Под колесами Азии

Послышался ропот и раздались недоумевающие голоса:

— Всем то куда? Что мы можем на стене под стрелами?

— Это всех касается. Женщинам одевать мужское платье. Шлемы на голову у кого есть. Нет шлемов, тогда приберите волосы, чтобы они не были распущены.

— С чем же мы пойдем князь? Нам и защищаться то нечем? А и были бы мечи, толку от этого. Что за воин из того, кому меча не сдержать в руках? Смех один.

— Молодцы не сдают врагу оружия перед лицом врага. Молодцы умирают с мечом в руках, разве так не славно? — сурово молвил сгорбленный старик, с трудом передвигавший ноги, но вышедший тем не менее из дому вместе со всеми.

— Славно жить, а умирать — нету нам в том никакого проку! — ответил князь.

— Нет мечей, берите палки, издали будет похоже, что с копьями. Флаги поднять на всех стенах, пусть будут видны отовсюду. Барабан наготове, как заметим приближение врага, бейте тревогу. По первому же знаку все должны быть готовы стоять на крепостной стене. А теперь за дело.

Глава 6. Ночью темной

Ждали своих долго, весь день. Пока работали, готовились к обороне на стенах, каждый из жителей нет, нет да украдкой поглядывал на дорогу. Однако, за весь день так никто не вернулся и не показался у крепости. Только монгольские всадники ближе к вечеру начали мелькать вдали на своих маленьких степных лошадях. Несколько раз жители поднимали тревогу, опасаясь нападения, но неприятель, похоже, не помышлял приближаться к крепости, и оставил ее в покое держась на почтительном расстоянии.

Черная тоска упала на всех обитателей крепости: их мрачные думы и дурные ожидания похоже находили себе подтверждение. Князь весь остаток дня провел на ногах лично обходя и смотря все укрепления и проверяя приготовления. Ворота городские были заперты и наглухо замурованы.

С приходом темноты жизнь в крепости замерла, принеся ее обитателям передышку, так необходимую после трудов и забот беспокойного дня. Князь со Святославом допоздна задержались, разговаривая в башне.

— Спасибо тебе Святослав. Ты знаешь, что хоть ты и служишь у нас, но ты был для меня как сын. Теперь пришло время, и я могу признаться тебе, что ты и в самом деле сын мне. До срока не мог я тебе говорить этого, прости меня, но теперь, когда князья молодые головы сложили в бою, будешь ты моим наследником и правою рукой.

— Отец. Есть ведь еще надежда, что живы, ранены или в плену наши молодцы. Позволь мне спуститься со стен да пойти проведать их в поле. Ночь, проскользнем незаметно. Можно успеть разведать и вернуться обратно незамеченными.

— Правда твоя, надежда есть еще у нас, что чудом кто-то выжил. Но отпустить тебя теперь я не могу. Поверь мне, и сам я готов сорваться и полететь туда, но мертвецам, лежащим в поле мы уже не поможем. И не забывай, у нас здесь в городе много тех, кому наша с тобой забота важней.

Сегодня знатно поработали. Теперь самое время отдохнуть, завтра нам опять потребуются силы. Ступай вниз.

— Я не устал князь, да и не сильно хочется мне спать сейчас. Пойду прилягу внизу у ворот, чтобы к утру встать на караул на крепостной стене.

Станислав ушел. Долго еще одиноким светом горела свеча высоко над рекой в башне у Князя. А еще выше над крепостью, в темном бездонном пространстве холодным огнем горели звезды, далекие и безмолвные, да где-то далеко протяжно и жалостливо выла собака.

Князь очнулся ото сна сразу. Его дергали сзади за плечо. Он поднял голову от стола, за которым уснул и обернулся:

— Скорее князь, там люди, внизу под стеной!

Уже начало понемногу светать. С верху со стены видно было что у ворот копошится человек.

— Посвети факелом, скомандовал князь.

Человек внизу поднял вверх голову и приглушенным голосом сказал:

— Князь это я, Ясмил. Спускайте веревки, у меня здесь раненый.

С большими хлопотами нашлись веревки нужной длины, бросили концы вниз и по сигналу осторожно подняли на стену человеческое тело, с висящими безжизненно болтаясь руками и ногами. Князь бросился к нему и перевернул раненного на спину, это был Кокоча. Весь и израненный, грязный и измазанный кровью он был без чувств, но дышал. Следом на стену ловко запрыгнул Ясмил и тут же принялся быстро сматывать за собой веревки.

Глава 7. Момент истины

К утром Кокоча понемногу пришел в себя. Его напоили водой, помыли, переодели и уложили на ковре, лежащем на толстой подстилке из мягкого сена. В белой холщовой рубахе с бедным лицом он походил на мраморную статую, которая заговорила:

— Мы дали им настоящую битву. Слышите, они надолго запомнят этот день. И князья, и дружина, все бились по-богатырски. Много монгольских воинов осталось лежать там в поле. Не вернуться им никогда к своим родным местам.

— Не томи. Говори, как было. — сухо сказал князь.

— Шел я рядом со знаменем с дружиною за князем Миромиром. Поначалу князь Ратибор со своими воинами ударили по их коннице. Все это было перед нами и видели мы как дрогнули и как побежали назад поганые. Крики ликования раздавались со всех сторон, но не долго пришлось нам радоваться.

Со стороны врага тучею налетел новый отряд монгольской конницы и ударил по дружине князя. Видели мы как начали поганые окружать Ратибора со товарищами. Бились они отважно, но все больше и больше начали увязать среди неприятельских воинов. Миромира отдал приказал атаковать, и мы уже понеслись на врага, как внезапно раздался крик ужаса. Обернулся я, наши всадники останавливались и поворачивали назад. Пришлось и мне развернуть коня.

Подъехал я к своим, спешился, пробрался сквозь толпу расталкивая всех: в центре на земле лежал Святослав. Стрела попала ему прямо в лицо и прошла насквозь. Сколько длилось это затмение я вам не скажу. Затем в какой-то момент монголы ударили по нам и тогда все смешалось. Бились мы долго. Я не знаю, как описать сколько времени это длилось. Сначала подо мною убили лошадь. Помню я сумел выбраться из-под нее, вскочил и продолжал сражаться пешим. Пока я, увернувшись от всадника, скачущего прямо на меня, срубил его мечом и они вместе с лошадью упали прямо на меня.

Дальше не помню. Очнулся ночью в поле кругом мертвецы, тела лежат, навалившись друг на друга как деревья, поваленные ветром после бури. Долго пробовал стонать потихоньку и звал на помощь. Затем вдруг прибежала собака, а следом за ней Ясмил, который и привел меня к вам.

— Как ты там оказался, Ясмил?

Все это время пока говорил Кокоча, колдун, хмурый и нелюдимый, молча сидел в одиночестве у дальней стены за спинами у всех. На вопрос князя он встал, отряхнул свои одежды и медленно подошел.

— Духи мертвых звали меня — сказал Ясмил, вызывающе глядя прямо в лицо князю. И, не получив ответа, продолжил:

— Их беспокоило то, что среди мертвецов лежит один живой. Они требовали от меня прийти и забрать его.

— Тебя могли поймать и убить, это смелый поступок.

— Враги сегодня слишком заняты своими мертвецами, им было не до меня князь.

— Ты уверен, что больше никого не осталось в живых?

— Я и мой пес повсюду видели груды мертвецов, но мы больше не нашли никого в живых.

В этот момент раздался барабанный бой. Все подняли головы, мальчик стоящий стражником на башне кричал — монголы идут, монголы!

Глава 8. Захватчики у крепостной стены

Туманчи ехал в одиночестве позади воинов легко покачиваясь в седле и с небрежным видом смотрел по сторонам. Он был молод и красив, а к тому же и знатен: все знали о том, что его род приходится близким родственником самому Чингисхану. На душе у него с утра лежали были нелегкие думы. Вчерашняя битва порадовала, неприятель был разбит наголову не успев спастись бегством, но и среди его воинов потери были велики. На совете после битвы командиры хвалясь говорили, что крепость теперь возьмем без больших трудов. Все рассчитывают найти здесь хорошую добычу, множество женщин и рабов.

Туманчи въехал на вершину холма в окружении войска. Крепость была видна отсюда в ослепительном свете солнечных лучей, отражающихся от речной глади и нельзя было не задержаться взглядом на этой радостной картине. Но для Туманчи и вид крепости не приносил сегодня радости: крепостные стены выглядели внушительно, подходы к стенам были укреплены рвом, а атаковать со стороны реки явно было бы безумством, с крепостных стен неприятель может безнаказанно наносить кучу урона.

Посмотрев на все это, он скомандовал передовым отрядам подойти к крепости, оставаясь со своей охраной наблюдать за происходящим с вершины холма.

Заметив приближение неприятеля в крепости сразу заметно оживились, барабанный бой усилился и на стенах показалось вдруг большое количество людских фигур. Передовые отряды с гиканьем и с устрашающими врага воплями проскакали вдоль стены, держась на достаточно безопасном от стрел расстоянии и вернулись назад.

Туманчи жестом пригласил всех командиров приблизиться к нему. Всадники собрались и встали кругом возле него. Сложив руки на седле перед собой и любуясь лучами солнца, играющими в драгоценных камнях, изящно инкрустированных на ручке плети он взглядом, дал понять окружающим, что ждет от них предложений.

Первыми заговорили молодые, горячие воины. Наперебой перебивая друг друга они убеждали в необходимости немедленного штурма крепости. Туманчи слушая их хранил молчание, никаких эмоций не было видно на его раскосом лице. Дождавшись пока все выскажутся и замолчат, слово попросил самый опытный из воинов, тысячник Бороул. Начал он говорить медленно и скучно. Долго говорил он о том, что стены толстые, и без нужных орудий сломать их нет никакой возможности, к тому же люди устали, и если попробуем атаковать немедленно, то только без толку потеряем время и воинов. Туманчи обвел всех тяжелым взглядом, люди глядели на него с опаской, повисла тишина. Никто не решался возразить сказанному Боруолом.

— Возвращаемся, — с надменной улыбкой глядя на крепость сказал предводитель и махнул рукой в направлении табора, чтобы было видно всем воинам, замершим в ожидании вокруг холма. Начальники, развернули коней и стегая плетью поскакали к своим воинам. Ряды войска словно от облегчения вздрогнули и тут же начали распадаться. Здесь и там послышался смех и радостные голоса воинов: на сегодня с делом было покончено.

Глава 9. Переговоры над пропастью

В высокой, светлой юрте было шумно и многолюдно. В самом центре, под большим отверстием в которое сверху вместе с потоками яркого солнечного света лилась голубизна бездонного летнего неба, большим кругом, удобно опираясь на подушки, расположились важные начальники и командиры. За ними дальше вплоть до самых стенок сидели уважаемые воины, помощники и телохранители командиров. Между обедавшими тут и там постоянно сновали женщины, подавая блюда и проворно унося остатки от пищи. Едва только закончили с обедом и уже должны были подавать вино, когда пришел лично начальник стражи и в хоре голосов большой компании на ухо говорил Туманчи, что пришли двое местных, из крепости, и хотят с ним встретиться.

Туманчи, находясь в хорошем расположении духа, распорядился немедленно привести пришельцев к столу. После чарки вина обед был закончен, большинство присутствовавших тут же разошлись и в юрте оставались только командиры, среди которых был и один из местных князей по имени Болеслав, примкнувший к монголам со своей небольшой дружиной.

Переговорщиков из крепости было двое: пожилой, бородатый, с острым взглядом, выделяющимся на бледном и спокойном лице, с мечом на поясе и с широкой повязкой на шее, да молодой юноша, розовощекий и голубоглазый, смотревший вокруг себя с наивною улыбкой на губах. Молодой человек держался скромно и постоянно с опаской смотрел и на своего спутника, и на остальных людей, собравшихся в юрте, словно боясь сделать что-нибудь неверное.

Туманчи, общаясь с пришедшими через толмача, пришедшего вместе с ними, пригласил их присесть к кругу воинов, расположившихся на ковре, и предложил им вина. Когда все выпили, Бородач попросил слова и начал говорить спокойным и ровным голосом, глядя прямо в глаза Туманчи, который внимательно слушал его речь развалившись на подушках, и иногда останавливал его вежливым жестом руки, чтобы дослушать перевод.

— Князь, наш голова, прислал меня из крепости сказать вам, что мы готовы воевать, но мы не хотим продолжать кровопролитие с обеих сторон. Поэтому, желая жить с вами в мире и в согласии на этой земле, где достаточно места для всех наших и ваших людей, он готов подчиниться вашей силе и принять ваши условия, если всем его людям будет позволено выйти из крепости и сохранить жизнь.

Когда он окончил говорить возникла пауза. Лицо Туманчи продолжало оставаться строгим и бесстрастным. Он слушал говорившего слегка покачивая головой в знак удовлетворения тому, что ему говорил толмач, и теперь, когда бородач окончил свою речь, он продолжал хранить молчание. Все взгляды людей в юрте были обращены на него.

Внезапно он вышел из оцепенения, лицо его просветлело, он приподнялся на подушках и заговорил вежливо глядя на послов:

— Мы тоже не хотим смерти ни ваших ни наших людей. Ваш князь проявил большую мудрость своим согласием покориться нашему могущественному хану. Принимая наши условия, вы соглашаетесь каждый год платить в дань хану десятую часть за каждого человека, а взамен хан дает вам волю и свободу. Наши воины не будут грабить ваши дома и забирать в рабство ваших людей. Мужчины должны будут сложить свое оружие, чтобы нам не нужно было опасаться бунта. Могущество хана избавит вас от опасности и защитит вас от набегов недругов и врагов. Езжайте обратно и передайте своему князю, что мы готовы составить грамоту.

После этих слов бородач вдруг неожиданно вскочил на ноги и ударив себя в грудь что-то сказал, обращаясь к Туманчи. Пока толмач старался переводить сказанное, Туманчи улыбнулся и закрыл глаза, давая всем своим видом понять, что он и сам теперь понял, что перед ними стоит сам князь, рискнувший прийти к ним договариваться собственной персоной.

Монгольские воины, находившиеся в юрте, на протяжении всего разговора вели себя достаточно спокойно, демонстрируя всем своим видом безразличие к происходящему, и лишь князь Болеслав выглядел явно расстроенным.

— Ну что же, — сказал Туманчи, указывая князю на место на ковре возле себя, — присаживайтесь, теперь вы будете нашими гостями. Вы у нас в гостях князь, а дорогих гостей принято угощать. Я надеюсь вы не думаете отказываться. А я, тем временем, распоряжусь, чтобы нам подготовили грамоты о мире. Мы заключаем мир, и завтра утром вы со своими людьми сможете свободно выйти из крепости. Можете быть уверены князь, что никто более не посмеет напасть на вас теперь, потому что Туманчи дает вам свое слово, а это слово, есть слово посланника могущественного Хана, любая воля которого всегда будет выполнена.

Принесли горячее, дымящееся мясо словно только что снятое с огня, поставили его перед гостями, однако те не спешили браться за еду, со всех сторон окруженные взглядами они явно не чувствовали себя комфортно. Но вот одна за одной потянулись руки к еде, оживился разговор, суровые лица воинов сменились улыбками немного встрепенулись и гости.

Туманчи поднесли воду в широком блестящем тазу, он помыл себе руки и лицо и вытерся полотенцем из белой ткани.

— Что привело вас в эти затерянные места? — спросил князь.

— Что привело? — посланник хана искоса посмотрел на спрашивающего, — ты прав, дорога была долгой.

— У нас хватит времени и терпения, чтобы выслушать эту историю до конца, какой бы длинной она не оказалась.

— Хорошо. Я расскажу вам то, что мне известно, — Туманчи опустился на свое место, и начал свой рассказ, спокойно и неторопливо, с горделивым выражением лица и со взглядом, направленным поверх голов. — Моя мать говаривала мне, что еще задолго до того, как я родился на свет, наша земля была наполнена смутами. Люди бились друг с другом, нападали, грабили, мстили и никому не было покоя от такой жизни. Мать моей доброй матушки тогда, к несчастью, была похищена и оказалась в чужом селении далеко от того места где родилась и выросла. Монгол очень любит свою землю и сильно скучает по ней на чужбине. Много страданий было в то время среди всего нашего народа. — рассказчик остановился чтобы перевести дух и выпить вина. Все разговоры в шатре затихли, его внимательно слушали.

— Затем появился молодой воин, которого звали Чингисхан, смелый, отважный и сильный духом. Год за годом он кочевал из конца в конец нашей земли завоевывая племена и объединяя народы. Вожди один за одним покорялись его оружию и следовали за ним, а те, кто пытался восставать против него, были обращены в бегство и либо погибли в бою, либо в конце концов признали его власть над собой. На всей нашей земле воцарился порядок и справедливость под сильной рукой мудрого и могущественного Чингисхана. Уходя в иной мир Чингисхан завещал нам мечом и огнем раздвигать границы нашего ханства, обращая в бегство и покоряя всех, кого мы встретим на своем пути. Мы пришли к вам по воле Чингисхана князь, величайшего из правителей на всей этой земле, от края и до края которой мы прошли с нашими повозками, мулами лошадьми и женщинами.

Глава 10. Падение крепости

Князь со своим спутником вернулись в крепость уже к наступлению сумерек. Внутри, сразу за большими дубовыми воротами толпилась группа людей, оживленно разговаривавших, слышались стоны и выкрики. Князь, хотя и явно пребывал в задумчивости, обратил внимание и подошел к ним ближе. В середине толпы на земле лицом вниз лежала женщина.

— Что здесь произошло?

Оборачивая и замечая князя люди молча расступались перед ним. Какое-то время все молчали, пока не послышался резкий, высокий, скрипучий голос:

— Ольга, убиться удумала… — говорил худой и хромоногий мальчонка Вавря, с сызмальства ходивший в пастухах, — поднялась на зряковскую башню, и уже хотела броситься вниз, девки насилу удержали ее.

Ольга, молодая жена князя Святослава, лежала на траве лицом вниз, плечи ее содрогались, сама она заходилась от плача.

— Оставьте нас. — мрачно молвил князь. Люди послушались и молча потянулись в одиночку или группами в разные стороны по своим делам. Когда они наконец остались вдвоем, князь спросил, — убить себя решила?

— Мне не хочется дальше жить?

— А как же ребенок, которого ты носишь? Наследник княжеский?

— Не хочу ничего. Нет мне жизни без Святослава, — она повернулась к ему и требовала зло, — оставь меня князь, ты позволил им пойти на смерть, а сам остался в крепости. Что ты хочешь от меня теперь? Наследника? Нет мне теперь места ни под солнцем ни под луною, всюду тоска и смерть идут за мною следом. Зачем тянуть? Не хочу бегать от этой жизни, не хочу долгих и тягостных дней скорби. Это непосильная ноша моему сердцу. Дайте мне кинжал я хочу освободить мое сердце из этого ненавистного ему плена в моей груди.

— Подожди, подожди Ольга. Послушай меня, ты потеряла мужа, а я потерял сына, двух сыновей. Нам есть о чем поговорить с тобой. Поднимайся, пойдем в башню. Разговор не будет быстрым, не обижай меня отказом. Велика смерть! Человеку мудрому нужна сила чтобы хватало духа найти в ней покой, ничтожный человек в ней почивает!