Помоги проекту - поделись книгой:
Нет сомнений в том, что со второй половины XIV века, ввиду слабости власти на местах, земли Юго-Западной Руси вошли в состав Великого княжества Литовского. В предисловии к первому тому своей книги «История России с древнейших времен» С.М. Соловьев пишет: «Первым следствием ослабления родовой связи между княжескими линиями, отчуждения их друг от друга было временное отделение Южной Руси от Северной, последовавшее после смерти Всеволода III. Не имея таких прочных основ государственного быта, какими обладала «Северная Русь», Южная Русь после татарского нашествия попала под власть князей литовских. Это обстоятельство не было гибельно для народностей юго-западных русских областей, потому что литовские завоеватели приняли русскую веру, русский язык, все оставалось по-старому; но гибельно было для русской жизни на юго-западе соединение всех литовско-русских владений с Польшею вследствие восшествия на польский престол литовского князя Ягайла: с тех пор Юго-Западная Русь должна была вступить в бесплодную для своего народного развития борьбу с Польшею для сохранения своей народности, основою которой была вера…»
Всего уний было четыре.
Первой была Кревская уния 1385 года. Согласно этой унии Великий литовский князь Ягайло, женившись на польской королеве Ядвиге, стал королем Польши под именем Владислава II. Он обязался сгруппировать в Польшу литовские, украинские и белорусские земли, принять католицизм и сделать его государственной религией. Уже тогда литовско-украинские земли щедро раздавали польской знати. Но полному захвату Польшей территорий, изначально заселенных русинами-украинцами, помешали внутренние распри в Литве, где князя Витовта, который с помощью оружия в 1392 г. пришел к власти, украинские и белорусские феодалы признали «королем Литовским и Русским». При его княжения экспансия Польши на восток была сдержана.
Следующим шагом к сближению Литвы и Польши стало заключение в Городли в 1413 году Городельской унии, которая сравняла в правах польскую и литовскую шляхту. Тогда многие украинские и белорусские феодалы завязывали родственные отношения с польской знатью, принимали католичество, а Польша все больше контролировала литовские, украинские и белорусские земли. При поддержке Польши в Литве развернулась активная деятельность по ликвидации автономии украинских земель. Сначала автономию потеряли крупнейшие удельные княжества (Волынское, Новгород-Северское, Киевское, Подольское), где стали править великокняжеские наместники. В 50-х годах XV в. литовское правительство окончательно отменило деление Украины-Руси на княжества, и там появились воеводства, подчиненные Великому Литовскому князю. Но и на этот раз Польша еще полностью не овладела украинскими землями, так как Литва еще сохраняла суверенитет.
Окончательное слияние Польши и Литвы произошло по Люблинской унии в 1569 году. Причиной ее заключения было то, что в начале XVI века Литва была близка к упадку. С запада ей угрожал Тевтонский орден меченосцев. С востока окрепшее Московское государство заявляло претензии на все земли бывшей Киевской Руси и захватило Черниговщину и Смоленщину. С юга страну опустошали постоянные набеги крымских татар. Все это побудило правящую литовско-русскую феодальную верхушку к союзу с Польшей. Последняя также была заинтересована в дальнейшем укреплении двусторонних связей, выдвигая при этом главное условие — объединение Польши и Литвы в единое государство.
В 1569 году в Люблине созвали общий польско-литовский сейм, который узаконил образование государства Речи Посполитой. По польской государственной традиции, во главе государства был единственный король, которого избирал сейм. Одним из условий унии было отторжение от Великого княжества Литовского и присоединение непосредственно к Польше всех «русских» (украинских) земель. В их число входили вся Волынь, Подолье, Брацлавщина, Киевщина. Так вся Украина-Русь, границы которой тогда простирались на юге — по линии Каменец-Подольск — Умань — Днепр (с запада на восток); на востоке — Новгород-Северский, Стародуб, Глухов, Гадяч, Полтава (несколько восточнее), на севере — несколько южнее Припяти, а на западе — по Карпатам — отошла к Польше.
Люблинская уния имела самые серьезные последствия. Сразу же после ее заключения по просьбе польского короля из Рима в Польшу были посланы иезуиты, которые вскоре жестко взяли в свои руки дело распространения католичества на восток. Польские магнаты и шляхта, также хлынувшие на восток, начали ускоренными темпами вводить на Украине польский социальный порядок, известный полным бесправием крестьянства и ничем не ограниченным всевластием магнатов и своеволием шляхты. Вслед за магнатами и шляхтой двинулись на восток евреи в качестве арендаторов, торговцев и посредников, без которых не могла обходиться шляхта того времени.
Король начал щедрой рукой раздавать польским магнатам и шляхте «пустопорожние» земли. Фактически земли эти не были «пустопорожними», а на них, в условиях относительной свободы, жили крестьяне, но в Польше той эпохи владеть землей имела право только шляхта и монастыри. Поэтому вместе с пожалованием «пустопорожней» земли в зависимость от новых владельцев попадали и жившие на ней люди.
Новые владельцы, желая извлечь побольше дохода из своих владений, начали изощряться в накладывании и в взыскании с крестьян всяких налогов и поборов, как в деньгах так и в натуре и в бесплатном принудительном труде. Платили налог от «дыма», т. е. от жилья, «десятину» на церковь, особый налог на содержание польского войска. Кроме того, поляки принуждали крестьян строить мельницы и шинки (кабаки), которые обычно сдавались в аренду евреям. Самим же крестьянам запрещалось молоть зерно или производить водку дома, заставляя их пользоваться этими мельницами и шинками.
Зерно, яйца, птица, скот, воск и мед, пойманная рыба, сотканное полотно — все облагалось в пользу владельца земли и крестьянин должен был известную часть доставлять владельцу или арендатopy. Часть эта имела тенденцию все возрастать, так как и владелец, и арендатор старались выколотить возможно больше дохода. Жаловаться же на несправедливость было некому. Крестьянин находился в юрисдикции шляхтича, который не только его судил, но и мог накладывать наказания до смертной казни включительно. Кроме того, в новых землях начал вводиться и принудительный труд — барщина, уже давно введенная в Польше и Галиции. Сначала он ограничивался одним днем в неделю, но вскоре количество дней барщины начало быстро расти и доходить до 200 дней в году.
Территории нынешней Украины рассматривались польскими помещиками исключительно с точки зрения получения с них прибыли. Все произведенное немедленно вывозилось на экспорт в Западную Европу. За границу непрекращающимся потоком шли сукна, хлеб, скот, сало, смола, деготь, поташ, другие продукты, предметы ширпотреба. Сохранились данные, что только через Перемышль в 60-х годах XVI столетия с Украины ежегодно прогонялось по 20 тысяч голов скота, не считая лошадей. В городах и даже крупных селах начали устраиваться ежегодные ярмарки, куда приезжали купцы из Московского государства, Турции и из стран Западной Европы.
Конъюнктура при продаже продуктов сельского хозяйства, естественно, вызвала на них повышенный спрос и стремление производителей выбросить на рынок возможно большее их количество. Это и привело к созданию так называемых фольварков — хозяйств, в которых на землях владельцев работали в порядке принудительном (барщина, панщина) крестьяне, а весь продукт их труда — поступал к землевладельцу или арендатору.
Одновременно шло и усиленное проникновение с запада на восток католицизма. Начался, все усиливающийся, переход в католичество правящего класса, а вместе с ним и ополячивание старых исконных русско-православных княжеских и шляхетских (дворянских) родов. Все это привело к полному разрыву широких народных масс с правящим классом. Землевладельцы — шляхта и магнаты стали для народа не только чужими, но и врагами, посягавшими на его экономические интересы, религию и национальность.
В 1596 году была заключена четвертая, так называемая Брестская, уния. До этого с согласия и одобрения польского короля Сигизмунда III и высшего католического духовенства Речи Посполитой православные епископы Кирилл Терлецкий и Игнатий Поцей отправились в Рим к папе Клименту VIII и договорились с ним об основных принципах этой унии, в основе которой лежало объединение церквей католической и православной. После этого король созвал в Бресте собор из представителей высшего католического и православного духовенства и мирян для оформления унии, которая и была, несмотря на протесты православных, провозглашена. Униаты признали своим главой Папу Римского и приняли основные догматы католической церкви. Но для введения в заблуждение народных масс, слабо разбиравшихся в догматических вопросах, было решено сохранять присущие православию церковно-славявский язык при богослужениях и все обряды. Всех не принявших униатства правительство Речи Посполитой объявил еретиками, и началось активное преследование православных. Эта уния усилила влияние польской шляхты на Украине и вызвала немало переходов православной шляхты в униатство и ее ополячивание.
Однако Брестская уния наткнулась на горячий и решительный отпор со стороны широких народных масс. Уклонялись от перехода в униатство и часть православной шляхты и даже несколько крупных магнатов (князья Острожский, Корецкий, Четвертинский и другие). В результате вместо безболезненного захвата католичеством Украины, на что рассчитывали инициаторы унии, на ее землях началась ожесточенная религиозная борьба.
Униатские епископы, при поддержке польского правительства, захватывали православные церкви и монастыри и препятствовали православным богослужениям и совершению обрядов. На православных мирян производилось всяческое давление, до применения физического воздействия включительно, чтобы заставить их перейти в унию. В селах православные церкви, стоявшие на землях шляхты (а владеть землей могла только шляхта), сдавались в аренду евреям, которые каждый раз за открытие церкви для совершения богослужений и треб взымали особую плату. Православных монахов ловили, заковывали в кандалы и сажали в тюрьму.
Жаловаться было некому. Правительство Речи Посполитой не только оставалось глухим ко всем жалобам своих православных граждан на бесчинства униатов, но и всемерно эти бесчинства и беззакония поддерживали и в них участвовали. Митрополит Рогоза, возглавлявший православную церковь на Украине, сам перешел в унию, как и значительная часть епископов. Только епископ Львовский — Балабан, и епископ Перемышльский — Капустинский остались верны православию и мужественно за него боролись.
Сохранилось много исторических документов и свидетельских показаний того времени, являющихся страшными обвинительными актами против польско-католической агрессии при попытке насаждении унии на Украине. Например, на польском сейме в присутствии короля депутат от Волыни православный шляхтич Древницкий говорил: «В Могилеве, в Орше и Пинске церкви позапечатаны, священники разогнаны, Лещинский монастырь превращен в кабак; дети умирают без крещения; тела умерших вывозятся как падаль, без церковного благословения; народ живет в распутстве, не венчанный… А что делается во Львове? Кто не принимает унии, тот не может жить в городе, заниматься торговлею, быть принятым в ремесленные цехи. А в Вильно? — Монахов, непреклонных унии, ловят, бьют и в кандалы заковывают. Тела умерших православных заставляют вывозить только через те ворота, через которые вывозят только нечистоты…»
К концу XVI века вся территория, заселенная украинцами, очутилась под властью феодалов польской культуры и католического вероисповедания. О размерах их владений можно судить по сохранившимся данным. Так, Конецпольскому только на Брацлавщине (район южного Буга) принадлежало 740 сел и 180 городов и местечек. Потоцкому принадлежало все Нежинское староство (область) и Кременчуг с окрестностями. Князю Иеремии Вишневецкому — почти вся Полтавщина с 10 тысячами крестьянских и мещанских дворов-хозяйств. Немалые владения имели католические монастыри и епископы. В частности, городки Жабче и Хорлуй принадлежали Луцкой епископии. Они были укреплены, имели артиллерию и запасы оружия.
Кроме магнатов бесчисленная шляхта имела более мелкие владения, которыми, по примеру магнатов, владельцы в большинстве случаев управляли через специально назначенных управляющих или арендаторов. Арендаторами были, главным образом, евреи, которые изощрялись в выжимании доходов с крестьян, так как надо было и удовлетворить владельцев и прихватить возможно больше для себя.
Не в лучшем положении находились и мещане — жители городов и местечек. Несмотря на «Магдебургское право», дарованное многим городам и связанное с ним самоуправление, жители городов мещане-ремесленники и мелкие торговцы фактически всецело зависели от прихоти своевольных магнатов. К тому же из года в год все усиливались притеснения православных ремесленников со стороны католиков. Сохранилось много жалоб на то, что руководители цехов отказываются принимать в их состав православных ремесленников и тем самым лишают их права работы. По Магдебургскому праву ремесленник вне цеха не имел права заниматься своим ремеслом.
После принятия унии, всего за одно столетие (XVI век) произошло разделение всего населения Украины-Руси на классы, при котором класс правящий оказался польским или ополяченным и католическим, а народные массы, крестьянство и мещанство, сохранили свое сознание русскости и православия. Этот период не без основания можно считать периодом пробуждения самосознания населения Украины-Руси, которое впоследствии и привело к ряду непрекращающихся народных восстаний.
Таким образом, с конца XIV века большая часть земель нынешней Украины вошла в составе польско-литовского государства — Речи Посполитой. Но ни на одной древней карте Речи Посполитой такой территориальной единицы, как Украина, не значилось. Церковная уния обусловила приход на эти земли католичества, тем самым подорвав духовную основу народа, населявшего земли нынешней Украины. Агрессивный характер католичества того времени (иезуиты, инквизиция) не допускает никакого сомнения в том, как насаждалась эта религия. Официальным языком Польши, естественно, был польский язык, которого подавляющее большинство населения украинских земель не знало. В большей степени с ним было знакомо население западных земель нынешней Украины (Галичины), которое в результате торговли чаше общалось с польскими купцами. Официальным языком Великого княжества Литовского был русский язык, который хорошо понимало большинство жителей земель нынешней Украины. В результате этого на западных землях постепенно начал формироваться украинско-польский язык, а на восточных — русско-литовско-украинский.
Глава 2
Казачья пора
Зарождение украинского казачества
До конца XVI века термин «казачество» обозначал не столько социальный статус человека, сколько род его занятий. «Казак» в переводе с тюрского означает «одинокий» и «склонный к завоеваниям», с древнегреческого — «страж» и «разбойник».
Украинское казачество не было особым народом, как это пытаются изобразить некоторые нынешние украинские историки. Это была общность самых разных людей (украинцев, русских, поляков, литовцев, татар, молдаван), предпочитавших вполне определенный образ жизни, которая в то время, словно морская пена, накапливалась на южных рубежах не только польско-литовского, но и Московского государства. И если в Речи Посполитой казаки маневрировали между Днепром и Бугом, то в Московском государстве районы их обитания простирались от Днепра до Волги. Причем местом создания их базовых районов как раз и становились берега (острова) больших рек, которые в то время являлись основными транспортными артериями. Именно контроль над этими артериями и позволял казакам получать минимальные средства, необходимые для их существования.
Этих людей первоначально объединяла еще одна общая черта — все они были молодыми людьми в возрасте от 25 до 30 лет, не обремененными семьей и личным хозяйством. Это позволяло им без особых сомнений совершать самые рискованные шаги и смело браться за сомнительные дела. В случае неудачи и гибели этих людей некому было оплакивать, а в случае удачи — они становились героями, достойными подражания. Это заставляло молодых казаков быть особенно активными, смелыми и отважными, что вскоре и стало своеобразным девизом всего казачества.
У беглых крестьян не было большого опыта по созданию прочной политической структуры, способной обеспечить международные и внутриполитические условия существования казачества. Тем не менее, оказавшись в особой политической обстановке на окраинных землях Речи Посполитой, переселенцы вынуждены были создать такую структуру. Постоянный военный натиск со стороны прежде всего Крыма потребовал создания военной организации, которая со временем превратилась в политическую структуру. Со временем в этой структуре появились свои старшины и рядовые казаки. При этом первые на основе материальных благ были готовы к сотрудничеству с правительством Речи Посполитой, вторые, ревновавшие своих начальников к материальному достатку, с недоверием относились к ним и, как правило, находились в оппозиции с этим государством.
Так сложилась своеобразная форма военной организации, постепенно превращавшейся в обычный феодальный организм, в котором отдельные ступени политической иерархии, отдельные институты власти оказывались в руках лиц, отличавшихся не столько своими способностями, сколько имущественным положением.
В первое время никем и ничем казаки не стеснялись. Пока феодалы (шляхта, магнаты) не обратили внимания на эти богатые земли и не начали постепенно накладывать на них руку. И казаки устраивали свою жизнь по своему вкусу и усмотрению. Полная личная свобода, неограниченное и не отягощенное никакими налогами владение землей и ее плодами, свободно выбранное самоуправление, суд, полная равноправность всех казаков — вот те принципы, на которых казаки устроили свою жизнь в ранний период своего существования.
Процесс формирования запорожского казачества оказался тесно связанным как с обострением внутриполитической борьбы в Речи Посполитой, так и с усилением активности этого государства на международной арене, особенно в борьбе с крымско-турецким натиском. Такая двойная роль казачества в политической жизни Речи Посполитой порождало двойственное отношение к нему и польского правительства. С одной стороны, Речь Посполитая уже в середине XVI века пыталось привлечь казачество для охраны южных границ. С другой стороны, польские правители всегда считали запорожцев скоплением разбойников и смутьян, с которыми необходимо бороться.
Документально известно, что в середине XVI века черкасский и каневский староста князь Дмитрий Вишневецкий, прозванный в народе Байдой, желая укрепить южные границы Речи Посполитой, привлек на государственную службу часть украинского казачества, а на острове Малая Хортица построил укрепление — «сечь». Правда, до него были известны такие вожди крупных казачьих формирований, как Юрий Пац (1486–1492 гг.), Богдан Глинский (1488–1495), Дмитрий Путятич (1492–1505), Сенько Полозович (1510–1524), Евстафий Дашкевич (1514–1535), Предислав Лянцкоронский (1516–1528) и прадед Богдана Хмельницкого Венжик Хмельницкий (1534–1566). Но сведения об этих людях и их деятельности весьма расплывчаты.
Дмитрий Вишневецкий, по сохранившимся данным, родился в 1516 году и был потомком великого князя литовского Ольгерда. В 1560 году он даже некоторое время состоял на службе у московского царя Ивана Грозного, но в следующем году вернулся на Украину, где, не имея конкретной должности, собирал вокруг себя вольных казаков, обещая им большую добычу. В 1563 году он во главе казачьего отряда совершил поход в Молдавию, где велась борьба местных князей за власть. Однако так как дипломатом Вишневецкий был неважным, то вскоре против него возник заговор, казачье войско было разгромлено, а его предводитель оказался в плену. Он был переправлен в Стамбул, где казнен «лютой смертью».
20 ноября 1568 года Сигизмунд Август издал универсал, адресованный «подданным нашим, казакам», которые, как в нем говорилось «из замков и городов наших украинных, без приказа и уведомления господарей и старост наших украинных съехавшись на Низ, на Днепре, в поле и в других местах проживают… и живя своевольно, на подданных турецкого султана, чабанов и татар Перекопского хана, на улусы и кочевья набеги совершают». Также было предусмотрено создание из казаков отряда численностью в 300 человек, которые были переписаны и приняты на королевскую службу. Отряд был передан под команду снятинского старосты Миколая Язловецкого из Бучача, которому было поручено построить на Днепре деревянную крепость, но запрещалось вторгаться на территорию соседних государств (Россия, Польша и Причерноморье. С. 176).
Но так как казаки не слушались своего командира и продолжали грабить окрестности, то вскоре этот отряд был расформирован.
В то время бежавшие с южных земель Речи Посполитой начали группироваться на нижнем течении Днепра, за порогами, и вскоре оформились в своеобразную военную организацию — Запорожская Сечь. В отличие от казаков, живших в пределах Литовско-Польского государства, их называли запорожскими казаками или запорожцами, а все войско — Малороссийским Запорожским. В 80-х годах XVI века центр этот был на острове Томаковка, а в 90-х годах он был перенесен на остров Базавлук.
Сечь по существу была рядом укреплений («засек») с центром на одном из островов Днепра. Она представляла собой некоего рода вооруженный лагерь («кош») с выборным «кошевым атаманом». Кош делился на «курени», с выборными «куренными атаманами»; еще ниже шли «сотни» с выборными сотниками. Иногда же, в некоторые периоды, подразделений ниже «куреня» не было и куренной атаман единолично руководил всем куренем непосредственно. Женщины в Сечь не допускались совершенно. Источниками существования запорожцев были: война, охота и рыбная ловля, скотоводство и только отчасти земледелие.
Запорожцы жили за счет того, что нападали на татарские кочевья, грабили их и уводили скот, лошадей и пленных. Нередко на своих cудах-«чайках» они спускались по Днепру в море и разоряли не только татарские города в Крыму, но и города турецкие на берегах Черного моря, доходя иногда до самого Константинополя. В мирные периоды они занимались мирными промыслами. Поэтому в окрестностях Сечи (близких и более отдаленных) начали возникать сначала временные поселения запорожских казаков, а потом и постоянные, в которых уже появились и женщины. Казаки жили там семейной жизнью, не теряя однако связи с Сечью.
Ничьей власти над собою Сечь не признавала, хотя Польско-Литовское государство и считало их своей территорией. Сами запорожцы считали себя борцами и защитниками «веры православной» против всех, кто на нее покушался. Поэтому их врагами были и «бусурмане» — татары и турки, и поляки-католики, стремившиеся ополячить и окатоличить их народ, население Украины.
Формально все запорожцы были совершенно равнопpавными и на основании этого чисто формального признака, украинские шовинисты — сепаратисты изображают Сечь как идеальное бесклассовое общество. Они приписывают ему не только стремление бороться «за веру православную» и справедливый в их понимании социальный порядок, что действительно было, но также и конкретные планы создания независимого «Украинского» государства, о чем никаких исторических доказательств в богатейшей литературе и в исторических памятниках нет никакого следа.
Уже в начале XVI столетия началось классовое разделение в рядах самого казачества, а также и попытки феодалов, начавших продвижение на юго-восток, превратить казаков в своих крепостных крестьян. Создались классы зажиточных казаков, казаков-середняков и казачьей голытьбы. Выборные военные и административные должности все больше и больше захватывали более состоятельные казаки, чьи классовые интересы вовсе не были интересами всего казачества. К тому же эта казачья верхушка все время пополнялась выходцами из православной шляхты с запада, бежавшей от национально-религиозного давления польско-католической агрессии. Казачьи же низы также быстро пополнялись бегущими от тяжелого гнета крепостничества крестьянами западных областей Украины-Руси.
К половине XVI века население и социальный строй южных и юго-западных окраин Великого княжества Литовскогo уже окончательно теряет характер бесклассово-демократический, каковым он был в конце XV века, и получит свое разделение на классы, с разными, свойственными каждому классу интересами. Новые владельцы начали постепенно накладывать на крестьян разные обязательства, стремясь ввести тот крепостнический гнет, который был в Польше, Галиции, Западной Волыни и Подолии.
Горожане, мещане и ремесленники, начали облагаться разными повинностями, преимущественно денежными, в пользу тех, в сферу чьих владений попадали их городки и местечки. Кроме того, на них не был наложен ряд обязательств, подлежащих непосредственно государству. Посредниками при взыскании всяких повинностей все чаще и чаще начали выступать евреи, прибывшие вслед за магнатами и шляхтой. Желая и удовлетворить владельцев, и уделять побольше для себя за свою посредническую деятельность, они изощрялись в изыскании способов увеличить свои доходы, чем озлобляли городское население. К тому же они еще успешно конкурировали с городскими торговцами и ремесленниками и также и по этой причине вызывали их недовольство.
Крестьян землевладельцев, тех которые еще не были крепко организованы в казачестве, новые владельцы попросту обращали в крепостных, сначала накладывали на них разные натуральные повинности: поставку владельцу-помещику разных продуктов крестьянского хозяйства (птица, мясо, зерно, сено, полотно). А потом, постепенно, начали вводить барщину («панщину») — обязательный труд в хозяйстве помещика. С ростом этих хозяйств, вызванных ростом спроса на сельскохозяйственные продукты, как на внутреннем, так и на внешнем рынке, росло и количество дней барщины.
В 1578 году правительство Речи Посполитой в связи с поражением в Ливонской войне было вынуждено вернуться к идее о создании казачьих формирований на службе у государства. Тогда на государственную службу был принят отряд из 500 казаков. Члены этого отряда освобождались от государственных податей и получали во временное владение землю. Главная задача этого отряды заключалась в охране границы и «наблюдении» за остальными казаками, не принятыми на государственную службу. В последующем число реестровых казаков постоянно возрастало, и к 1590 году их насчитывалось тысяча человек.
В 1590 году сейм принял постановление «Порядок со стороны низовых казаков и Украины». Число казаков, вписанных в «реестр» и состоявших на государственном жалованье, возросло до 3000 человек (2000 пеших и 1000 конных). Правда, одновременно с этим король был уполномочен раздавать шляхте «пустынные» места на Украине.
В 1591 году вспыхнуло восстание Косинского, которое из споров между магнатами вскоре превратилось в настоящее восстание казаков против Речи Посполитой. Вместе с казаками в нем участвовали крестьяне и горожане Киевского, Брацлавского, Волынского и Подольского воеводств. На подавление этого восстания были направлены польские регулярные войска во главе с украинским магнатом князем Осторогожским. Эти войска нанесли поражение восставшим у города Пятки (к юго-западу от Житомира), после чего Косинский был вынужден подписать договор о прекращении борьбы. Казаки обратились к московскому царю с просьбой о принятии в подданство с теми землями, на которых они жили. Но из этого ничего не получилось. Весной 1593 года казацкий отряд Косинского был разбит польскими войсками под Черкассами, Косинский погиб, и переговоры казаков с Москвой были прерваны.
В 1593 году варшавский сейм принял конституцию «О низовых казаках», в которой бунтующие, грабящие и переходящие государственную границу без разрешения казаки были названы врагами отечества и изменниками, которых можно убивать, не опасаясь за это никакого наказания. Но и это не помогло. Местное украинское население откровенно враждебно относилось к полякам и постоянно совершало нападения на их имения.
В 1594 году началось восстание под предводительством Северина Наливайко, Григория Лободы и Мавулы. Оно приобрело столь большой размах, что во главе 18-тысячного отряда правительственных войск, высланных для борьбы с бунтовщиками, был поставлен сам польный гетман Станислав Жулкевский. Наливайко, стремясь уклониться от генерального сражения, в начале 1596 года отвел свои отряды в район Уманских лесов, а затем в район Белой Церкви, где соединился с реестровыми казаками. Отбиваясь от врагов, отряды восставших сумели переправиться через Днепр и уйти на Левобережье. Однако в районе города Лубны они были настигнуты и окружены войсками Жулкевского. В такой обстановке реестровые казаки, стремясь спасти свои жизни, сговорившись, схватили Наливайко и других командиров восставших и выдали их полякам. Отряд сложил оружие. Но поляки не считали своим долгом соблюдать слово, данное «холопам». Все сдавшиеся повстанцы вместе с женщинами и детьми были перебиты, и лишь небольшая часть казаков прорвалась из вражеского кольца и ушла в Запорожье. Пленного Наливайко и шесть его соратников отправили в Варшаву, где более года продержали в тюрьме. В мае 1597 года их всех публично казнили — отрубили голову, а тела четвертовали (Всемирная история. Т. VI. С. 442).
Уния православной и католической церкви, заключенная на землях Речи Посполитой в 1596 году, внесла еще больший раскол в украинское общество, часть которого приняла католичество, а другая, прежде всего казачество, осталась верной православию. Православное казачество в своем сопротивлении католичеству сразу же получило поддержку в лице российского правительства, а Польша начала рассматривать его как одну из враждебных сил. В то же время и единства в казачьих кругах не было. Часть казацких старшин, надеясь на получение шляхетства, была готова к тесному сотрудничеству с Польшей.
Казачество и московская «смута»
После поражения казацких восстаний конца XVI в. на протяжении тридцати лет не было крупных народных выступлений. Это в основном объяснялось тем, что Польша, вступившая на путь активной внешней политики, постоянно чувствовала необходимость в военной силе казаков. Так в 1600 году около двух тысяч казаков приняло участие в походе Яна Замойского на Валахию. Командовал ими казачий старшина Самуил Кишка, который официально называл себя гетманом.
Это был поистине легендарный человек. В молодости, присоединившись к запорожским казакам, он совершил с ними несколько морских походов. Однако во время одного из них казачья ладья была захвачена турецкой галерой. Самуил в качестве гребца на галере пробыл в плену 25 лет. В 1599 году он смог организовать восстание гребцов на этой галере, захватил ее и вернулся в Сечь. Однако там его не особенно ждали. Поэтому, собрав отряд «охочих» казаков, он начал участвовать в боевых действиях на стороне поляков. Погиб в 1602 году во время похода в Ливонию. Вполне возможно, он был убит своими же товарищами за подобострастное служение полякам. После его гибели казаки ушли из Ливонии, все грабя на своем пути. Прибыв на Украину в 1603 году, они потребовали предоставления им шляхетства за заслуги в Ливонской войне и за то, что служили они «только за воду и за траву». При этом они основывались на том, что в 1601 году всеобщий коронный сейм принял конституцию, восстанавливающую гражданские права тех казаков, которые участвовали в восстании Косинского и Наливайко. Но амнистия охватывала только тех, кто принял бы участие в военном походе против Швеции. Также было дано обещание легализировать действующий устав казачества, выражено согласие на введение в Запорожье наследственного права и дано заверение в том, что в то время, когда казаки будут сражаться в Ливонии, их семьи и имущество не понесут никакого ущерба.
Но реально это не входило в планы польского правительства. Казакам были обещаны блага совсем другого порядка — им был указан путь на северо-восток. Дело в том, что в начале XVII века Речь Посполитая начала проявлять повышенный интерес к делам Российского государства в связи с появлением там Дмитрия Самозванца.
В начале своего похода на Москву Самозванец, как бы сейчас сказали, выиграл информационную войну. Участие украинских и запорожских казаков в событиях начала XVII века в московских делах было вызвано не только возможностью безнаказанного грабежа. А если верить сообщениям некоторых историков о том, что Лжедмитрий I, готовясь к походу на Москву, обучался военному делу у запорожских казаков, то их участие в его походе не должно вызывать удивления.
Самозванец с польскими отрядами и отрадами запорожских казаков вступил на русскую землю в октябре 1604 года. При этом пошел на Москву через Северские земли, охваченные мятежными настроениями, а не через хорошо укрепленный Смоленск. Жители русских городов, в том числе и Чернигова, сдавали Лжедмитрию I своих воевод и открывали ворота. Он же великодушно прощал раскаивавшихся и тут же брал к себе на службу. Начинался позорный для Российского государства гражданский раскол, когда служилый люд целовал крест то одному то другому правителю, кто в поисках награды, кто спасая свою жизнь.
Царь Борис Годунов долго не хотел замечать нависшую над ним опасность, надеясь легко отвести угрозу. Но страх перед успехами Самозванца преодолел царскую гордыню, и царь послал против Самозванца войска. Первое сражение произошло в декабре 1604 года возле города Новгород-Северского, воевода и жители которого не признали нового царя и стояли насмерть. Оно окончилось фактически победой окрыленного Лжедмитрия I. Однако сам факт сопротивления целого города, наличие царского войска и наступившие холода оказали впечатление на поляков, оставивших военный лагерь Самозванца, ссылаясь на то, что польский король запретил им участвовать в войне, если русские выступят на стороне Годунова. В то же время в царское войско вливались все новые и новые отряды, преимущественно из «охочих» запорожских казаков.
Тем не менее, к началу второго сражения, которое произошло в январе 1605 года под Добриничами, царское войско имело около 6 тысяч стрельцов и 14 орудий, в то время как у Лжедмитрия было 15 тысяч человек и 13 орудий. Перед битвой Самозванец собрал военный совет, на котором поляки настаивали на том, что нужно уклониться от неравного боя. Казачий атаман же и его полковники, наоборот, требовали смелых и решительных действий. А так как казаков было большинство, то их голоса взяли верх.
В этом сражении русские войска превзошли противника своим военным искусством. Они создали своеобразные укрепления, огородившись возами с сеном, между которыми были установлены пушки. На флангах выстроилась конница. Стрельцы, вооруженные пищалями, выстроились в несколько шеренг.
Сражение началось с удачной конной атаки отрядов Самозванца, но после неожиданного пушечного и оружейного залпа нападавшие были рассеяны. Следовавшие за ними пешие запорожские казаки в панике отступили. В этом бою Лжедмитрий I потерпел сокрушительное поражение, потеряв до 6 тысяч убитыми и все орудия (
После поражения под Добриничами Самозванец был вынужден бежать. Его спасло то, что царские воеводы по беспечности прекратили преследование. На следующий день к Самозванцу пришли сконфуженные запорожцы, но он в гневе прогнал их. Он хотел уйти в Польшу, но он был почти насильно удержан в Путивле, жители которого опасались мести Годунова за присягу «истинному государю».
Царь Борис допустил большую ошибку, развернув невиданные репрессии против жителей Северского края, присягнувших Самозванцу. Реакция не замедлила последовать: народ проникся глубочайшим отвращением к Годунову и его помыслы были обращены к «настоящему и справедливому царю» — Дмитрию Ивановичу. В результате этого все последующие действия царского войска успеха не имели. Самозванцу удалось укрепиться в своих намерениях, его войско вновь пополнилось запорожскими казаками и прочим вольным людом.
Царь не выдержал моральных пыток и страха перед приближающейся бедой, и в апреле 1605 года умер. В Москве временно наступило безвластие. Это придало силы Самозванцу и его окружению, войска которого в июне появились в Москве. Вместе с ним туда пришли и запорожские казаки, которые тут же занялись грабежами жителей столицы и ее окрестностей. Правда, царствовал Лжедмитрий I недолго, всего 11 месяцев. А так как его обещания польскому королю и римскому папе в отношении католизации России выполнены не были, то он довольно быстро стал неугоден и польскому королю Сигизмунду и был убит в результате заговора. Во время всех этих событий запорожские казаки не пострадали, так как они были очень далеки от политики. С Лжедмитрием они по-прежнему рассматривали свои отношения исключительно с точки зрения возможности поживиться за счет начавшейся войны.
Украинские казаки также принимали участие и в борьбе за московский престол Лжедмитрия II. По мере продвижения его войск к Москве они пополнялись «рыцарями продажной сабли», большую часть которых составляли запорожские казаки, или черкасы, как называли их москвичи. С октября 1607 года к нему начали присоединяться тысячи украинских казаков. Весной 1608 года ему присягнула часть городов Северской «украйны».
В июне 1608 года Лжедмитрий II подошел к Москве, но не смог взять ее и остановился в Тушино, вследствие чего и был прозван «Тушинским вором». После вступления Лжедмитрия II в Тушино в его рядах насчитывалось уже около 13 тысяч украинских казаков. Весной 1609 года туда прибывает еще около 8 тысяч. Эти отряды вместе с отрядом польско-литовской шляхты под командованием Сапеги начали длительную осаду Троице-Сергиева монастыря.
Одновременно начались кровавые рейды православного казачества вместе с поляками и литовцами по окраинам Московского государства. На севере под Белым озером это воинство нанесло жестокое поражение жителям Устюжны, но город взять не смогли. Известно, что во Владимирском уезде свирепствовал некий украинский казак Наливайко, совершая такие злодеяния, что вызвал гнев самого Лжедмитрия II. Запорожские казаки доходили до Новгорода, по пути захватив Тверь и Торжок.
Период одновременного правления Лжедмитрия II и Василия Шуйского стал, видимо, самым позорным в истории Москвы. Начались массовые «тушинские перелеты» московских людей, в погоне за землями, деньгами и чинами они поочередно бегали то в Тушино, то в Кремль. Василий Шуйский, будучи не в состоянии опираться в борьбе с «Тушинским вором» на народные массы, в июле 1608 года заключил перемирие с Польшей, а после призвал на помощь шведских наемников. Весной 1609 года молодой полководец князь Михаил Шуйский, племянник царя, с помощью шведского отряда и народного ополчения освободил север страны от польско-литовско-казацких интервентов.
Польша, находясь в состоянии войны со Швецией, ответила вторжением в Россию. Летом 1609 польский король Сигизмунд III двинулся на Смоленск. К началу октября 1609 года в стане короля насчитывалось уже более 30 000 казаков, и они все продолжали прибывать. В это время к Сигизмунду III пришли послы от запорожских казаков с просьбой дать их войску королевскую хоругвь (знамя). В начале февраля пришел целый украинский полк, чуть позже еще семь тысяч казаков, в июне киевский шляхтич Хорлинский привел четыре тысячи запорожцев, еще две с половиной тысячи украинских казаков привел запорожский кошевой Кульбака.
После этого Сигизмунд подошел к Смоленску, а казаков послал на Сиверщину. Весной 1610 года казакам вместе с корпусом, посланным из-под Смоленска, удалось взять много важных крепостей и городов — в их числе северские города Чернигов, Стародуб, Новгород-Северский, Почеп, Брянск, Козельск и другие, заставляя жителей присягать королевичу Владиславу. При этом поражает та степень жестокости запорожских казаков, с которой они обращались с жителями побежденных городов. При этом взаимное озлобление русских и казаков достигало невероятной силы. Сказывалось сильнейшее влияние польской культуры и отличие в обычаях и платье. Но при этом нужно сказать, что точно с такой же свирепостью казаки громили и поляков и татар.
В последующем по той причине, что московские бояре подписали договор о признании королевича Владислава русским царем и тайком пустили польских интервентов в Москву, Московское государство и Украина оказались как бы под единой польской властью. Но Сигизмунд III не пустил Владислава в Москву, а потребовал сдачи Смоленска. В Москве фактическим правителем стал польский воевода Гонсевский при номинально правящем правительстве, состоящем из семи бояр (семибоярщина). Последний послал казаков под Рязань против одного из известнейших освободителей Москвы — Прокопия Ляпунова. Но к тому на помощь пришел князь Дмитрий Пожарский, и после нескольких кровопролитных схваток казаки бежали в Украину.
Осенью 1611 года польский сейм не выделил необходимых средств для Сигизмунда III и король вновь был вынужден обратиться за помощью к запорожским казакам. В августе 1611 года польский коронный гетман Ходкевич предпринял поход против Москвы, в котором участвовало более 30 тысяч казаков. Но этот поход оказался неудачен. Казаки, которым не выплатили жалованье, просто разбрелись по северной России, разоряя и грабя население.
В октябре 1612 после длительной осады интервенты сдались в Кремле. Часть казаков, находившихся там вместе с поляками и литовцами, сумела уйти к Вологде, которую разорила и сожгла, людей вырубила, а церкви ограбила. Летом 1613 года украинские казаки все еще продолжали воевать на Северщине, оставаясь там единственно крупной силой. За взятие Путивля они получили специальную грамоту от Сигизмунда III, многие из них остались на постоянной службе в приграничных крепостях Речи Посполитой.
В 1617–1618 годах поляки снова пытался силой взять Москву, и войско Владислава подошло к самой Москве, но польским жолнерам не было заплачено жалованье, и они, как это было принято, ушли домой. Владислав был вынужден вновь обратиться за помощью к запорожским казакам, на что польский сейм еще раньше выделил 20 000 злотых. Тогда запорожский атаман Петро Сагайдачный, собрав двадцатитысячное войско, двинулся на помощь полякам.
Петр Сагайдачный
Следующим видным вождем украинского казачества стал гетман Петр Конашевич-Сагайдачный. Он родился в 1570 году в селе Кульчицы Перемышльской земли Руського воеводства (сейчас Самборского района Львовской области) в мелкошляхетской православной семье, учился в Острожской школе на Волыни. В конце XVI или самом начале XVII в. Петр Конашевич отправился в Сечь, участвовал в Молдавской и Ливонской кампаниях 1600–1603 гг. Уже в это время Сагайдачный проявил свои таланты военного лидера, казаки избрали его обозным, поручив ведать всей артиллерией Сечи. А в период между 1605 и 1610 гг. он становится во главе Сечи кошевым атаманом.
В этом качестве он совершил несколько удачных походов, когда его войска захватили много добычи. В одном из документов того времени говориться: «…А пришол он, пан Сагадачной, с черкасы под украинной город под Ливны, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы Божия осквернил и разорил и домы все християнские пограбил и многих жен и детей в плен поимал…»
О том, как Сагайдачный стал гетманом, есть несколько версий. Так, в политическом памфлете, приписываемом архиепископу Георгию Конисскому, «История русов или Малой России» говорится, что «полки Малоросийкие… согласясь с Козаками Запорожскими, в 1598 году выбрали себе гетманом Обозного Генерального, Петра Конашевича Сагайдачного, и он первый начал писаться Гетманом Запорожским, а по нем и все бывшие Гетманы в титулах своих добавлятъ войско Запорожское начали». В других источниках указывается, что в 1606 году, не спрашивая поляков, казаки выбрали гетманом Сагайдачного, который «объявил себя Гетманом обеих сторон Днепра и всего Войска Запорожского».
В 1606 году запорожские казаки захватили турецкую крепость Варну, которая до того считалась неприступной. Было захвачено 10 турецких галер с продовольствием, товарами и экипажами. После этого разъяренный султан Ахмед I приказал перегородить Днепр около острова Тавани железной цепью, пытаясь заблокировать казаков и не пустить их в Чёрное море.
В 1607 году запорожцы провели большой поход на Крымское ханство, захватили и сожгли два города, Перекоп и Очаков. В следующем 1608 году и в начале 1609 года запорожцы во главе с Сагайдачным осуществили морской поход на 16 лодках-чайках, войдя в устье Дуная и атаковав Килию, Белгород и Измаил.
К счастью для Речи Посполитой, Турция была занята войной с Персией и не могла двинуть против северного противника значительные силы, однако татары из года в год нарушали границы Украины, жгли поселения, а население уводили в полон.
В 1609 году было решено послать на Украину королевских комиссаров, ибо, как отмечалось в решении «О запорожских казаках», «великое бесправие и своеволие делают те казаки… власти старост наших и панов своих не признают, но своих гетманов и другую форму справедливости своей имеет, из-за чего мещане наши из городов бегут… А наконец, самовольно, помимо воли и ведома нашего и наших военачальников, в скопища большие собираясь, совершают набеги на города в землях наших и на неприятельские замки, нарушая всеобщий мир и пакты, которые у нас с соседями нашими заключены» (
Впоследствии Сагайдачный трижды и надолго лишался гетманской булавы (1610, 1617, 1620 годы). Но в годы его правления они продолжали совершать набеги на территорию Крымского ханства и Турции.
В 1614 году казаки овладели Синопом, а через два года, в 1616 году, штурмом взяли хорошо укреплённую турецкую крепость Кафу (Феодосия), разгромив 14-тысячный гарнизон и освободив пленных. Кроме того, в том же 1616 году произошла Самарская битва, в ходе которой запорожские казаки под руководством Сагайдачного вблизи реки Самары практически полностью истребили крымских татар, возвращавшихся после набега на украинские земли.
Сагайдачный реформировал Сечь, что привело к повышению дисциплины и боеспособности казацкого войска. Он превратил партизанские отряды казаков в регулярное войско, устранил из войска вольницу, завёл суровую дисциплину, запретил пить водку во время морских походов, а за пьянство нередко даже «карав на смерть».
После разгрома вторым ополчением Минина и Пожарского армии гетмана Ходкевича под Москвой в 1612 году, войны с Турцией из-за запорожцев Польше были не нужны. Перед страной стояла цель посадить на Московский престол польского королевича Владислава, и для этого потребовалась поддержка запорожских козаков. С этим они обратились к Сагайдачному, который выдвинул встречные требования: расширение казацкой территории; снятие запретов и ограничений на православное вероисповедание в Украине; увеличение численности казацкого войска; признание со стороны Польши судебной и административной автономии Войска Запорожского. Король и сейм частично согласились с этими требованиями и прислали в войско Сагайдачного клейноды, то есть булаву, бунчук, печать и флаг.
Летом 1618 года 2 тысячи запорожцев во главе с Сагайдачным двинулись через Ливны на Москву, захватив по пути Путивль, Рыльск, Курск, Валуйки, Елец, Лебедянь, Данков, Скопин, Ряжск, разрезая пространство между Курском и Кромами. Но Ливны оказали ожесточенное сопротивление казакам. Но это была второразрядная крепость Засечной черты, имевшая деревянно-земляные стены, да и силы оказались слишком неравны, так как по росписи 1618 года в ливенском гарнизоне насчитывалось всего 940 человек. «Пан Саадачной, с черкасы под украинной город под Ливны пришел, и Ливны приступом взял, и многую кровь християнскую пролил, много православных крестьян и з женами и з детьми посек неповинно, и много православных християн поруганья учинил и храмы Божия осквернил и разорил и домы все християнские пограбил и многих жен и детей в плен поимал».
Оставив пепелище на месте Ливен, Сагайдачный пошёл далее на Елец, который был хорошо укреплён и его обороняло до 7 тысяч ратников. Ельчане, запершись в крепости, героически отбивали приступы. Но численность вражеских отрядов, штурмовавших город, была настолько велика, что, по словам очевидца, находившегося в Ельце во время осады, черкасы, несмотря на огромные потери от крепостной артиллерии, по трупам «к Аргамачьим воротам по своим по побитым людем …взошли».. После того как запорожцы захватили острог, к Сагайдачному отправились местные священники с просьбой пожалеть город, а они выдадут царского посланника С. Хрущова вместе с «казной». Сагайдачный принял капитуляцию и направил в Ливны небольшой отряд для проведения арестов и реквизиции.
Следующим пунктом на пути войска гетмана Сагайдачного был город Данков, куда был направлен отряд Михаила Дорошенко. По свидетельству данковского полкового казака Панки Летуновского, узнав о появлении в окрестностях Данкова войска Сагайдачного, местный воевода Алексей Чубаров получил приказ перевести всех жителей в город Михайлов. При этом служилые люди, «собрав порох и свинец под руководством воротника Якима Акулова», попытались скрыться в городе Пронске, однако по пути были настигнуты и разгромлены запорожцами.
После овладения Данковым Сагайдачный продолжил поход на Москву. Правительство Михаила Романова стянуло в Серпухов войско из 7 тысяч человек под командой Пожарского. Но Пожарский неожиданно заболел — официально у него открылись старые раны — и он сдал командование над войском второму воеводе князю Григорию Волконскому. С этим отрядом Волконский должен был помешать Сагайдачному переправиться через р. Оку и остановить его продвижение на Москву.
Сагайдачный проявил военное мастерство и попытался обмануть Волконского. Он избрал местом переправы пункт впадения в Оку реки Осётр, в каких-то 25 км от неприступного Зарайска, оставшегося у него в тылу. При этом Сагайдачный сильно рисковал, так как в случае неудачи переправы его войска могли оказаться в оперативном окружении.
Волконский держался в течение двух недель. Это продолжалось до тех пор, пока посланный в обход отряд Сагайдачного не перешёл Оку выше по течению, у Ростиславля-Рязанского. Узнав об этом, Волконский, ввиду превосходства неприятеля, оставил позиции и заперся в Коломне. Но Сагайдачный не стал осаждать Коломну и, двинувшись дальше, осадил Переславль-Рязанский, захватил Романов, Каширу и Касимов.
20 сентября польский королевич Владислав подошел к Тушино, а Сагайдачный — к Донскому монастырю в пригороде Москвы. 1 октября они Москву атаковали с двух сторон, которую обороняли войска под предводительством Д.М. Пожарского. В наступившем беспорядочном уличном сражении обе армии понесли тяжёлые потери, однако нападавшие не смогли взять внутренние городские стены.
Потерпев неудачу в штурме Москвы, Владислав двинул армию к Троицкому монастырю, но тот также устоял. В ноябре в деревне Деулино возле Троицкого монастыря начались мирные переговоры. Там 24 декабря 1618 года было заключено перемирие сроком на четырнадцать с половиной лет. По условиям перемирия Польше оставались и Смоленск, и Северская земля, предусматривался обмен военнопленными. Но при этом Владислав не отказался от своих притязаний на московский престол. К Польше отошли Смоленская и Черниговско-Северская земли (всего 29 городов). Запорожские казаки за разорение земель Русского царства получили от польского короля плату — 20 тысяч золотых и 7 тысяч штук сукна.
Поделиться книгой: