Эдем 6

— Как раз, потому что не тратил своё время на пустяки.

— Ну да, логично, — согласилась Огненная Бестия, которая представляла сколько требовал с самого себя её хозяин. — Легче сходить в бордель, чем брать на себя какие-то обязательства, будь то даже какая-то мелочь.

— В бордели я тоже ходил не так часто. Бывало и годами секса не было.

— Же-е-есть… — протянула Ада, свалившись с груди аристократа. — Я ещё поваляюсь немного. Всё же вы меня слегка раньше разбудили. Хорошо?

— Ага, давай, — отмахнулся Ланс, который уже полностью пробудился и собирался пойти заняться чем-нибудь полезным.

Надев чёрные брюки, вычищенные туфли, нацепив рубашку, верхние пуговицы которой решено было не застёгивать, почётный алетис отправился на первый этаж своих владений. В целом, денег уже вполне хватает на покупку нового гражданства, но становиться лариосом пока не хотелось. Впрочем, заявление можно и подать, ведь рассматривать его будут долго. А затем понадобиться и титулы приобретать, как и дополнительные разрешения оформлять.

Но сейчас Ланс думал немного о другом, о своих убийцах. Нет, не о Гильдии, а о других недоброжелателях. Далеко не всем нравился быстрый рост гостя, рабыня которого ещё и буквально плюнула в сторону пусть и ветхи, неудобных, глупых, но традиций.

Молодая школа ещё поддерживала Ланса, ведь сталкивалась с этими же проблемами. Старики же по большей части затаили обиду. Да и на самом деле речь не только о стариках, ведь хватало и юношей, из которых может и не солдатскими сапогом, но чем-то более тяжёлым выбили всю дурость. Индоктринация[1] это вам не шутки, а ведь именно на ней и держится весь Эдем. Так что прошлые поколения очень умело вдалбливали своим потомкам нужные идеи.

— Господин Бальмуар, — на первом этаже Ланса встретила новая служанка, на внимание которой пока что не хотелось акцентировать внимание.

Низко поклонившись, рабыня чуть было не выронила метлу. Более скромно отреагировала кухарка, которая вовсю трудилась над новым блюдом со своей помощницей. Да и в целом в доме стало довольно смертно, в плане очень много смертных, ведь не скажшь же, что стало людно, тут так-то представители многих разных видов. Эдем можно упрекать в чём угодно, но расизма здесь как такового фактически и не было за исключением единичных случаев и эльфов. Да и чаще всего всё ограничивается словами.

Вот взять того же Синрива, сидит за столом в гостиной, грязные лапы закинул на соседний стул, своими когтями схватил кусок торта и жрёт его. Крошки летатя во все стороны, крем размывается по шерсти… Но это не потому, что он зверолюд, а потом что он просто свинья, в метафоричном смысле, так-то он ирбис.

— О-о-о, мой любимый хозяин! — прорычал снежный барс и сидя поклонился, выполнил неуклюжее подобие реверанса и попутно раскидывал крем с крошками до стен: некоторые кусочки, кажется, и до потолка достали из-за того, что тот махнул лапой, в которой был кусок торта. — Смотрю вы ко мне прислушались и более не носите тот жёлтый костюм!

— От тебя слишком много грязи. Уважай чужой труд, — скупо бросил Ланс, чем вогнал в ступор зверолюда.

Да, Синрив действительно делал это не специально и как только его ткнули в неприятных факт лицом, то стыд быстро взял вверх. Всё же это действительно было некрасиво.

Однако никакого наказания этиамарий не получит. Более того ирбис обладает особым статусом. Для любого тирана, диктатора, крайне сильного смертного и рабовладельца важно не двинуться кукухой из-за льющихся со всех сторон потоков лести. Очень легко в таком окружении поверить в собственную ложь и создаваемый образ, после чего потерять связь с реальностью.

Поэтому Ланс старался держать при себе кого-то, кто будет говорить неприятную правду. Им стал Синрив, остальные просто бояться сурового хозяина, который редко улыбается и всегда ходит серьёзный, опасный как молния. Вообще планировалось, что этим кем-то станет Офлея, но она оказалась несколько умнее. Ада же просто крайне предвзято относится к хозяину, так что эта роль была отдана зверолюду.

Затем аристократ вышел во внутренний двор и собирался пересечь улицу. Буквально на противоположной стороне и находилась одна из школ этиамариев. Сегодня нужно будет обойти свои владения, расспросить учителей, проверить всё ли в порядке. Но внезапно дорогу перегородил Проводник.

— О, Этий, что-то опять случилось? — вздохнул Ланс, который после прошлой встречи вынужден был устроить резню в пирамидах. — К Гильдии не пойду. У меня дела. Очень и очень важные.

— Нет, я здесь по другому поводу, — проскрипел Слушающий Песок и Солнце.

— Какому?

— Хочу поговорить с твоей рабыней.

— Зачем?

— Это касается лишь избранных.

— Кхм… а это не подождёт? Скоро первый день лета, она будет выступать. Плюс ещё нужно закончить улучшения ментального тела, ведь в последний день лета я планирую для неё особый бой.

— Значит ей нужно поспешить. Солнце проявило волю, песок прошептал мне слова. Ей пора пройти по пути нации огня и песка.

— Может в следующем году? Я уже начал обсуждать проведение боёв…

— Нет, это нужно делать сейчас и обязательно этим летом. Не переживай, тебя поймут, если нужно я всё объясню.

— Хорошо, с боями я разберусь. А встречу назначу…

— Сегодня.

— Нет, это невозможно. У неё до полудня тренировки со мной. Затем она идёт к учителям. Кроме того, она пашет, как проклятая. Поэтому у неё сегодня вечером время для отдыха и завтра полный выходной. Она как раз собирается посетить Сарос, её там ждут друзья. Для неё это важно. Выбери другой день.

— Отлично, как раз на выходе из города я её и встречу.

— Ты меня услышал? — прищурившись спросил Ланс, который пусть и уважал Проводника, но есть только один план, которому будет следовать его рабыня.

— Услышал. Но тебе придёться смириться. Путь огня и песка важнее всех твоих целей. Для неё это уникальный шанс, который ни в коем случае нельзя упускать. Халсу’Алуби тебе про это говорил, — проскрипел Слушающий Солнце и Песок. — Но не переживай, сегодня я хочу лишь поговорить с ней. Никаких сюрпризов. Паломничество можно совершить летом, раз в тринадцать лет, когда высохнет Ари и заплачут шпили. В другой раз будет слишком поздно. Сейчас лучшее время.

И в тот же миг Проводник растворился в песчаном вихре.

Глава 6

Кровь и пот, беспощадные тренировки от рассвета до заката, постоянная боль в теле — такими были почти любые школы этиамариев. В этом плане подход Лансемалиона Бальмуара не слишком отличался от других, разница лишь в профессионализме.

Десятки рабов-мужчин выходили утром на песок плаца, где проходили общефизическую подготовку, учились владению оружием, а также закаляли разум. Среди будущих этиамариев практически все являлись простыми смертными, ни одного паресиса. Всё же школа с полноценным магическим уклоном требует куда больших финансовых вложений: начинать лучше с чего-то попроще.

Эта же простота выливалась в особую жестокость и циничность в отношении к жизни простых смертных, ведь во многих вопросах в случае чего легче просто купить нового раба, чем индивидуально решать проблему. Как и на устранение мелких погрешностей вроде случайных смертей лучше закрыть глаза, чем тратить своё драгоценное время. В подготовке мяса ставка всегда делалась на массовость, ведь никто из них никогда не станет ни героем арены, ни даже чемпионом. Они умрут в первый год, возможно даже этим летом, ведь в эту пору бои будут проходить круглосуточно без остановок.

Лансмелион Бальмуар сидел на балконе и наблюдал за работой своей школы с высока. В центре находился большой стол с отверстием в центре, где сидела молодая рабыня. Она готовила закуски прямо здесь, сразу же подавая их свободным гражданам. Ещё несколько девушек пристроились сзади кресел и делали массаж, используя свои обнажённые тела. Также арендован был и музыкант. Именно арендован, ведь и Иадал, и Ланс приходили сюда не так уж и часто.

Южанин вовсю наслаждался плодами своего труда. Одна рабыня аккуратно нарезала кусочки дорого импортного мяса, обжаривала их в масле или на пропитанной жиром решётке, после чего клала их прямо в рот гражданина. Массажистки также пристроились рядом уже не владельцем, а лишь гостем этой школы. Лишь одна скучающая мастерица улеглась на край кресла, грустно поглядывая на затылок хозяина.

Лансемалион, в отличии от смуглого Иадала, пристально изучал происходящее внизу. И вместо того, чтобы лениво откинуться на кресло, он наклонился слегка вперёд и опёрся рукой на колено. Расслабляться в данный момент аристократ не планировал, так что все эти декорации являлись исключительно жестом доброй воли по отношению к другу, хотя лучше употребить фразу ситуативный союзник с повышенной надёжностью. До друга ещё далеко, как, впрочем, и с другими знакомыми его в один ряд не поставишь.

И пока танцовщица вовсю демонстрировала свою пластику, заигрывая с воображением господина Афара и снимая с себя и без того откровенную одежду, внизу проходил тяжкий день этиамариев. В этом процессе Ланс и пытался найти способы по оптимизации процессов и увеличению прибыли.

Всего на плацу внизу имелись четыре зоны. На первой находилась полоса препятствий, состоящая из ступенчатых лестниц. Каждому рабу выдавался валун, который нужно в руках донести до конца полосы, после сбросить его и пробежать круг на максимальной скорости. За интенсивностью упражнения следил учителя, бывшие этиамарии, которые теперь получили кнут и власть, но не свободу. Несмотря на их прошлое, более жестоких надзирателей найти будет сложно. Они также оставались рабами, но с каким же наслаждением щёлкает их оружие, оставляя кровавые полосы на спинах тренирующихся мужчин. Свободные граждане презирают рабов, но настоящая ненависть испытывают лишь рабы по отношению к другим рабам. Как, собственно, и лариоса ненавидит сильнее всего другой лариос, а не собственная живая вещь.

Вторая зона пестрила деревянными столбами и чучелами из соломы. На них отрабатывались немногочисленные приёмы. Учить какие-то техники и добиваться мастерства этому сброду необязательно, всё равно они умрут от какой-нибудь Огненной Бестии раньше времени. Кроме того, и времени на их подготовку даётся немного, ведь слишком долго обучать простых этиамариев просто нельзя: понесёшь убытки. Поэтому ограниченность в имеющемся времени заставляла отдать предпочтение двум-трём простым приёмам, но зато отработанных до рефлексов. А если уж каким-то чудом раб переживёт десяток боёв… ну, там уже и видно будет стоит ли на него тратить время или нет.

На третьей зоне находился ещё один суровый учитель, следящий за спаррингами и порой даже лично участвующих в них. Этиамарии сильно отличались друг от друга вооружением, кто-то использовал копьё и щит, другие два меча, некоторые меч и щит, зверолюды используют когти, а значит ни о какой честности и речи идти не может. Впрочем, так даже лучше, ведь сражаться им придётся тоже с разными противниками.

Кроме того, здесь же на спаррингах проходило и психологическое обучение. Иногда бойца выпускали сразу против трёх товарищей, что выливалось в избиение. Но целью ставилось не покалечить, скорее позволить привыкнуть к боли, а затем научиться ориентироваться в хаосе. Реагировать приходилось быстро, чтобы не получить очередной удар по хребту, удар мог прилететь с любой стороны, что также хорошо влияло на внимательность. Ну и банально нужно научить раба не закрывать глаза в момент удара противника.

Тренировки действительно были беспощадные, максимально. Из этиамариев выдавливали все соки, чтобы как можно быстрее выкинуть их на кровавый песок арены и получить за это деньги. Конечно, смерти на плацу оставались относительной редкостью: ведь убивать свои вложения крайне глупо. Однако о колоссальных нагрузках говорили сами тела рабов. Речь даже не о поте и крови, а о том, что у некоторых руки разной длины. Буквально, на несколько сантиметров ведущая рука длиннее, всё из-за тренировок. Хотя таких рабов мало, всё же чтобы растянуть так руку нужно очень много и долго тренироваться, а большая часть почти всегда умирает в первый год.

В то же время Ланс следил и за другими вещами. Ведь сама школа состояла ещё и из обслуживающего персонала, тоже рабов. Имелся целитель, следящий за здоровьем этиамариев: эти простые смертные очень любят умирать в горячке из-за какой-то простуды. Да и вывихи во время тренировок тоже случаются. Без целителя функционирование школы невозможно, как и без еды. Жратву для сброда готовила кухарка, закупающая огромное количество ячменя, чтобы никчёмные набирали мышечную массу быстрее. Мерзкое, но питательное месиво на завтрак, обед и ужин, чего-то большего они не заслуживают.

Также школы отличаются друг от друга по типу закупаемого живого сырья. Ведь сюда попадают разные смертные, одни строптивые и дикие, другие покорные и тихие. Иногда в школу отдают на месяц другой преступников для казни, что спонсируется городом. Всё это фиксировалось в документах, ведь эти моменты влияли ещё на налогообложение и на требования безопасности.

Конкретно эта школа набирала этиамариев из числа попаданцев с военным прошлом. Так что вместе с персоналом, Лансемалион Бальмуар подписал и обязательный контракт с охраной. Отряд воинов в количестве десяти голов дежурил здесь день и ночь. Конечно, десять человек без дара к магии это всё же маловато, но и опять же стоит понимать крайне низкую вероятность к мятежу. Ведь каждый раб здесь понимает — бежать просто некуда. Ну удастся прорваться к инвентарю, подговорить учителей и персонал, затем убить охрану, а дальше что? Дальше смерть от солдат из гарнизона Анхабари. И всё же правила есть правила, плюс и Свободный время от времени подкидывает сюрпризов. К тому же опасность представляют опасность и злобные завистники, конкуренты, нажравшиеся и ищущие приключений кателии.

Также уделялось время и мотивации. Целью каждого этиамария является увеселение толпы. Об этом напоминали каждое утро на общем сборе. Рассказывали о важности преподнесения себя толпе, чтобы в один день возможно «добрый» зритель пощадил павшего воина. Хотя большинству это не понадобится, ведь они буквально мясо, которое должно лишь умереть в качестве массовки за редким исключением особо талантливых воинов. Всё же есть и арены для кателиев, где маги не выступают, а на арену пускают порой и вовсе бесплатно. Но даже туда ещё нужно пробиться, текучка кадров огромная.

И остаётся четвёртая зона. Иногда, примерно два раза на сотню, среди рабов можно было встретить одарённого. Не полноценного мага, ведь таких отбирают ещё до распределения по рынкам, однако с некоторой перспективой. Те, у кого дар не открылся сам по себе, но возможно откроется при помощи извне. Шансы, конечно, крайне малы, более того такой паресис вряд ли далеко уйдёт от обычного смертного, куда вероятнее, что он просто умрёт во время попытки раскрыть дар… Но по статистике, лучше всегда попробовать.

Сами продавцы рабов с этим не заморачиваются, это не стоит их времени. Но уже у этириданосов появляется возможность походу дела и попробовать провести пару обрядов с тем или иным рабом. Если всё пройдёт удачно, то ардия запустится и частично очистится, этиамарий станет немного сильнее и проживёт дольше лет на десять-двацать. Может даже ему повезёт, и он сможет выучить какой-нибудь фокус.

Так что на четвёртом поле, как раз работал один из учителей, являющийся паресисом. Крайне слабым и посредственным, но он мог обучить элементарным основам, а больше и не нужно. Ведь если нанять нормального учителя магии, то расходы увеличатся и вот такой поиск лучших среди худших принесёт уже не прибыль, а убытки. Так что подобных подход имеет финансовый смысл лишь при дешевизне.

— Превосходно, — вынес вердикт Ланс, пристально изучающий каждую мелочь.

Аристократ учитывал всё, даже медяк, ведь тем же учителям-рабам приходилось платить, чтобы они чувствовали себя лучше сброда и оставались лояльными. Содержание, стоимость тренировочного инвентаря, жалование для охраны, расходы и доходы — всё должно быть сбалансировано для получения максимально прибыли. Ведь даже принцип больше — лучше, здесь не работает. Потому что больший оборот денег может и принесёт большую разницу между расходами и доходами, но в то же время закинет владельца под новый перечень дополнительных налогов из-за возросшего оборота. Всё это нужно учитывать, чтобы не разориться.

— Рад это слышать! — довольно произнёс Иадал Афар и хлопнул в ладоши.

Именно этот южанин и владел этой школой, но продал её за внушительную сумму своему другу. Правда за пять лет здесь многое изменилось, ведь Ланс активно давал советы и даже составил список рекомендаций, которым этириданос должен был следовать для последующей передачи бизнеса в руки щедрого покупателя.

— Отметим годовщину нашего сотрудничества? — с усмешкой спросил Иадал, отмахиваясь от рабынь. — О, кстати, сегодня с утра к нам прибыли дары.

— Дары?

— Да, многие хотят к вам подлизаться. И даже как-то умудрились узнать, что вам можно найти именно здесь и сейчас.

Несколько рабов принесли прямо на балкон те самые дары. Ларец с ожерельем из жемчуга, роскошная сладкая корзина высотой в метр, а также бутылка дорогущего алкоголя из самого Акерона.

— Ого, эльфийское вино, — удивился Иадал, замечая роскошно разукрашенную бутылку. — Так ещё и сверху печатка из чистого золота. Контрабанда может?

— Хм… нет, оригинал, — прищурившись произнёс Ланс, после чего коснулся пальцем горлышка.

Сразу же стекло нагрелось, как и воздух внутри, после чего пробка сама вылетела. Аристократ сразу почувствовал сильный пряный аромат.

— Корица? — удивлённо спросил южанин.

— Ещё и мускатный орех. А само вино крайне сладкое.

— Никогда не пробовал столь дорогих эльфийских вин.

— Сегодня тоже не попробуешь, — пробурчал Ланс, после чего закупорил бутылку. — Оно отравлено.

— Как ты это понял?

— Это вино частое используют, когда хотят кого-то отравить. Контрастный сладких вкус и запах легко перебивают что угодно. Сама бутылка была ранее открыта: пробка не оригинальная. Плюс аромат… Хорошее вино не должно так сильно бить в ноздри запахом. А это точно хорошее вино, которое я пробовал много раз. Однако ты мгновенно учуял корицу, хотя сидишь на другом конце стола, а мы так-то ещё и на свежем воздухе, на балконе, между нами, стол с пахнущим мясом… Значит в вино добавили, как минимум усилитель запаха и вероятно вкуса. Зачем кому-то открывать подарочную бутылку и делать всё это? Только чтобы скрыть добавленный яд. А прислал это… — Ланс потянулся к прилагающемуся письму. — Ха, семья Умали. Хадар меня сразу невзлюбил. А после того, как я взял очередную вершину, он наверняка ущемился больше обычного. Палки в колёса ставил, но успеха не добился, так решил меня взять таким дешёвым трюком? И на что он рассчитывал?

— Семья Умали? Хм… Они не очень богаты, но довольно авторитетны. А глава семьи дед Хадар вроде как даже имеет дружеские отношения с самим Тораном Хаффаном.

Торан Хаффан являлся действительно известной в Анхабари личностью. Ведь этого старика вполне заслуженно называли решающим голосом Великой Арены. От него зависело очень многое, ведь пусть по факту диктатуры в главном амфитеатре земель не было, но его влияния хватало, чтобы надавить или убедить многих собственников Великой Арены.

А вот дед Хадар являлся вполне… обычным и простым. Единственная причина его дружбы с Тораном — почётный возраст и давнее знакомство. Сама же семья… Ну, Умали пусть и являются лариосами, но из-за того, что их глава больше предаётся ностальгическим воспоминаниям типа «а вот раньше Паляще Солнце сияло сильнее и ярче», чем делу… У них всё очень грустно в плане финансового положения. Сам же старик уходить на покой и отдавать место сыновьям не хочет.

— И что будете с ним делать? Наверное, лучше будет проигнорировать… — задумчиво начал говорить Иадал Афар. — Опасно переходить дорогу старшим, особенно дважды. Особенно если речь, пусть даже косвенно, идёт о Торане Хаффане.

— Я уже всё решил.

— Бездействие тоже является решением…

— Я его уничтожу.

— Кхм… Что? — поперхнувшись воздухом спросил южанин. — Вы уверены?

— Другого выхода уже просто нет, — пожав плечами, легко и даже несколько безразлично ответил Ланс после чего указал на бутылку. — Он буквально пытался меня убить. Такое не прощается.

— Ох… это печальная новость. Разборки между лариосами очень кровавы, — покачал головой Иадал, которого произошедшее тоже может легко задеть, ведь он сотрудничает с аристократом. — Я не сомневаюсь в вашей личной силе, но… Если вы бросите вызов Хадару, то Торан может встать на его сторону.

— Нет, он этого не сделает. На Великой Арене у меня тоже есть связи. Он не посмеет превратить локальный конфликт двух мелких граждан в реальные разборки лариосов.

— Даже пусть так. Но и сама семья Умали крупнее вашей. Намного. И союзников у них прилично. Я, конечно, помогу вам, но… в прямое противостояние вступать не собираюсь.

— О, я не собирался вас об этом просить. Как и проливать чью-то кровь.

— Но…

Иадал только хотел задать вопрос, как вдруг в балконе появилась одна из служанок. В просвечивающемся рабском платье девушка низко поклонилась и произнесла.

— Хозяин Бальмуар, господин Афар, запрошенный вами гость явился и уже поднимается.

Вскоре на балкон принесли дополнительное кресло, где устроился остроухий смертный, в руках которого находилась огромная сила. Для того, чтобы кого-то уничтожить ему не понадобятся редкие перстни и позабытые заклинания, нет нужды даже в сундуках золота, ведь его боятся даже зажиточные гномы-банкиры. В Анхабари же его сила достигает, пожалуй, максимума из-за чего высшая аристократия этих земель его крайне недолюбливает и порой… боится. Ведь он и ему подобные заставили уйти даже Халсу’Алуби.

— Чем могу быть полезен, господа? — спросил усевшийся за стол Алмер Фенлистин, летописец, владеющий пятнадцатью процентами всех печатных станков Анхабари.

Глава 7

— Вновь застряв в сухих песках пустынь… — мелодично напевал подвыпивший бард, пальцы которого даже после нескольких кружек эля оставались ловкими.

Говорят талант не пропьёшь, только вряд ли тут дело в таланте. Просто игра на лютне стала для него сродни дыханию, столь же рефлекторным, как и некоторые приёмы для Ады, которая несколько погрустнела, услыхав знакомый мотив. Музыкант согласился сыграть что-то южное, но знал только одну песню, хорошую, но печальную.

Хотя сам бард играл активно и голос его оставался звонким, что задавало позитивную атмосферу. Ведь одну и ту же песню можно сыграть по-разному, как и выбранный инструмент сильно влияет на подачу. Поэтому в грустных песнях можно так часто услышать фортепиано или скрипку, ведь они легко могут заставить заплакать слушателя.

Так что большая часть посетителей и персонала «Золотого окуня» продолжала веселиться, задорно подпевая барду. Они не знали ни историю создания песни, ни сокрытый в ней смысл, да и искать его никто не хотел: зачем лишний раз грустить? Жизнь и так полна страданий, пока есть возможность стоит искать поводы для улыбок.

Ада всё это понимала, но не могла отогнать собственные мысли.

— Хватит грустить! — неожиданно рядом плюхнулась Зайчиха, поставив на стол фирменное блюдо.

Золотой окунь лежал на широкой тарелке, удобно устроившись на ярких листах зелени, рядами выкладывались ещё и нарезанные помидоры, лук-порей и кусочки лимона, которые предварительно нужно выжать на блюдо. Сама же рыба специально разводилась другом Вульфа, однако главным и секретным ингредиентом стала особая панировка золотистого цвета.

— Ого, а откуда? — удивилась Ада, ведь хозяина таверны на месте сегодня не было: ушёл по делам в резиденцию клана Вой.

— Я приготовила, — гордо сказала Зайчиха и начала уминать рыбку.

— Но как? Когда ты успела этому научиться?