Крылья Мальгуса. Ступень Четвертая. Часть вторая

— Запустили слух, что я посватался к Тумановой и получил отказ. Чем мне это может грозить?

— Так вот почему Светлана вчера такая взведенная была… И что, правда посватался?

— Скажем так, некоторые мои слова могли быть интерпретированы таким образом. Но сразу скажу, что, если бы мне дали согласие, я бы не расстроился. Но ты так и не ответил, чем мне могут грозить такие слухи. Именно как главе клана.

— По Тумановой, скорее всего, ничем, — ответил он после недолгих размышлений. — Там бы любой получил отказ, потому что у них договорные браки не приняты. Было бы куда хуже, посватайся ты к Мальцевой и получи отказ при тех авансах, что выдавал глава клана. Тогда пойдут слухи, что с тобой что-то не то.

— Нет уж, к Мальцевой свататься я точно не собираюсь, даже если мне гарантируют отказ, — усмехнулся я. — Но отказа не будет, потому что Игнат Мефодьевич твердо намерен со мной породнится.

— С точки зрения перспектив для клана — не самый плохой вариант, — неожиданно сказал Ден.

— Это Диана-то? С ее хамским поведением?

— Если ты не обратил внимания, то приказы она выполняет быстро, четко и без лишних разговоров, а когда болтает, не касается секретов своего клана, даже когда ее целенаправленно на это наводят.

— Ты, что ли, наводил? — удивился я.

— Не только я. Здесь в целом детишки непростые и за дружеской болтовней часто скрывается желание разузнать чужие секреты. Мне несколько раз приходилось Тимофея вытаскивать, чтобы не сказал лишнего. Он-то в простоте много чего может наболтать. Секретов он особых не знает, но, по его словам, можно составить представление о финансах клана, например. Или о расстановке сил внутри. Так вот, у Дианы таких оговорок не бывает.

— Никак ты мне ее сватаешь? — удивился я.

— Упаси боже. Просто я высказал свое мнение. С точки зрения пользы для клана — почти идеальный вариант. Сильный маг из крупного клана с хорошими знакомствами. Я знаю, что тебе хотят подсунуть Шувалову. Она, конечно, приятная девушка, но за ней нет реальной силы, потому что для главы клана она — одна из дальних родственниц. И если ты вдруг ее выберешь, то с Шуваловых не получишь и минимальной поддержки, а о тебе они вспомнят, только если ты поднимешься достаточно высоко.

— Если честно, в таком ракурсе я вообще об этом не думал.

— А должен, — усмехнулся он. — Дела клана будут зависеть и от того, кто станет твоей женой. Кстати, в этом плане Светлана не факт, что хороший вариант. Близость к трону может дать и множество минусов. Но тебе об этом лучше не со мной говорить, я многих раскладов не знаю. Например, меня удивляет настойчивое желание Мальцева выдать за тебя Диану. Если честно, исходя из того, что я знаю, ты для нее не такая уж хорошая партия.

Я кивнул, сообразив, что, скорее всего, и сейчас были не его собственные размышления, а Постникова, поэтому лучше разговаривать сразу с инициатором. Было очень похоже, что Постников поручил Дену при случае намекнуть на важность моего выбора для клана. Перед выбором я пока не стоял, но узнать мнение моего начальника безопасности стоило. Уж он-то точно все расклады знает. В частности, про Шувалову Дену наверняка сказал именно Постников.

Мысли про это я отодвинул в раздел «Спросить при случае», потому что сначала стоило решить вопрос с Накрехом, а уже потом думать о будущем.

Хотя меня никто не дергал — ни Постников, ни император, ни Ефремов — все утро я был в напряжении, ожидая хоть какого-то проявления со стороны противника. Но все было на удивление тихо. Учебный день прошел в размышлениях о бессмысленности моего просиживания в школе, но апогея они достигли на последнем уроке, физкультуры, когда физрук после традиционной разминки построил нас в шеренгу и торжественно заявил:

— Все вы знаете, что между школами проходят соревнования по разным видам спорта, поэтому сейчас вы мне диктуете, чем занимались, чтобы я имел представление о том, чем вы можете помочь школе. По тем направлениям, где у нас наберется команда, будет приглашен дополнительный тренер.

И все это было сказано с таким видом, как будто он нас осчастливливал своим известием. Наверное, я скривился, потому что он бросил:

— Не переживай, Елисеев, эстафеты тоже будут в рамках межшкольного соревнования. Без грамоты не останешься.

— Дмитрий Семенович, я не буду возражать, если грамота достанется кому-нибудь другому. Я должен заниматься делами клана.

— Елисеев, ты должен уметь правильно распределять время, — недовольно сказал физрук. — И школа тебе в этом поможет.

— Дмитрий Семенович, у меня уже распределять нечего, — мрачно ответил я, вспоминая никому не нужную инициативу физрука по подготовке к соревнованиям еще в той школе. — Зря вы это затеяли.

Времени действительно не было. Я даже с ключом от соколовских записей так и не разобрался хотя был близок к прорыву. Возможно, отложил я его, потому что мне начало казаться: расшифруй я записи — и там обнаружится ехидный комментарий о том, что я молодец, но мог бы приложить силы к другому. А для самих записей Накреха ключ наверняка был другим. Правда, оставались еще отдельные слова из записей Вишневских, но соколовский ключ к ним не подойдет, пусть там даже одинаковые символы. Никто не станет делать для обманки ключ, который подойдет к остальным секретным записям.

Мне вообще казалось, что стоит ненадолго взять паузу и просто отдохнуть. И желательно так, чтобы меня не дергали на спортивные мероприятия.

— Это распоряжение директора школы, Елисеев. Чтобы тебе было известно, такие соревнования ежегодно проходят среди всех школ. И это распоряжение императора. Ты выступаешь против действующей власти, Елисеев?

Судя по мрачной физиономии физрука, фляжку с поправляющим здоровье напитком ему пронести с собой не удалось, и теперь он действовал по принципу: «Если у меня плохое настроение, то и у вас хорошего не будет».

— Я выступаю за действующую власть, Дмитрий Семенович, именно поэтому у меня совсем нет свободного времени.

Физрук в ответ лишь скептически хмыкнул.

— Вот если ты принесешь освобождение от соревнований, подписанное лично Его Императорским Величеством, тогда разговор будет иметь смысл, а пока, Елисеев я как раз вспомнил, что ты занимался борьбой. Не хочешь защитить честь школы в этом направлении?

— Боюсь, после такой защиты она упадет на недосягаемую глубину, — буркнул я. — И даже вам, Дмитрий Семенович не удастся ее там найти и поднять.

Но физрук сделал вид, что меня не слышит, и корябал в своем блокноте напротив каждой фамилии понятные только ему значки. Энтузиазм из него так и пер. Не иначе как, взяли на испытательный срок и пообещали уволить, если результатов не получит. Хорошо хоть выяснилось, что команды будут сборные из всех трех классов, так что очень может быть, что я никуда не впишусь, разве что физрук по старой доброй памяти включит.

Интерлюдия 4

— Да, поставил перед нами Елисеев задачку, — выдохнул император. — Теперь нужно хорошо подумать, прежде чем что-то предлагать.

— Он хотел зарегистрировать целительскую школу при лечебнице, — припомнил Александр. — Почему бы нам и не пойти ему навстречу в этом вопросе? Он наверняка согласится, потому что это нужно клану.

— То есть ты оцениваешь свою сестру в одно разрешение? — холодно спросил император.

— При чем тут Светлана? — удивился Александр. — Я пытаюсь найти такой вариант оплаты, который подошел бы Елисееву.

И не сильно ударил по казне. Последнее произнесено не было, но подразумевалось. Александру с детских лет внушалось что разбазаривание средств приводит не только к нищете правящей семьи, но и к нищете управляемой страны. Деньги нужно тратить с умом. И не тратить, когда без этого можно было обойтись.

— Возможно, до того, как он сказал про Светлану, этот вариант и прошел бы. Да, это откровенное нарушение, но на него закроют глаза в обществе. Но слово было сказано, и теперь что бы мы ни предложили, оно будет рассматриваться под углом, во что мы оцениваем Светлану. То есть плата должна быть соразмерной.

— А это не наглость с его стороны?

— Это была глупость с нашей стороны, которой он воспользовался. Я просто не подумал, что он вправе назначить плату, и высокую, за свои занятия. Значит, нужно предложить что-то значимое для него и не слишком нужное или важное вам. Лицензия подойдет, но как часть оплаты.

— Мне кажется, он согласится обучать только за нее.

— Согласится, — кивнул император. — Но, во-первых, затаит обиду, а во-вторых, ты тем самым оскорбишь сестру, потому что, как я уже говорил, приравняешь ее к одному-единственному разрешению.

— Скорее всего, она об этом и не узнает.

— Саша, она, скорее всего, об этом уже знает потому, что по всему дворцу ходят слухи, что Елисеев к ней сватался и ему отказали, а Аксенова отправила твоей сестре записку. Как ты думаешь, что в ней?

— Я думаю, что кому-то надо перестать распространять сплетни, — холодно сказал Александр.

— Издержки твоего положения. Пока ты не определишься, вокруг тебя так и будет кружить хоровод таких Аксеновых, готовых на все ради места рядом. И вовсе не из любви к тебе. Хотя она тоже может присутствовать.

— Пока я не готов, — честно признал Александр. — Так что давай оставим вопрос моего брака и вернемся к Елисееву. Теоретически можно ему кусок земли под полигон предложить.

Император прищурился.

— С зоной без магии?

— Именно.

— Это больше похоже на очередное задание, чем на награду.

— А если там будет небольшая зона? А остальное вполне пригодное для действий мага?

Император хмыкнул.

— А если решит проблему, то мы его об этом не просили?

— Именно.

— Мне нравится направление твоих размышлений, Саша. Подготовь варианты на рассмотрение. Подальше от столицы.

Интерлюдия 5

Волхвы лезть к Верховному ночью не рискнули — и охранки могут сработать, и смешаться в случае чего с другими волхвами не получится. Это решил Никон, а Варсонофий ему только и успевал поддакивать, радуясь, что решение взял на себя более старший и опытный товарищ. Шутка ли — они собрались выступить против Верховного волхва, чего не было за всю волховскую историю.

— Если и есть что на нашей базе, то только в сейфе Верховного, а туда просто так не попадешь, — пояснял Никон, — с какой-то вероятностью может сработать защита. Я, конечно, волхв опытный, но вскрыванием сейфов постоянно не занимался.

— Ранее и нужды не было, — вздохнул Варсонофий, — потому что мы Верховному доверяли. А сейчас мне кажется, что он мудрит. Ищет выгоду для себя, а не для всех нас.

— Вот-вот, — согласился с ним Никон. — Гнать его надо. Только доказательства нужно найти, чтобы на собрании предъявить.

Был он столь вдохновлен планируемым налетом, что Варсонофий невольно подумал, что в желании Никона разобраться с Верховным волхвом лежат в основном личные мотивы, а не забота о сообществе. Но им было по дороге, пока, если верить Елисееву, существует угроза от сбрендившего мага, поэтому Варсонофий своих сомнений не высказывал, активно поддакивал и даже согласился переночевать у Никона, чтобы поутру сразу выйти на дело. А почему бы и не переночевать? Жил он один и совсем рядом с местной волховской базой.

То ли от известия о связи волхвов со сбрендившим магом, то ли от необходимости вскрывать сейф своего же начальника, Варсонофий спал из рук вон плохо, всю ночь вертелся на стареньком скрипучем диване, выделенном ему Никоном, и шумно вздыхал, втайне надеясь, что Никон передумает заниматься взломом. На хозяина дома эти попытки морального давления не произвели ни малейшего впечатления, потому что нервы у него были крепкими и он уснул, стоило голове коснуться подушки, и прохрапел до утра. Варсонофий же только к утру забылся в мутном сне и даже отдохнуть как следует не успел, когда его разбудили.

— Ну ты и здоров спать, — одобрительно сказал Никон. — Сразу видно: нервы крепкие, а совесть чистая. А значит, дело наше правое.

Варсонофий, которому поутру еще меньше хотелось идти против Верховного волхва, пробормотал что-то неразборчивое в ответ и убежал умываться. Проходясь по зубам заклинанием, которое с успехом выполняло роль зубной щетки, он внезапно замер, ошарашенный мыслью, что то, что они задумали с Никоном, это самое настоящее предательство, и не понять в точности, предательство всего волховского сообщества или только Верховного волхва. Но если Верховный снюхался с кем попало, не означает ли это, что он предал всех первым? И тогда то, что они задумали, — всего лишь восстановление справедливости. Эти мысли Варсонофия приободрили и плескался он в воде уже не с таким мрачным настроем.

Никона он нашел на кухне за приготовлением глазуньи с колбасой, которую тот почти тут же распределил на две тарелки, одну из которых протянул соратнику. Варсонофий уговаривать себя не заставил, тарелку принял с благодарностью и спросил:

— Какие у нас планы?

— Планы как планы. Дождемся, когда Верховный уедет, и минут через пятнадцать после этого нагрянем в его кабинет. Народ будет — затеряемся если что, а вот засечь нас у сейфа будет не так-то просто.

— Прям сразу сейф? — недовольно уточнил Варсонофий.

— В сейф мы полезем, только если ничего не найдем в кабинете. Потому как на нем наверняка куча сигналок стоит и не все их я замечу, — ответил Никон.

Он достал пакет растворимого кофе, сыпанул себе в чашку и залил кипятком из чайника, потом молча протянул пакет Варсонофию. Тот предпочитал чай, но если уж приходится в этой жизни менять что-то, так почему не начать с привычек? Кофе оказался дрянным, поэтому Варсонофий решил, что утренние привычки он пока не готов менять.

Но бодрость завтрак и кофе ему придали, поэтому к волховской базе он подходил с хорошим настроением. В конце концов, Елисеев может ошибаться, путать что-то по молодости лет. Не может же быть такого, чтобы Верховный пошел против вековых устоев ради… Собственной выгоды? Какой же он тогда волхв?

Народу в волховском доме оказалось немного, и Верховного пока не было, но Никона это не смутило, он потянул Варсонофия в артефакторскую, которая как раз была напротив кабинета Верховного, а значит, из нее был замечательный обзор. Кроме того, засели они не просто так, а вроде как по делу, потому что любой заглянувший видел, что они вертели в руках разные материалы и что-то тихо обсуждали.

Верховный появился часа через два и с такой благостной рожей, что Варсонофий сразу заподозрил: жрал тот на завтрак что-то поинтересней банальной яичницы с растворимым кофе. Такая довольная рожа бывает с черной икры, которой ложками в рот запихивают и утрамбовывают, чтобы другим не досталось. Варсонофий черную икру не любил, но от этого симпатии к Верховному у него не прибавилось. Тот их отметил, заглянул, поинтересовался:

— Трудитесь?

— Брат Варсонофий просил помочь с улучшением артефакта личины, — расплылся в счастливой улыбке Никон. Сейчас никто бы не заподозрил, что он копает под Верховного. — Вот решаем, какой материал лучше подходит.

— Молодцы, все в делах, в делах, — одобрил Верховный. — На благо нашего сообщества.

Похвалив подчиненных, он отправился сам трудиться на благо сообщества, не забыв тщательно запереть за собой дверь, что сразу отметил Никон, заявив, что порядочные руководители не запираются, а те, кто запираются, — точно не работают. Варсонофий согласно кивал и крутил в руках заготовку под артефакт, неожиданно увлекшись идеей усовершенствования. Но заниматься этим ему долго не пришлось, потому что Верховный отсидел в запертом кабинете минут тридцать, а потом выскочил как ошпаренный и рванул к выходу. Никон проводил его задумчивым взглядом и сказал:

— Отсчитываем пятнадцать минут и идем.

— А не полчаса?

— Полчаса — много. Кто знает, куда он поедет. И в кабинете тоже будем не больше пятнадцати минут. Лучше несколько раз по пятнадцать минут, чем попасться.

— Это да, — согласился Варсонофий, отложил артефакт и обнаружил, что у него дрожат руки.

Да и в целом его несколько потряхивало так, что он ни на чем не мог надолго сосредоточиться, поэтому прозвучавшее: «Пойдем. Время» воспринял с радостью, с облегчением рванул к кабинету Верховного первым и застыл у двери, потому что та оказалась запертой.

Никон же подошел вперевалочку, но вооруженный нужными знаниями. Во всяком случае у двери он затратил всего несколько секунд — и она открылась, пропуская их в волховскую святую святых. Никон решительно подошел к солидному шкафу и раскрыл дверцы. Там доказательств предательства Верховного не нашлось.

— Хлам всякий, — пренебрежительно сказал Никон. — Закрывай, перейдем к столу.

Но и в столе не нашлось ничего интересного, если не считать за таковое полностью забитый бутылками из-под водки нижний ящик. Полные тоже были и даже одна начатая, но находились они ящиком выше. В верхнем же валялась всякая ерунда, которая непосвященному лицу наверняка показалась бы чем-то важным, но только непосвященному. Никон же, покопавшись пару минут, выдал пренебрежительное междометие и повернулся к сейфу.

— Что ж, — сказал он. — Видит бог, я этого не хотел, но придется.

Он размял пальцы с видом бывалого медвежатника. «Боже, с кем я связался?» — испуганно подумал Варсонофий. Но бежать было уже поздно, тем более что Никон, пыхтя от усердия, принялся вскрывать сейф, и через пару минут преуспел в этом начинании.

Заглядывали внутрь оба. Варсонофий, хоть и чувствовал себя крайне неловко оттого, что действовали они как преступники, любопытства не растерял и стоял аккурат за плечом Никона, вытягивая шею, чтобы разглядеть все.

Разглядывать там особо было нечего. Верхние полки пустовали, а внизу на нескольких папках с документами стояла солидная коробка, доверху набитая артефактами.

— Хм… — протянул Никон. — А ведь ненашенские это поделки.

— Это не доказывает связь Верховного со зловредным магом, — заметил Варсонофий.

— Почему? Как косвенные улики — вполне. А сейчас мы просмотрим документы, и что-то мне подсказывает, что найдем и доказательства. Держи.

Он сунул коробку с артефактами Варсонофию и сделал это столь неловко, что лежащий сверху металлический шарик с инкрустацией свалился и с грохотом покатился к двери. Оба волхва испуганно вздрогнули и замерли, но, так как из-за дверей не раздалось ни воплей, ни шорохов, Никон быстро успокоился и бросил:

— Поставь на письменный стол и сходи за тем, а я пока займусь документами.

Он, больше не обращая внимания на сообщника, вытащил первую папку и начал быстро просматривать листы, в ней находящиеся. Варсонофий же тяжело вздохнул и отправился за укатившимся артефактом, который отрикошетил от двери и сейчас лежал под шкафом. Волхву, чтобы его достать, пришлось встать на колени и хорошенько пошарить в пыли. Зато, когда он вытащил артефакт, тот едва заметно светился. Варсонофий крепко сжал его в руке, отчего свечение усилилось и хотел было сообщить об этом Никону, но тот заговорил сам.

— А вот это — доказательство. И того, что Верховный присваивает деньги, и того, что он контактирует с посторонними.

— И чем это вам поможет, друг мой? — внезапно раздался вкрадчивый голос и за спиной Никона материализовалась фигура. — Разве что порадуетесь, что перед смертью узнали истину.

Никон дернулся, но заклинание противника его настигло, и почти сразу на пол рухнула высушенная мумия. Маг застыл над ней, склонив голову набок и как будто восхищаясь делом своих рук, потом отправил ещё одно заклинание — и от мумии не осталось и следа.