Римские тайны. История, мифы, легенды, призраки, загадки и диковины в семи ночных прогулках

Поверните направо, в переулок Пьеде (vicolo del Piede), и, как только заметите улицу Фонте-д’Ольо (via della Fonte d’Olio), смело идите по ней дальше. Она приведет вас на площадь Санта-Мария-ин-Трастевере (piazza di Santa Maria in Trastevere). Здесь же находится одноименная церковь. Считается, что она была первым римским храмом, официально открытым специально для католической христианской церкви. Еще одна доминанта на площади – фонтан в центре. Похоже, это самый древний фонтан в Риме. Он бил уже при Августе, а затем претерпел множество переделок и реставраций, в том числе с участием Лоренцо Бернини и Карло Фонтана. Две тысячи лет назад на этом месте случилось совершенно особенное происшествие…

Нефть Трастевере

«В о дворе „Таберны Меритория“, – повествует безымянный летописец XV века, – во времена, когда наш Господь Иисус Христос почтил появлением на свет Пресвятую Деву Марию, из земли исторглась щедрая масляная струя. Она изливалась в течение дня и ночи до самого Тибра широчайшим потоком».

Действительно считается, что выброс похожего на нефть вещества произошел в момент рождения Христа в рионе Трастевере, близ таберны Меритория, этого своеобразного дома для престарелых легионеров. Там, где сегодня высится храм Санта-Мария-ин-Трастевере. На самом деле речь идет о 38 г. до н. э., но христианской церкви было важно подчеркнуть символическое значение факта. Таким образом рождение Иисуса ознаменовалось миропомазанием – чудесным выходом масла. Явление истолковали как знак свыше и решили воздвигнуть храм. В здании базилики можно до сих пор найти точку, где забил «фонс олеи», то бишь масляный источник. Удивительное событие запечатлено в мозаике. Рядом с церковью, на доме № 26, на фризе над входом содержится такая же надпись.

Под портиком базилики Санта-Мария-ин-Трастевере, среди многочисленных надгробных и посвятительных плит древнеримского времени есть одна совершенно особенная. Она содержит имя императорского вольноотпущенника – либерта Коцеуса, который честно признается, что ни разу не поссорился со своей супругой Нице на протяжении совместной жизни длиною в 45 лет и 15 дней. Несомненно, достижение, достойное восхищения, но оставляющее один вопрос: не сама ли Нице продиктовала эти слова каменщику для надгробия мужа?

Теперь отправляйтесь по улице Лунгаретта (via della Lungaretta) до площади Сант-Аполлониа (piazza Sant’Apollonia). На ней стоит церковь… св. Маргариты! Это даже не редкий, а уникальный случай, чтобы на площади имени одного святого (Аполлонии в данном случае) стоял храм, посвященный другому (Маргарите). Однако такой парадокс объясняется тем, что древней церкви св. Аполлонии и близлежащего монастыря больше не существует.

Невероятный граф Калиостро

Стены Сант-Аполлонии стали последним приютом Лоренци Феличиани, супруги Джузеппе Бальзамо, графа Калиостро. Собственно, он и упек женушку в монастырь. Лоренца была римлянкой из Трастевере. После авантюрной жизни, проведенной бок о бок с мужем в путешествиях по Европе, она скончалась в этой обители в 1798-м в 44 года, предварительно заявив на мужа в Святую палату инквизиции. Калиостро арестовали и сначала заточили в замок св. Ангела (где до сих пор имеется камера под именем «Калиостра»), а затем перевели в крепость Сан-Лео, в области Романья. До сих пор, особенно ненастными осенними вечерами, по переулкам риона тихо скользит призрак женщины, чье лицо скрыто черным покрывалом.

Прижимаясь к стенам, бесшумно привидение пересекает Тибр и направляется к площади Испании. Здесь, на месте обвинения собственного мужа, призрак исчезает в тени, в сопровождении криков «Лоренца!», адского хохота и насмешек.

Что ж, знакомьтесь: Джузеппе Бальзамо, провозгласивший себя графом Калиостро. Этот авантюрист, фальшивомонетчик, колдун, философ, алхимик, масон, врач и исцелитель родился в Палермо в 1743 году. Он стал невероятно знаменит уже в юности, имея криминальные наклонности и питая тягу к обману сограждан путем оккультизма, столь популярного в Европе XVIII века. После приезда в Рим он женился на 14-летней Лоренце и исколесил почти всю Европу, побывал в Египте и Персии. Повсюду он усиленно намекал на свое обладание секретами молодильной воды, философского камня и прочими чудодейственными способностями. Благодаря им в друзьях у Калиостро неизменно оказывались короли и принцы.

Затуманив историю своего рождения и распространяя слухи о своей сверхъестественной силе, наш герой не гнушался вовлекать в сомнительные эксперименты свою жену и даже выступал ее сутенером ради выгоды и денег. В те годы колоссальный фурор произвел его эликсир бессмертия, египетское вино и так называемые «освежающие порошки», с помощью которых ему удалось безвозмездно излечить нескольких больных. Калиостро время от времени впадал в филантропию, обладал знанием отдельных приемов гипноза с животными, тайн алхимии и способностью внушать доверие, в то же время волнуя собеседника проникновенным взглядом. Из всего этого и ткался долгие годы шлейф таинственности и приобщенности к сокровенному знанию.

Однако закат славы чародея был неминуем, начиная с печально известного скандала с ожерельем Марии-Антуанетты. Парадоксальным образом к Калиостро он не имел отношения. В 1774 году придворный ювелир французской короны создал изящное и сложнейшей работы бриллиантовое колье стоимостью в 1 миллион и 600 тысяч ливров.

Сегодня его ценность составила бы 100 миллионов евро. Подобные деньги водились, разумеется, только у королевской особы, однако Мария-Антуанетта отказалась от покупки украшения. Тогда в игру вступили два авантюриста, граф и графиня Деламотт, которые организовали аферу, чтобы облапошить кардинала де Рошана, убедив его приобрести драгоценность и преподнести его – через посредничество самого Деламотта – в дар королеве, якобы с целью вернуть утраченное расположение. Разумеется, заполучив колье, граф Деламотт и не собирался передавать его королеве. А вместо этого разобрал его по камушкам и попытался продать в Англии. Но тут мошенничество раскрылось, и виновных арестовали. Графиня Деламотт переложила свою вину на плечи вездесущего Калиостро, неожиданно оказавшегося организатором всего дела. 22 августа 1785 года их с женой арестовали и заточили в Бастилию. А на следующий год выставили из Франции.

Перебравшись в Рим, он, однако, не нашел ничего лучше, чем основать ложу египетской ветви масонов практически под сенью купола Собора св. Петра. В итоге магистра всяческих чудес сдала собственная жена, и Калиостро был приговорен инквизицией к смертной казни за колдовство в 1789 году. Только благодаря вмешательству папы Пия VI он избежал высшей меры. Говорят, потому что излечил самого понтифика. Смерть заменили на пожизненное заключение в тюрьме Рокка-ди-Сан-Лео. Там он и умер 26 августа 1795 года, промучившись три дня и отказавшись от причастия. По воспоминаниям капеллана крепости, «вечером 26-го <…> его перенесли в западную часть крепости Сан-Лео и там похоронили как неверного, недостойного милостей святой церкви, которой несчастный не пожелал довериться». Калиостро погребли без гроба, в безымянной могиле, без креста и камня. Тем не менее некоторое время эта могила не предавалась забвению. Когда польские войска завоевали крепость Сан-Лео и освободили заключенных, они нашли труп Калиостро и, вероятно, похоронили его более достойным образом. К сожалению, сегодня о новой гробнице блистательного шарлатана ничего не известно.

В монастыре св. Аполлонии после смерти Рафаэля скрылась от мира муза художника Форнарина. Считается, что ее призрак до сих пор иногда приносит цветы на могилу возлюбленного в Пантеон.

Идите дальше по улице Лунгаретта (чье название XVI века не что иное, как уменьшительное от другой улицы Трастевере, Лунгара – via Lungara). Впереди покажется просторный бульвар Трастевере (viale Trastevere). Пересеките его поперек, пройдите десяток метров и найдите улицу VII Коорте (via della VII Coorte). Направляйтесь по ней, смотря направо. Вскоре ваше внимание привлечет низкое здание с гербом над дверью и крупной надписью: STAZIONE COORTE VII DEI VIGILI (Отряд пожарной части № 7). Переступив порог и спустившись на 8 метров под землю, вы окажетесь в уникальном месте: в единственной сохранившейся пожарной части Древнего Рима.

Пожарные Августа

Каждое подразделение пожарных в античные времена называлось Excubitorium. Речь шла о самых настоящих бригадах тушителей, построенных по военному образцу и объединенных в часть. Подразделение было организовано в 22 г. до н. э. по приказу Августа и, помимо непосредственных задач, осуществляло ночное патрулирование улиц, защищая город от преступников. Всего в Риме было 7 подобных частей, насчитывающих в целом около 7000 человек (по одной на два района города, которых ранее было 14). Так, наша бригада-«экскубитория» входила как раз в 7-ю часть.

При благоустройстве этого уголка Трастевере в 1866 году взору рабочих предстала древняя казарма пожарных в нетронутом виде, со всеми декорациями, мозаиками и штукатуркой. Подразделение подчинялось пожарной части Марсова Поля и контролировало территорию XIV риона Трастевере, или Транстиберим («Затиберья»).

Так что название – VII Коорте (от «когорта», т. е. отряд) – эта улица получила в честь сделанного на ней важного археологического открытия.

В самом конце короткой улицы VII Коорте (via della VII Coorte) сверните налево, на улицу Монте Фиоре (via di Monte Fiore), и идите до маленькой площади Драго (piazza del Drago, «Драконья»). Далее направляйтесь направо, в переулок Буко, т. е. «дыры» (vicolo del Buco), а потом налево, на улицу Луче, т. е. «света» (via della Luce). Она снова выведет вас на улицу Лунгаретта, вливающуюся через несколько метров в площадь Пишинула (piazza in Piscinula). Если вы пересечете всю ее вдоль, то окажетесь на берегу Тибра, на улице Лунгарина (via della Lungarina). Несмотря на то, что в древности Рим украшали сотни терм с огромными бассейнами и ваннами поменьше (т. е. та самая «пишинула», ит. – piscinula), перед нами – единственное место, чья топонимика отражает эту традицию. На площади можно полюбоваться двумя миниатюрными шедеврами архитектуры совершенно разной природы. С одной стороны сгрудились дома Маттеи XV века, сразу погружающие нас в неповторимую атмосферу средневекового города. Почти в конце XIX века в этих зданиях располагалась таверна «Шакветта». Так в Риме называли бедных простушек, служанок, а также потаскушек. Не исключено, что в этом районе продажная любовь процветала довольно буйно.

С другой стороны площади на нас смотрит церковь Сан-Бенедетто-ин-Пишинула, по легенде построенная на развалинах домуса Анициорума, где проживал (вероятно, будучи родственником семейства Анициев) святой Бенедикт Нурсийский в период учебы в Риме в конце V века. До сих пор можно увидеть маленькую комнатку, в которой, возможно, жил будущий монах и основатель ордена.

Кроме того, над церковью высится самая маленькая колокольня Рима.

А прямо перед вами пролегает Палатинский мост (ponte Palatino), прозванный римлянами «Английским». Дело в том, что из-за усиленного движения пересекать его нужно, держась правой стороны. Примерно на середине моста, свесившись, вам удастся узреть внизу еще один, потайной мост (точнее, его остатки). Он известен под именем «Сломанный» (ponte Rotto).

Воистину нессчастный мост

Это был самый первый каменный мост Рима со времен Империи. Но из-за того, что он стоит не строго перепендикулярно течению реки, за долгие годы служения он не раз обваливался. Каждое столетие давало мосту свое имя. Поскольку мост был построен в 241 году до н. э. Манлием Эмилием Лепидом по случаю открытия дороги Аурелии, то изначально он принял имя «мост Эмилия» (pons Aemilius). Затем, в 12 году до н. э., он получил имя Великого (то бишь Максимус) (в честь Великого Августа). Так он достоял до 872 года, пока папа Иоанн VIII не решил превратить храм Фортуны в церковь святой Марии Египетской. По этой причине мост получил дополнение имени: Санта-Мария. Кроме того, здесь произошло чудо обретения статуэтки Пресвятой Девы между арок конструкции. В 1144 году мост получил название Сенаторского (Senatorium), возможно, после реконструкции, проведенной по инициативе Сената на средства муниципалитета.

В последующие века мост продолжал обрушиваться, что требовало постоянных реставраций и переделок. Наконец, его полностью перестроил по своему проекту великий Микеланджело. Как повелось, безуспешно. 14 сентября 1557 года сильнейшее наводнение снова обрушило мост. Григорий XIII (чей родовой герб красуется сегодня на камнях) укрепил конструкцию к юбилейному 1575 году. Но… 24 декабря 1598-го волны нового неистового наводнения унесли с собой три из четырех арок моста. Это положило конец всяким доделкам.

Согласно одной из легенд, в 1599 году Беатриче Ченчи вызвалась восстановить мост на свои средства с помощью драгоценного связующего из яичной скорлупы, но Климент VIII отверг предложение. Так обломок старого моста превратился в своеобразный палисадник посреди реки и пробыл в этом состоянии до конца XVII века, пока ветхость конструкции окончательно не вывела его из строя. В 1887 году, во время строительства нового Палатинского моста, у старика отъяли две из трех сохранившихся арок. Любопытно отметить, что образом нашего моста вдохновлялся Ювенал и даже посоветовал своему приятелю Постумию вместо женитьбы сигануть вниз с его бортика.

Но тот, первый мост, судя по источникам, располагался там, где стоял первый деревянный мост Сублиция. Там Гораций Коклит в 508 году до н. э. в одиночку остановил полчища этрусков под командованием Порсенны. Он повелел римлянам специально разрушить переправу за своей спиной, и город был спасен от атаки врагов. Сам же герой, воззвав к богу Тиберину, бросился в реку и спасся от неприятеля вплавь. Некоторые, правда, уверяют, что Гораций утонул под обломками моста.

Поговаривают, что на мосту частенько видят силуэт в черном капюшоне, готовый в любой момент схватить неосторожного странника и утащить прямиком в преисподнюю. Не исключено, что это дьявольское видение – сама Смерть.

Пройдите до конца Палатинский мост и поверните налево на набережную Лунготевере Пьерлеони (Lungotevere dei Pierleoni). Доберитесь по ней до следующего моста Фабрицио. Его называют также мостом Четырех голов (ponte Quattro Capi). Почему? Да потому, что на его входных колоннах имеются скульптурные четырехглавые навершия.

Четверо с головой на плечах…

Папа Сикст V (который за время своего понтификата, с 1585 до 1590 год, говорят, успел построить 5 улиц, 5 мостов, 5 фонтанов и оставил наследство в 5 миллионов скудо золотом) задумал провести реконструкцию моста Фабриция и призвал для этого четверых самых достойных и прославленных архитекторов своего времени. Но мастера не сошлись характерами, и работа сопровождалась лютой руганью. Тем не менее задачу свою они выполнили наилучшим образом, удостоившись папской похвалы. К сожалению, до папских ушей дошли слухи о непристойных перебранках, Сикст повелел обезглавить всех четырех на том же мосту. Правда, в награду за качественный труд (а может, в оправдание перед потомками) понтифик согласился возвести всем творцам памятник: блок камня, увенчанный четырьмя головами. Сегодня мы можем полюбоваться на два таких «головастых» столпа при входе на мост, которые, по иной версии, изображают многоликого Януса, божества всякого рода проходов и выходов.

Если Палатинский мост был первым каменным мостом Рима, то мост Фабриция – самый древний из сохранивших первоначальные функции.

В 62 году до н. э. его построил Луций Фабриций. В XVI веке за близость к территории гетто его прозвали Иудейским (ponte dei Giudei).

О неутомимой деятельности Сикста V ходили легенды. Вот еще одна. Папа повелел Доменико Фонтана реализовать обширный прямой променад, связывающий Ватикан с Латераном. Архитектор деликатно сообщил заказачику, что провести магистраль без единого отклонения от прямой не получится – мешается Колизей. Папу это не смутило. «Разрежьте Колизей», – приказал он. К счастью, смерть понтифика наступила раньше, чем его проект начали воплощать.

Спускайтесь по коротенькой улочке Понте-деи-Кватро-Капи и, пройдя по ней, остановитесь на площади Сан-Бартоломео-аль-Изола (piazza di San Bartolomeo all’Isola), в самом сердце острова Тиберия (Isola Tiberina). История города непредставима без этого древнего и примечательного места. В прошлом на острове селились члены братства «Распятия Иисуса Христа и скорбящей Святой Девы Марии», созданного в XVII веке. Главной задачей братьев было вылавливать и хоронить (если никто за ними не приходил) утопленников Тибра. Милосердное дело осуществлялось ими в характерных красных одеяниях – плащах с капюшоном, что дало народу повод окрестить монахов ордена Распятия «Красными мешками» (Sacconi Rossi). С некрофильской любовью в духе эпохи барокко они живописно раскладывали кости умерших в крипте на острове. До сих пор ежегодно 2 ноября здесь разворачивается ночная процессия в свете сотен огней в память об утонувших, в которой участвуют члены возрожденного братства в традиционных костюмах. Во время церемонии в реку спускают тысячи цветочных венков.

А перед церковью св. Варфоломея (Сан-Бартоломео) издревле вывешивались списки тех, кто во время Пасхи не уважал священных правил ритуала.

В 1834 году среди прочих там появилось имя известного художника из Трастевере, Бартоломео Пинелли, автора многочисленных картин с реалистическими сценами из римской жизни. В обличительном списке он значился как «миниатюрист».

Художник Варфоломей против своего святого тезки

Узнав о списке, Пинелли в ярости прибежал к приходскому священнику и попросил аудиенции, намереваясь заявить о серьезной ошибке. Святой отец сразу же явился, полагая, что негодующий представит ему справку о приобщении ко всем надлежащим таинствам, требуя снять беспочвенное обвинение. Каково же было его удивление, когда художник попросил его немедленно вписать «гравер» вместо «миниатюриста». Оставив прелата задумчиво почесывать лысину, творец вернулся к себе в мастерскую.

Пинелли действительно был большим оригиналом. Сохранились описания еще одного забавного случая из его жизни. Этажом ниже ателье художника проживал один скрипач, донимавший художника днем и ночью своими пассажами. В какой-то момент чаша терпения Пинелли переполнилась. Он спустился к виртуозу и потребовал немедленно прекратить донимать окружающих.

На что скрипач заявил, что находится у себя дома и будет делать то, что считает нужным. Не прошло и дня, как Бартоломео Пинелли освободил одну из своих комнат и вылил на пол с сотню ведер воды. Затем взял удочку и курительную трубку и мирно устроился удить рыбу. С нижнего этажа послышались крики и ругань, поскольку вода полилась на соседа отовсюду.

Скрипач, пыхтя и краснея, предстал перед удящим Пинелли и заорал: «Что за выходки? У меня промокла кровать и вся мебель. Это катастрофа!» Пинелли и бровью не повел, лишь вынул изо рта трубку и спокойно ответил: «Я в своем доме и буду ловить рыбу, сколько мне заблагорассудится».

Поговаривают, что по сей день призрак Бартоломео Пинелли разыскивает свою любимую харчевню «Габбионе» («Птичья клетка») на улице Лаваторе (via del Lavatore).

В церкви Сан-Бартоломео хранится пушечное ядро, которое в 1849 году влетело в полную народу боковую капеллу, не задев при этом ни души. Еще одно похожее ядро застряло на лестнице галереи палаццо Колонна на площади Санти-Апостоли.

На правой стороне следующего моста, ведущего на остров Тиберия, т. е. моста Цестия, имелась длинная лестница, нисходящая прямо на берег Тибра. Идите налево и обойдите вокруг мыса острова (отсюда открывается великолепный вид на другую часть Сломанного моста – Понте Ротто). Ваша цель – мраморная группа в форме корабельного носа. Среди все еще различимых фигур – силуэты человека и змеи.

Во имя змеиного бога

Очень древняя легенда повествует, что первоначальное ядро острова наметилось здесь в 510 году до н. э. Тогда римляне, изгоняя своего последнего царя Тарквиния Гордого, в знак презрения стали выбрасывать на дно реки снопы пшеницы, утяжеленные камнями, чтобы те лучше тонули. Современные исследования действительно подтвердили наличие зерен в подземном слое острова. Спустя несколько веков, в 293 году до н. э., во время страшной эпидемии чумы, римляне направили корабль в греческий Эпидавр, чтобы просить в храме бога медицины Асклепия (Эскулапа) унять свирепствующую заразу.

Корабль вернулся с посланием – змеей, персонификацией бога. Она выползла из святилища и оказалась на судне. Прибыв в Рим, священное пресмыкающееся сразу облюбовало себе жилище на острове, а чума чудесным образом тут же прекратилась. В итоге было решено увековечить спасение: сам остров принял символическую форму корабля в память о чуде. На острове, помимо храма Эскулапа, обосновался лечебный комплекс – Санаториум, посвященный божеству. На том месте сегодня находится одна из важнейших больниц Рима. И в наши дни здесь можно обнаружить примечательный барельеф с фигурой крупного змея. Это – тот самый гад, что обвился вокруг посоха Асклепия. А две змеи, обвивающие медицинский жезл, впоследствии стали в Италии эмблемой врачебных дисциплин.

Змеиная улица (via dei Serpenti) на территории Эсквилинского холма получила свое название от обычая выращивать этих пресмыкающихся, чтобы получать от них яд для лечебных надобностей. Кстати, последние слова Сократа перед смертью от яда цикуты были адресованы Асклепию. Философ благодарил бога за легкую, безболезненную смерть.

Пятая ночь

СОКРОВИЩА В РОЗЫСКЕ, ЦАРЬ ОБЕЗЬЯНОК, РЫЦАРЬ, ДЕВЫ, ПРИДВОРНЫЕ И СЛОН-ЦЫПЛЕНОК

От Квиринальской площади до площади Минервы

Пятое погружение в Рим тайн и мистерий пролегает через пять рионов: Треви, Колонна, Марсово Поле (Campo Marzio), Сант-Еустакьо и Пинья. Точка отправления – в одном из знаковых мест Вечного города: Квиринальская площадь (piazza del Quirinale) с Квиринальским дворцом, в наши дни – резиденция президента Итальянской Республики. Однако ранее дворец успел побывать пристанищем пап, а также королей Италии. На площади, получившей имя от своего местоположения – холма Квиринал, также находятся конюшни – скудерие, построенные для многочисленных карет папского двора. Сегодня в этих зданиях устраивают выставки. По соседству высится дворец в стиле позднего барокко XVIII века, палаццо Консульта. Его в наши дни (с 1955 года) занимает Конституционный суд Италии.

Близнецы в смятении

Безусловные хозяева центра площади – Кастор и Поллукс, усмиряющие своих коней в составе композиции так называемого фонтана Диоскуров. Хотя некоторые исследователи считают, что скульптурная группа посвящена Александру Македонскому и его верному Буцефалу. Поскольку памятник на вершине холма виден отовсюду, он сразу стал градостроительным ориентиром для целой местности, получившей, в свою очередь, название «владения мраморных коней»(regio caballi marmorei). Сами римляне предпочитают называть это пространство площадью Лошадиной Горы (piazza di Montecavallo). Статуи красавцев-атлетов издавна находились здесь. Веками они стояли наполовину вкопанными в землю рядом с термами Константина, пока их не откопали и как следует не отреставрировали в XV веке, благодаря воле Павла II.

Со временем к группе присоединился обелиск. Вместе со своим двойником он изначально украшал вход в мавзолей Августа, но потом их разделили, и тот оказался на Эсквилинской площади (piazza dell’Esquilino), а этот – здесь. Попозже добавился и бассейн-ванна, обретенный также в ходе раскопок. Общая композиция фонтана начиная с конца XVI и до начала XIX века подверглась ряду изменений, постоянно перемещалась, дополнялась, пока наконец не приняла свой современный вид.

В 1782 году, к примеру, папа Пий VI заказал архитектору Карло Антинори полную переделку площади. Что и было выполнено, правда не без некоторых сложностей. Папа, скажем, пожелал сделать смысловым центром ансамбля дворец. Таким образом мраморный памятник, до тех пор составлявший фон для улицы Пиа (strada Pia), проложенной Микеланджело, передвинули ко входу Квиринальского дворца, а Диоскуров разъяли на два отдельных блока, которые развернули друг к другу под прямым углом. Процесс, начатый Антинори, оказался непредвиденно трудоемким, что немедленно отразилось в язвительных римских хрониках. Тщетные усилия архитектора прозвали потугами «осла, который не в силах сдвинуть лошадь». Паскуино также отвел душу в комментариях, где подчеркивал, что нечего ждать от зодчего, чья фамилия слагается в анаграмму «Не вытянуть» (ит. Antinori – «Non tirai»).

Близнецы Кастор и Поллукс входили в число аргонавтов, древнегреческих героев, которые вместе с Ясоном отправились на поиски золотого руна. По мнению некоторых авторов, Диоскуры (букв. «отроки Зевса») родились у Леды от Зевса. Другие источники утверждают, что их родина – Спарта, отец – спартанский царь Тиндар, а сестра – прекрасная Елена, яблоко раздора в Троянской войне. Есть также версия, что только Поллукс с сестрой Еленой были рождены от Зевса, а следовательно, бессмертны. Кастор же был сыном самого Тиндара и смертен. У царя Спарты был брат Афарей, также породивший близняшек-дев. Кастор и Поллукс, влюбившись в кузин, похитили их. Завязалась кровавая распря, а которой был смертельно ранен Кастор. Поллукс, не желая оставлять брата, избрал долю проводить один день на Олимпе, а один – в царстве Аида. Боги взяли братьев на небо. С тех пор в вышине зажглось созвездие Близнецов.

Теперь поднимайтесь по длинной лестнице слева от Квиринальского дворца (либо спуститесь с противоположной стороны площади). Так вы окажетесь на улице Датария (via della Dataria). Она названа в честь дворца т. н. Датарии апостолики (букв. «Учетной апостольской канцелярии»), своего рода папского министерства финансов. Именно отсюда осуществлялся контроль за поступлениями в казну понтификата, включая индульгенции, столь раздражавшие Мартина Лютера в начале XVI века. В этом здании несколько десятилетий назад прочно обосновалось информационное агентство ANSA. Однако даже если в верхних этажах кипит офисная жизнь редакций, в подземельях время словно остановилось…

Секретные ландшафты Рима

Под дворцом Датарии прорыт потайной лаз, соединяющий Квиринальский дворец с замком св. Ангела. Говорят, его использовал в 1848 году папа Пий IX, тайно пробиравшийся здесь после провозглашения Римской республики во главе с неутомимым Мадзини[43]. Этот понтифик изначально снискал благорасположение народа как реформатор и сторонник объединения Италии. После выборов он опубликовал воззвание (лат. motu proprio – «рескрипт по собственной инициативе»), в котором просил Божьего благословения Италии. Однако вскоре его действия вызвали разочарование. Алессандро Манцони писал: «Пий IX сначала благословил Италию, а потом… дал ей „последнее благословение“»[44].

В период фашистской диктатуры оппозиционная группа во главе с Антонио Канепа, уроженцем Палермо, изучая архитектурные планы некоторых римских дворцов в ватиканском историческом архиве, наткнулась на секретный коридор, соединяющий первые этажи палаццо Альтьери на площади Джезу (piazza del Gesù, Иисусова площадь) с внутренними покоями палаццо Венеция, в частности с комнатой, расположенной прямо за кабинетом Бенито Муссолини, то есть залом Маппамондо (Картографическим кабинетом).

Антифашисты активизировались и стали спешно собирать взрывчатку, чтобы отправить дуче к праотцам, но их деятельность раскрыли, и специальный отдел полиции по политическим преступлениям приказал замуровать опасный проход.

Еще один подземный рывок связан с делами фашистской группировки «черных путчистов» (ит. golpisti). В ночь 7 декабря 1970 года под предводительством «черного князя» Юнио Валерио Боргезе они вторглись в подземелья Виминала в попытке скомпрометировать демократические институты страны. Свой «черный путч» (ит. Golpe nero) они подготовили, скорее всего, с использованием секретного хода. В ходе расследования был обнаружен еще один тайный ход в направлении Квиринала, правда предусмотрительно замурованный.

Наконец, напомним, что уже в античности подобный тип дорог был широко известен. Пусть в реальности скрытые тропы задействовали нечасто, зато они были популярны в народных рассказах. Так, утверждали, что Нерон повелел построить потайной подземный тоннель от Золотого дома до… его родного прибрежного Анцио. С помощью вольноотпущенника-либерта императору удалось улизнуть из Рима, а затем осуществить самоубийство на вилле.

В подземельях дворца Датарии бродит еще одна призрачная личность: безымянная монахиня, невесть как попавшая сюда. Говорят, ее заносит и на верхние этажи. Сам дворец построил прелат Орацио Маттеи в начале XVII века. Вскоре священник скоропостижно скончался, а имущество прибрала церковь. Здание приспособили для «папской кассы». Маттеи умер в возрасте 29 лет. Как знать, может быть, образ монахини связан с его судьбой…

На всем протяжении улицы Даттари́я (via della Dattaria), используя ее крутой спуск, уже с XVII века практиковали позорный ритуал, связанный с преследованием евреев. Все евреи, попадавшиеся под руку нечестивцам, подвергались своеобразным «иудейским гонениям». Процедура состояла в заключении несчастных в бочки, которые затем спускали вниз по улице. Этот постыдный обряд нашел отражение в поэме XVII века «История Мео Патакки» Джузеппе Бернери, написанной на римском диалекте. В XX веке свою версию этого труда выпустил Армандо Фефè.

Мео Патакка – персонаж римской комедии масок, вместе с Ругантино-хвастуном воплощающий задор и отвагу римского забияки, сыплющего шутками направо и налево, неуемного шалопая и наглого балагура, а в глубине души – щедрого добряка.

Вот искрометный отрывок из этого произведения:

У Даттари́и как-то вот что было:Когда уж вечер превращался в ночку,Толпа по косогору запустилаЧетырнадцативедерную бочку.Она, бияся, весело катила,Едва не разлетаясь по кусочку.Все улюлюкали, нимало не жалеяВ ней запертого бедного еврея[45].

Ходили слухи, что некогда в римских подземельях бесследно исчез целый класс начальной школы, приехавший туда на экскурсию. Рассказывают, что с того самого дня, кто бы ни спустился в глубины города (хотя никто точно не знает, в каком месте), он может услышать крики и детский плач или увидеть тени, весело играющие в салочки.

Спускайтесь по правой стороне вдоль по переулку Скандербег (vicolo Scanderbeg) до одноименной площади. Здесь в 1466 году построил себе дворец албанский правитель Георгий Кастриот, прозванный турками Скандербег[46]. В то время он прибыл в Рим просить папу Павла II о помощи христианам Албании в антиосманской борьбе. На парадном подъезде здания, перестроенного в 1843 году, до сих пор чудом сохранился портрет государя при полном параде. Согласно традиции, хозяин оставил дворец в наследство потомкам с условием, что портрет на фасаде будет регулярно поновляться.

Этот переулок стал первым в Риме, названный иностранным именем. Сами итальянцы с большим трудом произносят зубодробительное прозвище албанского властителя, им проще выговорить «Сканнабекки» (Scannabecсhi, буквально – «разящий клювом»).

Пересеките по диагонали переулок Моделли (vicolo de’ Modelli) до улицы Сан-Винчецо (via di San Vincenzo). Затем поверните направо и выходите на площадь Треви, прямо к прославленному фонтану. Окрестные земли древнего Тривиума (именно от этого имени произошли названия площади и целого риона города) являют собой двухтысячелетний слоеный пирог из остатков разных сооружений, которые сегодня частично можно рассмотреть под землей.