три святители» в одном лице каждый, ибо числительное тут имя собственное. А еще «Ростислав» и новейший «Князь Потемкин-Таврический». Да, пять кораблей со старой артиллерией, а три корабля новой постройки, два с 305 мм, один с 254 мм пушками. Все корабли прилично защищены броней собственного производства, а одно это свидетельствует об определенных технологических достижениях в металлургии, основе любой промышленности.

И это не считая совсем ветхого «Петра Великого» и целого вороха всевозможных кораблей береговой обороны — полтора десятка на Балтике, и парочки на Черном море. Последние построили по проекту адмирала Попова круглыми как кастрюли, и стали одними из самых удивительных кораблей в мире. Так что «технически отсталая» Россия имеет двадцать пять броненосцев, способных выйти в море и дать бой неприятелю — вдвое больше, чем имеется сейчас у японцев, если не считать двух «гарибальдийцев». Но наличие тех вдвойне компенсируют пять броненосных крейсеров, трое из которых в полтора раза больше по водоизмещению. Тридцать броненосных кораблей крупного водоизмещения, построенные при этом за короткий срок — меньше чем за двадцать лет. Из этого числа лишь 10%, считая заказанный во Франции «Баян», имеют иностранное происхождение.

— Бог ты мой, какая техническая отсталость! Врут, и не краснеют! Да за последние десять лет построили кораблей больше, чем любая другая европейская страна, включая сюда американцев, что едва «одолели» испанцев, современного флота не имевших!

Андрей Андреевич выругался — сейчас, на борту огромного броненосца, являвшегося океанским рейдером, он начал отчетливо понимать, что корни поражения России в войне с Японией лежат не в промышленном отставании государства, тут как раз все на уровне, которого японцы достигнут через двадцать лет. И не в военном перевесе врага — тут опять преимущество как раз у русских, имеющих куда большую армию и флот. Причем вполне современное, на уровне лучших мировых образцов, вооружение — от винтовок и «трехдюймовок» до эскадренных броненосцев.

— За эти двенадцать часов я видел многих офицеров — они вполне компетентны, а нижние чины достаточно обучены. А ведь при равном профессионализме и сопоставимом вооружении побеждают всегда «большие батальоны» согласно аксиоме Наполеона. А их куда больше у России, чем у Японии — ведь население в три с половиной раза многочисленнее, по этому показателю в мире только китайцам уступаем, если не считать английские колонии. Первые по территории, вторые по населению, четвертые по производству, пусть даже пятые — пропустим вперед Францию. И при этом вдрызг проиграли стране, которая даже в первую десятку не входит по своей экономической мощи, уступая не только Австро-Венгрии и Италии, но даже Испании и Бельгии с Голландией, и мирным шведам…

Андрей Андреевич отложил в сторону толстый журнал, в котором дотошные немцы привели целый массив весьма интересной цифири — увлекательное оказалось чтение, жаль, что раньше не был знаком со столь наглядными данными. Закурил папиросу и задумался — выйдет или не получится затеянное им с Добротворским «мероприятие» не так и важно. Главное, успеть уйти в океан и не получать вовремя депеш из Петербурга. А вот как доберется до Голландской Ост-Индии, то распоряжаться его отрядом сможет уже наместник, адмирал Алексеев, а не начальник ГМШ контр-адмирал Зиновий Рожественский, отдающий противоречивые распоряжения, и вносящий в дело перехода одну сумятицу.