Марина Цветаева. Письма. 1928-1932

                             МЦ.

Медон, 2-го апреля 1928 г., понедельник.

— Завтра я ухожу в 5 ч<асов>, если успеете зайдите утром, т. е. до 2½ ч<асов>. Или уже в среду.

<Приписка на полях:>

Я не была ни в Fontainebleau, ни в Мальмэзоне [96] — нигде. Очень хочу.

P.S. Как-нибудь расскажу Вам и о Вас. Когда (и если) будет старушка. Такой рассказ требует спокойного часа. Лучше всего на воле, на равных правах с деревьями.

Та́к — а может быть и что́ — Вам скажу, Вам никто не скажет. Родные не умеют, чужие не смеют. Но не напоминайте: само, в свой час.

Впервые — Мир России. С. 161. СС-7. С. 199 (с неточностями). Печ. по кн.: Несколько ударов сердца. С. 10.

22-28. А.А. Тесковой

Meudon (S. et О.)

2, Avenue Jeanne d’Arc

10-го апреля 1928 г.

Христос Воскресе, дорогая Анна Антоновна!

Окликаю Вас на перегибе вашей и нашей Пасхи, в лучший час дерева, уже не зимы, еще не лета. Ранней весной самый четкий ствол и самый легкий лист. Лето берет количеством.

Как у вас в Праге? В Медоне чудно. Первые зазеленели каштаны, нет — до них какие-то кусты с сережками. Но, нужно сказать, французская весна мне не по темпераменту, — какая-то стоячая, тянущаяся месяцы. В России весна начиналась, т. е. был день, когда всякий знал: «весна!» И воробьи, и собаки, и люди. И, начавшись, безостановочно: «рачьте дале!» [97] как кричат ваши кондуктора. Но худа или хороша — всё же весна, то есть: желание уехать, ехать — не доехать: заехать (Два смысла: 1) завернуть 2) не вернуться. Беру во втором.)

У нас в доме неожиданная удача в виде чужой родственницы [98], временно находящейся у нас. Для дома — порядок, для меня — досуг, — первый за 10 лет. Первое чувство не: «могу писать!», а: «могу ходить!» Во второй же день ее водворения — пешком в Версаль, 15 километров, блаженство. Мой спутник [99] — породистый 18-летний щенок, учит меня всему, чему научился в гимназии (о, многому!) — я его — всему, чему в тетради. (Писанье — ученье, не в жизни же учишься!) Обмениваемся школами. Только я — самоучка. И оба отличные ходоки.

— Сердечное, к большому стыду сильно запозд<алое> спасибо за шоколад. Угощались и угощали.

— Читали ли в Воле России «Попытку комнаты»? Эту вещь осуждает все мое окружение. Что́ скажете? Действительно ли непонятно? [100] Не могу понять.

Как встречали Пасху? Были ли за-городом? Как здоровье — Ваше и Ваших? Что думаете о лете? Как работается? Счастлива буду получить от Вас весточку.

Простите за короткое письмо, оно не в счет, просто хочется окликнуть. Посылаю Вам Мура в Wildleder-Jäger-штанах [101], его любимых. Он «чешское» употребляет как похвалу. — «Хорошая погода: чешская», «красивая машина: чешская». Оттого, что из Чехии для него, пока, одна радость. Снимали его в медонском лесу, в 7 мин<утах> от нашего дома. Нежно Вас целую, отдыхайте, поправляйтесь на Пасху.

Впервые — Письма к Анне Тесковой, 1969. С. 63–64 (с купюрой). СС-6. С. 367–368. Печ. полностью по кн.: Письма к Анне Тесковой, 2008. С. 87–88.

23-28. Н.П. Гронскому

<19 апреля 1928 г.> [102]

Дорогой Николай Павлович,

Жду Вас не в субботу, а в воскресенье (Волконский [103]), к 4 ч<асам>, с тем, чтобы мы, посидев или погуляв с Сергеем Михайловичем и проводив его на вокзал, остаток вечера провели вместе. Словом, субботний вечер переносится на воскресный. (В субботу у меня народ: приезжие — проезжие — из Праги, отменить нельзя.) Захватите тетрадь и готовность говорить и слушать.

Всего доброго.

                             МЦ.

Медон, четверг.

Впервые — СС-7. С. 199. Печ. по СС-7.

24-28. Р.Н. Ломоносовой

Meudon (S. et О.)

2, Avenue Jeanne d’Arc

20-го апреля 1928 г.

Милая Раиса Николаевна,

Экспресс пришел без меня, я на три дня уезжала загород, за чужой загород, потому что Медон, в котором я живу, тоже загород. Только потому не отозвалась тотчас же.

Сердечное спасибо за Бориса Леонидовича и за себя [104].

Способ пересылки, как видите, очень хорош, но мне очень совестно утруждать Вас.

Два года назад, даже меньше, я была в Лондоне, у меня там был вечер стихов, могли бы встретиться. Но может быть — Вас там не было? [105] (Стихи с предварительным докладом Кн<язя> Святополка-Мирского, из которого я поняла только собственное имя, да и то в английской звуковой транскрипции!)

Еще раз сердечное спасибо.

                             Марина Цветаева

— Да, Пастернак мой большой друг и в жизни и в работе. И — что самое лучшее — никогда не знаешь, кто в нем больше: поэт или человек? Оба больше!

Редчайший случай с людьми творчества, хотя, по-моему, — законный. Таков был и Гёте — и Пушкин — и, из наших дней, Блок. А Ломоносова забываю, Вашего однофамильца, а может быть — предка? [106]

Впервые — Минувшее. С. 211. СС-7. С. 313. Печ. по СС-7.

25-28. В.Н. Буниной

Meudon (S. et О.) 2,

Avenue Jeanne d’Arc

21-го апреля 1928 г.

Дорогая Вера Николаевна,

Не будет ли с моей стороны нескромным запросить Вас, вышло ли что-нибудь из моей писательской получки [107] — от журналистов через С.В. Познера я уже получила [108].

Может быть еще и собрания не было?

Простите, ради Бога, за хлопоты.

Сердечный привет и благодарность.

                             М. Цветаева.

Впервые — НП. С. 398. СС-7. С. 234. Печ. по СС-7.

26-28. Н.П. Гронскому

Медон, 22-го апреля 1928 г., понедельник.

Дорогой друг,

Оставьте на всякий случай среду-вечер свободным, может быть и, кажется, наверное — достану 3 билета — Вам, Але и мне — на вечер Ремизова [109], большого писателя и изумительного чтеца [110]. (Не были на прошлом?)

Хочу, или — что́ лучше: жизнь хочет! чтобы Вы после Волконского [111] услышали Ремизова, его полный полюс.

Такие сопоставления полезны, как некое испытание душевной вместимости (подтверждение безмерности последней). Если душа — круг (а так оно и есть), в ней все точки, а в Ремизове Вам дана обратная Волконскому. Так, в искаженном зеркале непонимания, понятию «волхонщина» можно противуставить «ремизовщина». В Ремизове Вам дана органика (рожденность, суть) обратная органике Волконского [112]. Точки (В<олконского> и Р<емизова>) чужды, дело третьего, Вас, круга — в себе — породнить.

Ничего полезнее растяжения душевных жил, — только так душа и растет!

_____

Итак, жду Вас не позже половины восьмого, в среду. Поедем вместе, так как билет, м<ожет> б<ыть> будет общий.

Да! очень важное!

Никогда не буду отрывать Вас от Ваших занятий и обязанностей, но — в данный раз: Ремизов сто́ит лекции, какая бы ни была. Его во второй раз не будет [113].

Любуюсь на Ваши янтари.

                             МЦ.

Просьба: захватите в среду пленки с Муром, боюсь, что они так и сгинут, хочу отдать проявить, не примите за укор, знаю, что заняты [114].

Впервые — Поэзия. Альм. М.: Молодая гвардия, 1983. № 37. С. 141, неполный текст (публ. Е.Б. Коркиной). СС-7. С. 199–200 (то же). Печ. по кн.: Несколько ударов сердца. С. 11–12.

27-28. Н.П. Гронскому

<29 апреля 1928 г.>

Медом, воскресенье вечером

Дружочек!

Просьба, вроде: поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что́ (помните Ваш вопрос, бывший уже ответом? Начинаю думать, учитывая и сопоставляя разное, что из Вас ничего не выйдет, кроме всего, т. е. поэта. Философ есть вопрос человека вещи, поэт есть человеку — вещи — ответ. Или же: вещь спрашивает через философа, и отвечает через поэта.)

Но — отвлекаюсь — (вовлекаюсь) — извлекаюсь!

Голубчик, до среды, т. е. к Вашему приходу, узнайте мне (см. начало) лучшую, полнейшую биографию Ninon de Lenclos [115], мне нужен один эпизод из ее жизни, до зарезу, для вещи, которую, в срочном порядке необходимости, хочу писать, не хочу выдумывать бывшего. Вещь, касающаяся Вас, имеющая Вас коснуться.

Если бы где-нибудь посмотреть в однофамильном — полу-одно, четверть-однофамильном мне словаре (верно ли я считаю? у словаря — две, у меня — две, одна общая, — какова степень родства?) [116] — там всегда есть библиография. Сделайте это для меня, мне кажется, это будет первая живая, насущная вещь за годы.

Приходите не позже, а то и раньше ½ 9-го, у нас с Вами так мало времени на все.

Непременно — стихи, старые и новые.

                             МЦ.

<Приписка поперек страницы:>

Понедельник. <30 апреля 1928 г.>

Хорошо, что не запечатала (правда, в этом жесте невозвратность, чувство, что все кончено, что не в твоей воле изменить. Заметьте, что не отсылаются только незапечатанные письма. Первая невозвратность: запечатание, вторая — ящик (берите мои слова вне содержания письма, в абсолютности понятия письма!) Собственный язык, зализывающий, и жестяной ящик — формы Рока. Письмо — стрела — книга стихов — три самодержавности = стийности — САМОСТИ. (Как я люблю Ваш слух, как физически ощущаю проникновение в Вас СЛОВА: звука, смысла. Помните Пушкина: в горах — отзы́в? [117] (Есть и в низах — отзы́в: в безднах!) Ведь горе, чтобы отозваться, надо услышать, отдать — ПРИНЯТЬ! — Видите, опять не могу кончить!

За-ночь моя просьба разрослась: узнайте, а может быть уже знаете, одежды того времени (половины XVII в<ека>), мне нужно знать как их одеть, не хочу гадать. Очень хочется до начала вещи поговорить с Вами о ней, услышать Ваше толкование данных, совместно скрепить духовный костяк.