(6) Эллизия (ellipsis, ecthlipsis) — встреча согласных с гласными, <как в:
...Mu´lt(um) īll(e) ē´t tērri´s ǐācta´tus et a´lto (Verg., Aen., 1,3). («Долго его по морям и далеким землям бросала...»)> Антитесис (antithesis)[136] — замещение буквы другою буквою, <как «impete» вместо «impetu» (натиском), «olli» вместо «illi» (ему)>.
Мета´тесис (metathesis)[137] — перестановка букв, <как в «thymbre» вместо «thymber» (растение чаберник), «Evandre» вместо «Evander» (Эвандр)>.
(7) Метаплазм находится посередине между варваризмом и совершенною латинскою речью, поскольку он одновременно является красивым и ошибочным. Далее между солецизмом и совершенным соединением выражений стоит речевая фигура (schema)[138], поскольку она является красивым, но ошибочным соединением выражений (sermones). Следовательно, метаплазмы и фигуры речи суть средние, и отделяют опытность от неопытности. Также они делаются для украшения.
Глава XXXVI. О фигурах речи
Σχήματα переводятся с греческого на латинскую речь как фигуры (figurae) и ставятся в словах или предложениях в различных формах <произношения> ради украшения речи. Их много у грамматиков, и они таковы.
(2) Про´лемпсис (prolempsis)[139] — «предсказание» (praesumptio), в котором то, что должно следовать после, ставится вперед, как в:
Interea reges ingenti mole Latinus (Verg., Aen., XII, 161). (Затем великие цари толпою... Латин.) Следовало, ведь, сказать так: «Interea reges ingenti mole» («Затем великие цари толпою...») и тотчас добавить то, что [в стихах] идет следом: «procedunt castris» («...покидают лагерь», стих 169), далее сказать «Latinus» («Латин...») и т. д. Но ради красоты здесь сделано «предсказание», а то, что должно было следовать за царями, перенесено на семь стихов, и затем дописано [в восьмом]: «procedunt castris» (покидают лагерь). Откуда и [называется] «предсказанием» (praesumptio), ибо то, что должно было следовать потом, ставится впереди.
(3) Зе´вгма (zeugma)[140] — это период (clausula), при котором в одном глаголе заключаются несколько смыслов, и она бывает трех видов, а именно: когда глагол, связывающий воедино предложение, ставится в начале, в середине или в конце. В начале, как:
Вращается дно у винных корзинок, мысль — у нас (Lucil., 139). (Vertitur oenophoris fundus, sententia nobis.) В середине:
Греция Сульпицию по жребию досталась, Галлия — Котте (Enn., Ann., X, 329). В конце:
...Ведь в наши дни раболепие — друзей, правда ненависть родит (Ter., Andr., 68–69). (4) Гипо´зевксис (hypozeuxis)[141] — это фигура, обратная предыдущей, когда период (clausula) состоит из глаголов с собственными смыслами, как
Пред царем он предстал, и назвал царю имя и род свой (Verg., Aen., X, 149). (5) Си´ллемпсис (syllempsis) — это когда различные фразы (clausula) или имена во множественном числе заканчиваются глаголом в единственном числе, как
Sociis et rege recepto (Verg., Aen., I, 553). (Спутников и царя я найду.)[142] Или когда при именах в единственном числе ставится глагол во множественном числе, как:
Sunt nobis mitia рота, et pressi copia lactis (Verg., Ecl., I, 81). (Суть у нас свежие плоды и запас созревших каштанов.) Ведь в начале поставлен глагол «sunt» (суть), [а дальше] следовало сказать «est et pressi copia lactis» (есть и запас созревших каштанов).
(6) Силлемпсис бывает не только с частями речи, но и со случайными частями. Ибо [вообще везде], где вместо одного говорится многое, а вместо многого — одно, будет силлемпсис. Вместо многого — одно, как в следующем:
Uterumque armato milite conplent (Verg., Aen., II, 20). (И чрево [коня греки] заполнили доспешным воином.) — не одним, но многими воинами. Далее, когда вместо одного — многое, как в Евангелии «Разбойники, которые были распяты с ним, поносили его» (Матф., 27:44), где вместо одного хулящими объявляются оба (Ср.: Лука, 23 и 39).
(7) Анади´плосис (anadiplosis)[143] — это когда тем же словом, который завершает предыдущий стих, начинается стих последующий, как в следующем:
С лебедем спорит сова, и Титир да станет Орфеем: Орфеем — в лесах, меж дельфинов — самим Арионом (Verg., Ecl., VIII, 55–56). (8) Анафора´ (anaphora)[144] — это повторение одного и того же слова в начале нескольких стихов, как:
Мы пошли за тобой из сожженного края дарданцев, Мы на твоих кораблях измерили бурное море (Verg., Aen., III, 156–157). (9) Эпанафора´ (epanaphora)[145] — повторение одного и того же слова в одном стихе из-за важности <смысла>, как:
ТЕ nemus Anguitiae, virtea ТЕ Focinus unda,
([He помогли] тебе [целебные листья] Ангитийских рощ, [не помогла] тебе стеклянная волна Фуцина, ты был оплакан влагою озер.) (10) Эпизе´вксис (epizeuxis)[146] — повторение слова в одном и том же смысле:
Sic sic iuvat ire per umbras (Verg., Aen., IV, 660). (Так, так приятно идти к теням.) (11) Эпанале´мпсис (epanalempsis)[147] — это выражение (sermo), помещенное в начало стиха, и оно же повторенное в конце, как в следующем:
Crescit amor nummi quantum pecunia crescit (Iuven., Sat., XIV, 139). (Растет любовь к деньгам, поскольку богатство растет.) (12) Парономаси´я (paronomasia)[148] — это обозначение разного почти одними и теми же словами, как в следующем: «Abire an obire te convenit?» (Удалиться или умереть тебе подобает?), то есть быть сосланным или умреть.
(13) Схе´сис онома´тон (schesis onomaton)[149] — это множество сочетающихся имен, собранных в один период (ambitus), как:
Nubila, nix, grando, procellae, fulmina, venti. (Тучи, снег, град, бури, молнии, ветры.) (14) Парамойон (paramoeon)[150] — это несколько слов, начинающихся с одной буквы, как это у Энния:
О Tite tute Tati tibi tanta tyranne tulisti (Enn., Ann., I,113). (О Тит Татий[151], тиран, тяготят тебя тяготы те!) Но [этот оборот] хорошо умеряет Вергилий, когда не во всем стихе использует эту фигуру, как Энний, а или только в начале стиха, как в:
Seava sedens supra arma (Verg., Aen., I, 295). (Свирепая, сидящая на [груде] оружия...) или же только в конец, как: Sola mihi tales casus Cassandra canebat (Verg., Aen., III, 183). (Мне лишь Кассандра одна предсказала превратности эти.) (15) Гомео´птотон (homoeoptoton)[152] — это когда многие имена даются в одном падеже, как в следующем:
Sed neque currentem, sed пес cognoscit euntem, Tollentemque manu saxumque immane moventem (Verg., Aen., XII, 903–904). (Но ни вперед выходя, ни спасаяся бегством, ни камень Тяжкий подняв и метнув, — себя не помнил несчастный.) (16) Гомеотеле´втон (homoeon teleuton)[153] — разные слова заканчиваются одинаково, как «Abiit, abcessit, evasit, erupit» (Cic., Cat., 2, 1) (Он смылся удалился, унесся, умчался).
(17) Поли´птотон (polyptoton)[154] — когда одно и то же слово (sententia) повторяется в разных падежах, как:
Ex nihilo nihilum, ad nihilum nil posse reverti (Pers., Sat., III, 84). ([И нельзя зародиться //] Из ничего ничему, и в ничто ничему обратиться.) или
[...И мигом тут обернется] Марком твой Дама. Эге! Взаймы ты дать мне не хочешь, [Если поручится Марк? При Марке-судье ты бледнешь?] Марк подтвердил, — так и есть. Свидетельствуй, Марк, документы. (Pers., Sat., V, 79, 81) (18) Ирмос (hirmos) — предложение (sententia) непрерывной речи, продолжающееся до отдаленного [стиха], как:
Место укромное есть, где гавань тихую создал... (Verg., Aen., I,159) и так далее. Здесь ведь смысл долго не прерывается, вплоть до стиха:
Темная роща ее [гавань] осеняет пугающей тенью (Verg., Aen., I,165). (19) Полиси´нтетон (polysyntheton)[155] — это фраза, в которой много [однородных слов] связаны союзами, как:
Все африканский пастух волочит: и жилище, и лара, И амиклейского пса, и оружье, и критский колчан свой (Verg., Georg., Ill, 344–345). (20) Диали´тон, или аси´нтетон, (dialyton vel asyntheton)[156] — это фигура, в которой, напротив, [слова] пишутся без союзов, просто и свободно, как «venimus, vidimus, placuit» («пришли, увидели — понравилось»).
(21) Антитеза (antitheton)[157] — когда противоположное [по смыслу] противопоставляется противоположному и украшает предложение, как в следующем:
Холод сражался с теплом, и сражалася с влажностью сухость, Битву с весомым вело невесомое, твердое — с мягким (Ovid., Met., I, 19–20). (22) Гипаллага´ (hypallage)[158] — [бывает] всякий раз, когда слова понимаются наоборот, как:
Dare classibus Austros (Verg., Aen., III, 61). (Дать южные ветры флоту.) поскольку мы вверяем ветрам корабли, а не ветры кораблям.[159]
Глава XXXVII. О тропах
Греческим именем «троп» грамматики называют то, что на латынь переводится как обороты речи (modus locutionum). Делаются же они от собственного значения к несобственному сходству[160]. Названия их всех перечислить трудно: из них Донат записал тринадцать[161] — тех, которые обыкновенно используются.
[1] (2) Метафора есть намеренное перенесение (usurpata translate) какого-либо слова, как когда мы говорим «fluctuare segetes» (волнуются хлеба), «gemmare vites» (усыпаны самоцветами лозы), хотя в этих вещах мы не находим волн или драгоценностей, но эти слова переносятся из другого места. Но они [метафоры], а также иные речевые обороты, помимо тех, что должны быть понятны, надев покровы, скрываются, чтобы умы (sensus) читающих напрягались (ехегсеге) и не обесценивались, легкие и незанятые. (3) Метафоры же бывают четырех видов:
[1.1] С одушевленного на одушевленное[162], как:
Сел на крылатых коней. метафорически говорящий смешал четвероногое [животное] и крылья птицы, или:
Quo cursu deserta petiverit (Verg., Ecl., VI, 80). (каким бегом покинутая устремилась [соловей-Филомела].) смешал [птичий] полет с бегом четвероногого.
[1.2] С неодушевленного на неодушевленное[163], как:
Корабль пашет море, борозду взрывает длинный киль. смешал землю и воды, ибо пахать и рыть борозды имеет смысл на земле, а не в море.
[1.3] (4) С неодушевленного на одушевленное[164], как «цветущая юность»: [здесь] смешаны бездушные цветы с юношей, который имеет душу.
[1.4] С одушевленного на неодушевленное[165], как:
Ты, отец Нептун, чьи стучащие седые виски Увитые отзываются морскою качкою, чьею постоянною мыслию великий Течет Океан, и реки косами бегут. Ведь мысль, виски и косы имеют смысл не у океана, а у человека.
(5) Также и имена других вещей переносятся с одного рода на другой род ради самого изящного узорочья, что украшает речь. Метафора же есть или [перенесение] в одну сторону, как «fluctuare segetes» (волнуются хлеба), ведь нельзя сказать «segetare fluctus» (хлебуются волны). Или это антистрофа, то есть перенесение в обе стороны (reciproca), как «remigium alarum» (гребки крыльями), ведь говорится и «крылья кораблей» и «гребки крыльев».
[2] (6) Ката´херсис (catachresis)[166] — это постановка [в стихе] названия другой вещи. Он отличается от метафоры, ибо та дается [вещи], имеющей название, а он использует чужое [название], так как не [вещь] имеет своего, как:
Faciemque simillima lauro (Verg., Georg., II, 131). ([Дерево] лицом похожее на лавр.) и
Centaurus; nunc una ambae iunctisque feruntur Frontibus, et longa sulcat vada salsa carina (Verg., Aen., V, 157–158). ([To его обгоняет] «Кентавр», то рядом они вместе мчатся Бок о бок, и длинные кили судов бороздят соленую влагу.) ведь лицо и бока являются таковыми у человека и животных. И, хотя поэт назвал корабль «Кентавром», его часть не имеет того же названия, что аналогичная часть этого животного (бок).
[3] (7) Мета´лемпсис (metalempsis)[167] — это переход от предшествующего тропа к последующему, как:
Inque[168] manus cartae nodosaque venit arundo (Pers., Sat., III, 11). (Вот уже книга в руках, лощеный двухцветный пергамент, Свиток бумаги и с ней узловатый тростник для писанья.) Ведь слова обозначены руками, а буквы — тростником.
[4] (8) Метонимия (metonymia) — это переименовывание (transnominatio), т. е. перенесение смысла (significatio) одной [вещи], на другую, близкую по расположению. Она же бывает многих видов.
[4.1] Или же [именем] того, что содержит, называется то, что [в нем] содержится, как «театр рукоплещет», «луг ревет», ведь здесь рукоплещут люди и ревут быки[169].
[4.2] Или, напротив, [именем] того, что содержится, [называется] то, что содержит [это], как:
Уже близкий пылает // Укалегон (Verg., Aen., II, 311–312). хотя не он сам (человек), но его дом загорелся[170].
[4.3] (9) Далее, [именем] первооткрывателя — то, что он открыл, как:
Без Вакха и Цереры и в Венере жару нет... (Ter., Eun., 732). или
До звезд бросает Вулкан смешанные искры (Verg., Aen., IX, 76). Ведь решили считать, что Церерою открыт пшеничный хлеб, Либером (Дионисом) — виноградное вино, Венерою — похоть, а Вулканом — огонь[171].
[4.4] И наоборот, когда [именем] того, что открыто, называется открывателя, как:
Vinum pracamur (Plaut., frg. 159). (Мы молим вино.) о Либере, который у греков открыл вино[172].
