Затёртая пиццерия с обшарпанными стенами неопределённого цвета и покосившимся логотипом над стеклянной дверью стояла сбоку от торгового центра и была первым заведением, попавшимся мне на глаза, в котором я могла утолить свой голод. Внутри оказалось всего пять откровенно старых столиков, каждый на четыре персоны, из посетителей была только я и двое небритых мужчин, занявших один из крайних столов. Я заняла дальний от них столик у стены и сразу же озвучила заказ подошедшему ко мне официанту: большая пицца “Микс сыров” и большая порция малинового лимонада. В итоге уже спустя двадцать минут я съела огромную пиццу – всю целиком! – выпила две большие порции малинового лимонада и ещё купила себе три полулитровые бутылки негазированной воды, одну из которых влила в себя сразу же. Сразу после выпитой бутылки пришлось отлучиться в туалет, в котором я мочилась, по ощущениям, целую минуту.
Сидя на толчке, перед этим предусмотрительно облепленным мной слоями туалетной бумаги, я думала о том, что я не только цвета стала ощущать ярче, а звуки чётче, но и на ощупь всё стало как будто чувствительнее, а что касается вкусов – я едва не прослезилась от обыкновенной пиццы и лимонада! Первые куски и глотки я старалась делать сдержанно, но едва ли у меня удавалось… Наелась ли я? Как будто да, но точно не переела. А ведь это была большая сырная пицца – калорий, должно быть, миллион. Прежде я наедалась двумя кусочками…
Вымыв руки при помощи жидкого мыла, которое невообразимо ярко пахло лавандой, я вернулась в зал и увидела парня-официанта стоящим напротив моего столика с растерянным взглядом. Мужчины с устрашающим видом уже ушли…
– Что такое? – сев назад за столик, решила поинтересоваться я.
– Думал, что ты ушла не расплатившись.
– Я ведь еще не допила лимонад, – мой взгляд зацепился за бейдж собеседника, гласящий о том, что я веду диалог с Олдином Флейтвуллом. На первый взгляд парню могло быть около двадцати пяти лет – растрепанные, хотя и не слишком длинные каштановые волосы, лёгкие тени под глазами, указывающие на некоторую усталость, среднего телосложения, однако высоковат. Он начал протирать мой стол, на котором остался только пластмассовый стаканчик с недопитым лимонадом.
– Я-то думал, что находящаяся на седьмом месяце беременности Холли много ест, но, видимо, я ошибался, – ухмыльнулся парень, намекая на то, что я многовато за один присест съела, как для хрупкой девушки. Парень, явно скучающий в пустующей пиццерии, продолжал делиться со мной личной информацией. – Холли – это моя девушка. Она, кстати, примерно твоего возраста.
– Вот как? – я замерла. – И сколько же ей лет?
– Ей восемнадцать, – он выпрямился с тряпкой в руках и окинул меня оценивающим взглядом, после чего, с задумчивым видом, выдал: – Ну ладно, ты, может, на пару лет постарше будешь.
Если бы он знал, что разговаривает со старухой, годной ему в прабабки!..
– И скоро твоя подруга родит?
– Да, – он ухмыльнулся с неожиданной, едва уловимой нежностью, и полез в задний карман джинсов за своим телефоном. – У нас будет дочь, зацени, – протянув к моему лицу телефон, он показал мне заставку на экране – совсем молоденькая девушка с округлившимся животом.
– Ты сказал, что ей всего восемнадцать. Как ваши родители восприняли новость о такой ранней беременности?
– Мои родители сквозь марево марихуаны мало что воспринимают, её же родителям вообще наплевать на её существование, так что никто не устраивал нам головомоек… Залетать так рано, конечно, было необдуманным поступком, ну уже как сложилось. Да и потом, у нас есть всё для счастья: собственный трейлер тут стоит в лесу неподалеку, у меня нормальный начальник, так что я пашу две смены в этой пиццерии за полторы штуки в месяц, и Холли подрабатывает здесь сутки через двое за пятьсот баксов, но самое главное – мы любим друг друга.
– Вы вдвоем живете всего на две тысячи в месяц? – мне с трудом верилось. Ведь их скоро станет трое…
– У меня есть бизнес-план: хочу выкупить эту пиццерию и преобразить её. Но пока что никак… Но однажды – обязательно. Ты не местная, верно?
– Верно, – я немного напряглась от такого вопроса, но сразу же поняла, как воспользоваться им с пользой для себя. – Подскажешь, где в этом городе находится автовокзал?
– Тебе куда нужно? – ещё один вопрос, на который я не хочу отвечать, о чём я уже хотела проинформировать парня, но он продолжил говорить, не дождавшись от меня ответа: – Просто с местной автостанции ты сейчас едва ли сможешь выехать за пределы города, но вот поезд здесь ходит каждые шесть часов, и следующий должен быть… – Парень посмотрел на громко тикающие настенные часы с выцветшим табло. – Как раз через полчаса. Может докатить прямо до Нью-Йорка, но не думаю, что тебе так далеко нужно, – он снова ухмыльнулся.
– Почему нет? – решила поинтересоваться я о том, что именно сподвигло парня ошибиться в его доводах – эта ошибка была мне на руку.
– У тебя всего один рюкзак, – взмахнул влажной тряпкой мой собеседник. – С таким багажом далеко не путешествуют.
Логично.
– Где находится станция, на которую прибывает поезд?
– Да прямо за углом этого здания и находится, так что можешь не спешить. И кстати, для детского преданного вроде колыбели, коляски, шмоток, погремушек, памперсов и прочей белибердени нужны средства, так что можешь позволить себе не скупиться на чаевые, окей?
– Окей.
Обогнув здание пиццерии, я и вправду увидела железнодорожную станцию.
Я уже взошла по ступеням на высокий перрон, когда позади меня раздался крик:
– Эй, ты! Чёрная кепка! Подожди…
Я поспешно оглянулась. Парень из пиццерии бежал за мной, размахивая над головой долларовыми купюрами:
– Слишком много оставила!
Я оставила четыре с половиной тысячи долларов из пяти с половиной, что были у меня наличными. И вправду очень много…
– От чистого сердца! – откликнулась я невозмутимым тоном.
Парень резко затормозил и всё ещё издалека докрикнул:
– Это моя зарплата за три месяца!
– Просто стань хорошим отцом!
– Уверена?!
– Уверена.
– Что ж… Ну спасибо! Как тебя зовут хоть?
Нет, слишком рано называть своё реальное имя. Слишком близко могут подобраться ищейки… В голову почему-то вдруг пришла серия романов, которую я читала несколько лет назад, и в итоге я совершенно неожиданно решила назваться именем главной героини той истории:
– Таша… Меня зовут Таша Палмер.
– Спасибо тебе, Таша Палмер, – парень галантно чуть склонил голову и, развернувшись, взмахнул моими щедрыми чаевыми у себя над головой. – Мы с Холли этого не забудем!
Я поступила глупо – меня в который раз подвела моя эмпатия. Теперь этот парень наверняка запомнил меня, а вдруг память именно этого персонажа в итоге и сыграет главную роль в моём разоблачении? Вдруг полицейские ищейки выйдут на мой след, как это бывает в лучших детективных сериалах? Однако же, я пока ещё не в детективном сериале… Это моя жизнь. Жизнь номер два.
В кассе я приобрела билет до Нью-Йорка и, сев на один из пластмассовых стульев перрона, начала ожидать поезда, который пришел всего лишь спустя двадцать минут. Поезд оказался новеньким, с приятными мягкими сиденьями и большими окнами. Я заняла место в середине вагона, у свободного окна, и сразу же неосознанно начала наслаждаться происходящим: ещё утром я полуголая драила пол подвального этажа, отмывая его от собственных крови и жира, а уже сейчас мне предстоит раскачиваться в чистом вагоне поезда, едущим в сам Нью-Йорк. Я не путешествовала на общественном транспорте, кажется, больше полувека: у нас с Геральтом всегда был собственный автомобиль, так что общественным транспортом мы пользовались только в случаях дальних поездок в отпуск. Какие же замечательные то были времена!.. Поездка в Неваду получилась одной из самых незабываемых. Хм… Она была до того, как Геральт изменил мне с Имоджен Бигелоу, или после?..
Мой взгляд перекочевал со спинки кресла, стоящего напротив, в окно и сразу же зацепился за пёструю семью: пара старше тридцати лет и трое детей младшего школьного возраста провожают двух пенсионеров. Судя по тому, как похожи улыбки молодой женщины и седовласой женщины – они одна семья…
Интересно, моё исчезновение уже заметили?
Глава 24
В девять часов вечера я высадилась на Центральном вокзале Нью-Йорка с таким рёвом в желудке, что, кажется, могла бы перепугать всех спешащих мимо меня прохожих, если бы только мою желудочную революцию не заглушали миллионы механических шумов. Как люди выживают в мегаполисах?..
Последние полтора часа пути есть хотелось так сильно, что сразу после выхода в город я не стала тратить время на поиски приличного кафетерия – стоило мне только выйти из здания вокзала и увидеть передвижную тележку с аппетитно нарисованным на ней хот-догом, как я моментально телепортировалась к ней. Я никогда не позволяла себе питаться чем-то подобным, потому что, как многодетная мать и впоследствии многодетная бабушка, прекрасно понимала вредность фастфуда, но сейчас мне было откровенно наплевать на какую-то там вредность – от этой лавки пахло так мощно, что у меня начали течь слюнки ещё до того, как я определилась с заказом: хот-дог с горчицей и порция чёрного чая в пластмассовом стаканчике – восемь баксов пятьдесят центов. Повезло, что продающая хот-доги девушка смогла найти сдачу к стодолларовой купюре.
Отойдя в сторону от лавки, я не успела и моргнуть, как съела и выпила то, что было у меня в руках. Голод немного приутих, но до конца не утолился. Пришлось возвращаться к тележке за добавкой. Протягивая мне два политых майонезом и кетчупом хот-дога, девушка-продавщица, которой на вид было не больше, чем моему новому телу, мило улыбнулась мне и пожелала приятного аппетита. Я поблагодарила её, а когда она отвернулась, незаметно сунула двести баксов в стеклянную баночку с монетками и кособокой подписью “Коплю на приобретение жилья”. В конце концов, зачем богатство, если не для помощи ближним?
Нью-Йорк всегда поражал меня своим стеклом и бетоном, своими тянущимися размерами и пульсирующими огнями. За всю свою жизнь я побывала в нём от силы пару десятков раз, однако каждый раз оставлял мне одно и то же впечатление: усталость от чрезмерности. Потому как в этом городе чрезмерно всё. Так было до меня и так будет после меня, если только после меня ещё что-то будет, ведь человечество склонно к саморазрушению.
Я знала, куда мне идти, но сегодня уже было слишком поздно, поэтому я решила заселиться в знакомый мне четырехзвездочный отель, однако на его месте внезапно обнаружила незнакомую мне прачечную. Впрочем, здесь же, через дорогу от прачечной, нашлось кое-что интересное и по совместительству способное удовлетворить мою потребность в отдыхе: капсульный отель. Мне бы с моими миллиардами в пятизвездочные апартаменты мчаться, но мне и без того сегодня было беспрерывно не по себе: новое тело, новая одежда, настоящий побег и новый способ передвижения, утоление голода фастфудом – слишком много всего для одного дня, чтобы завершать его шелковыми простынями и золотыми толчками, которыми могут похвастаться лучшие отели этого города-гиганта. Нет, мне нужно что-то маленькое, уютное, уединённое, способное подарить мне спокойствие, да и искать новый отель, не имея доступа к интернету (с которым я никогда не была “на ты”), потому как я всё ещё не разобралась с сим-картой, мне совсем не хотелось.
Никогда прежде я не бывала в капсульных отелях. Более того, я даже не знала о существовании подобных задумок. Мой потолок – четырехзвездочные отели, которые, впрочем, случались в моей жизни не так часто, как мне того хотелось бы, потому что путешествовать мне всегда нравилось, а возможность заниматься этой жизнедеятельностью у меня всё же чаще отсутствовала, чем появлялась.
Мне повезло: двадцать процентов номеров этого отеля сегодня были свободны, а за дополнительную плату молодой человек на ресепшене выдал мне самый крайний номер, рядом с которым всё ещё не было соседей. Впрочем, одни сутки в этом отеле стоят очень даже прилично – без малого сто пять баксов. Однако же и номер оказался приличным: матрас и подушки мягкие, белоснежное белье накрахмалено, пахнет свежестью – всё сияет новизной.
Закрывшись в своем номере-капсуле, представляющем собой изолированную двуспальную кровать, я разделась до трусов, распустила хвост, заплела косу и залезла под хрустящее от чистоты одеяло. Так ловко залезла, словно была энергичной пумой, и ещё вчера вовсе не разваливалась в прах от старости…
Кто я теперь такая?..
Девушка двадцати лет, без семьи, к которой можно вернуться, без истории, которую можно рассказать, без плана на далекое будущее… Впрочем, на ближайшее будущее план у меня есть, а это уже очень даже неплохо.
В желудке снова заурчало. Да сколько можно?! Я ведь столько калорий сегодня умяла, столько жидкости выпила! Видимо, аппетит у меня теперь подростковый, хотя ведь выгляжу я на двадцать, а не на пятнадцать лет.
Перед глазами всплыл образ сочного хот-дога, и я невольно сглотнула слюну. Интересно, всё теперь настолько вкусное, потому что рецепторы моего языка помолодели или тому есть другое объяснение? Это вообще нормально, что я настолько хорошо вижу, что даже летающая в дальнем углу пылинка кажется мне отчётливой? Странный вопрос. Потому что ничто из того, что со мной произошло за прошедшие сутки, нельзя занести в рамки нормы. Ещё вчера ночью я раскачивалась на волнах озера и боролась со шквальным ливнем, ещё сегодня утром приходила в себя в луже слизи, выделенной моим собственным телом, ещё этим обедом была в другом штате, а уже сейчас я засыпаю в капсульном отеле, в молодом, голом теле под хрустящим от накрахмаленности одеялом. Что вообще со мной происходит? Я ведь даже не успеваю понимать…
…Я заснула прежде чем мысли в моей голове успели уняться. Видимо, так сильно перенапряглась за прошедший безумный день, что в итоге погрузилась в глубочайший из всех снов, которые мне приходилось переживать. Когда же очнулась от него, несколько минут не могла понять, где я нахожусь и даже кем являюсь, а когда наконец вспомнила ответ на последний вопрос, ещё долго не могла прийти в себя от непонимания того, что́ именно произошло с моим телом. От испуга я закричала, вжавшись лицом в подушку. Повезло, что в соседние номера до сих пор не заселились постояльцы, в противном случае я наверняка бы перепугала людей… Сердце сорвалось с цепи и побежало галопом, дыхание участилось, прояснение мыслей задерживалось, а когда наконец пришло, я поняла, что сильно вспотела и что только что пережила нечто странное, похожее на удушье от необоснованного испуга. Но сосредотачиваться на произошедшем мне было некогда – мобильный телефон информировал меня о наступлении нового дня: ноль девять ноль пять – время начинать новый день. Пора окончательно стереть Мирабеллу.
Глава 25
У Геральта в Нью-Йорке было немало друзей, из которых в живых сейчас оставалось совсем немного. Одним из таких друзей был Джаспер Боннер. Адрес его скромного офиса, расположенного в жилом квартале, я смогла вспомнить по памяти ещё поедая пиццу в Вермонте – в этот момент я и заметила, что с моей памятью произошло что-то неладное: воспоминания резко прояснились и как будто стали ярче. Я даже смогла вспомнить цвет платья, подаренного мне родителями на мой пятый день рождения: белое в розовый горох.
Шагая от капсульного отеля к офису Боннера, я сосредоточенно прокручивала в своей голове воспоминания, которые до сих пор были как будто частично или даже полностью стёрты в моей памяти: мыльные пузыри, которые мама пускала над моей колыбелью и от которых я хохотала; коричневый пони в парке развлечений, лизнувший меня в лицо; колесо обозрения, на котором я застряла с родителями; день рождения маминой подруги, на котором мой отец подрался с кем-то… С кем же он тогда подрался? Странно, но этого не могу вспомнить… Мне было лет пять, а может даже шесть…
Наконец я остановилась напротив знакомого офиса без вывески. Без помощи Джаспера будет сложно, так что мне остаётся надеяться только на две вещи: на то, что он всё ещё работает, и на то, что он не распознает во мне меня. Произведя глубокий вздох, я коснулась дверной ручки, дернула дверь на себя и сразу же услышала неестественно отчётливый перезвон колокольчиков у себя над головой. Прежде чем стоящий за стойкой, спиной к входу, старик повернулся ко мне лицом, я по одному лишь его седовласому затылку распознала нашего с Геральтом старого знакомого… Раз я его узнала, значит, и он узнает меня. Зря я пришла.
Подумав так, я уже хотела сбежать и даже уже развернулась полубоком к выходу, но не успела сделать и шага – владелец офиса окончательно обернулся и, увидев меня, встретился со мной взглядом.
– Чем я могу вам помочь, юная леди?
Он не узнал меня… Пока ещё. Но обязательно узнает, когда приглядится ко мне получше…
Я растерялась. Сама не понимая, что делаю, решила сымпровизировать:
– Вы… Вы знаете мою бабушку… – моя интонация прозвучала странно. Как вопрос и утверждение одновременно.
– Возможно, – старина Джаспер знакомо выпятил нижнюю губу. – Я знавал многих женщин, которые сейчас непременно бабушки. Как зовут вашу?
– Мою бабушку зовут… Кхм… – от переживания я прокашлялась в кулак. – Мирабелла Армитидж.
– Быть того не может! Ты внучка Геральта и Мирабеллы?! Единственная дочь Шона?! Рокки?!
Я и забыла о том, что Джаспер, несмотря на то, как редко мы общались, досконально знает наше с Геральтом семейное древо. Ну и как с этим быть?
– Да, я Рокки… Рокки Рашель Армитидж.
– Тебе второе имя дали в честь бабушки? Как это мило!
У Рокки не было второго имени… Но откуда Джаспер знает моё второе имя? Я ведь почти никому не называла его.
– У твоей бабушки что-то стряслось? – неожиданно резко проявил крайнюю серьёзность в тоне мой собеседник.
– Нет… Нет, я здесь по её совету.
– Вот как?
– Да. Она сказала, что Вы сможете мне помочь.
– Посмотрим, что я смогу сделать, но ради памяти о твоём деде и ради твоей бабушки я обещаю очень сильно постараться.
– Мне нужен паспорт. И водительское удостоверение.
– Для этих документов необходимо фото.
– Эм… Фото у меня нет.
– Ничего страшного, сейчас же тебя и сфотографируем, в соседней комнате. Проходи, – старик достаточно энергичным шагом двинулся в соседнюю комнату, и я последовала за ним.
– Только можно будет оформить документы не на первое моё имя, а на второе? Рашель Армитидж…
– Как пожелаешь, дорогуша. Присаживайся на табурет напротив белого полотна и сними головной убор – сфотографируем тебя с наилучшего ракурса.
Сняв с плеч рюкзак, я последовала чёткой инструкции старого друга. Но стоило мне только снять кепку, как старик воскликнул:
– Мать честная! Да ты ведь точная копия Мирабеллы! Когда ей было двадцать, она выглядела точь-в-точь так же…
– Да, мне часто говорят, что я похожа…
– Глазам своим не верю… У меня двое сыновей, три внука и две внучки, но ни один из них так не похож ни на меня, ни на мою жену, как ты на свою бабку. Это же… Невероятно! Это чудо!
– Да уж… – я поджала губы, почти услышав, как тонкий лёд начинает трещать под моими ногами.
Поделиться книгой: