Чернобуров: Новая жизнь

— Докладывайте, — велел я.

— Приказ выполнен. Территория оцеплена, работники предприятия задержаны.

— Документы?

— Управляющий был пойман при попытке к бегству через окно, — Богдан позволил себе короткую усмешку. — При нем был целый портфель различных бумаг. Желаете взглянуть?

— Позже. Управляющий наш человек?

— Никак нет, — мотнул головой командир. — Назначен бароном Боровиным.

— Так я и думал. Где он?

— Под охраной в кабинете.

— Невредим?

— Чуть-чуть помяли при задержании, — пожал плечами Богдан.

— Хорошо. Пускай еще немного посидит. Отойдем в сторонку, уважаемый Богдан Богданович. Мне нужен сжатый доклад о состоянии сил родовой гвардии.

Командир кивнул, развернулся по строевому и мы с ним проследовали ближе к конюшне, из которой несло навозом и слышался храп лошадей. Богдан покосился на то, как я кручу колеса каталки и спросил:

— Как ты?

Обращение на «ты» от Богдана я мог допустить. Он знал Георгия много лет, и был для него как старший товарищ.

— В порядке, — ответил я. — В скором времени собираюсь встать на ноги. Чернобурка даровала мне возможность ходить и пробудила ядро магии, — про регенерацию я решил умолчать.

Командир гвардии кивнул. Мы остановились, и он приступил к докладу.

После гибели отца и Сергея Причернобурова военные силы рода дали трещину. Часть бойцов, предчувствуя проблемы, пожелала уволиться со службы. Среди прочих начались разброд и шатания. Сниженное финансирование и непонятные перспективы не способствовали дисциплине и высокому боевому духу.

Богдан поддерживал порядок, и в целом гвардия сохраняла боеготовность. Всего в ней оставалось восемьдесят шесть человек. Из них — пять боевых магов-офицеров, включая командира. Их ранг варьировался от второго до четвертого. Плюс маги-целителя, водители, конюшие и инженеры.

Непосредственно солдат было сорок восемь человек. Шестеро состояли на охране поместья и членов рода, двенадцать гвардейцев защищали лесокомбинат Чернобуровых. Солдаты экипировались такой же броней, как у Богдана, однозарядной макровой винтовкой и холодным оружием по собственному выбору. Несколько лучших стрелков имели магазинные винтовки с нарезным стволом и оптическим прицелом.

На вооружении также стояли три макровые пушки и две гаубицы, гусеничная бронемашина без орудия, три грузовика и сотня лошадей. Бронемашина стояла сломанная: гибридные дизельно-макровые двигатели, стоящие в ней, были ненадежны и часто ломались. Не говоря уж о том, что из-за мощности машина потребляла гигантское количество магических кристаллов.

Да и в целом такая техника могла пригодиться только на серьезной войне. Она хорошо защищала не только от пуль, но и от заклинаний благодаря нанесенным на кузов печатям.

— Вкратце это все, ваше сиятельство, — закончил Богдан.

— Хорошо, — кивнул я. — Спасибо. Вы осмотрели имущество извоза?

— Поверхностно, ваше сиятельство. Кажется, дела не очень.

— Вот как. Что ж, давайте осмотрим подробнее.

Я выяснил, что оба автомобиля отсутствовали, а склад горючего и запасных частей пустовал. Лошади, судя по виду, были далеко не те, что значились по описи. Похоже было, что Боровин продал хороших скакунов и поменял их на дешевых крестьянских кляч. В целом, даже беглый осмотр подтверждал, что служба находится в плачевном состоянии.

— Добрый день, уважаемые! — сказал я, вкатываясь в помещение, где держали извозчиков. — На всякий случай, я — Георгий Петрович Чернобуров, ваш граф и хозяин предприятия. Насколько я понимаю, барон Боровин крайне безалаберно обращался с «Красноярским извозом». Кто готов от лица остальных рассказать, как обстоят дела?

Мужики зашумели, посовещались с использованием местной обсценной лексики, и выдвинули кандидата. Суровый дядька в шерстяной фуражке набекрень вышел вперед. Коротко поклонился и сказал:

— Совсем, значиться, предприятье по звезде пустили! Как энтот Боровин начальствовать стал, так жалованье чуть не вдвое понизили. Лошадей породистых распродали — дорого, говорят, их кормить.

Каждая фраза бывалого извозчика вызывала согласный гул остальных. А он продолжал:

— Телеги своими силами чиним, каретников поувольняли, запчастей не дают, деняг нету ни на шо, говорят! А как же нету, если мы каждый день от зари до зари народ катаем⁈ Это для нас оплату срезали, для них-то наоборот, подняли!

— А что с машинами, уважаемый?

— Одна делась кудой-то. Уехала и не вернулась. На другой барон Боровин сами катаются. А вообще…

— Достаточно, — я поднял руку. — Спасибо, уважаемый.

Я развернул коляску, а извозчик окликнул меня:

— А чего дальше-то, господин? Что с лошадьми? И с жалованьем нашим⁈

— Решение пока не принято, — ответил я не оборачиваясь. — Но скажу по секрету, я вряд ли оставлю извоз себе. Те, кто желают уволиться, могут сделать это немедленно. В качестве отступных каждый может взять себе любой экипаж и лошадей к нему. Богдан, ведите управляющего в гараж. Там подходящая обстановка для приватного разговора.

Теперь почти все прояснилось, нужны были только доказательства. Другой бы на моем месте рассвирепел, поняв, что его просто-напросто ограбили и продолжают грабить прямо сейчас. Но я оставался невозмутим. У меня уже созрел план, как наказать Боровина. Оставалось поговорить с управляющим.

6

Я велел охранникам встать в темных углах и ненавязчиво позвякивать инструментами. Пусть мой собеседник представит, что все эти молотки и пассатижи могут быть использованы против него.

Впрочем, театральность оказалась излишней. Управляющим был тоненький человек в пенсне, который и так дрожал от ужаса. Он-то лучше всех понимал, что на самом деле здесь происходило.

— Ваше сиятельство, Георгий Петрович! — сразу же запричитал он, падая на колени. — Помилуйте! Я человек подневольный, по приказу действовал!

— Как вас зовут, подневольный?

— Иннокентий, ваше сиятельство.

— Вот что, Иннокентий, — я сложил пальцы шпилем. — Вы отнюдь не милосердно помогали расхищать «Красноярский извоз». С чего бы мне проявлять милость к вам?

— По приказу действовал! Не моя это идея!

— Убегая, вы хотели забрать документы, — я вытянул руку, и Богдан подал мне портфель. — Что здесь?

— Бухгалтерия, ваше сиятельство, — обреченно пробормотал Иннокентий. — Счета, договоры купли-продажи… Настоящие бумаги и… подложные.

— Полагаю, эти документы послужат отличным доказательством в суде, — я похлопал по кожаному боку портфеля. — Ваш личный?

— Мой…

— Недешевая вещица. И пенсне у вас позолоченное. Пиджак, я вижу, новый. Полагаю, что вы решили урвать свой кусок, не правда ли? Часть из этих документов подложные не только для Чернобуровых и государевых чиновников, но и для барона, — я опять похлопал по портфелю. — Не так ли?

Кажется, я попал в самую точку. Если до этого Иннокентий дрожал и боязливо косился по сторонам, то теперь оцепенел и как будто перестал дышать. Даже не дернулся, когда один из моих охранников приблизился и щелкнул здоровенным болторезом рядом с его лицом.

— Вам придется все вернуть, — сказал я, вытаскивая револьвер. — Есть несколько вариантов. Первый: мы можем изучить бумаги и выяснить, сколько вы украли. Этот вариант слишком сложный, и я предпочитаю второй: просто забрать у вас все, что есть, включая жизнь, — я взвел курок, и управляющий сжался. — Но существует третий вариант: вы сами признаете, сколько взяли, добавите к этому за оскорбление и тогда сможете остаться в живых. Я даже не отправлю вас в тюрьму. Устраивает?

— Конечно, господин! Конечно! Я все верну до копеечки! — запричитал Иннокентий. — Едем хоть сейчас, деньги у меня дома!

— Хорошо, — кивнул я. — Но сначала жду подробный рассказ обо всем, что здесь происходило в последние четыре месяца.

Управляющий не посмел ничего утаить. Он рассказал, что руководство «Красноярского извоза» уволили сразу, как только Боровин заключил договор с моей матерью. Вместо трех канцелярских работников был назначен один Иннокентий, который с удовольствием помогал барону обогащаться за счет развала службы, и при этом не забывал про себя.

Он подтвердил слова извозчика о снижении зарплат и повышении оплаты проезда, продаже лошадей и одного автомобиля. Машину, как выяснилось, продали каким-то бандитам из Екатеринбурга, без документов, и вернуть ее не представлялось возможным. Еще один автомобиль Боровин забрал себе, выкупив за символические пятьдесят рублей.

Иннокентий говорил еще долго, подробно рассказывая, как они выжимали из службы все соки, не заботясь о дальнейшем процветании. «Красноярский извоз» и раньше не был сильным игроком на рынке, а теперь конкуренты получили все преимущества.

Деньги Чернобуровым перечисляли исправно, но долго бы так не продолжалось. Еще несколько месяцев, максимум полгода — и служба прекратила бы свое существование.

— Вы поедете со мной, — сказал я, прерывая исповедь управляющего. — Сначала отдадите ворованные деньги. Не забудьте добавить за оскорбление моей семьи.

— Да, господин, конечно… А потом?

Я ничего не ответил и крутанул колеса каталки, направляясь к выходу.

Извозчики, как я и думал, соблазнились предложением. Каждый забрал себе облюбованный экипаж и лошадей к нему. В конюшне остались только самые захудалые, но меня это уже не волновало. Я велел Богдану забрать все документы и ценности, опечатать помещение и оставить охрану. А также отдал другие приказы касательно сегодняшнего вечера.

Мы поехали домой к Иннокентию. Он жил в квартире на севере Красноярска. Добрались, и мой гвардеец поднялся вместе с управляющим, а потом вместе с ним же спустился.

— Десять тысяч с небольшим, ваше сиятельство, — Иннокентий протянул мне объемный конверт, полный разных купюр и монет, а следом дал каменную шкатулку. — А это, как вы велели, за оскорбление. Простите, не хотел я… В жизни ни копейки не украл, а тут соблазнился. Стыдно очень, честное слово!

Я открыл шкатулку и обнаружил в ней россыпь мелких макров. Такие кристаллы годились разве что для фонариков или других небольших приборов. Но их было много, и в сумме макры стоили, пожалуй, около тысячи рублей. Кроме того, в шкатулке было несколько золотых колец и серебряные карманные часы.

Впрочем, макры пригодятся не только для фонарика… Я могу их использовать, чтобы напитать энергией собственное ядро магии. Этим и займусь сегодня вечером, подстегнув дарованную Чернобурку регенерацию. Очень уж мне не нравятся собственная слабость и необходимость использовать коляску.

— Хорошо, — сказал я, закрывая шкатулку. — Садитесь, едем дальше.

— К-куда? — вновь побледнел управляющий.

— Садитесь, — повторил я и захлопнул дверь машины.

Гвардеец подтолкнул Иннокентия в плечо, и тот был вынужден обойти автомобиль и усесться на заднее сиденье с другой стороны. Снова спрашивать, куда мы направляемся, он не решился.

Но мог бы и догадаться.

* * *

Когда к воротам подъехал черный автомобиль, уже смеркалось. Ворчливый Антип вышел из своей сторожки, на всякий случай захватив дубинку, и недовольно каркнул:

— Кто? К кому?

Водитель опустил окно и сказал:

— Граф Чернобуров к барону Боровину. Открывай.

— Господина дома нету, — пробурчал Антип. — И вообще, про визиты не было говорено ничего.

Водитель нахмурился и открыл было рот, но тут опустилось окно задней двери и раздался холодный как лед голос:

— Добрый вечер, уважаемый, — это говорил худой и бледный юноша. Под карими, почти что черными глазами темнели круги, отчего взгляд казался устрашающим. — Меня зовут Георгий Чернобуров. Ваше имя?

«Ну и взгляд у него! — подумал сторож. — Не глаза, а штыки! Пронзает будто…»

— Антип, — буркнул он и поклонился.

— Вот что, Антип, слушай внимательно. Твой хозяин ограбил мой род. Я имею полное право объявить войну и начать убивать людей барона Боровина. Могу приступить прямо сейчас. Но предпочту решить вопрос малой кровью, а для этого мне нужно подождать барона у него дома. Ты меня понял?

Антип с трудом сглотнул возникший в горле комок и часто закивал. Юноша больше ничего не сказал и закрыл окно. Сторож поспешил распахнуть ворота и надеялся, что охранники поместья окажутся так же благоразумны, как и он.

* * *

Леонид Семенович возвращался домой, предчувствуя неприятности. Ему уже доложили, что депо «Красноярского извоза» захвачено людьми Чернобуровых. Оставалось надеяться, что Иннокентий поступил по инструкции и уничтожил документы. И что успел сбежать сам — барон понимал, что управляющий не силен духом, и расскажет все что знает.

«Эх, оплошал, — думал Леонид. — Но кто же знал, что пацан в себя придет? Да еще и будет так резво действовать!»

Сторож на воротах поместья выбежал к машине, размахивая руками, чуть под колеса не бросился. Водитель еле успел затормозить. Боровин открыл дверь и рявкнул:

— Ты что творишь, полудурок? Жить надоело⁈

— Ох, вашбродь, ну наконец-то! Беда!

— Что случилось?

— Граф приехал, Чернобуров. С людьми. Вломились в дом, Степку с Колькой избили за то, что пускать не хотели. Вас ждут.

Здоровье охранников не слишком волновало барона, но он все равно похолодел от таких новостей. Значит, Георгий уже здесь. И не постеснялся применить силу.

Боровин коротко выругался и захлопнул дверь. Возникла мысль развернуть машину и уехать на ферму, чтобы переждать какое-то время. Или сразу рвануть на вокзал, взять билет и уехать куда-нибудь подальше, за Урал.

'Продать имущество можно и на расстоянии, через доверенных людей… Но не бросать же семью⁈ — думал Леонид. — Жена-то с дочерью дома. Надеюсь, этот щенок ничего им не сделал.

Да и вообще, я что, какого-то недомерка испугался⁈'

На всякий случай барон достал мобилет и позвонил командиру своей гвардии. Тот взял трубку почти моментально:

— Слушаю, ваше благородие.

— Слушай-слушай, и внимательно! Значит так, поднимай всех людей и быстро…

— Простите, ваше благородие. Не могу.